Обещай мне

Прошлое настигло меня. Его глаза поглощают, затягивают во мглу, заставляют чувствовать себя ничтожеством. На мои плечи обрушивается весь греховный груз человечества. Кости хрустят, трещат, ломаются на мелкие кусочки. Я настолько утонула в грязи, что, кажется, никто меня больше никогда не вытянет из этого болота. Пару секунд спустя я позволяю кислороду ворваться в мои легкие и чуть ли не разорвать их от такого сильного давления. Голова кружится, эмоций не хватает, чтобы совладать с той бурей, которая мечется в душе и гонит ту из тела. Словно каждый сосудик в головном мозге лопается и кровь фонтаном бьёт из носа. Я ловлю её пальцами прежде, чем она успеет запачкать столик. Не слышно, что говорит Антон. Я даже не чувствую его некогда теплые прикосновения. Кажется, что он стал такой же холодный, как и моё подсознание, замёрзшее, неспособное почувствовать необходимость к решительным действиям. Прикладывает к моему носу платок, что-то шепчет на ухо и холодными руками заставляет сесть на диванчик. Мои движения механические. Я — робот, сломанный робот, запчасти которого совсем заржавели. Такое ощущение, что будто сердце маленькими кусочками уносится из моего тела через носовое кровотечение. Кажется, что платок так сильно намок как раз из-за этих кусочков. Становится тяжело держать покрасневшую от крови ткань и делать вид, что со мной всё хорошо. Весь мир трещит по швам. Мне хочется умереть ежесекундно, всякий раз, как только я понимаю, кто передо мной. Небритая щетина, шрам на левой щеке, и другая прическа — Сергей никак не изменился со дня нашей последней встречи, разве что постриг волосы. Он по-прежнему мужественно смотрится в таком деловом облике. Он по-прежнему пожирает меня взглядом. Его глаза превращаются в черные стеклянные камни, которые вот-вот лопнут. Желваки устраивают скоростные гонки на лице Сергея, из-за чего он выглядит немного растерянным, но чертовски злым. Моральный ублюдок, полнейшая мразь… Боже, как же мне хочется высказать ему всё, что я так тщательно пыталась забыть. Вспоминается бой Антона на ринге, и я заряжаюсь от этого желанием устроить драку именно сейчас. Только я и он… Мой Дьявол. Мой личный демон ада, который вновь открыл пылающие огнем и измазанные кровью двери. Нужно несколько секунд, чтобы осознать: я до сих пор боюсь что либо делать. « — Нет, умоляю, не надо! Мне больно, остановись! — Ты ведь никогда и никому не расскажешь, верно, моя зайка?» Всё напрасно. Все эти шесть месяцев я совершенно зря боролась за право выбраться на свет. Я запрятала все свои скелеты глубоко в шкаф, но зачем? По сравнению с болью, которую я испытываю сейчас, старая была для меня блаженством. Я столько работала над собой, каждый день сражалась с желанием любить и быть любимой и желанием спрятаться от всех людей на свете и тихонечко сдохнуть в одиночестве. Нельзя было позволять сердцу влюбляться снова. Я не должна была подпускать Антона так близко к себе и самой обходить его за несколько километров. Как Мельников мог влюбиться в такую, как я? Как я могла полюбить такого, как он, так сильно, что даже сейчас сносит крышу? Я ведь знала, я ведь чувствовала, что прошлое еще не раз вернётся в новой жизни. Так почему тогда не смогла уйти от Антона? Почему я терпела его эгоистичность, его пафосную грубость и позволяла своему сердцу заживлять раны и постепенно влюбляться? Я, жертва изнасилования, встретилась со своим мучителем. Почему эта встреча оказалась для меня слишком неподъемной ношей? Кто бы мог подумать, что впервые я чувствую себя настолько мертвой, что даже не замечаю прикосновений Антона. Я боюсь. И это чувство никогда не проходило. Наверное, мне удалось подавить его лишь на время, ввести в спячку, но сейчас оно вернулось, набравшись сил. Страх переродился и стал втрое мощнее, убийственнее. Я позволяю этому страху руководить моей жизнью, телом, душой, разумом, позволяю втоптать меня в лужу и придавить сверху гигантским булыжником. Я вновь умираю… — Я принесу воды, — друг Антона тут же устремился куда-то, и я быстро теряю его из виду, чего не скажешь о пристальном взгляде Сергея на меня. — Эй, что с тобой? — Антон шепчет мне этот вопрос прямо в губы, но его голос смешивается со звоном в ушах и разрывает барабанные перепонки. — Антон, надо лучше следить за своей любимой девочкой, — Сергей наклонился ко мне и начинает протягивать руку. — должно быть, это банальная усталость. « — Моя любимая девочка… » — его фраза эхом отражается из воспоминаний. Мгновение, и его пальцы касаются моего лба. Кажется, что меня оголенным проводом связали и сломали рубильник. Ток проносится по всему телу, каждая клеточка переносит сильнейшие нервные импульсы, кровь продолжает течь из носа все сильнее. Мозг до сих пор отключен из-за попытки разума собраться с силами и смириться с тем, что сейчас происходит. Вдох, выдох, тело болит. Душа устала бороться с этими эмоциями, которые я так сильно сдерживаю внутри себя. Кричать нельзя, а так хочется взять и вцепиться ногтями в глаза Сергею. Я собираюсь с силами, пытаюсь дернуть головой, лишь бы Тущев убрал свои пальцы. Спустя несколько мгновений Антон поднимает меня на ноги и ведет куда-то по темному коридору. Удается обернуться на долю секунды и её оказывается достаточно, чтобы заметить взгляд Сергея. Я читаю по глазам, как парню хочется немедленно оказаться со мной наедине. Сжимает свои ладони в кулаки, стискивает зубы. Он сдерживает себя, понимая, что Антон явно не знает, что он значит для меня. Антон открывает дверь дамской комнаты и заранее просит у всех прощения. Две девушки с криками вылетают в коридор, сильно хлопнув дверью. Мы остаемся абсолютно одни. Музыки здесь почти не слышно, так же как и нет глаз Сергея. Тело ватное, мне не понять, что происходит сейчас. Я ничего не чувствую! Словно душа всё же сдалась и выпорхнула на волю, забрав с собой все эмоции. Как вести себя? Что делать и как поступить? Я приоткрываю рот, собираюсь уже сказать пару невнятных, неразборчивых слов, но язык еле ворочается. Вместо полноценной речи получается лишь обрывки фраз. Он умывает меня холодной водой. Пытается не задеть накрашенные глаза, пытается даже не касаться волос. Антон делает всё стыдливо аккуратно, винит себя за то, что всё же вытащил меня из дома, хотя я изначально сопротивлялась. Мельников замирает, когда я обхватываю его обеими руками за плечи и прижимаюсь. Плотнее, сильнее, желаю прочувствовать ту самую безопасность, которую ощущала всегда. Делаю пару шагов назад, сжимаю зубы для того, чтобы проверить будет ли двигаться мой рот и получатся ли нормальные слова? Мне наплевать на то, что будет после этого признания, которое собираюсь сделать, глядя Антону в глаза. Я хочу видеть смерть Сергея, я хочу видеть, как Антон убивает его.

Стоп… Нет… Я не могу…

Он убьет Сергея. Перед глазами всплывают воспоминания, как Антон сидел за решеткой. Полный одиночества, слабый, беспомощный, одинокий… Мне не забыть его глаза, молящие о помощи, не забыть его внешний вид разбитого морально человека… Не забыть, как его пальцы, раны на которых не заживали, обхватывали эти стальные прутья. Мне не забыть его желание жить… Обхватываю голову руками. Что я вообще должна делать? Я столько лет скрывала своё изнасилование от родителей в попытке уберечь отца от сердечного приступа, а маму от морального потрясения и сильнейшей депрессии, не для того, чтобы, встретив Сергея сейчас, рассказать всем об этом. Если раньше молчала, тогда и сейчас не позволю страху завладеть собой и проговориться. Мне нужен хороший план для дальнейших действий. Мне нужно знать, что я буду делать дальше, как мне быть с этой тайной и как донести до Антона, что его лучший друг и есть мой насильник?! Как же мне тогда, после этого признания, уберечь любимого от тюрьмы? Он убьет его! Он обещал мне, что убьет моего мучителя, едва только тот замаячит в моей жизни! Антон сделает это, не задумавшись, он вновь переступит черту между гневом и законом. Мой мозг начинает вторить одну и ту же фразу, что необходимо наказать и наказать строго по закону. Но разум и сердце впервые сплотились вместе и твердят, что срок давности давно истек, у меня ничего не выйдет, я вновь окажусь в том дерьме, из которого только выбралась. Жертва изнасилования, которая хочет бороться, но не знает как. Я впервые думаю строго о других и не пытаюсь извлечь собственную выгоду. Я думаю о своем любимом, о том, кто станет для меня мужем совсем скоро, и ни одна тварь не посмеет вновь разрушить мои мечты и счастье. Объятия любимого — это гораздо лучше даже крыльев ангела. Я ощущаю эту сильную любовь, слышу, как часто бьётся его сердце, и понимаю, что никогда не позволю страху и мести разлучить нас. Мы стоим так, обняв друг друга, около двух минут, но и этого времени хватает для того, чтобы я приняла для себя решение. Я вновь ощутила прилив храбрости и сил то ли из-за того, что передо мной сейчас не стоит Сергей, то ли я на самом деле за это время отношений с Антоном стала сильнее? Одно я знаю точно — я буду бороться и не прибегать к решениям, спровоцированным эмоциями. Даю себе успокоиться. Даю этому страху отойти на второй план, и наконец начать думать головой. Я даже не улавливаю первых слов Антона, когда он начинает говорить. Долгое время просто стою и смотрю на его лицо, полное эмоций и непонимания. Мельников вновь подходит к раковине и подставляет ладонь под струю воды, продолжая вытирать мои губы от крови. —…предсвадебная лихорадка, — он говорит эту фразу и улыбается, будто представляет себе нашу свадьбу. — я тут долго думал… Сашу ведь уже не получится взять в свидетели, он ведь женатый человек. Может Сергея? Хватаю жадно воздух. Этот мир определенно сошел с ума. Кажется, что всё против меня. Сказать ему? Или придерживаться плана? Я запутываюсь еще больше, оказываюсь в тупике. Чем дальше, тем депрессивней моё состояние, которое не позволяет больше рационально мыслить. — Мы дружим с самого детства. — шепчет мне Антон на ушко. Тело начинает сильнее дрожать. — Для меня он стал братом. Судьба раскидала нас по разным городам еще в юности, но мы никогда не переставали общаться. Он часто приезжал в Питер, часто мы с ним на несколько суток отрывались от цивилизации. Могли закрыться в любом уголке и просто разговаривать. Знаешь, сейчас, когда он развелся с нелюбимой девушкой, на которой был вынужден жениться только из-за залета, я надеюсь, что всё вернется. Всё вернется! — Мы снова будем вместе. Снова будем общаться сутками напролет на абсолютно любые темы. Между нами никогда не было секретов. Он для меня личный психолог, Алина. — Почему ты мне это всё говоришь? — Пытаюсь убедить, что Сергей был бы хорошим свидетелем. Я знаю, что ты собираешься выбрать Дашу, и я рад, что это именно она, а не Лиза. — Антон, — решительно проговариваю его имя на выдохе, — послушай, он… — Он отличный человек и единственный претендент на роль свидетеля. — Я хочу тебе кое-что рассказать! — кричу эти слова, заставляю Мельникова отвлечься от моего лица и своих слов. Он замирает на несколько секунд. Его настороженное лицо говорит лишь о том, что Антон позволит мне сказать это… Он позволит… Внезапно лицо начинает расслабляться. Каждая мышца теперь поддается другому — улыбке. Такая настоящая, такая неподдельная радостная улыбка. Он делает шаг ко мне и обнимает за талию, начинает потихонечку кружить. — Моя маленькая девочка, ну скажи мне, чего ты так боишься? Я понимаю, что свадьба волнительный и очень ответственный день для всех. Знаю, что твоя мама до сих пор против меня. Знаю, что ты идешь против своих принципов и обрекаешь себя на вечное сосуществование со мной. — О чем ты говоришь, Антон? Причем здесь мама, причем здесь мой страх быть с тобой до конца дней? Я всего лишь хочу сказать, что… — Это что, ревность? — он начинает смеяться, полностью разбивая каждый сантиметр моего тела. Я, как хрустальная ваза, которая рассыпается на пол, и её осколки даже не тревожат тело Мельникова. Он смеется мне в лицо и это означает лишь одно: он даже слушать не станет… Он не слушает меня, не понимает, о чем я хотела рассказать. Решение принимается окончательно. Вряд ли я теперь буду думать еще о том, чтобы рассказать и пустить всё на самотек. Теперь уже принимается более взрослое и обдуманное решение… Я скрывала это ото всех и продолжу; Антону не удалось ничего поменять, просто я становлюсь еще более умнее и проворнее. — Обещаю, что ты всегда будешь рядом. Я не буду пропадать на несколько суток, милая, обещаю. Он целует меня в губы, едва ли не с силой запихивает язык в рот и начинает руководить процессом. Дверь открывается, я понимаю это только благодаря громкой музыке, которая вмиг проникла в мозг и едва ли не разорвала его на мелкие кусочки. Антон отрывается от меня, но за секунду до этого я открываю глаза и вижу Сергея. Он застыл в полнейшей обескураженности. Вновь сжимает свои губы, желваки прошлись по всему лицу, четко выражая скулы. Снова дыхание посылается к черту, снова мне становится невыносимо находиться рядом с Тущевым. — Всё нормально? — интересуется Сергей и старается изобразить улыбку доброжелателя. Сильнее прижимаю к себе Антона и не позволяю ему отпустить мою талию. — Да, — соглашается Мельников. — мы уже выходим. Ведет меня к двери, не отпускает, как я и хотела. Сергей делает пару шагов назад и выпускает нас из туалетной комнаты. Но прежде чем мы проходим дальше по коридору и оказываемся опять в зале клуба, я замечаю этот животный взгляд, который проскользнул по талии. Мурашки пробежали по телу, они словно терроризуют меня несколько минут подряд и всё усиливают своё влияние на внутренние органы, практически прерывая их функциональность. — Тебе уже лучше, Алина? — он обращается ко мне, делает этот шаг и оказывается в сантиметрах от моего тела, продолжая заглядывать в глаза. Он знает куда смотреть для того, чтобы я растерялась и вновь ощутила страх. Он знает меня лучше, чем я сама. Сергей прекрасно понимает, что если посмотрит мне в глаза и как бы «нечаянно» коснется руки, то мне тут же снесет крышу от страха и боли. Я заставляю себя ответить. Буквально борюсь со всеми внутренними демонами, повторяя себе, что рядом со мной Антон и бояться я не должна. — Со мной всё хорошо. — Правда? — усмехается Сергей как бы незаметно для Мельникова. — Да. Спасибо, что спросил… — проговариваю уже в дикой истерике и присаживаюсь за столик. Костя смотрит на меня, кивает, словно спрашивает, пришла ли я в себя. Я натянуто улыбаюсь и обхватываю Антона за руку, чтобы он никуда не делся и присел рядом со мной. Его телефон разрывается. Я слышу знакомую мелодию даже сквозь эту громкую музыку. Мельников не присаживается до последнего… Но даже этот факт меня не так потрясает, как его резкое вздергивание рукой. Он тянется к карману пиджака, достает телефон и отвечает на звонок, прижав свободную ладонь к своему левому уху, пока правым пытается уловить слова человека на том проводе. Он уходит! Движется быстро к выходу, и кажется, что даже говорит мне пару слов, но их расслышать я не могу… Я словно отбрасываю всех людей в данном заведении в сторону и рисую для Антона белый коридор, тот самый, который мне неоднократно снился по ночам. Антон вновь идет по нему, но на этот раз от меня. Ноги пошевелились из-за сильной дрожи. Это единственный оклик моего тела на просьбу собраться с силами. Я пытаюсь встать, пытаюсь сделать эту чертову попытку и побежать следом за Антоном. Я готова даже в эту секунду закричать на весь зал, порвать себе голосовые связки, но всё же сказать Антону, с кем он меня оставил. — Костя, принеси еще выпить. Закажи самое лучшее виски и новый коктейль для Алины. Её выпачкался в крови, — кивает на тот коктейль, который мне покупал Антон и указывает на пару капель крови, что плавают в зеленой жидкости, — можешь не спешить. Костя уходит! Черт возьми, он реально уходит и оставляет меня один на один со своим насильником. Я не могу даже среагировать, попросту не успеваю остановить хотя бы Костю. Для него он лучший друг, а для меня самый главный кошмар. И этот кошмар садится рядом со мной на диван и тянет свою руку к моей талии. Тело словно само по себе, оно не реагирует на мои просьбы сбежать отсюда куда подальше. Я не могу и рта открыть, не могу даже произнести эти пару слов, попросить о помощи кого-угодно. В этот раз я собираюсь бороться, в этот раз не позволю ему… Не позволю… — Мир тесен, не так ли, моя девочка? — он убирает мои волосы за ухо, медленно приближаясь к нему губам. — Я знал, что встречу тебя. Я твой голос слышал еще много недель назад, когда звонил Антону. Ты должно быть и не вспомнишь тот момент, как жаль, ведь именно тогда играла наша любимая песенка. Помнишь? Я уже давно поняла, о каком звонке именно говорит Сергей. Его пальцы сжимают небольшой участок кожи на моей талии. Ублюдок, как же он ловко разрывает мои внутренние органы одним лишь гнилым прикосновением. Тело дрожит от мерзости. Меня начинает тошнить, я готова даже вырвать прямо сейчас, лишь бы не чувствовать его ладони на своей талии. — Невеста моего лучшего друга детства. Как же это круто звучит! Не находишь некой иронии, девочка? — его ладонь скользит по талии вниз, добирается до бедра. — Мы вновь встретились, пусть и пять лет спустя, но главное мы снова вместе. Одни. В клубе. И у нас много времени для того, чтобы повторить. Я требую смерти. Продолжаю смотреть куда-то вдаль, стараюсь найти глазами Антона. Умолю всех Ангелов, всех Демонов чтобы они мне помогли. Кто-то должен проявить хоть малейшую капельку милости мне. Я не способна сама себя спасти, поэтому остается только молиться. — Сожалею ли я о том, что с тобой сделал? — он задумчиво смотрит мне в лицо. — Наверное, нет. Ведь после этой моей жестокости, ты стала куда краше. Серьезно, я чуть слюнками не подавился, когда увидел тебя вчера возле ресторана Антона. Ты так спешила на встречу с ним, даже не знала, что я только пару секунд назад вышел из дверей, в которые сама же вошла. Я молчу. Не потому что не способна говорить, а лишь потому что собираюсь с силами для побега. — Моя бабушка давно сказала мне, что ты с Антоном. Знаешь, наверное, именно её слова и стали для меня отправной точкой в прошлое. Обратно к тебе… Я вернулся только к тебе, — он целует меня в шею, заставляя завыть от боли и унижения к которому подверг в очередной раз, — как же я скучал по твоему запаху детка… А еще по этому милому шрамику от сигареты. Гнев дает мне столько сил, сколько я не чувствовала никогда. Я вскакиваю на ноги и роняю платок, промокший кровью, резко обернувшись для побега. Секунда и сталкиваюсь с Костей, тут же схватив его за ткань пиджака, чтобы найти хоть какое-нибудь спасение. — Тебе лучше? — знакомый Антона дружелюбно предлагает мне коктейль. Ноги подкашиваются ровно в ту секунду, когда руки Сергея обхватывают мою талию. — Тебе стоит еще посидеть, — шепчет он, — Костян, иди посмотри, где там Антон! — Костя, не уходи. Прошу, не уходи! — я не отпускаю парня до последнего. Он растерянно смотрит на меня, а затем на Сергея, который вновь повторяет свою просьбу, но уже в грубой форме. Парень вмиг уходит, оставляет меня вновь одну со своим насильником. Мне нужно бежать, мне необходимо скрыться от него! Я пытаюсь отцепиться от его хватки, сильно бью ногой по коленке и вновь решительно двигаюсь вперед. Захваченная в плен словно цепями, не способна больше действовать. Он сильно шлепает меня по ягодице ладонью и крепко хватает за предплечья, требуя, чтобы я села на диван. — Хочешь повтора, Алина? — наклонился, животным взглядом сковав каждый сантиметр моего тела и заставив бездействовать. Поглощенная страхом, я не могу произнести ни слова. Лишь холодные слезы скатываются по лицу, в то время как Сергей начинает их вытирать. И делает он это не потому что захотел помочь, а для того, чтобы получше рассмотреть меня. — Моя девочка — настоящая красавица! — Я. Не. Твоя. — сквозь зубы, стараюсь всю оставшуюся силу направить в голос и показать Сергею, что не боюсь. Он смеется мне в лицо и вновь присаживается рядом. — Была, есть и будешь моей всегда. Ты действительно думала, что я просто так исчезну из твоей жизни и больше никогда не появлюсь? Я действительно хотел исчезнуть, Алиночка, и даже женился на нелюбимой и каждую ночь называл её твоим именем. Я жил мыслями о тебе, я существовал лишь потому, что имел цель — найти тебя. Вернуть тебя к себе вновь и чтобы всё было так, как и раньше. — А как было раньше? — заикаюсь, губы дрожат то ли от холода, то ли от страха. Тяжелое дыхание сбивает меня со всяких мыслей. — Потрясающе. — Ты изнасиловал меня, — слезы рушат всякую преграду между спокойствием и дикой истерикой, — ты насиловал меня на протяжении… — И я не жалею об этом. Жалею лишь об одном, что испугался ответственности и скрылся. Жалею, что не вернул тебя сразу же после того, как зажили все раны. Жалею, что дал тебе спокойно уехать на поезде, пока сам стоял прячась в кустах и нервно курил. — Ты никогда не жалел о том, что сделал? Никогда не думал о том, что сломал мне всю жизнь?! Ты уничтожил меня! Ты сделал меня ничтожеством! — Я не хотел, чтобы ты думала о себе так, — он усмехается, — я лишь хотел, чтобы твой организм восстановился и затем продолжить отношения. — Ты хотел… — Чтобы здесь, — его ладонь ловко проникает ко мне между ног, — всё зажило. Вот и всё, Алина. Именно это было преградой прийти к тебе и возобновить отношения. Твои разрывы были преградой, а не чувство вины. Он откровенно смеется, глядя мне в лицо, еще больше убивает своими словами. Столько лет я жила с мыслью, что Сергей всё же понял свою вину, что он хоть как-то раскаялся… Может где-то в глубине своей темной души он понимал, сколько боли мне причинил. Но сейчас, после его признания, я совершенно запутываюсь в собственных желаниях. Мною руководит гнев, желание убить сию же секунду… и разум, который вторит, что я вновь позволяю ему пользоваться собой. Отмахиваюсь от его руки и резко вскакиваю на ноги. На этот раз я не позволю ему меня остановить. Я стремительно двигаюсь на улицу, бегу со всех ног, пробираясь через толпу веселящихся людей. Едва холодный воздух ударяет мне в лицо, меня кто-то тут же обхватывает руками за талию. Я не могу понять, кто это на этот раз. Лишь запах любимого человека дает понять, что это действительно Антон. Приоткрываю глаза, меня продолжает трясти и Мельников вмиг снимает своё пальто и накидывает мне на плечи, заставляя сделать шаг в сторону, чтобы не стоять на проходе. — Тебе лучше? Алина? — Антон отрывает меня от себя и заставляет посмотреть в глаза. Он испуган, насторожен и невероятно обескуражен моим поведением. — Прости… Прости… Я ведь просила тебя, остаться сегодня дома. Это всё страхи… — я лгу ему, вновь собираюсь солгать подлым образом. — Так это всё потому что близится годовщина того дня? — он приобнимает меня, шепчет на ухо про то, что рядом, пока я глазами ищу насильника. — Прошу, поехали домой. Не надо никакого клуба, просто поехали домой. — Алина? — его голос всегда будет приносить только ужас в моё тело. Я вздрагиваю, оборачиваюсь к Сергею и прижимаюсь к любимому еще плотнее. — Быстро ты! — обращается Сергей строго к Мельникову. — Твоей невесте получше? — Она просто переутомилась. — соглашается с предыдущей версией Сергея Антон, и делает пару шагов, чтобы открыть для меня дверь автомобиля. — Предлагаешь продолжить праздник у тебя дома? Все мои внутренние демоны готовы разорвать Сергея, пока привычная мгла забирает мою душу в своё подземелье. — Только если тихо, — соглашается ловко Антон и вновь обнимает своего друга. Я смотрю на их объятия и понимаю, насколько они близки. Друзья, настоящие друзья, которые искренне улыбаются и радуются каждой встрече друг с другом, как малые дети. Антон никогда так много не улыбался, как с Сергеем за эти несколько минут. — Ты не против? — Мельников смотрит на меня и его глаза словно заблистали, требуя положительного ответа. Мои любимые глаза… Мой любимый мужчина. Я смотрю на него и не могу поверить, что он рядом со мной в столь трудные минуты. Необходимость в помощи кого-то угасает каждую секунду. Мне нужно несколько секунд, прежде чем разглядеть, кто выходит из такси, которое останавливается рядом. — Настя? — шепотом проговариваю это имя, как вдруг сестра Антона кидается ко мне в объятия. — Ну привет, будущая сестричка, — целует меня в щеку и делает пару шагов назад, чтобы рассмотреть, — боже, какая ты… словно ангел! — Как ты здесь…? — Я приехала на вашу свадьбу, но перед ней, как полагается, надо еще устроить девичник и обломить хорошенький мальчишник своему брату. — Эти слова она говорит уже в лицо Антону, и Мельников подходит к сестре, целуя её в щеку. — Я рад, что ты приехала. — Быстро же ты выбежал, — она смеется, и только теперь видит Сергея, — ты?.. Боже мой, боже мой! Серега! Как же я скучала! Кидается в его объятия, и кажется они более искрение, чем были с Антоном. Настя целует Сергея в обе щеки, а он начинает кружить её, что-то весело нашептывая при этом. Неужели такое существует? Неужели они так сильно его любят, а я так сильно ненавижу. Неужели человек, безжалостно насиловавший «любимую» девушку, может быть кому-то настоящим другом, которому рады больше, чем родному брату! Я поражаюсь с каждой новой секундой, теряюсь в мыслях, едва стою на ногах. Они собираются втроем, говорят о чем-то, весело смеются. Кажется, что нет дело до меня, ни Антону, ни Насте. Они забывают о моем существовании, забывают, что я стою рядом и смотрю на то, как они лелеют моего насильника. Для них он лучший друг, родной человек. Они называют его — братом, и ценят каждую минуту, проведенную с ним. Для них он намного ближе, он тот, кто был рядом на протяжении многих лет… Тут мне не конкурировать… Даже если бы я позволила своему рту открыться и сказать, что, он и есть мой насильник, уже точно не знаю, какая реакция была бы у Антона. Я не уверена, что он мог бы накинуться на Сергея с кулаками и отомстить за меня, одновременно забывая все годы их дружбы. Смиренно стою и жду, когда Антон подойдет ко мне и обнимет за талию, и то, только потому что мы все собираемся ехать в его дом. Ночной кошмар продолжится, только уже не здесь, не в клубе. Он будет в нашей квартире, возможно даже на той самой кровати, на которой занимаемся любовью с Мельниковым… Там не будет пространства, чтобы убежать, у меня нет шансов. Он снова смотрит на меня, но на этот раз уже с неким вызовом. Сергей словно понимает, что эта ночь еще впереди и возможности остаться со мной наедине тоже. Он усмехается, словно радуется этому факту. Облизывает губы, будто уже представляет, как кровь будет стекать струйками с моих новых ран, которые имеет желание нанести. Хищник, желает всю жертву, которая пять лет жила с разорванной душой и покалеченным телом. Он желает повторить… Он обещал мне, что повторит… Так чье же обещание будет сильнее? Сергея или же Антона?! Один обещал продолжить уничтожение моей души, а второй, что непременно сохранит её. Закрываю глаза, прижимаюсь к Антону, вдыхаю запах его кожи. Я не позволю…