Убить и воскресить любовь

Как только я вышел от Джареда, силы словно покинули меня. С трудом, едва переставляя ноги от навалившейся усталости, я потихоньку добрался до гостевой спальни. Ощущение неправильности и неуёмное чувство вины давили на плечи тяжким грузом. Внутреннее противостояние было настолько глобальным, что выматывало физически, изнуряя до крайности, да только я не намеревался сдаваться так просто — лёгкой победы никто и не ждал. Чтобы выиграть это сражение, возможно уйдёт не одна неделя, а то и несколько месяцев, но я сумею побороть чёртову зависимость, именуемую Истинностью. Выкурив пару сигарет, дабы угомонить хаос, царивший в голове, я отправился в тренажёрный зал, где от души выпустил пар, колотя ни в чём не повинную грушу. После, приняв контрастный душ, наконец, почувствовал себя гораздо лучше. Когда спустился в столовую, часы показывали начало десятого. В отличие от Йена, который постоянно опаздывал к завтраку или мог вообще пропустить его, я всегда был пунктуален и ровно в девять усаживался за стол. Однако утренние события напрочь выбили из колеи. К немалому удивлению, в столовой я застал Джареда, который, как ни в чём не бывало, накрывал на стол. Признаться, после всего случившегося я ожидал увидеть сломленного, забитого щенка, вздрагивающего от каждого шороха, печального, как сама скорбь, но омега выглядел очень даже бодро и свежо. Я невольно засмотрелся, отметив, что и одет он был недурно: на нём была новая белоснежная рубаха по фигуре, которая весьма выгодно подчёркивала стройное тело, а чёрные, слегка зауженные брюки, аппетитно облегали идеальную округлость ягодиц. Судорожно сглотнув, я не без труда взял себя в руки и сел на своё место во главе стола. — Приятной трапезы, — ровным тоном сказал Джаред, ставя тарелку с пышным омлетом передо мной, словно обслуживал клиента в ресторане. Откинувшись на спинку стула, я пристально посмотрел на него. Всё это было по меньшей мере странно, ведь всего пару часов назад я довольно жестоко изнасиловал его, унизил, практически смешал с грязью. Когда я покидал его комнату, он был полностью раздавлен, но сейчас его лицо было абсолютно безмятежно, вот только в глаза он смотреть избегал, делая вид, что полностью сосредоточен на сервировке. — Посмотри на меня, — не попросил, приказал я. Он замер, слегка прикусил губу и, чуть помедлив, поднял свой взгляд на меня. Я был в полном замешательстве, ожидая увидеть всё что угодно в его глазах — страх, ненависть, обиду, но он смотрел на меня с теплотой и сожалением, будто извиняясь за что-то. — Доброе утро, дорогой, — прервал наш зрительный контакт голос Йена, который всё же удосужился спуститься к завтраку. — Доброе, — несколько рассеянно отозвался я, всё ещё находясь под впечатлением. Повернув голову, я восхищённо окинул его взглядом, выглядел он, как всегда безупречно. Чёрный тонкий джемпер дополняли чёрные джинсы и чёрные кроссовки, волосы на голове были чуть растрёпаны, но только вся эта простота и лёгкая небрежность в образе были обманчивы. Лишь обеспеченный человек, не лишённый вкуса и чувства стиля, знает, что невзрачные на вид вещи являются брендовыми и имеют заоблачную цену, а изящный браслет, смахивающий на дешёвую бижутерию, на самом деле ручная работа самого Смолетти*, не признающего ничего кроме золота высшей пробы и бриллиантов. И это не считая, сколько уходит денег на стилистов, косметологов и массажистов. Но деньги для меня давно уже не проблема, а все эти немалые затраты определённо того стоили, ибо Йен выглядел роскошно, а я всегда тяготел к роскоши. Вот только Джаред никак не вписывался в картину моего привычного мира — безродный, абсолютно простой, хотя и невероятно красивый, мальчишка слишком терялся на фоне яркого Сомерхолдера. Так почему же всё моё естество безудержно тянулось к Истинному? Не иначе злая шутка природы, которую глупые люди приняли за благо. «Но я избавлюсь от этой болезненной зависимости, чего бы мне это ни стоило!» — снова разозлился я, но вида не подал. — Подай мне сразу десерт и поживее, — презрительно фыркнул в сторону Джареда Йен, усаживаясь за стол подле меня. — Куда-то спешишь, детка? — пожирая глазами бету, игриво спросил я. — Так и знал, что ты забудешь, — фальшиво надулся любовник. — Мы же приглашены на благотворительный аукцион сегодня. Все вырученные средства пойдут на строительство Центра помощи омегам, пострадавшим от домашнего насилия. Актуально, не находишь? — кинув на Джареда насмешливый взгляд, продолжил: — Ты просто обязан его посетить. — О, нет! Это без меня, детка, ты же знаешь, у меня слишком много дел, чтобы болтаться по всяким мероприятиям, но ты развлекись от души. Можешь ни в чём себе не отказывать. — Достав из портмоне платиновую карту, я протянул ему, после чего недвусмысленно погладил его колено под столом, как бы намекая, что неплохо было бы отблагодарить за столь щедрый жест. Однако он не спешил с благодарностями, напротив — скинув мою руку, саркастично произнёс: — Бога ради, Дженсен, если так зудит, то пусть твои «дела» помогут тебе расслабиться, а я спешу. Я уже открыл рот, дабы осадить в край оборзевшего бету, как вдруг его брови удивлённо поползли вверх, а затем нахмурились в недоумении. Повернув голову к Джареду, который в этот момент наклонился к нему, чтобы налить кофе в чашку, он втянул носом воздух. — Сука! — процедил Йен сквозь зубы, после чего, резко соскочив, схватил омегу за волосы, нагибая голову вперёд, оттянул сзади воротничок рубахи и разочарованно простонал: — Метка. Ты всё-таки сделал это, Дженсен. Какого хрена?! — Потому что я так захотел, — сложив руки на груди, спокойно ответил я. — Но это ничего не меняет, он всего лишь моя персональная игрушка, а ты будущий муж. — Ах, ты грязная, похотливая сучка, — поняв, что его предстоящему браку ничего не угрожает, Йен переключил свой гнев на Истинного. — Что, решил соблазнить моего жениха, мечтая занять моё место?! Одурманил его, заставив потерять контроль, чтобы он тебя пометил, а потом взял в супруги?! — С силой оттянув его голову назад за волосы, влепил звонкую пощёчину. — Только никогда этому не бывать! Ты всего лишь безродная тварь, убогая дворняжка, недостойная благородного альфы. Я с интересом наблюдал за происходящим и никак не мог понять, что же происходит с Йеном. Обычно эмоции бетам не то чтобы чужды, но выражают они их крайне редко и очень скупо, скорее для вида. Это альфы и омеги способны легко воспламеняться в приступах радости или гнева, а вот беты, как правило, всегда сдержанны в проявлении чувств, относясь ко всему с изрядной долей пофигизма. Неужто решил устроить показуху, чтобы закрепить свой статус?! Всё это было странно и как-то глупо, но меня вполне устраивало — омега должен знать своё место. Выплеснув раздражение, любовник оттолкнул напуганного омегу и снова сел за стол. С невозмутимым видом аккуратно поправил волосы, затем придвинув к себе нетронутый десерт, взял ложку. — Надеюсь, хотя бы узла у вас не было?! — не глядя на меня, как бы невзначай спросил он, бездумно водя ложкой по крему. — Был, — усмехнулся я. — И не раз, но повторюсь — это абсолютно ничего не меняет. — А если он залетел?! — подняв на меня злые глаза, прошипел Йен. — Предложишь мне стать нянькой для его ублюдка? — Вряд ли, вероятность залететь в первый раз ничтожно мала, — равнодушно ответил я. — Но даже если и так, я избавлюсь от ребёнка, аборты ещё никто не отменял. — Но не в вашем случае, Дженсен! — кинув ложку об стол, заорал любовник. — Вы истинная пара, никто не позволит ему сделать аборт — это запрещено законом! Даже ты, при всем своём влиянии, не в силах отменить этот закон. — Это да, зато я в силах обойти его, поскольку он не совершенен и имеет немало лазеек, — хладнокровно ответил я. — Соберём врачебную комиссию, которая за приятное денежное вознаграждение признает Джареда неизлечимо больным и невменяемым. А в этом случае именно Истинный альфа решает, сохранить ли беременность, угрожающую жизни и здоровью омеги, либо избавить его от бремени. И уж будь уверен — я с удовольствием вырежу из него этого ублюдка, не хватало ещё плодить грязную кровь. Скользнув по мне нечитаемым взглядом, Йен обернулся на звон бьющейся посуды. Джаред стоял, зажав рот ладонями, будто пытаясь сдержать рвущийся крик отчаяния и боли, тело сотрясала крупная дрожь, а в глазах плескался вселенский ужас. Возле его ног растекалась лужа из разбитого кофейника, уродуя итальянское ковровое покрытие. — Криворукое убожество, — раздражённо закатил глаза любовник. — Убирайся с глаз моих, пока я не задал тебе трёпку. Вздрогнув от сердитого окрика беты, Истинный немного пришёл в себя. Медленно попятившись к двери, он неотрывно и пристально смотрел в мои глаза, никак не желая верить жестоким словам, так легко слетевшим с уст его наречённого альфы. Но только я был твёрд в своём решении, слишком долго ненависть отравляла мою душу. Когда Джаред покинул столовую, я кликнул Моргана, чтобы дать распоряжение прислать кого-нибудь убрать осколки, однако он не появился. Вытащив телефон из кармана, я намеревался набрать его, но внезапный шум борьбы и чей-то пронзительный визг из холла отвлекли меня. — Какого чёрта?! Что происходит в моём доме?! — поднявшись из-за стола, я стремительно направился в ту сторону. Не успел я выйти, как в дверях на меня налетел Морган, отброшенный сильным ударом. — Простите, мистер Эклз, — испуганно пробормотал он, утирая тыльной стороной ладони кровь из разбитой губы. — Мы никак не могли остановить его. Грозно зарычав, я отодвинул в сторону растрёпанного и побитого альфу, дабы увидеть и наказать того, кто посмел так нагло вторгаться в мой дом и творить беспредел. Картина, представшая моим глазам, была весьма живописная — трое охранников, довольно крупные альфы, валялись на полу, держась за ушибленные места, чуть в стороне на одной ноте визжал молоденький омежка, помощник повара, и посреди всего этого великолепия стоял Бивер, который, тяжело дыша, осматривал своих соперников. Костяшки на его руках были все в крови, и судя по тому, что на нём видимых повреждений не было — кровь эта скорее всего, принадлежала охранникам и Моргану. — Что ты забыл в моём доме, старик?! — угрожающе произнёс я, сжимая кулаки. — Я пришёл повидать Джареда, а твои шавки решили меня не пускать, — свирепо ответил он, глядя на меня исподлобья. — Чёрте что! Это не дом, а проходной двор, — высокомерно произнёс Йен за моей спиной. — Что это отребье тут делает? Да заткнись ты уже! Пшёл вон на кухню! — Последние слова были адресованы поварёнку. — Если бы ты был альфой, я бы показал тебе, кто тут отребье, — рыкнул на него Бивер. — Фу! Мерзкий плебей, — брезгливо поморщившись, ответил любовник, после чего устремился к двери в гостиную, кинув напоследок: — Вышвырни его, Дженсен. — Где Джаред, я хочу видеть его! — проигнорировав выпад беты, снова обратился ко мне Бивер. Я уже хотел броситься на него, но бодрый голос Истинного позади остановил меня. Я обернулся и изумлённо уставился на омегу. — Джим, — светло улыбнулся он. — Ну что ты натворил?! Зачем?! Подойдя к старику, он нежно обнял его за шею, тот хотел ответить, но вовремя сообразил, и руки замерли в нескольких сантиметрах от спины, дабы не запачкать рубаху кровью. — Родной мой, ты как? — на глаза старика навернулись слёзы. — Я приехал за тобой, если тебе плохо, поедем домой. Я чувствовал, как внутри закипает вулкан ярости. МОЙ омега обнимал другого альфу, пусть даже как отца, но всё равно, кипучая ревность сжигала изнутри и грозилась вырваться в любую секунду. — Ну что ты, — мягко отстранившись, ответил Джаред. — Дженсен моя пара, и мне очень хорошо с ним. — Повернув голову ко мне, он умоляюще посмотрел на меня, будто прося подыграть, затем вновь натянув умиротворяющую и добродушную улыбку, продолжил: — Мой альфа очень заботится обо мне, посмотри, какую красивую одежду он мне купил. Отойдя на шаг назад, он неловко поправил рубашку. Несмотря на то, что вещи сидели на нём как влитые, я чувствовал, что ему в них ужасно некомфортно, тем не менее, он изо всех сил старался сделать вид, что ему нравится. Бивер недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал, придраться было не к чему — Джаред выглядел довольным, был чист, опрятен и хорошо одет. Заметно расслабившись, он приблизился к нему и снова напрягся, наконец почуяв запах метки. — Ты… — зарычал он, гневно сверкнув глазами на меня. — Ты воспользовался им, сволочь! — Джим, нет! — взяв в ладони его лицо, испуганно зачастил Джаред. — Я сам его попросил об этом, я люблю его, слышишь, люблю! Он мой альфа, я его омега, всё хорошо. Прошу тебя, отец, причинив боль ему, ты причинишь боль мне! — Ну что ты, родной мой, — тут же смягчившись, старик утёр пальцем с его щеки набежавшую слезу. — Прошу, не плачь, я ничего ему не сделаю, обещаю. Уткнувшись ему в плечо, Джаред горестно зарыдал. Бивер аккуратно, чтобы не запачкать, поглаживал его волосы и без конца повторял: «Я его не трону, мой хороший, не плачь». Но я прекрасно понимал, что за этими слезами скрыто не волнение за меня, а обычная истерика после всего, что Джареду пришлось пережить сегодня. Даже удивительно, что ему удалось продержаться так долго, изображая довольного жизнью омегу, однако эмоции требовали выход, и ситуация подвернулась весьма удобная. — Дженсен, — нервно окликнул любовник из гостиной. — Долго ещё будет продолжаться этот балаган? Мы едем или нет?! Почти успокоившийся Истинный, снова кинул на меня просительный взгляд, после чего взяв в свои ладони грубые, мозолистые руки Бивера, произнёс: — Прости, Джим, но тебе пора уходить, мы очень спешим на важное мероприятие, — слова давались ему с огромным трудом. — И ещё, прошу тебя, никогда не приходи сюда больше, мой альфа не любит гостей, но я обязательно как-нибудь тебя навещу. — Да, да, я понимаю, — тоскливо опустив взор, пробормотал Бивер. — Я буду ждать тебя, сынок. Ты уж не забывай старика, ведь ты — единственное, что у меня осталось в этой жизни. Не поднимая головы, дабы скрыть скупые мужские слёзы, он развернулся и побрёл к двери, но на пороге внезапно остановился и схватился за сердце. — Джим, — до смерти напуганный Джаред бросился к нему. — Твоё сердце! Ты принимал лекарство? — Всё в порядке, сынок, — с видимым усилием натянув улыбку, ответил он. — Шалит немного, но это нормально для моего возраста. Просто тебя нет рядом, и некому следить, но я буду стараться не пропускать приёмы таблеток, обещаю. — Иди умойся и приведи себя в порядок, — прервав эту семейную идиллию, раздражённо сказал я. — Нам пора ехать. Проводив Бивера до машины, под моим неусыпным контролем, Джаред вернулся в дом. Когда он проходил мимо меня с отсутствующим взглядом, я схватил его за руку и развернул к себе. — Даже не надейся, что я отпущу тебя к нему, сука, — процедив сквозь зубы, с силой сжал предплечье. — Ты принадлежишь мне, и никто не заберёт тебя, пока я сам этого не захочу! — Успокойся, Дженсен, — равнодушно ответил он, глядя в сторону. — Я сказал это, чтобы он не волновался, и только. — Не знаю, что ты задумал, но только посмей что-нибудь выкинуть там, на аукционе! — грозно прорычал я. Обернувшись ко мне, он изумлённо поднял брови: — Я не собирался ни на какой аукцион, это была отговорка, чтобы Джим быстрее ушёл, — в глазах его снова отразилась невыразимая мука и всепоглощающее чувство вины. — Я не хочу, чтобы он страдал из-за меня. — Ну уж нет, ты поедешь с нами, это была твоя идея, и знаешь, она на самом деле отличная, — глумливо усмехнувшись, произнес я. — Только тебе придётся всё время молчать и глупо улыбаться, чтобы все вокруг приняли тебя за сумасшедшего, но думаю, ты с этим справишься. Ведь у твоего благодетеля такое больное сердце, а в тюрьмах так плохо с лекарствами, да и обстановка там опасная для здоровья, знаешь ли. — Нет! Умоляю, Дженсен, я сделаю всё, как ты скажешь, — в ужасе воскликнул он. — Только не трогай Джима! — Вот и договорились, хорошая сучка, — одобрительно похлопав Истинного по щеке, ответил я. — А теперь иди и приведи себя в порядок, у тебя пять минут. Когда он ушёл, я привалился к стене и, опустившись на корточки, обхватил голову руками. Внутри всё переворачивалось от осознания того, насколько я несправедлив к омеге, насколько всё это неправильно, но вновь перед глазами возникли образ папы с разбитым носом и глаза отца, полные горечи и безысходности. Это видение, словно ледяной душ, отрезвил растравленную душу, напрочь смыв жалость и чувство вины. «Никакой жалости, никакой пощады! Ты ответишь за всё, мерзкий ублюдок!»