Серое Небо

Их дом остается позади, в самой гуще леса, а они за считанные секунды, с помощью телепортирующего кольца оказываются около здания, которое Клэри восприняла за замок. Нью-Йоркский Институт. Клэри не совсем понимала, как они вдвоём смогут захватить тысячи охотников. Двери распахнулись перед ними, и в коридоре они увидели лишь огромного пушистого кота, который недружелюбно смотрел на незваных гостей. А ещё Клэри не понимала: почему именно Нью-Йорк? Почему именно это здание? Что такого важного было написано в дневнике Валентина? Брат лишь сказал, что это будет для неё сюрпризом, а вот хорошим или не очень — она решит сама. ─ Пришло время воспользоваться твоей «Скрытой» руной, — усмехнулся Моргенштерн. Клэри кидает на него раздражённый взгляд — нельзя было проделать всё это заранее? Она ведь говорила про маскировку, но он лишь отрицательно покачал головой. Решил испытать судьбу? Или заранее знал, что в институте никого не будет, и никто их не встретит? Она ничего не говорит, лишь кивает и немедля достает стило из своего кармана, быстро и умело чертит руну на ладони, наблюдая, как та будто растворяется в её коже и исчезает. ─ Действие её недолгое, — напомнила Клэри, не узнав своего голоса. Он был чужим — более взрослым, даже немного резким, почти нервным. ─ О, да, наша мать говорила именно так, словно у неё пожизненный психоз, — усмехнулся Джонатан, и его слова звучали тоже по-другому, и Клэри могла поклясться, что уже где-то слышала этот выразительный, успокаивающий, словно красивая мелодия, голос. ─ Зачем? ─ Забавы ради, — едва сдерживая смех, ответил брат. — Представляю, как они удивятся. Здесь проживает семейство Лайтвудов, когда-то они были близки с нашими родителями, отец называл их своими лучшими друзьями. Вот только они были в первых рядах, кто шёл к нашему дому, направляя на отца меч… Предатели. Они шли по пустым коридорам, разговаривая очень тихо. Клэри послушно шла следом за братом, всё ещё с трудом привыкания к его новому облику взрослого мужчины, и, не скрывая любопытство, разглядывала его лицо. Он был в сто крат красивее, чем на фотоснимке. Клэри задумалась, почему практически ничего не переняла от отца. Она была похожа на мать: такие же рыжие волосы и зелёные глаза, веснушки, слегка курносый нос… года изменили Джослин, и, как сказал Джонатан, некая нервозность ощущалась не только в голосе, но и в походке. Джослин можно было бы назвать фантастической, какой-нибудь Королевой из сказочной страны, вот только недоверительный прищур женщины выдавал её не самый лучший характер, и если бы она была Королевой, то её правлению были бы не рады… В молодости Джослин была другой: она словно излучала свет, и даже тогда, когда та была совсем юной — Клэри не видела или не хотела видеть сходства с матерью. Джослин была слишком красива, она же — нет. ─ А вот их временный кукушонок нам и нужен, — после длительной паузы, произнёс Джонатан, и тут же добавил. — Живым. ─ Что в нём особенного? ─ Он считается лучшим из всех охотников, и его способности нам не помешают. А также, с его помощью можно воспроизвести превосходный обмен на что-то более стоящее. Или на кого-то. ─ Ты хочешь силой заставить его быть с нами? ─ Я уверен, он пойдет за нами, как щенок за хозяином. Он будет рад меня видеть. Валентин был для него приёмным отцом, воспитывал, любил даже больше, чем меня, — усмехнулся. — Я расскажу ему всю правду о семье, в которой он живет, и мальчик их возненавидит. ─ Сколько ему лет? ─ Семнадцать, он на год младше меня, — ответил Джонатан, толкнув очередную дверь, которая вела в огромный зал. ─ Он тоже эксперимент Валентина? ─ Естественно. Но он больше похож на тебя, но с другим талантом. Клэри уже запуталась, за какой угол они завернули и в какую комнату вошли. Институт был огромным и пугающе пустым. Зато Джонатан не сомневался, уверенно открывал двери, будто знал, что за ними лишь безлюдная комната. ─ Чаще всего нефилимы проводят свои вечера в трёх местах: в библиотеке, в оружейной и в тренировочном зале. Судя по гробовой тишине, сейчас они решили не разминаться. А зря. Я ставлю своё красное полусухое на то, что они в библиотеке. Джонатан остановился около дверей, выкрашенных в тёмно-красный цвет. Прислушавшись, Клэри услышала голоса — там было больше трёх людей. ─ Не забывай, что ты ныне — миссис Моргенштерн, и величать тебя — Джослин, — с наигранной надменностью проговорил брат, подавая ей свою руку. Клэри ожидала нападения, ведь их новые личности не были в списке желанных гостей. По словам Джонатана она могла догадаться, что эта семья ненавидела их родителей. Если понадобится — Лайтвуды убьют их ещё раз. Библиотека, как и все остальные комнаты, была огромной. Здесь витал запах травяного чая и слышалось потрескивание дров в камине. Семья Лайтвудов была в сборе, наслаждалась вечерним чаепитием, они разговаривали и смеялись. Они с Джонатаном точно так же могли бы сидеть в родительском доме, о котором он говорил, и который Конклав сжёг дотла и запретил строить на том месте; в кресле за столом из красного дерева сидел бы отец и рассказывал им интересные истории, а около окна на высоком стуле восседала мать, попивая ароматный чай из фарфоровой чашечки, и она бы улыбалась им своей обворожительной улыбкой, а они с братом расположились бы на диване, поедая заварные пирожные, и каждый раз наслаждались этими семейными идиллиями. У Клэри не было таких вечеров, и ещё никогда она не чувствовала такой умиротворённости и покой души, она ещё не была так счастлива, как Лайтвуды в этот вечер. Счастье было недолгим. Их дети, как могла предположить Клэри, с удивлением и непониманием смотрели на нежданных гостей и своих родителей, которые будто окаменели. ─ Мам? — первая подала свой голос чёрноволосая девушка, а Клэри едва уделила её взглядом, пытаясь угадать того юношу, о котором говорил Джонатан. Рядом с чёрноволосой сидел парень в потёртом сером свитере, скорее всего её брат, но, в отличие от сестры, он не пытался подчеркнуть всеми возможными способами свою красоту и этим был необычен. Клэри сразу заметила его чисто голубые глаза, почти как у Королевы Мэб, только добрее и честнее. Посередине, дрыгая ногами и читая какой-то журнал, был мальчик лет десяти, и его совсем не волновала долгое натяжное молчание. Все они были похожи. Клэри было любопытно увидеть свободного брата, и это любопытство было сильнее её неуверенности в борьбе, а ведь Латйвуды могли вызвать Конклав, достать своё оружие и окружить, заманить в ловушку. Вот только почему-то женщина в строгом костюме, серьёзная и гордая, закрыла лицо руками, едва вздрагивая. Неужели, она плачет? ─ Убирайтесь прочь! Уходите, пока мы не уничтожили и ваши души! — закричал высокий мужчина. Джонатан не смог сдержать смех: глупая семейка подумала, что перед ними призраки, и Джонатан ощущал их страх. ─ Отец, может, ты объяснишь, наконец, что происходит? Кто это? — спросил парень. ─ Они же тоже нефилимы, и, видимо, нуждаются в нашей помощи, — заметила девушка, и позже Моргенштерны узнали её имя. ─ Изабель, не вмешивайся и не будь такой доверчивой. Дети, выйдите, пожалуйста, нам нужно поговорить с «гостями», — скомандовал Роберт. — Уходите, живо! Юную Лайтвуд грубый тон отца оскорбил, и она явно не желала уходить. Джонатан сделал шаг навстречу девушке, протягивая руку вперёд, одним жестом останавливая недовольную мисс и следом за ней остальных отпрысков Маризы и Роберта. ─ Не стоит. Нам было бы очень приятно познакомиться с вашими детьми. Изабель, — он бережно взял её руку и по-джентльменски коснулся губами её кисти, уловив смущенный взгляд девушки, и едва удержался, чтобы не усмехнуться. Он из-зо всех сил старался копировать идеальное воспитание отца. ─ У тебя прекрасная дочь, Мариза. Такая же красивая, как и ты в те года, — широко улыбнулся Валентин Джонатан. — Ты знаешь, Мариза, я тебе верил, я любил тебя. Сколько лет было нашей дружбе? Как ты могла, Мариза? За что? ─ Валентин, — женщина беспомощно покачала головой, глядя куда-то в пол. Её голос был слабым, и сама она выглядела очень бледной, будто вот-вот потеряет сознание. Клэри даже стало её жаль, а вот Джонатан продолжал издеваться. ─ У нас с Джослин тоже были дети, которых мы любили больше жизни, и тебе это было прекрасно известно. Моя милая малышка Ри, она была такой славной, светлой, словно тысячи ангелочков…. И что же? Они пытали её, заперли в людскую клетку, желая убить! ─ Она… мертва? — заговорил Роберт. ─ Даже ты не смог бы выжить после двенадцать лет мучений, — и зло засмеялся. — Ты бы и часа не продержался. Ты слабак, Роберт! ─ А что же Джонатан? Я слышала, что его так и не смогли найти, — дрожащим голосом произнесла Мариза. ─ Вы называли его маленьким дьяволом, монстром, и, следуя вашим словам, я уверен, что он в Аду. ─ Удивительно, что ты ещё не встретился со своим поганцем, — хмыкнул Роберт. ─ Или, неужели, даже Люцифер от тебя открещивается? ─ Наш любезный друг, всегда был таким остроумным. Да, дорогая? — обратился он к Клэри, обнимая её за талию. Он получал огромное удовольствие от одного только выражения их растерянных лиц. Ещё бы! Не каждый день к ним приходят те, кого они считают мёртвыми. А вот Клэри вся эта ситуация не забавляла, Джонатан почти ощущал её недовольство. ─ Простите, они нас заст… — начала Мариза. Ещё никогда и никто не видел эту женщину такой несчастной и потерянной. ─ Не смей! Даже не думай просить прощения. Мы сами приняли решения принять сторону Конклава, потому что вы — убийцы, и вы уйдете прямо сейчас в свою бездну! А если нет — мы будем вынуждены запереть вас в пентаграмме и сдать Безмолвным Братьям, которые разрушат до конца ваше «начало». ─ О, Безмолвные Братья… это так скучно, — прокомментировал Валентин. — Все эти страшные истории про них — выдумка, они ни на что не годятся. ─ Если сравнивать с тобой, то конечно, сукин ты сын, — гневно выплюнул Лайтвуд. ─ Не оскорбляй мою мать, она была великой и благородной охотницей. ─ Валентин… — прозвучал холодной голос совсем рядом, и Джонатан взглянул на сестру. Её, точнее изящные пальцы Джослин коснулись его руки, слегка приподнимая чёрную мантию, оголяя запястье, и невзначай указывая на часы. И он понял всё без слов: «Действие рун на исходе. Остались какие-то считанные минуты. Нужно торопиться. Где же тот юный охотник, о котором ты говорил?» ─ Может быть, выпьем? В последний раз, за старую дружбу? — предложила Джослин. — Позвольте, я ненадолго побуду хозяйкой в вашем доме и налью вина. ─ Как же иначе? Джослин, да на коленях — слишком дорогая роскошь, — продолжал язвить Роберт, и куда только делась его пожизненная нерешительность? Кларисса налила каждому вина, незаметно добавив бесцветный порошок — именно это и было частью их плана. ─ Детям сок? — холодно улыбнулась она и в ответ получила сердитый взгляд серых глаз. ─ Я не ребёнок! — воскликнул Макс. ─ Какой милый, почти как мой Джей: тот тоже всегда хотел поскорее стать взрослым. ─ Джослин, — Мариза не удержалась и сжала её руки в свои, когда Клэри поставила последний бокал, только с персиковым соком на столик. ─ У тебя руки теплые. Как при жизни, — прошептала Мариза. ─ О, Ангел, что за дурной сон? Разбудите меня, — пробормотала Изабель. — Кто это вообще? Алек пожал плечами, уставившись на мать, которая едва ли не целовала руки незнакомой для него женщины. ─ Точно! Мы же не представились, — произнес высокий мужчина, обернувшись к детям Лайтвудов. — Моё имя Валентин Моргенштерн, — взглянув на свою жену с искренней любовью, он представил и её. ─ Мы были давними друзьями с вашими родителями. ─ Были? — недоверчиво переспросил Алек. ─ Конклав сжёг нас двенадцать лет назад. ─ Правда? — мальчик в очках отложил свой журнал и подскочил на ноги, без стеснения крепкой хваткой вцепился в руку Джонатана и так же быстро отскочил, разочаровано вздохнув. ─ Я думал, призраки сияют, а вы слишком живой. Джонатан попытался улыбнуться той фирменной улыбкой отца, которая сводила с ума каждого, но это далось ему с трудом. Как же он не любил детей! ─ Ещё как сияем, только не в мире живых, — ответил он, принимая бокал из рук своей сестры, иль матери, а может быть жены? Они ещё долго будут смеяться над этим забавным днём их эпичного захвата предателей. ─ Выпьем «за наших» чудесных детей! — Джонатан слегка приподнял бокал вверх. — И за нашу старую дружбу. Не знаю, за что вы так с нами, но мы вас прощаем. Всё шло просто идеально. Они выпила напиток до дна. Осталось только подождать действия магического порошка. Бокал недопитого сока выпал из рук Макса и со звоном упал на пол. Каждый из них ощущал невероятный приступ сонливости, помутнения сознания и, скорее всего, они уже догадались, что не стоило бы доверять призраку бутылку вина. ─ Я знаю, зачем вы пришли, — прошептал Роберт, криво усмехаясь. Он выглядел опьяненным. — Второе дитя, именно он тебе нужен? Не мы? ─ Где он? — Джонатан вмиг оказался около полусонного мужчины, крепко сжав ему горло. ─ Не скажу, — хмыкнул Лайтвуд. — Ты его больше не увидишь. ─ Отвечай, Роберт, если не хочешь, чтобы вечер твоих детей стал последним, — встряхнув за грудки, прошипел Джонатан. ─ Под замком. За ним пристально наблюдает Конклав, — ответила Мариза. — Они приезжают к нам каждый месяц, возят его к Братьям… ─ Мариза! — зашипел Роберт. — Нельзя. ─ Когда-нибудь они убьют его! Неужели в тебе не осталось ничего святого, Роберт? А как же Майкл? — последние слова она неразборчиво прошептала, но Джонатану удалось разобрать имя, которое он уже где-то слышал. На этом они затихли и уснули. ─ Это оказалось намного проще, чем я думала, — поделилась своим впечатлением Клэри. — Они странные, тебе это не показалась? Они приняли нас за призраков… ─ И судя по всему, призраки не впервые к ним приходят. Совесть — самый страшный зверь. Зато теперь мы знаем, что им совершенно ничего неизвестно об отце. Конклав им не доверяет. ─ Я бы им тоже не стала доверять, — пожала плечами Клэри. — Смотри, ключ! — он был хорошо спрятан в столе. Небольшой, медный, с двумя цифрами — 3 и 1 ─ Пойдем, поищем нашего братца. ─ А они? — Клэри кивнула в сторону спящих людей. ─ Запакуем позже. Они никуда не убегут ближайшие двадцать четыре часа. Цифры вели их вниз, в подземелье. Чем дальше они шли, тем темнее и холоднее становилось, почти как у неё в психбольнице. В узком проходе было всего две двери: одна — приоткрытая, а другая — железная с выжженными цифрами, как и на ключе. Клэри повернула медный ключик в замочной скважине, и массивная дверь со скрипом отворилась. В комнате, если её вообще таковой можно назвать, из света был лишь один факел. Оглядевшись, Джонатан никого не увидел, и даже немного разочаровался. Моргенштерн остановился около металлического стола, разглядывая различные тюбики, пока чья-то рука неуверенно не легла на его плечо, и Джонатан обернулся, встретившись с взглядом необычного золотого оттенка. И в этих глазах было столько тоски, любви и горя… Никто, ещё никто на него так не смотрел. ─ Отец?