Серое Небо

─ Это Гард? — спрашивает Клэри, вглядываясь в огромное здание, которое было видно издалека. Его сложно было назвать тюрьмой, скорее, он походил на неприступную крепость. ─ Не удивляйся его великолепию и мощи, — усмехнулся Джонатан. — Здесь находятся самые опасные преступники, начиная с нежити и заканчивая нефилимами. По задумке Конклава, городок пленных построен так, что, даже если узнику удастся выбраться из своей камеры, он не сможет выйти из Гарда. Это как лабиринт Минотавра. Неподготовленный, ослабленный человек, так ещё и без карты, пропадёт. Он или погибнет в стенах этой тюрьмы, или его найдут. Конклав гордится своим творением. Как и из Алькатраса, никому не удавалось сбежать. Ответ брата Клэри категорически не понравился, и она уже хотела снова начать свою тираду о том, что этот план ничтожный и приведёт их к гибели. Он всё понял по её лицу. ─ Пойми, у нас нет другого варианта. Если мы ему не поможем сейчас, следующего раза не будет. Его убьют сегодня, понимаешь? Мы не должны этого допустить, — сказал Джонатан и продолжил путь, пробираясь через высокую траву и ветки, которые так и норовили поцарапать лицо и выколоть глаза. — Осторожно, здесь яма, — заботливо предупредил Моргенштерн. На улице заметно темнело. Джонатан бросает взгляд на уходящее солнце и прибавляет шаг. Клэри едва успевает за братом, и Джейс, который идёт рядом с ней, поторапливает её и прочищает путь. У неё одной нет царапин на лице, а вот парни серьезно пострадали. ─ У нас нет карты, — вдруг напоминает Клэри. ─ Но зато у нас есть руническая магия, — воодушевленно говорит Джонатан. Они идут молча. Клэри нервничает, и кажется, только ей не нравится всё происходящее. Великолепный план братьев просто провальный. Что-то ей подсказывало, что миссия по спасению Валентина станет для них последним, что они делали в этой жизни. Зато парни невозмутимы и уверенны как никогда. ─ Аллилуйя! — радостно говорит Джейс, когда они выходят на песчаную дорогу, а трава и ветки остаются позади. Напротив возвышается грозный Гард, окружённый каменным забором. Джейс осторожно поворачивает железную «голову льва», и ворота со скрипом открываются, пропуская охотников вперед на территорию непроходимого Гарда. ─ Вот видишь, Малахи сдержал своё слово. Ни одной сторожевой собаки, ни одного нефилима, — прошептал Джонатан. Несмотря на спокойную обстановку, Клэри всё также волновалась и только крепче сжимала рукоять своего кинжала. Джонатан, наверное, забыл о своих словах, о том, что Конклав глуп, но очень хитер. Они заходят через чёрный вход, дверь которого заранее была открыта, как и предполагалось. Они оказываются в коридоре, освящённом факелами. Джонатан чертит руну на своей руке, достаёт небольшой лоскут чёрной ткани, сжимает его в ладони и прикрывает глаза. ─ Мы на самом нижнем этаже. Нужно наверх. Пойдемте, — Моргенштерн торопится, боясь потерять тонкую связь между ним и отцом. ─ Ты знаешь, куда идти? ─ Руна вместо карты, Клэри. Помнишь её? — брат показывает свою ладонь, и Клэри видит сложный красивый узор. «Руна поиска». ─ Чтобы руна подействовала, нужно взять вещь человека, которая раньше ему принадлежала, — поделился своими знаниями Джейс. Джонатан кивнул, подтверждая слова Джейса. ─ Практически все вещи отца сгорели в пожарище в поместье. Остался только этот кусочек пояса от пальто, — сказал брат, глядя на небольшую мягкую ткань — всего лишь маленькая вещь, а сколько памяти хранила. Стоило посмотреть на неё, и перед глазами всплывает та страшная картина. Прохладное, солнечное утро не предвещало беды. Он завтракал. Почему-то утренняя еда на столе ему хорошо запомнилась. Его любимый творог с изюмом, панкейки с джемом и свежевыжатый фруктовый сок. Он тогда ещё улыбнулся, вспоминания свою маленькую сестру — такой завтрак пришёлся бы ей по душе. Доедая свою порцию, он пытался придумать план, как же уговорить отца отпустить его на пару часов в соседский дом, к друзьям. Он долго наблюдал за родителем, пытаясь понять, в каком же тот прибывает настроении. После пропажи Джослин и Клэри, отец был хмур, холоден и молчалив. И это утро не было исключением. Получив отказ, маленький охотник, а тогда Джонатану было лет шесть-семь, он сам точно не помнил, ушёл на задний двор, тоскливо вслушиваясь в отдалённый смех друзей. Скорее всего, Валентин ему доверял и был уверен в том, что сын именно на территории поместья, а не за его пределами, и спокойно занимался своей работой, зная, что Джонатан не подведет. Но мальчик просто не вытерпел и решил, что ничего страшного не будет в том, что он на час-два сбежит в соседский дом. Отец даже не заметит. Наверное, Валентин даже радовался тому, что Джонатан ослушался его. Что его не было в доме в тот момент. Потому что, когда маленький Моргенштерн вернулся, то увидел своё родное поместье, полыхающее в адском огне. На ветке развевался знакомый окровавленный чёрный пояс. Когда он увидел сумеречных охотников, то уже хотел бежать к ним и просить о помощи, но их свирепые лица и громкие злые голоса отпугнули мальчика! и он решил спрятаться. Тогда на его плечо печально опустился Хугин, умная птица передала ему письмо, где было всего пару слов, и это было подтверждение тому, что отец не сгорел в пожаре, он жив, и виной всему случившемуся сумеречные охотники. Тогда Джонатан понял, что не может доверять своему народу. Он остался один: без родного дома, без родителей, без отчизны. Возможно, его бы нашли, или он бы умер в лесах Идриса от холода и голода, если бы не Лилит. Матушка его спасла и отправила на время к Королеве Мэб. Королева обучала его магии, заботилась о нём, как могла. Удивительно, он жив благодаря тёмной нежити и высшему демону. Как после этого можно верить ангельским нефилимам и их законам? Они ошибаются во всём. ─ Джони? — он моргнул и вопросительно посмотрел на сестру, которая уже как минуты две что-то ему говорила. ─ У тебя был такой отстранённый вид, будто ты не здесь, не с нами. ─ Я задумался, — ответил Джонатан. Он снял факел со стены, ибо, чем дальше они шли, тем темнее становилось. ─ Ты уверен, что мы идём правильной дорогой? — спросил Джейс. ─ Да. Я чувствую. Мы близко. Осталось совсем чуть-чуть, — Моргенштерн прищуривается, вглядываясь в клетки, в лица заключённых, которые были настолько измождённы, что даже не обращали внимания на них. Лишь один, видимо, новенький, прислонившись к решетке, сжимая поручни, умолял дать ему немного воды. ─ Не кричи, — произнёс Джейс, сжалившись над узником. Охотник налил свежей воды в его жестяную миску, что стояла рядом с решеткой и заключённый с благодарностью посмотрел на наго, принимая «источник жизни» и жадно делая глотки. ─ Пойдем, — Клэри зовёт его, с жалостью глядя на узника. Он был таким молодым, совсем юным… Когда они снова сворачивают направо, то оказываются в небольшом коридоре. Здесь было три запертых двери и одна камера. Джонатан убрал чёрную ткань в карман и ближе подошёл к решетке, освящая её. Сердце как-то странно сжалось, когда он увидел знакомое лицо, исхудавшее, израненное. Было неприятно смотреть на отца, на которого надели ошейник и не предоставили даже раскладной кровати. Валентин спал на бетонном полу. Клетка была незаперта, с пронзительным скрипом Джонатан открыл дверь и зашел внутрь, в сторону отталкивая грязную миску со странным содержимым. Конклав обращался с узниками как с собаками — садил на цепь, изредка кидая кости. От шума мужчина просыпается и пытается принять сидячее положение. Он смотрит на них и, кажется, не верит своим глазам. Да, Малахи предупреждал, что они должны прийти, и, несмотря на то, что в глубине души он ждал их появления, он продолжал надеяться, что они не придут. Он жадно вглядывался в лица своих детей, запоминая каждую мелочь. Они выросли, стали такими красивыми и сильными. Господи, он не видел их так много лет! А может, они — его предсмертное видение? Лучше бы это было так. ─ Отец! — Джонатан позволяет себе минуту слабости и осторожно обнимает родителя, прикрыв глаза. Даже не вериться. ─ Я нашёл тебя. ─ Джонатан, это ловушка, — голос слабый, тихий, едва различимый. ─ Что? — сын склоняется чуть ближе. ─ Конклав здесь. ─ Неважно, — Джонатан отмахивается, не считая это проблемой. ─ Ты не понимаешь. Они… Джонатан перебивает, заключает его лицо в свои ладони и мягко улыбается. — Это место отвратительное. Ты не должен здесь находиться. ─ Да, он должен находиться на костре. А вы будете следующими, — будто из воздуха появляется Инквизитор. За её спиной Верховный маг Бруклина, прочая нежить и нефилимы. Надо же, Конклав настолько их боялся, что послал целую армию на троих подростков. Это смешно! ─ В целом, вышла очень милая картина. Такое счастливое воссоединение семьи. Жаль, конечно, что Джослин нет. Гниют её останки где-то глубоко под землёй. ─ Замолчи! — Клэри сама не поняла, как это вышло. В руке появился кинжал, и она с ненавистью ринулась на эту отвратительную женщину. И если она легко смогла отбить атаки мага, то отбиться от трёх крупных нефилима не смогла. Они откинули её в сторону. Клэри настолько сильно ударилась головой, что послышался треск. Она медленно сползла по стене. Глаза Джонатана почернели до неузнаваемости, а вместо ногтей появились когти. ─ Как же легко оказалось вывести тебя из себя, зверь, — усмехнулась Имоджен. — Я передумала. Вы трое не умрёте. Мы вас исследуем, посмотрим, из чего вы состоите. ─ Из крови, воды, из безграничной любви к семье и ненависти к врагам, — послышался ответ. Джонатан поднимается на ноги, неотрывно глядя на Инквизитора. — Боишься, Имоджен? На лице Инквизитора эмоции менялись одна за другой. Она сжимала кулаки, и Джонатан видел, как учащённо бьётся её пульс. ─ Нет, с чего вдруг? Победа на моей стороне, мальчик. ─ Это неравный бой, нечестный. ─ Глупо было приходить в Гард. Ты думал, мы не узнаем? Малахи жалок, он всё разболтал. ─ Я знаю, — усмехается Моргенштерн и, впервые, добровольно позволяет вырваться монстру наружу.