Ничем не похожий на Харкер

Гарри прикрыл глаза и медленно просчитал в уме от одного до десяти, а потом обратно. Почему-то слова древнего и, судя по ощущениям, очень сильного вампира о том, что тот его помнит, не внушали ему особого оптимизма. По шкале неприятных сюрпризов эту ситуацию можно было сравнить с тем, как если бы после уничтожения Волдеморта к нему подошли бы и сказали, что тот втайне ото всех припрятал где-то еще один хоркрукс. Так что детские медитативные техники успокоиться не помогали совершенно. - Помнишь, значит? – переспросил он, с удивлением понимая, что голос его, не смотря на всю внутреннюю сумятицу, остался спокойным и ровным. Судя по всему, все эти бесчисленные пресс-конференции и Министерские рауты, которые Гарри был вынужден посещать весь последний год, все же приучили его держать лицо. Конечно, послушай он шляпу и выбери Слизерин вместо Гриффиндора, то впитал бы умение играть на публику гораздо раньше, но что толку сожалеть о пролитом молоке… - Все верно, - подтвердил вампир, расплываясь в широкой улыбке, демонстрирующей всему миру весьма впечатляющий, но для стандартного кровососа практически бесполезный набор клыков, которым и акула позавидует. Впрочем, Гарри подозревал, что клыками этими вампир сверкал исключительно в качестве тактики устрашения. Существо, которое поглотило за всю свою жизнь столько душ, сколько наверняка поглотил Алукард, по определению не могло не обладать способностями к изменению собственной формы. Гарри мысленно сравнил его с Волдемортом и пришел к выводу, что у последнего устрашающий фактор был хоть не намного, но все же выше. Хотя тут, скорее, дело было не в недостатке силы, а в тщеславной натуре вампира. И Гарри точно знал, что на данный момент ему просто нечего было противопоставить Владу Колосажателю. Он улыбнулся. И одним этим своим действием смог удивить вампира. - Ты тот смертный, что не дал Интегре совершить глупость два года назад, - сказал тот. – И, не смотря на то, что меня так и не представили, все же постарайся думать обо мне, как об Алукарде. Меня твое обезличенное «вампир» раздражает. Гарри рассмеялся – он просто не мог больше сдерживаться. Мина кинула на него ошеломленный взгляд, в котором черным по белому читались ее сомнения в его психической устойчивости. - Джонатан? – осторожно обратилась она к нему. Гарри бы нисколько не удивился, обнаружь он в этот момент у Интегры под рукой ампулы с каким-нибудь маггловским успокаивающим – усмирять буйствующих гостей. Учитывая характер Алукарда, да и самой Интегры, транквилизаторы тут, скорее всего, оказываются нужны каждому второму посетителю. - Не стоит обо мне беспокоиться, Мина, - выдохнул Гарри, наконец, отсмеявшись. Зачем ему ее беспокойство? Разве что повесить на грудь, как табличку – «Сэр Интегра Хеллсинг обо мне волнуется». На ступеньку выше печально известных по всей школе бейджиков «Поттер - вонючка». - Мина и Джонатан? – поинтересовался Алукард неприятно–скрипучим голосом, напоминающим скрежет металла по стеклу. Наверное, это означало, что Алукард был зол. Но Гарри не очень понимал, на что тут можно злиться. Да, персонажи, чьи имена себе взяли Интегра и Гарри, доставили немало проблем книжному графу Дракуле. Но почему это так задевает настоящего Дракулу, обладающего каким-то просто абсурдным по сравнению со своим персонажем из книги могуществом? Что в Мине Харкер могло его так задеть? Ведь в итоге в книге она умерла, а тело ее сгнило, удобряя цветы на могиле. - Зачем же вы так надо мной издеваетесь, Мастер? – продолжил тем временем Алукард. – Вы ничем не похожи на Харкер. - Совершенно не похожа, - согласился Гарри, качая головой. Конечно, кое-какие общие черты у Стокеровской Мины Харкер и Интегры все же были – независимость, к примеру, и уверенность в собственных суждениях. Но куда больше набиралось отличий – Интегра была намного грубее, намного жестче, а уж ролью, традиционно играемой женщинами в обществе тут и не пахло. В этом переплюнуть ее могла разве что Беллатрикс Лестрейндж. - Да уж, я определенно не Харкер, - решительно кивнула Интегра, вздрагивая. – Я Хеллсинг. За этими словами чувствовалась несгибаемая старинная гордость, терпеливо взращенная многими поколениями предков, которая передавалась от отцов к сыновьям и дочерям, и с каждым новым поколением становилась только сильнее. Впрочем, парадокс такого типа гордости в том, что ее нужно сознательно поддерживать, ибо стоит один–единственный раз о ней забыть – и развеется вся эта гордость по ветру без остатка. Так Драко гордился тем, что он Малфой, а Вальбургия – тем, что она Блэк. Это сложное переплетение особых идеалов, масок и полного отрицания индивидуальности. Гарри прекрасно мог себе представить, как под влиянием семейной гордости из молодой и разочарованной в окружающем мире «Мины» со временем постепенно сформировалась Сэр Интегра Хеллсинг, главный командующий организации Хеллсинг. Она являла собой смесь своего имени, ранга и преодоленных врагов. - Ты, случаем, не от старого ли Абрахама ведешь свой род? – спросил Гарри, практически уверенный в ее ответе. - Я его прямой потомок. - Последний потомок, - добавил вампир с мстительной радостью. Гарри прекрасно понимал, почему для вампира это было так важно. Для Мины – точнее, Интегры, да и для всех Хеллсингов вопрос потомков стоял особенно остро. Судя разговору двухлетней давности баланс силы между последним из Хеллсинг и подчиненным ей вампиром был таков, что не будь Интегра девственницей она вполне могла бы переместиться из категории «мастера» в категорию «еды». Что в Алукарде в таком случае будет сильнее – подчинение мастеру или жажда крови? В таких условиях произведение на свет наследника представляется делом весьма проблематичным и опасным. - Да, тебя это ставит в довольно-таки затруднительное положение, - отметил он сочувственно. - Каким же образом? – спросила она спокойно. Интегра, должно быть, и представить себе не могла, как совершенно посторонний человек может обладать таким количеством информации о том, с кем и чем она борется - можно сказать, о работе всей ее жизни. Не говоря уже о том, что этот человек сможет разобраться во всех тонкостях сосуществования с монстром под одной крышей. Тем не менее, далеко не все получают «превосходно» на экзамене по Защите от темных сил, так что Гарри знал, о чем говорил. Он чувствовал себя неловко, подняв эту тему, но раз уж Интегра захотела услышать ответ, она его получит. Тем более, что сама она точно знала, о чем спрашивала – никаких других объяснений тому, что вполне привлекательная девушка ее возраста и окружения (одни солдаты) продолжала оставаться девственницей у Гарри не было. - Таким, что рано или поздно тебе придется искать пути к осуществлению непорочного зачатия, - ответил он, внутренне присуждая себе пару плюсиков за формулировку. Интегра подняла на него шокированный взгляд. А потом заговорил вампир: - А этот, Мастер, может, и выживет. Умный, наглый… - Мне верится, что однажды у меня будет достаточно опыта и силы, чтобы управлять Алукардом вне зависимости от состояния моего целомудрия, - отрезала Интегра с холодком в голосе. Гарри надеялся, что так оно и будет. Он скосил глаза на вампира, оглядывая его сверху донизу: длинный кроваво-красный плащ, черный костюм, красная ленточка вместо галстука, желтые очки и широкополая шляпа – в общем, цирк, да и только. Мурашки по спине вызывала не внешность, а голос – глубокий и низкий, ниже, чем у Сириуса. Гарри тут же строго приказал себе успокоиться. Вампиры всегда умели манипулировать своими жертвами, и у Гарри не было никакого желания, чтобы этот конкретный вампир снова начал воспринимать его, как жертву. Еще у Алукарда были черные растрепанные волосы, почти как у самого Гарри. Он надеялся на то, что это глупое совпадение, а не начало какой-то новой игры вампира. Если это существо действительно являлось Владом Колосажателем, то Гарри сейчас находился в одной комнате с одним из сильнейших вампиров мира, и от его игр не стоило ждать ничего хорошего. Тем более, что поменять облик ему, скорее всего, ничего не стоит. Интересно, какая тогда у Алукарда настоящая внешность? Что-то Гарри подсказывало, что на этот раз он откусил намного больше, чем сможет прожевать.

***

Интегре казалось, что она достаточно знает Алукарда, чтобы суметь предсказать любую его реакцию на человечество. Ей так же казалось, что она достаточно хорошо знает людей, и может предсказать любую их реакцию на древнего вампира. Но то, что происходило сейчас между Джонатаном и Алукардом не укладывалось ни в какие ее предположения. Алукард к смертным относился в лучшем случае с высокомерным снисхождением. Он был обречен на служение Интегре, поддерживал вооруженный нейтралитет с Вальтером и старательно избегал обычных солдат. Что-то странное было так же в его общении с Ее Величеством, но над этим Интегра старалась лишний раз не задумываться. До встречи с Джонатаном человечество для вампира приравнивалось к еде. - Такими темпами тебе придется остаться на ночь, - вздохнула она, почему-то чувствуя себя лишней в компании этих двоих. Бумагам и документам, которые нуждались в ее подписи, не было конца и края, и у Интегры не было никакого желания сидеть над ними всю ночь. Она потерла слезящиеся глаза и, откинувшись на спинку кресла, вытащила из внутреннего кармана портсигар. - Я бы не хотел навязываться, - ответил Джонатан вежливо и немного неловко. Интегра скосила на него взгляд и, вглядевшись в его виноватое лицо, с удивлением убедилась, что он вполне серьезен. Вздохнув, он провел рукой по волосам, приводя их в еще больший беспорядок, чем раньше. Интегра тем временем щелкнула зажигалкой и, прикрыв глаза, глубоко затянулась, медленно считая в уме до семи. - Ты не навязываешься, - наконец, отрезала она. – Я, честно говоря, думала, что тебя будет больше волновать реакция твоих друзей и начальства. Джонатан замер. Его взгляд пробежался по кабинету в поисках часов. Найдя их и увидев показываемое ими время, он издал мучительный стон и обмяк в своем кресле, уставившись в потолок несчастными глазами. Спустя пару секунд Джонатан все же успокоился и, глубоко вздохнув, выпрямился. - Дай мне пару минут, - попросил он со сдержанной улыбкой. – Я дам им знать, что жив - здоров, прежде чем они решат штурмовать твой Мэнор. Джонатан встал с кресла и отвернулся от нее. Интегра встала вслед за ним, и уже хотела было потребовать, чтобы он сначала рассказал, что собирается делать, как вмешался Алукард, разлетевшийся стайкой летучих мышей и тем самым закрыв ей весь обзор. - Экспекто Патронум! – провозгласил Джонатан. «Вызов защитника»? У Интегры было не так уж и много свободного времени, чтобы тратить его еще и на изучение языков. Список всего, что ей необходимо было знать и уметь, чтобы быть успешным командующим Организации Хеллсинг только увеличивался с каждым годом. Самое же неприятное было в том, что передать свои обязанности хотя бы частично Интегра тоже не могла – Алукард никому, кроме семейства Хеллсинг не подчинялся, а братьев или сестер у нее не было. С уходом вампира в кабинете сразу стало заметно теплее. Интегра, впрочем, уже настолько привыкла к его присутствию, что даже не заметила понижения температуры. - Действуй, - сказал Джонатан, обращаясь не к ней, а к какой-то фигуре, светящейся голубым светом. – Найди Гермиону. Светящаяся фигура ростом не ниже самого Джонатана согласно кивнула и выпрыгнула в окно, прямо сквозь стекло, не встречая никакого сопротивления. Судя по всему, Джонатан, помимо всего прочего, еще и оккультизмом увлекался. - Что это было? – спросила Интегра. У нее самой в библиотеке была собрана неплохая подборка книг об оккультизме. Содержание этих книг было по большей части абсолютно отвратительным, но ее воспитали так, что нужды большинства и воля Господня перевешивали протесты ее собственной морали. Тем не менее, к оккультизму она предпочитала обращаться как можно реже – то есть, только тогда, когда больше не оставалось другого выхода. - Это был Патронус, - ответил Джонатан, погружая руки в карманы своих роб. – Аватар, состоящий из концентрированного позитива, который защищает от определенного рода негативных эмоций и которого можно использовать для передачи сообщений. По его словам, этот «патронус» был совершенно безвреден. Интегра и раньше видела подобные светящиеся голубым светом фигуры, чаще всего в форме животных, и их, скорее всего, тоже можно было использовать для передачи сообщений, но это не отменяло их дьявольской природы. И тот факт, что у восемнадцатилетнего мальчишки откуда-то взялся в услужении демон, Интегру ничуть не радовал. Она, нахмурившись, отложила ручку и отодвинула в сторону стопку со счетами за электричество – с ними можно будет разобраться и потом. - Значит, для передачи сообщений вы используете не только сов, но еще и каких-то нематериальных сущностей? – спросила она, пряча свое недовольство за блеском стекол очков. Джонатан, впрочем, не остался в долгу, в точности повторив ее жест. - Хедвиг умерла, - сказал он, и Интегра почувствовала, что эта тема для нее закрыта. Впрочем, она не особо расстроилась – история противостояния с этим «Риддлом» ей была намного интересней судьбы какой-то тренированной совы. Вальтер уже провел тщательное расследование как Тома Марволо Риддла, так и Гарри Джеймса Поттера. Нельзя сказать, чтобы оно было особо успешным – вся информация, которую ему удалось найти, сводилась к тому, что Интегре с Джонатаном нужно быть крайне осторожной. Хотя сама она, честно говоря, не видела, каким образом этот мальчик может быть опасен. Она просто хотела понять, почему последняя церемония посвящения в рыцари была такой маленькой и включала в себя только членов Конвента. Обычно такие церемонии становились достоянием широкой публики и проводились с участием полной Палаты Лордов. Она хотела понять, кем был Том Риддл, и как получилось, что его существовании не знало даже МИ-6. Ее Величество явно была в курсе, но почему тогда об оккультной группе, судя по всему, довольно многочисленной и широко использующей свои навыки, не знал Конвент Рыцарей? - Хмм… Это было явно не то, что Джонатан ожидал услышать в ответ. Свое недовольство он скрывать не стал. - Я мог бы, конечно, спросить, как поживает твой питомец, - процедил он, скривившись, - но смысла не вижу. Мы с ним очень мило пообщались пару минут назад.