Эпоха раздора

Через пару часов три вооружённые роты продвигались по пустым коридорам станции. Четвёртая охраняет ангар, а первая получила заслуженный отдых. В этот раз я руковожу с корабля, ибо нахрен такие приключения. Нет что-то желания под пули снова лезти. Да и нет в этом необходимости, не всё оказалось так печально. Переоценили мы силы наёмников. В душе моей клокотал праведный огонь жажды возмездия. Пусть не лично, но я устрою им весёлый вечер. Пусть повеселятся последний раз. А на разведку я зря поплёлся, это было неоправданным риском. — Твоя главная проблема — твои амбиции, на первых порах полностью отключающие способность логически рассуждать! Если бы ты пораскинул мозгами до того, как лезти чёрти куда самому. Хотел корабль без капитана оставить? — Вагнер, как более опытный офицер, раскритиковал меня, когда я проходил обследование. Я в первый момент даже глазам своим не поверил, когда читал отчёт лаборантов. Вирус уже встречался раньше в сводках — результат злого умысла некоторых отдельных групп фанатиков, ограбивших в одной из систем биологическую лабораторию и похитивших некоторые особо опасные штаммы. Так же в крови труппа был найден новый, небиологический штамм вируса, который, входя во взаимодействие со всеми внутренними системами жизнедеятельности, исключал малейшую потерю крови при ранении любой тяжести. И где фанатики его раздобыли — вопрос. Именно этот рукотворный вирус и был причиной моего беспокойства! "Надо было выступить сразу" — ругал я сам себя, продолжая отдавать чёткие приказы отрядам, которые уничтожали под моим руководством одну за другой группы этих новоявленных зомби, что встречались нам на пути. К счастью, вирус оказался неспособен передаваться от больного здоровому. Что-то связано с первичным штаммом и мгновенной мутацией во втором поколении... Слишком много было медицинских терминов. Но, итог подвести удалось: вирус делает заражённого сильнее и защищает от потери крови. Теперь понятно, как они свободно стреляют со своих дробовиков. Мне чуть руку не отбило, когда я стрелял с него по останкам дроида. Техник сказал, что данные модели сделаны без гасителя инерции, поэтому меньше «Потрошителя». Проблема со связью была решена нашими радистами (Или, лучше, операторами). Сигнал, блокирующий нашу частоту был вычислен и заглушен. Мы снова были на связи, и теперь без неё остались наши противники. Надо будет представить к премии моего главного радиста, толковый парень всё-таки! Точно нужна медаль имени себя! Групп зачистки было три. Я по рации передавал общие распоряжения и выслушивал отчёты и координировал группы. Адская работа, хочу обратно на передовую! Так уж устроен человек — хорошо там, где нас нет. Как говорится, бойся своих желаний. Две группы упёрлись в баррикады, штурм которых обойдётся нам большой кровью. Придётся идти самому. На выходе из командной рубки меня перехватил главный навигатор: — Если вы, гер капитан, решили сбежать от своих прямых обязанностей в очередной раз, — Вагнер явно был недоволен, всё руководство вновь ложилось на его плечи, — Зайдите в медпункт, там Снытко хотел вас видеть. Секретная информация у него имеется про синих человечков. — Чего? — Я чуть не споткнулся на ровном месте. — Он там горилки перепил? Какие нафиг человечки? Волшебный пендаль я ему потом успею выписать. Темнишь, блин. Не мог сразу сказать, что он наклюкался? — Это надо видеть самому. Может, подождёшь? Вот-вот прибудет обещанное подкрепление. — Успею, на станции проблемы нужно решить. Да, знаю, я говорил, что туда не ногой, но сейчас надо самому смотреть. — Только не убейтесь там. Как представлю, что мне постоянно надо будет всё на себе тащить... Хотя, ничего же не изменится. — ехидство прям и сочится. — Ты не урони только, пока тащить будешь, вернусь — проверю. — С этими словами я вышел в коридор. Зачем я вообще связался с этим всем? Нужно было доложить куда надо и сидеть караулить, чтоб никто не выбрался. Пусть бы этим занимались те, кому платят за такое. Походу, нервы уже сдают. Всё, разбираюсь с баррикадами и спать. Чёрт с ним, со Снытко и его человечками. Спать и только спать. К повороту, за которым находилась баррикада, я подошёл уже во всеоружии. Винтовка, пара гранат и дробовик «Потрошитель». Дробовик вообще вещь! Теперь ни на одно задание без него. Какое нахрен задание? Всё, хватит. Последний раз лезу вперёд, и то если есть реальные шансы победить и уцелеть. — Лейтенант, доложите ситуацию. — Обратился я к командиру группы. — Товарищ капитан, противник соорудил баррикады, используя стальные пластины. Где они их взяли — неизвестно. Мы не можем даже высунуться для броска гранаты. Стреляют на любое движение. — Так, обойти их нельзя, с другой стороны тоже баррикада. — Я смотрел на план этой части станции и пытался сообразить, что делать. Тут меня посетила бредовая идея, какие обычно приходят только режиссёрам фильмов. Ну не может же на самом деле... А, нет, может. Я осмотрелся в коридоре: под самым потолком был люк вентиляции. Твою налево, ну кто так строит! Прям набор шаблонов! У меня такое ощущение, что конструкторы насмотрелись шпионских боевиков. Ну какой нормальный человек будет делать вентиляцию метр на метр? — Значит, берите вон те ящики в конце коридора и тащите суда. Сейчас буду шпиона изображать. — Сказал я бойцам. Они сразу всё поняли, ещё бы не понять после выхода восьмого фильма про французского спецагента. И он, зараза, в каждом фильме по вентиляциям лазит. У французов даже фильмы такие же корявые, как корабли. Создатель один что ли? Ящики быстро перекочевали под решётку вентиляции и были составлены пирамидой. И никакой защиты на решётке, замок бы хоть повесили. А так, нажал на кнопку, и решётка беззвучно скрывается в стене. Смазали, сволочи, точно раздолье для шпионов. Самое главное, чтобы они не забыли остальные смазать и не шуметь. Шум нам не нужен. Спасибо и на том, что не стали превращать вентиляцию в лабиринт — пара развилок, и я уже рядом с баррикадой. Решётка в этом коридоре выходит чуть в стороне, но кинуть гранату я смогу. И видно, кстати, причину, по которой гранаты ещё не расхреначили там всё — станковый двенадцати миллиметровый пулемёт с автонаведением и пятеро бойцов с дробовиками. Если учесть обработку их вирусом, то писец выходит полный, как поросёнок. Решётка тихо отъезжает, две гранаты из старой партии улетают под ноги наёмникам. Грохнуло знатно, шрапнелью изрешетило весь коридор. Даже броня наёмников от этого несильно помогла — их буквально нашпиговало стальными шариками. Пулемёт после такого только в металолом. — Чисто — Сказал я, обдумывая, как бы приземлиться без последствий. Немного помучавшись, удалось развернуться ногами к коридору. Затем повис на руках и приземлился на пол. Присматриваться к последствиям своих действий нет никакого желания, ибо спать хочу! Побыстрее закончить со всем и спать! За баррикадой находилась стальная дверь в резервную рубку. Я с облегчением вздохнул, ведь осталось немного. Боец что-то поколдовал с замком командной рубки, и двери бесшумно отворились. Из открывшихся дверей полился свинцовый огонь, но мы еще до этого заняли позиции за укрытиями. — Как думаешь, сдадутся? — Спросил я у засевшего за соседней стальной плитой лейтенанта. — Не попробуем — не узнаем. Сдавайтесь, у вас нет другого шанса! — зычным басом крикнул он. Ответом был новый шквал огня.  — Чёрты бы вас всех побрали! — я выругался и тут же взял себя в руки. Видимо, с пленными и тут ничего не выйдет. Ох, чую я, уже расследование моей деятельности на этих станциях, и дело уже попахивает разжалованием в пехоту. Я нервно хохотнул, благо за маской шлема не видно, а из-за стрельбы не слышно. Плохо, что гранат не осталось. Я вот что сейчас понял, враг ни разу не использовал гранаты. Отдав короткие приказы в эфир, я занял выжидательную позицию, нервируя противника периодическим ответным огнём. А вот интересно, они вообще сейчас могут бояться? — Капитан, — раздался в наушниках голос главного радиста. — В систему вошел боевой корабль, позиционирует себя спасательным отрядом. Капитан К. Князева, эсминец «Пандора»! Ответить нет возможности, небольшая неполадка со связью. Они нас не слышат, капитан корабля планирует высадку на станцию. — Господи! — Нервы были уже на пределе, ещё спасателей тут не хватало! Да ещё так поздно, когда уже столько наших бойцов полегло на этой треклятой станции, и остался лишь один, последний решающий бой в командной рубке, который, кстати, стоит завершить до появления спасателей на борту станции. А то ещё выставим себя беспомощными немочами, которым на выручку обыкновенная баба приходит! На корабль я отдал лишь короткий приказ, встретить спасателей и, по возможности, не пускать их на станцию. Ладно если бы прибыла боевая группа — тогда бы я стерпел, но спасатели и это подкрепление?! Мы сгруппировались и заняли боевые позиции для решающего боя с фанатиками. Знаю, что не должен был я этого делать, но, видимо, присутствие в системе этой Князевой, почему-то однофамилицей с нашим славным генералом Князевым, подзадорило меня. Уж не дочка ли? Хотя, кем ей ещё быть? Не так много Князевых во флоте. Голова уже совсем не хочет работать. Фанатиков в рубке было четверо, и эти уроды мешали мне отправиться отдыхать уже полчаса. Всё мог решить выстрел из «Потрошителя», только тогда можно было словить пару пуль самому. Где-то по коридорам станции уже идёт группа с запасом гранат и патронов, которые, кстати, не бесконечные. Спасает только мой приказ о двойной норме на боезапас. А вот и они топают, как стадо бегемотов. Повезло же бегемотам — спят, когда хотят. О, всё, переработал. Всё, тянуть нельзя, последний магазин. У остальных не многим лучше. Придётся штурмовать. Но, перед этим я взял в руки потрошитель. План прост: как только я выстрелю, остальные совершают рывок и добивают противника. Какие бы крепкие нервы у него ни были, а увернуться от волны огня придётся. Ну, раз, два, три. Выстрелить я успел, но потом шваркнуло о стену — огонь противника зацепил меня. Повезло, что броня чудом выдержала. Множество трещин и крошащаяся нагрудная пластина — малая цена за жизнь. Смерть в случае пробития брони сомнений не вызывала. Я вошёл в помещение. Захватить его удалось без потерь, пара раненых — малая цена. Но сон как рукой сняло, когда из-за угла, вместо моих бойцов, показалось это! Вначале я подумал, что это всё глюки. Но по тому, что туда поглядывают бойцы, я понял — цирк приехал. Капитана было легко вычислить. Костюм самой последней боевой модификации, о котором лично я мог лишь мечтать, ибо стоил он бешеное количество кредитов, поблескивал позолотой в самых неожиданных местах. Капитан — женщина, и костюм был выполнен с учетом ее физиологических особенностей. Отряд был вооружён до зубов новейшей и самой бронебойной техникой, что я отметил не без зависти и нарастающей злости. Из-за них я не смогу прямо сейчас отправиться спать! Хотя, сильнее бесит другое. Какой долботряс сделал такое с дорогущей бронёй?! — Плохая работа, капитан Соколов! Почему так много потерь? Зачем лезли на рожон? Неужели не могли дождаться подмоги? — её глаза даже через стекло шлема метали молнии. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Кто она такая, что бы делать выговор мне прямо тут, когда я еще стою над трупом последнего убитого мною же фанатика? — Мы действовали согласно инструкции. В них нигде не прописано, что мы должны сидеть и ждать неизвестно чего! Наша задача была проникнуть на станцию и выяснить причину молчания, а так же найти живых членов экипажа и сотрудников и зачистить станцию от возможного противника. С задачей мы справились успешно, как видите, и без вашей высококвалифицированной помощи! Окинув взглядом командную рубку и бросив испепеляющий взгляд в мою сторону, Катерина круто развернулась и, оставив свой отряд в моё распоряжение, удалилась на Сицилию, бросив на ходу, что ждёт меня через час в командной рубке моего корабля для более подробного отчёта. Ох**ть! Это я перед кем отчитываться должен?! Перед, мать её, мажором, попавшим во флот благодаря связям?! Я, конечно, тоже не безгрешен, но я же не бегаю в дорогущем костюме, раскрашенном под хохлому. Я вообще оборудование выбил скорее из-за спешки, у начальства просто не было других кандидатов. Я вот что вспомнил: под обычной бронёй у нас не совсем обычная форма. Ой, что начнётся. Ещё этот горе-тевтонец наклепал на пару с инженерами петличек для офицеров в виде черепов. Я знаю, о чём вы подумали, но мне сейчас всё равно. В общем, пофиг, я спать! Пусть ждёт. От мысли о небольшой мести настроение немного улучшилось. Хорошо проснуться в своей каюте, когда не нужно никуда бежать. Особенно, когда всех готовых тебе помешать у двери разворачивает караул. Поваляться чуток. Делать это долго не дали ироды, на столе запищал коммуникатор. Пришлось вставать, несмотря на боль в мышцах. Кое-как доковыляв до стола, нажал кнопку приёма. — Гер капитан, я по очень важному вопросу. — Что такое? — Вас всё ещё ждут. Упрямству можно было бы найти более достойное применение. — Что тут сказать, если я в таком состоянии пойду до рубки, ждать придётся ещё дольше. Пусть идёт сюда. Только броню пусть снимет, нечего мне тут топтать. — Я нашёл взглядом на столе графин с водой и таблетки с обезболивающим. — Это правильно, гер капитан, не нужно упускать момент. Доставить к вам в каюту цветы, шампанское? — Я чуть не подавился. — Ты что творишь? Боевого офицера чуть не угробил. Откуда у нас, кстати, цветы с конфетами? Максимум, что у нас можно найти — горилку и сало, причём последнее проходит по разряду оружия массового поражения. — На станции оказалось много всего интересного, пропущенного на первых порах. Недалеко от ангаров есть оранжереи с прекрасными розами. А большинство найденного шнапса перекочевало в закрома корабля. — Ладно, шок — это по-нашему. Тащи розы и срежь на них шипы. Хочешь — сам, или загрузи кого, но чтоб ни одного шипа! — Будет исполнено, гер капитан. Думаю, правильнее будет одеться. Где-то у меня была парадная форма. А чем я не джентльмен? Да и форму жалко. Ни разу ведь не надевал парадку после выпуска. Всё на месте? Так, вроде всё выглажено и вычищено. Памятник надо поставить тому, кто шкафы с функцией глажки придумал. Прям как с картинки, и запонки начищены до блеска. Так! Сроду запонок не носил, а в виде черепа тем более. Ну, хрен с ними, как-то лень их убирать и не забыть обновить защиту на двери. А то ходят, как у себя дома! Мстя моя будет страшна! Я бы рассмеялся, как и положено в таких случаях, но у меня, по-моему, болит каждая мышца, и смех будет очень болезненным. И чего, собственно, на меня нашло? Женщина — она и в Африке женщина. А эта, к тому же — обыкновенная избалованная папенькина дочка. Катерина, походу, дочка нашего доблестного генерала Максимилиана Князева. И даже помню, что когда-то слышал о ней. Эта молодая особа очень стремительно росла по служебной лестнице, и её «Пандору» очень хорошо знали во многих системах. Даже были слухи о военных операциях, успешно выполненных ею, но я как-то особо не верил во всё это. Наверняка её папенька помогает ей всем, чем может. В конце концов, не может же обыкновенная баба столь юных лет иметь такие стальные нервы и настолько ясную голову, чтобы успешно руководить боевым кораблем! Дверь открывается, на пороге появляется моя головная боль на ближайшее время — уже без своего сверкающего костюма и без оружия. Без обмундирования она оказалась обыкновенной хрупкой девушкой: длинные каштановые волосы были безжалостно стянуты в тугой хвост на затылке; стройную, спортивную фигурку, выше среднего роста, обтягивал тёмно-синий командный костюм, сшитый из очень дорогой ткани. Злость развеяла мою очарованность от представшей перед моими глазам картины. Женщина среди такого количества голодных мужиков... Она точно безбашенная, эта дочка генерала. — Приветствую вас в моей скромной обители. — Я обвёл рукой помещение. Жаль, не успели с цветами, не смогу теперь на нервах поиграть. Что-то настроение у меня какое-то, не весна, вроде. — Я слушаю ваш доклад! — вот нихрена ж себе! Я ожидал многого; думал, что меня обвинят в том, что я заставил ждать, но никак не такого. Наглость или упрямство? — По какому, простите поинтересоваться, праву, вы врываетесь ко мне без стука и требуете доклада? Я обязан отчитываться только вышестоящему по званию! И уж точно не маленькой папенькиной дочке, которая решила, что она всех тут спасла, явившись к самому занавесу сражений. Или это у вас обычная практика? Катерина вспыхнула, и её глаза зажглись недобрым огнём. — Могу Вас заверить, что я не пользуюсь своими родственными связями для продвижения по службе! Да и никакими другими связями! Хотя, это, я так понимаю, вряд ли Вас должно волновать! Мой корабль прибыл сразу после получения сигнала о бедствии на предельно возможной скорости, которую может развить! Это ваше бездарное руководство повлекло гибель стольких бойцов! Это недопустимо! — Катерина стояла в центре каюты. Её бархатный капитанский комбинезон с золотыми лампасами на брюках и золотым тиснением на пуговицах выгодно подчёркивал все прелести её фигуры. По крайней мере, именно костюм и то, что это существо, стоявшее перед ним, было женского пола, чьих представительниц мы не видели много месяцев, пока проходили службу. И грешил я, когда пытался разобраться в тех чувствах, что вызывала у меня эта девчонка. Ведь, судя по всему, ей и тридцати ещё не было! Ей бы в куклы играть на отцовской вилле или генеральских внуков нянчить! А она в войнушку поиграть захотела, да ещё с такой внешностью! А она красива, чёрт её дери! И как бы я ни злился, чувства, что она вызывала во мне, были явно не злостью! Чем конкретно, я пока не мог идентифицировать — мой скудный опыт общения с противоположным полом пока не давал понять этого. — Я уже ответил вам, госпожа Князева… — Капитан Князева, пожалуйста! — Катерина гордо вскинула подбородок. — Я боевой офицер Военно-Космического Флота! — Хорошо, «капитан» Князева, как вам будет угодно! Повторюсь, капитан, все отчеты будут предоставлены вышестоящему по званию! Вы прибыли на помощь; спасибо Вам, конечно, но в вашей помощи уже никто не нуждался! Станция была зачищена ДО вашего прибытия! А знаете что? Передайте своему отцу, что лучше бы он вас в балет отдал — пользы для Родины было бы куда больше. — Ты… ты… — Катерина от бешенства потеряла дар речи. Видимо, ещё никто и никогда в её короткой жизни не позволял себе подобное обращение с ней. — О, да вы ещё и дерзите! — продолжал глумиться я, внутренне проклиная того беса, что сейчас владел моим грешным телом и языком. Но, с другой стороны, должен же кто-то поставить эту маленькую именитую выскочку на место хоть раз в жизни… пусть даже и ценой собственной карьеры. Удовольствие видеть её в этот момент стоит тысячи смертных казней вместе взятых. — Наряд! Немедленно сюда! — продолжая удерживать её за запястья и радуясь, что она слишком обескуражена, чтобы воспользоваться своей силой и вырваться, я так громко крикнул своим людям, что зазвенело даже в моих ушах. К чести моих бойцов, среагировали они практически молниеносно — не прошло и полминуты, как в каюту ворвались два вооружённых до зубов парня из дневного наряда. — Арестовать капитана Князеву! — Да как ты смеешь?! — взвизгнула Катерина, отпрыгнув от меня на добрую дюжину шагов, и упёрлась спиной в стену. — Капитан… товарищ… — тихо обратился ко мне один из бойцов, — Вы уверены? Это всё-таки дочь… — Я руковожу операцией, и я имею право распоряжаться на моём судне! Боец, у тебя возникли сомнения в том, кто тут главный, и в своём уме ли я сегодня? — Никак нет, товарищ капитан! — отсалютовал боец, вытянувшись по стойке смирно, а в следующую секунду они оба кинулись исполнять мой приказ. Как приятно почувствовать себя злодеем из фильма. Помню, в детстве видел старый 2D-фильм, где злодей носил сварочную маску. Не знаю, что на меня нашло, но настроение резко пошло вверх. — Увести! — коротко бросил я, и добавил чуть позже, когда они уже выходили за раздвигающиеся двери. — Посадить её под арест в дальней каюте за неподчинение приказам. — Катерина бросила на меня испепеляющий взгляд из-за плеча рослого детины — моего бойца. И снова чёрт потянул меня за язык: — Ходют тут всякие, а потом ложки серебряные пропадают! — о, тот взгляд, которым она меня наградила, вполне оправдал моё безумие. Ради такого взгляда я готов был вернуться назад хоть тысячу раз и снова, и снова проделать то, что совершил! — А я ещё выговор в личное дело внесу! Двери задвинулись за бойцами и яростно сопротивляющейся и визжащей Катериной. Я снова потёр саднящий живот и оглянулся. Совершенно случайно взгляд мой упал на собственное отражение в потухшем мониторе. Ох, ну и картина же предстала перед моими бойцами, когда они вошли в капитанскую рубку: дочка генерала на грани умственного помешательства от бешенства, и я — штурмбанфюрер, етить его. Если бы моё сумасшествие не грозило мне такими серьезными последствиями, то ситуацию можно было бы назвать очень даже комичной. Было бы интересно продолжить нашу пикировку. Еще никогда отношения с женщинами не вызывали во мне такую бурю эмоций! Это не женщина — это вызов всему, что я знал до сегодняшнего дня о слабом поле вообще… Да и применимо ли слово «слабая» по отношению к ней? Я, кажется, понял, что со мной происходит. Это аукаются последствия нервного перенапряжения последних дней. То, что я совершил, попахивало как минимум трибуналом. О генерале ходили слухи, как о человеке достаточно вспыльчивом! Н-да… перспектива вырисовывалась совсем не веселая. Даже если и исключить генерала, то трибунал — это не шутки! В наше время женщина-военный не была такой большой редкостью, но до руководящих должностей дослужиться получалось лишь единицам. И то, только за какие-то выдающиеся заслуги. Да и что греха таить, те женщины, что решали связать свою судьбу с военным делом, обычно обладали мужеподобной, совершенно не привлекательной внешностью и никоим образом никаких неуставных желаний не вызывали. Но Катерина обладала такой выдающейся внешностью, не менее выдающейся, чем её происхождение, что лично я запретил бы таких и близко к армии подпускать! Пять минут общения, и мозг закипает! Ладно, сделанного всё равно не изменишь — что случилось, то случилось. Пропадать, так с музыкой. А пока, от написания отчёта меня никто не освобождал. Значит, нужно писать, чем я и занялся в ближайшие часы.