Милисса. Продолжение истории.

Это я сказала? Я солгала? Вот так просто? Нет, не просто. Теперь страшно не только тебе, Май. В классе появилась тишина. Именно появилась, когда исчезают все остальные привычные звуки, её становится даже слишком много. Элай перестал скрипеть крутящимся табуретом, Май – всхлипывать. А я подняла глаза на лорда Кулши и повторила: – Обвинять Солимая неправильно. Учитель Мая перестал держать его за плечи и опустил руки, потом внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Ложь давалась тяжело, но я сумела перейти на сторону спокойствия и держалась ровно. Почему-то казалось, что я поступаю правильно, хотя не могла выдвинуть ощутимые доказательства самой себе. – Ты что-то знаешь? – наконец, подал голос Кулши. – Важно не то, что знаю я… – эта фраза не планировалась высказываться вслух, но я не уследила за мыслями. – Что же? – задумчиво прищурился Кулши. Его, правда, так веселит моя серьёзность? Я замолчала. То ли мы играли в «угадайку», то ли он мне не доверял, что странно. На его месте я была бы на стороне своего ученика и при первой же возможности доказывала его невиновность. Но я же ответила на вопрос, что ещё ему нужно? На минуту мы встретились с Элаем взглядами, тот, к моему удивлению, улыбнулся и присвистнул, чтобы на него обратили внимание остальные, потом показал что-то жестами, сделав серьёзное, будто уверяющее, лицо. – Элай прав, Мисси врать не будет, да и зачем? – легкомысленно пожал плечами Момо. – Мы узнали, что было нужно. Я сообщу лорду Яшме об этом. – Мисси, – позвала сзади Кэри, я повернулась к ней. Та уже не опиралась о стенку, враждебно настроившись на весь мир, а виновато опустила голову, потом убрала рукой выбившуюся прядь волос за ухо. – Спасибо. На мой вопросительный взгляд тут же последовал ответ. – Я не должна была думать на Мая, сама виновата. Ещё и вас с Элаем впутала. Девушка нерешительно подняла голову и подошла к мальчику, который так и не тронулся с места, потом тихо пролепетала: «Прости» и крепко обняла. Тот замер, боясь сделать даже вдох, но упираться не стал, только стыдливо спрятал лицо, пытаясь оградиться от внимательных взглядов. Лорд Кулши безоружно вздохнул, признавая своё поражение, и обмяк плечам, сделав позу более расслабленной. А я снова почувствовала себя не в своей тарелке и, пока все наблюдали за этой сентиментальной сценой, поспешила выйти из класса. Внутри творилось что-то странное, будто кишки сворачивались в клубок, а раздражённые, враждебно настроенные, органы возмущённо выкрикивали: «Как не стыдно?!». Плечи заботливо прятали глупую голову, защищая непутёвую от этих несправедливых высказываний. Негнущиеся ноги старались ступать по очереди, но постоянно путались. Перед глазами менялись картинки: то жутко виноватая Кэри, то уверенный во мне Элай и, сказанные за него, слова: «Мисси врать не будет». Да что это со мной? Чтобы отвлечься, начала прокручивать в голове план, насчёт того, что сделаю, пока не лягу спать. Как не странно, такие обыденные вещи помогают при нервозе, как бы уверяя, что всё остальное под контролем, а привычная жизнь разложена по полочкам, что поводов для паники нет. Медитация вышла боком: в голове крутилось одно и то же, не давая сконцентрироваться. Читать параграфы не получалось по этой же причине, приходилось возвращаться к началу, чтобы вспомнить, о чём вообще идёт речь в первом абзаце, но и это не помогало. Такое со мной было впервые. Самое странное, что мне не удавалось именно понять, почему же я соврала. Вот почему? Кончилось тем, что меня застал Элай за довольно странным занятием. Я сидела на берегу озера, создавая на воде маленькие льдинки и сажая на них таких же маленьких снеговиков, сколько успевала, пока судно не уносило слабым поверхностным течением. Несколько экипажей были успешно отправлены в далёкое плавание вдоль берега, по которым меня и нашли. Сначала он просто стоял передо мной, восхищённо смотря на это безобразие, потом не выдержал и обернулся, чтобы спросить: «Не спится?» Я всё же не удержалась от смешинки, попавшей в рот, ведь ожидала, что его заинтересует совершенно другое. Вот за что он мне нравится! Его больше восхищают не чудеса, а люди, которые их создают или сами оказываются во власти этих самых чудес. «Кажется, я спала столько, что хватит до самого конца света». «Ну, до этого ещё дожить надо!» – он как всегда очаровательно улыбнулся и присел рядом. А потом вдруг замялся. – «Ты прости, что впутал тебя в это… Просто ещё чуть-чуть, и школа бы разлетелась на кусочки из-за их спора. Поверь, я видел, что творилось до твоего появления, и это смахивало на самый настоящий смерч, пока Момо не пришёл. Я растерялся и не нашёл ничего лучше, чем позвать тебя» Я лишь пожала плечами, не зная, что на это ответить. Что сделано, то сделано. «А я ведь тоже сначала на Мая подумал, а сейчас даже неловко как-то. Хорошо, что ты пришла и всё исправила. Подумать только, стоило тебе один раз взглянуть на него, и вся правда, как на ладони!» Недоделанная льдинка треснула, будто отражая моё настроение. Мне ведь даже не стыдно за свой поступок, и это раздражает даже больше, чем Ширк со своими необоснованными правилами. Элай покосился на меня и вдруг выдал: «Всё же люди странные существа. Умеете петь и говорить, но, когда хотите с кем-то поделиться своими мыслями, будто забываете про такую способность». Да разве я хочу? Ментальный блок поставлен, значит, он мог слышать только то, что я позволяла, неужели этого мало? Или… Да что за неожиданная противоречивость со мной сегодня? Ведь с Раном я делилась всем, чем захочу, и была безумно благодарна за то, что он меня выслушал. И вот мне вполне ясно намекают на то, что молчать глупо. – Я соврала, – казалось, что сказать это вслух гораздо легче, чем подумать. Хотя обычно бывает наоборот. Элай молчал. Я боялась повернуть к нему голову и внутренне сжималась от того, как он может среагировать, а потом меня понесло. «Он боялся, что викинги, которые угрозами заставили передать сок, найдут и убьют его. Когда не имеешь понятия, как найти выход, и есть ли правильная дверь между «страдать» и «предать». Ему было так плохо, что я не смогла… не хотела сделать ему больнее. Конечно, сейчас ему ничего не угрожает, но ведь скажу – не так поймёт! И всё равно не понимаю, почему?» «Он должен понять сам… Думаю, из-за этого ты не решилась брать ответственность за его действия. Но ты не волнуйся. Май сообразительный. К тому же, он не сможет долгое время молчать в тряпочку и волноваться из-за викингов. Такое быстро забывается». Я удивлённо посмотрела на никогда неунывающего эльфа и поняла, что противное противоречие постепенно отступает. Я вдохнула полной грудью, почувствовав, как свалился камень с сердца, даря ощущение свободы. Дружище, ты и представить не можешь, как твоё общество убивает тоску в прямом и переносном смысле. «Ты чего?» Помотав головой, я заулыбалась ещё шире, потом откинулась на спину, заложив руки под затылок, уставилась на звёздное небо. Луна сегодня светила довольно ярко, и по улицам можно было гулять как днём, поэтому я не особо волновалась, что вернусь домой слишком поздно. «Слушай, а как ты это сделала? Ну, посмотрела на него и сразу всё поняла? Я так смогу?» – неожиданно загорелся Элай. «Не знаю… Надо попробовать», – легкомысленно отмахнулась я. «В том то и дело…» - вздохнул мой обычно неунывающий собеседник. – «Пробовал и не раз. Может, есть какая-нибудь инструкция? Видела бы ты их лица, когда я пытался прочитать мысли. Они считают, что я чем-то заболел… Знаешь, я всегда смотрел на поющих, как на что-то непостижимое… я совсем не жалуюсь, но хотел бы попробовать вот так… хоть разочек. Мне всегда было интересно, что они чувствуют, когда… когда поют в общем», – он вдруг замолчал и задумчиво уставился на засыпанное мелкой звёздной крошкой небо. Однако продолжил через некоторое время. – «Я тебе, наверное, уже надоел. Просто так открыто и многословно получается говорить только с тобой, это гораздо проще. Обычно роль слушателя играю я… А так и анекдот не расскажешь, и пошутить толком нельзя» «И вовсе не надоел!» – удивлённо засмеялась я. – «А мне вот всегда хотелось узнать, что чувствуют музыканты, извлекая звуки из дерева или металла. Но боюсь, уже совсем скоро не буду иметь на это времени. Уже завтра первый день лета. Три месяца осталось…» «Ты что, опять куда-то уходишь?» «Нет же! Ты не дослушал! У меня школа». Я потянулась и сладко зевнула, положила ногу на ногу. От этих мысленных разговоров было как-то не по себе, поэтому я перешла на полушёпот. – Иногда хочется бросить всё и улететь далеко, где никто за тебя не решает, что можно, а что нельзя. Ни зануды брата, ни обязательств, ни уроков… «Ни друзей…» – осторожно, будто боясь меня обидеть, вставил Элай, но потом опешил. – «Шутишь, да? Для этого надо иметь крылья», - он многозначительно развёл руками и снова опёрся ими о землю. – «Хорошо, что у тебя их нет. Зуб даю, так бы и поступила!..» – на полном серьёзе поделился он своими мыслями. – «Что смешного я сказал?» – Дурак ты! – беззлобно улыбнулась я.

***

Ступая по песчаной дюне, я невольно заметила, что море обрело какой-то более приятный запах, переносимый бризом прямо на берег и пропадающий только в оливковой роще. Неужели Ран опять подстраивает сон под меня? Надо бы у него выяснить, откуда он взялся. Несмотря на всю нереальность происходящего, Ран выделялся среди обычных сновидений. С другой стороны, глупо думать, что где-то в мире есть этот самый Ран, со своими проблемами, семьёй и личной жизнью. Заснуть удалось не сразу. Всё же я не была уверена в правильности своего поступка и стоит ли доверять Маю. Да, Элай отозвался о нём хорошо, но не перерастёт ли моё враньё с ошибкой Мая вперемешку в какой-нибудь грандиозный провал? Возможно, кому-то придётся отвечать за нас обоих, а я бы очень не хотела создавать проблем. Я встряхнула головой и вытащила прядь волос изо рта, которая попала туда благодаря ветру. М-да… Сон сном, но проблема непричёсанных волос всегда останется проблемой. Поэтому я приняла решение подождать моего собеседника в оливковой роще. Долго ждать не пришлось. Когда мне надоело бродить по упавшим оливкам между тонких стволов, я нашла относительно чистое место с нетронутой оливками землёй и распласталась прямо там, закрыла глаза, – всё же у меня по расписанию сон - раздумывая над тем, как бы сделать так, чтобы Ран пришёл? В какой-то момент солнце перестало проникать через замкнутые веки. Это показалось мне странным, ведь на небе ни облачка, поэтому я открыла глаза и увидела очень острую, сверкающую, и опасную на вид штуку прямо перед глазами. Сообразив, что меня в скором времени может не стать, вскрикнула, выставляя все щиты, отползла и вскочила, принимая боевую позу и готовясь морозить, жечь, бить, лишь бы остаться в живых. Ран опустил меч и залился хохотом. А я оторопело смотрела на этого нахала, пока в голову не пришла идея создать над ним тучу, из которой хлынет поток воды, а ещё лучше ударит молния. Но вместо этого над Раном нависла маленькая серая клякса и начала скромно крапать на него капельками. Что такое? Почему не вышло? Мой противник перестал трястись от смеха и удивлённо поднял голову наверх, жмурясь от дождика, растерянно похлопал глазами… и снова захохотал! – Если ты меня так каждый раз встречать будешь, я буду шарахаться от каждого дерева! – обиженно рыкнула я и рассеяла жалкое подобие тучи. – Зачем тебе меч? – Это не мне… – он протянул вперёд руку с опущенным мечом. – Держи. Это шутка? – Зачем? – недоверчиво спросила я. - Ты же хочешь научиться защищаться, полагаясь не только на магию? Насколько я понял, у других нет времени заниматься с тобой. Слова Рана заставили меня задуматься. Правда, это больше походило на издёвку, но мне хорошо известно, куда приводит самоуверенность в собственном могуществе. Да, Река сильная девочка, но… – К тому же, заклинания тебе тоже не мешало подтянуть. Ну? – Думаешь, смогу? – неуверенно протянула я, примеряясь к тёплой рукоятке. Всё же владение оружием далеко не всем под силу. Да и не по мне это – пресекать чужие жизни. А Ран совсем не походит на хладнокровного убийцу. Может, это игра такая? Дети любят играть в войну. – Поверь, даже если ты не будешь владеть им в идеале, то сможешь защитить себя в случае чего. К тому же, вести бой надо не только мечом, но и мозгами, – он неожиданно улыбнулся. – Не тушуйся! Будет весело! С каждым спаррингом, длившимся около пяти секунд, я всё больше убеждалась, что веселился один Ран. А второй меч, который он достал не пойми откуда оказался самым настоящим! И чувства, которые я испытывала каждый раз, теряя контроль над противником, были тоже самыми настоящими, что мне совсем не понравилось! И тут я поняла, что он действительно хочет меня убить, каждый раз становясь напротив и командуя начало, а потом ударяя меня мечом в разные части тела, не считая головы, и начиная всё заново. Я отгораживалась и даже нападала, но в основном лишь пыталась выдержать хоть на пол секунды дольше, чем в прошлый раз. А ещё меня пугало то, с каким азартом Ран нападал на меня снова и снова. В конце концов, он напрыгнул на меня так неожиданно, что я вскрикнула, одновременно ступая назад, и потеряла равновесие. Острое лезвие застыло у меня над головой и медленно уплыло назад. – Я победил злого дракона и спас Империю от его гнева! Славьте же великого героя! – торжественно произнёс Ран, поднимая над собой меч, потом склонился над задыхающейся мной и расстроенно протянул: – Что, уже устала? Для себя я решила чётко, что не встану, пока не выровняю дыхание, поэтому просто пропустила его замечание мимо ушей. Тогда он плюхнулся рядом. Немного помолчав, он неожиданно спросил: – Как дела дома? Сначала я думала на него обидеться и промолчать, ведь я ожидала, что он будет меня учить, а вместо этого просто хвастался своим превосходством. Но быстро перестала дуться, ведь мне хотелось поделиться новостями хоть с кем-нибудь, а заодно спросить про странный чёрный огонь. Поэтому я рассказала ему всё, что случилось за последние два дня. Выложившись, поняла, что на душе стало гораздо легче, и я даже снова готова проигрывать Рану. – Заклинание, которое ты использовала против викинга, называется драконий огонь. Он может гореть долго и почти на любой материи, пока сама его не отменишь. Вот оно что… А Ран знает гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Вместо того чтобы снова выпендриваться, он создал своего фантома, показывал на нём, как правильно отрабатывать удары и как это выглядит со стороны, потом проделывал то же со мной. Тогда он показался мне гораздо взрослее, чем в первый раз. Я решилась спросить, сколько ему лет. – Здесь одиннадцать. Всё же больше, чем я ему дала. Однако то, как он объясняет и говорит, немного сбивает с толку. В этот раз мы выдохлись оба. Оказывается, отрабатывать удары гораздо изнурительнее, чем бить наобум. – Ран, а расскажи что-нибудь интересное, – попросила я, остановив ногу, которая качалась сама по себе, выдавая моё улучшающееся настроение, чтобы подчеркнуть серьёзность просьбы. Ведь что может быть серьёзнее интереса к истории? – О природе, или магии? – с готовностью спросил Ран, видимо, увлёкшись работой учителя. – Нет, этого я наслушалась до конца времён. Расскажи о себе. – О себе? – задумчиво переспросил он, хотя в его голосе проскользнуло что-то такое хитрое, будто он знал, что я когда-нибудь задам этот вопрос, но все равно хотел казаться равнодушным. – Ну, разве что это действительно покажется тебе интересным… – нет, всё-таки хитрит, - Тогда слушай. Было это давно. Я тогда ещё мелким был. Лет шесть или семь. Внутри одного безымянного, но процветающего, графства расположенного где-то на севере Драконьей Империи в честь первого дня рождения наследника был назначен праздник. На вечерний бал были приглашены все. Любой желающий, имеющий возможность передвигаться и приличную одежду мог без проблем прийти на танцы. В общем, кого там только не было! Вспоминать страшно. А всё из-за того, что граф не видел различий между простыми людьми и дворцовым кругом, – я с удивлением заметила, что Ран сказал это с укором, будто не одобрял действия графа. Странно, разве это плохо, относиться одинаково справедливо к каждому независимо от статуса и толщины кошелька? – За это многие его любили и почитали. Говорят, иногда граф менял личину, чтобы прогуляться по своим владениям без сопровождения свиты и проверить, как проходят дела. Так вот в этот самый вечер во дворец пришла заплаканная женщина, начала слёзно умолять графа найти и вернуть её пропавшую дочь. Возле женщины собралась целая толпа зевак, сочувственно хваталась за сердца, расспрашивала о деталях. Выяснилось, что женщина видела отъезжающих лошадей в темноте возле её дома. Перепугавшись, она немедленно побежала проверять, все ли вещи на месте. Вещи-то были на месте, а вот дочери, неожиданно захворавшей в самый разгар праздника, след простыл. Граф не смог отказать вдове и немедленно отправил на поиски стражу, а сам поменял ипостась на дракона и полетел осматривать местность с высоты. Стража вернулась ни с чем, граф не вернулся. Все были потрясены до глубины души, ведь правитель всегда отличался здоровьем и силой. Никто не знает, что произошло тогда, но я узнал. Граф нашёл похитителей далеко в лесу, после изнурённого полёта, хотел разобраться с ними по-хорошему, но они будто не слышали. Отправив своих противников в глубокий сон, он хотел было забрать похищенную девушку и вернуться домой, но не смог. Он пропал, как и дочь вдовы. Как – не спрашивай, этого даже я не знаю. Новость разнеслась по графству, но графиня, которая, несмотря на горе, оставалась спокойной, запретила распространяться за границы, поскольку не хотела привлекать высшую власть. Из-за недостатка сведений люди могли подумать всё что угодно. Всем известно, как быстро расходятся сплетни, и как богато человеческое воображение. И только графская семья чувствовала, что граф ещё жив и верила, что вернётся. И что ты думаешь?... Спустя тяжёлую неделю, полную переживаний, граф действительно вернулся живым и здоровым и публично заявил, что вновь готов занять должность главного правителя. Однако графиня не спешила покидать свой пост, не объясняя причины. Граф принял её ответ, как оскорбление личного характера, но сохранял хладнокровное спокойствие в течение нескольких дней, стиснув зубы. В это время отношения в семье портились. Ни от кого не укрылось, что дети и графиня держались на расстоянии от непризнанного мужа и отца, который в свою очередь тоже сильно изменился и уже не походил на прежнего добродушного человека. Люди, проживающие в графстве, разделились на тех, кто был шокирован решением графини и явно его не одобрял, и на тех, кто был против графа. Да, многим сложившаяся ситуация казалась безрассудной, но графская семья прятала правду ото всех, зная, что никто ей не поверит. Они знали, что человек, назвавший себя графом, им не являлся. Вскоре, лжеграф собрал достаточно желающих вернуть ему власть и ополчился с ними на графиню, назвав ту предательницей. Та держалась до последнего, уверяя людей в том, что они совершают большую ошибку, но сдалась под натиском народа. В то время, за которое правил граф, стало пропадать всё больше и больше детей подросткового возраста. Несчастные семьи сначала пребывали в великой депрессии, но вскоре ополчились на графа, требуя принять меры, заявив, что иначе они скоро лишаться всего подрастающего поколения. Граф обещал сделать всё возможное. Прошло время, а число пропавших без вести всё возрастало. Графиня прятала ото всех боль от того, что не может ничего сделать. Тогда народ вновь захотел вернуть графине трон, но другая половина всё ещё оставалась предана графу. Терпение обоих сторон лопнуло. Сначала все тихо ненавидели друг друга, воруя скот и устраивая пожары, отказывая в услугах, но вскоре это переросло в страшную войну с большими потерями и даже кровопролитием. Тихое дружное графство было не узнать. Двери и окна были заколочены, многие посадки и посевы были сожжены. Люди страдали, голодали и держались из последних сил, многие бежали за пределы, пока это было возможно. Граф пронюхал про эмигрантов и выставил стражу у границ. Среди народа, в тайне от правящей семьи, было принято решение отправить посланца к королю Сирилу, в надежде, что он прекратит этот ужас. Отклик был получен, но слишком поздно. Безымянное графство с добрейшими жителями, которое я так любил когда-то, исчезло с лица земли. Всё что могла сделать Империя, это оказать помощь тем, чьи семьи были убиты, и убедить их жить дальше. На самом же деле во время войны произошло то, после чего никто не смог остаться равнодушным. Годовалый наследник, выросший под мраком дыма сожжённых домов, погиб во время захвата дворца. Никто не хотел его смерти, но так случилось. Граф скомандовал продолжать атаку, однако люди хмуро стояли, глядя на плачущую графиню. Две старшие сестры стояли в стороне, стараясь сдерживать слёзы. Затихло всё, полностью отдаваясь тоске. А графиня всё шептала: «Не может быть. Вы убили его. Не может быть». Это тронуло всех жителей. Всех до одного, – Ран понизил голос. – Стоило пережить смерть человека, рождение которого не так давно праздновало всё графство, чтобы понять, насколько глупым было решение начала войны. Он умер, но смог принести мир, даже не осознавая этого. Поэтому всё закончилось довольно благополучно. Выжившие разделились и со временем сумели сформировать свои герцогства. Это оказалось легче, чем жить вместе. Удивительно, но война сдружила их настолько, что каждая сторона поднялась на ступеньку выше и даже смогла доказать свою преданность Империи верой и правдой. Кто-то не смог присоединиться ни к тем, ни к другим, они расползлись по разным местам Драконьей Империи. Вот так. – А что случилось с графом? – Лжеграф опять пропал, во время суматохи, а настоящий… всё же погиб. – История действительно интересная… – задумчиво протянула я. – Но где же в ней ты? – Я наблюдатель. Ты не представляешь как сильно мне хотелось помочь этим людям, но я просто стоял в стороне и наблюдал… Могу лишь сказать, что был с графиней в то время….