Часы к полуночи ведут в кромешной темноте…
– Кто здесь?Тяжёлой поступью шаги приблизятся к тебе. Как сердце стиснуто в кулак, биение в груди.
– Помоги. Я села на холодный липкий пол, обхватив колени руками. Красивый переливчатый женский голос продолжал напевать.Как стихнут звёзды, ты поймёшь…
– Всё только впереди. Вздрогнув, я отползла на четвереньках, пачкая в липкой грязи не только штаны, но и ладони. Последние слова прозвучали прямо у моего лица, я была уверена, что чувствовала её тёплое дыхание. Звонкий смех разбил окно сна на крупные осколки. Я вскочила с дивана. Теперь я запомнила. Этот сон и предыдущие кошмары тоже. Эта жуткая непонятная хрень снится мне каждую ночь, сворачивая мою бедную нервную систему на нет. Почему это происходит? Помнится, Ран говорил мне про право выбора, и если оно есть, я отказываюсь принимать это! В таких условиях работать просто невозможно! Как я буду выполнять свой долг, если каждый раз при воспоминании о таком у меня глаз дёргается? Одного не понимаю. Откуда берётся эта пустота внутри? И вот опять, ничего не случилось, а хочется плакать. Умывшись, поднялась по лестнице в комнату. И с облегчением выдохнула, увидев, что Ширк всё ещё спал. Когда он спит, с ним всё в порядке. Подойдя к окну, задвинула шторы, чтобы солнце не беспокоило, и обнаружила на одной из стопок бумаг небольшой свёрток, на котором быстрым шрифтом было написано: «лекарство». Обрадованно взяла его в руки. Ран, какой молодец, быстро помог! Чтобы не шуметь, свёрток решила развернуть на кухне и разобраться, как это лекарство принимать. К небольшой четырёхгранной прозрачной бутылке с чуть розоватым содержимым прилагалась записка. «Одной столовой ложки будет достаточно. Если ему не станет лучше, сунь в рот вторую, даже если будет упираться». Интересно, почему это он должен упираться? Открыв бутылку, понюхала, затем попробовала слегка на язык и чуть не выронила сосуд из рук. – Бе-е-е… Вот же гадость! Испуганно зажала рот рукой, вспомнив о спящем Ширке. Выпив прямо из кувшина, облегчённо выдохнула. Столовую ложку?! Да он из ума выжил! Ни за что в жизни не простужусь! «Милисса, слышишь меня?» От неожиданности я выронила ложку, и та громко упала на пол. Чёрт! «Кто это?» – осторожно спросила я, поняв, что голос мне знаком. «Дариуш. Помнишь меня?» «Ой», – только произнесла я, не зная, как себя с ним вести. «Вижу, помнишь, – серьёзно сказал герцог, заставив меня смутиться. – С твоим братом всё в порядке? Он плохо себя чувствовал, и я отправил его домой». «Да, то есть, нет. Ну, он… приболел». «Это серьёзно? Если нужно, я могу послать к вам лекаря». «Лекаря? Нет-нет, что вы. Ему уже лучше, просто простуда». «Простуда, значит», – он замолк, и я услышала возню и кашель наверху. Ох, нельзя тебе просыпаться, дурень. Влетев по ступенькам, наткнулась на взлохмаченную сонную физиономию. – Доброе утро, – как на автомате, пробормотал он и лениво пошёл вниз. «А ты меня не обманываешь?» – вдруг раздался голос в голове. – Тебе лучше? – спросила вслух. – Угу. «Нет, он сам сказал, что ему лучше. Но если хотите знать моё мнение, выглядит он сейчас отвратительно». Дариуш усмехнулся. «Понял. Передай ему, чтобы отдыхал, сколько потребуется. Сейчас мне не нужен человек, от которого народ шарахается. Пропустить одно совещание ничего не стоит». «Спасибо за понимание, – хихикнула я. – Обязательно передам» Ширк вяло засыпал в чайник заварку, налил воду из кувшина и вперился в железную пузатую штуковину сонными глазами. Слабо покачнувшись, он чертыхнулся, поставил чайник на плиту и опёрся руками о кухонный стол. Кислый вид говорил о том, что утро не желало быть добрым, как бы брат этого не хотел. – Давай я. Подойдя к плите, посмотрела на чайник и заставила молекулы воды двигаться быстрее. Из носика повалил пар. – Спасибо. – Не за что. Может, ещё отдохнёшь? – Сегодня нельзя, – он тяжко вздохнул. – Нет, – резко ответила я. – Сегодня – можно. Ширк слегка шокировано посмотрел на меня, не ожидая такой дерзости. – Ты себя в зеркало видел? Вурдалак на смертном одре! Пей тайру и оставайся дома. – Лис, потише, голова от тебя звенит… – он поморщился, и я с тревогой заметила, как на щеках опять появляются красные пятна. – Иди спать! – приказала я. – А ты не офигела? – Нет! – Значит так! – несмотря на болезненный вид, он посмотрел на меня таким уничижительным взглядом, что у меня сердце ушло в пятки. – Если ты не заткнёшься… – И не заткнусь! – борясь с дрожащими коленями и вновь подступающими слезами, ответила я. – Ну! Что ты сделаешь? Ты сейчас ни на что не способен! – Считаешь, я не справлюсь с такой малявкой, как ты? – его лицо разгоралось всё больше. – Ты что, не чувствуешь, что тебе только хуже? Тебе надо отдохнуть! – Не зли меня, – в его пальцах угрожающе сверкнула молния, давая понять, что шутки кончились. Но не успел электрический разряд вступить в действие, как ноги у брата подкосились, и он чуть не упал, вовремя облокотившись на стол. – Ого, да ты крут. Ширк ничего не ответил на мой скептический тон. Так и не выпив тайры, поплёлся к себе в комнату. Наконец-то образумился. – Ну и ну… – только и смогла сказать я на всё это. Подождав пять минут, пока Ширк остынет, и я сама не успокоюсь, взяла столовую ложку, пузырёк и направилась к нему. – Я же сказала, нельзя тебе! Я упёрлась в брата руками и пропихнула обратно в комнату. Он упал прямо на кровать и злобно посмотрел на меня. – Дариуш велел оставаться. Не беспокойся о своей работе, никто не умрёт, если пропустишь одно совещание. Не знаю, почему, но последняя фраза подействовала на Ширка. Он резко поднялся, отодвинул меня и направился к выходу. – Ты что, как маленький! Сказали же, нельзя! Ну, и как ты в таком состоянии откроешь портал, а? Как ни странно, это сработало. Похоже, своим ходом до этого самого собрания ой как далеко. И вот я уже смотрела на болезненного, мучающегося в кровати, братца, держа в правой руке ложку, а в левой – лекарство, и никак не могла решиться. Покачав головой, спустилась на кухню. Так, ладно. Попытка номер два. На этот раз на тумбочке стояла чашка с тайрой. Прости, дружище, это для твоего же блага. – Ширк, у меня есть лекарство. Оно поможет. Открой рот. Пожалуйста. Брат недоверчиво покосился на ложку, но рот всё же открыл. Перспектива лежать неделю дома его явно не устраивала. – Вот и умничка! Только сразу глотай. Реакция последовала медленнее, чем у меня, но зато в два раза сильней. – Лис! Что за отраву ты мне подсунула? Он сильно закашлялся и кривился, как от тысячи лимонов. – Вот, запей. Залпом выпив целую чашку, которая, кстати, была далеко не самой маленькой, Ширк, наконец, перестал кашлять и повалился на подушку в полном изнеможении. – Что бы я ещё раз тебе доверился... – Будто до этого ты мне доверял, – отмахнулась я, и виновато спросила: – Ну? Как? Поблекшие от усталости глаза посмотрели на меня снизу вверх. Не может быть, чтобы Ран хотел отравить Ширка. Ведь не может? Меня охватила тихая паника. А вдруг у него аллергия? Или для него столовой ложки было слишком много? Наоборот недостаточно? Что если я совершила самую страшную ошибку в своей жизни, и ему будет хуже и он… может он… что если он… – Драконы – твари живучие, – сказал он тихо. – И если умру, то точно не при таких глупых обстоятельствах. Быстрому Потоку уже лучше. Горло уже не болит, и мысли читать могу. А тебе бы научится блок держать. Я шумно выдохнула, сползла по стенке кровати, запрокинув голову к потолку. Напугал же. – Спасибо, Лис. Прошептала: «Спасибо, Ран» и озадачилась: – А что значит, Быстрому Потоку уже лучше? Заболел именно он? Обернулась на него. Глаза были закрыты, он спокойно спал. Всё-таки брат у меня странный. То кричал, угрожал, а сейчас вот поблагодарил. – Переменчивое настроение – признак взросления, – пробормотала я и отправилась на улицу. Пора восстанавливать правильный режим. Сначала пробежка, потом зарядка и завтрак. Стоп. Жрать-то нечего!***
На сегодня заказов не было, кроме хорошей, преподнесённой напевающим весёлый мотив учителем, новости. Спектакль-мюзикл, который недавно ставила наша школа, так понравился посетителям (вход был бесплатным, спектакль ставили волонтёры, как они говорят, для души, видимо, не только своей, но и всего Галарэна), что решились на ещё одно выступление. На подготовку давалось две недели, и недовольные тем, что только что убранные декорации придётся ставить заново, волонтёры горько повздыхали и пошли в актовый зал. В этом была ещё одна хорошая новость лично для меня. Оказалось, школа просто кишит начинающими магами, не считая уже не начинающих, но отдавших свою жизнь музыке, учителей. Они-то и собирались использовать ребят, у которых проявился Дар и, если кто-то не умеет, научить плести простейшие иллюзии, играть со светом и прочим спецэффектам. Самым простым было зажечь и потушить свечи на люстре и в канделябрах при таинственном появлении призрака Роберто. Сложнее – в это же время пустить ветер, раскачивающий люстру. А когда главная героиня Маргарет оказывается в святом месте под названием Волшебный лес, вырастить иллюзией растения, пустить бабочек и каким-то неизвестным мне образом сотворить голоса поющих птиц. Я тут же записалась в маги-волонтёры с острым желанием узнать больше и помочь с тем, чему научил Ширк. Всё это нам рассказали на общем собрании в актовом зале, прервав занятия. Все потирали руки в предвкушении. Прошлый спектакль-то особо волшебством не блистал. Это должно было быть нечто новое, грандиозное. После школы я направилась к Саните. Хотелось, чтобы Ширк поскорее выздоровел. Сам он сходить в ближайшее закусочное заведение был не в состоянии и отлёживался в постели, поэтому я решила приготовить суп. Какой и как спросила у всезнающей Саниты. Та согласилась сходить со мной на рынок, чтобы подобрать правильные ингредиенты. – А картошка у вас есть? – опять спросила она, вертя в руках клубень, расхваленный полноватым мужчиной за прилавком. – Смотри-ка, сюда я не заходила, выглядит прилично, не побита нигде. – Картошки нет. Вообще ничего нет, – задумчиво ответила я, с подозрением приглядываясь к вымытой до блеска картошине. – Что же вы едите? – удивилась она. – Что придётся, – пожала я плечами, улыбнувшись на реплику Реки «Туры, страусы, антилопы, индейки, рыба…». Чувствую, сегодня надо на охоту, иначе весь день будут мерещиться эти страусы-антилопы. – Я посмотрю? – и взяла клубень у Саниты из руки. – Давай зайдём в другой прилавок. – Почему? Хорошая картошка, и цена приличная, – упиралась Санита. – Мой суп, мой выбор, – покачала головой я и потащила Саниту прочь. Отойдя за угол, уставилась на прилавок с недовольным посетителями дядькой и порвала три разноцветные нитки, обвивающие продукты. Картошка покрылась чёрными дырами и в некоторых местах даже плесенью прямо в руке у новой клиентки – старушки с пучком седых волос на голове. Та немедленно устроила скандал, жалуясь на то, что никому доверять в наше время нельзя. – Милисса, ты что делаешь! – ахнула Санита. – Открываю людям истину, – мудро ответила я. – Ну, надо же… – разочарованно произнесла она, когда до неё дошло. – Столько лет не попадалась, ходила всегда по проверенным местам и вот… И ведь руки так и тянутся пуда два себе отсыпать! Я тоже давно не попадалась. Либо банально не могла разглядеть подвох, потому что сил не хватало, либо просто не натыкалась на умников, пользовавшихся магией в городе с магами, которые выше по образованию. Хотя, по сути, подвохов я почти не замечала. Значит, не зря столько медитировала! Кстати, сегодня надо возобновить это дело. И с ведром потренироваться. Остаток дня провела дома. Покормила брата и засела над рекой, пытаясь побить свой рекорд медитаций – пятнадцать минут. И с досадой смотрела на универсальные наручные часы с непромокаемым драконьим щитом и кучей других заклинаний, утащенные у Ширка. Видимо, пока это мой предел. Надо бы больше времени уделять тренировкам. Ведро опробовать так и не успела – Бурная запросилась на свободу. Вдоволь наохотившись и налюбовавшись на медленно меняющее цвет с голубого на жёлтый небо, поняла, что хочу, очень хочу показать это Элаю. Но как это сделать, не нарушив конспирацию? Приземлившись недалеко от его дома, обратилась человеком и, прикрывшись невидимостью, осторожно заглянула в окно. Судя по всему, там проходила взрослая тусовка. На столе разложены закуски и стоят бокалы с вином. Элай со скучным видом ковырялся в тарелке. И тут я поняла, почему друга так пленила мысль о свободе. Люди, сидевшие за столом, явно слегка перебравшие с алкоголем, постоянно просили бедного эльфа о чём-то. Передай соль, нарежь ещё рыбки, не грусти сынок, хочешь, выпей с нами, только вытри за детьми сначала, пожалуйста, а ещё лучше, уложи их спать… А ему даже ответить нечем было. Они, может, и знали немой язык, но не особо обращали на парня внимания, когда он хотел им что-то сказать. Апогеем сего торжества стало то, что Элая расхваливали, как музыканта, и просили что-нибудь сыграть. Он качал головой, показывая жестами, что нет настроения, но народ это мало интересовало. Они упрашивали до последнего, точнее, до того, как Элай просто не махнул на всё это рукой и не ушёл к себе наверх. Всё такая же невидимая, попыталась наложить на себя левитацию, но вышло плохо, как всегда. Подпрыгнуть получилось высоко, но зависнуть – никак. Почему же, когда Ширк наслал на меня динозавра, я взлетела, как миленькая? Эх-х… Придётся по-другому. Если сосредоточиться и сделать всё правильно, у меня получится. Я знаю, что получится, надо же когда-нибудь на это решиться! Значит, мне надо не наверх, а вбок, к стене дома. Я легла на землю, упёршись ногами в дом, сложила пальцы и прошептала заклинание, заменив слово, направляющее человека к небу, на слово, переворачивающее мир на девяносто градусов. Ещё пара заковыристых кукишей и я уже стою, а не лежу. Вышло! И с первого раза! А я молодец. Элай как раз выглянул посмотреть на закат. Я присела рядом, разглядывая печального друга, и мне ещё больше захотелось его порадовать. Перевёрнутый с моего ракурса он смотрелся забавно. Освещённые солнцем волосы парня сами были похожи на солнышко. Я улыбнулась, подумав, как точно это описание подходит под его характер. Чтобы это солнышко не тухло, надо его поддерживать. Послала Элаю картинку Бурной Реки, которая летит в небе с ним на шее, передавая ощущение приятного ветра и азарта. Парень мечтательно улыбнулся и вздохнул. Потом показала ему Бурную Реку, которая ждёт его у леса за забором. Именно там была удобная для меня небольшая площадка для посадки, дальше склон был слишком крутым. Элай оживился, оторвался от окна и исчез внутри. Я же быстро спустилась вниз и опёрлась спиной о стену травы, прошептала обратное заклинание и поспешила на то самое место. Элай выбежал на улицу босиком. Лицо друга было не передать словами. Он не испугался, замер в восхищении и медленно подошёл, застыв с открытым ртом, и смотрел на меня неверящим взглядом. Я завизжала от восторга, смотря на него сверху вниз, Река мысленно заткнула уши лапами и гордо держала подбородок на высоте. Мысли у парня скакали попрыгунчиками: «Огромный! Красивый, изящный, крылатый. И... хрупкий, словно… Неужели девочка?» Он осторожно приблизился и притронулся тёплой рукой к чешуе. «Дышишь так глубоко… какого же размера у тебя лёгкие?» Я его понимала, проведя несколько дней в пути с четырьмя драконами. Очень хорошо видно и слышно, как они дышат, как вздымается грудь, и то увеличиваются, то уменьшаются в размерах бока. Я опустила голову и фыркнула ему в лицо, посмотрев прямо в полные счастья глаза, в которых проглядывался, хоть и совсем немного, страх вперемешку с сомнением, послала волну доброжелательности, чтобы понимал, я – друг, и я не обижу. Потом напомнила, зачем я здесь и осторожно, чтобы не задеть такого маленького и беззащитного сейчас Элая, легла на спину. «Ты, должно быть, сон», – услышала я перед тем, как он взобрался мне на шею. Спружинив на задних лапах, вознеслась к самому небу. Мне хотелось показать ему всё! Облететь Галарэн, в котором уже зажглись огни, сверху где-то напоминающие россыпь, а где-то – целую реку светлячков. Эльф вцепился в меня крепко, вновь переполняясь тем самым щенячьим счастьем, которое вываливал на нас днём. Было в этом что-то необыкновенное. А я кружила, опускалась, поднималась, ждала, пока сядет солнце, чтобы показать ему звёзды и луну, которые теперь казались, хоть и такими же далёкими, но досягаемыми. Снизившись к озеру, в котором отражались звёзды неба и ночного города, задела крылом гладь воды и села на берегу, затем легла, чтобы Элай спустился. А потом, обрызгав всё вокруг, бросилась в воду со всех ног. Ночное время – самое время для купания, да. Я прыгала, била хвостом по воде, нарушая гладь, и веселилась от души. Элай стоял на берегу по колено в воде и смотрел на меня, не отрываясь, и беззвучно смеялся. Я размахнулась и пустила хвостом волну брызг прямо на него. Он отпрыгнул и ошарашено посмотрел на меня. Я призывно покрутилась вокруг себя и топнула по воде два раза. Элай понял и, решив, что и так мокрый, и терять нечего, разбежался и нырнул. Мы плавали и брызгали друг друга, совсем забыв о времени. Луна освещала его смеющиеся глаза, такую яркую улыбку. Мне хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась.***
Я лежала на диване, перенасыщенная впечатлениями, и глупо улыбалась в подушку. На прощание он обнял меня. Обнял мою большую голову, повторяя про себя «Спасибо!». Такой маленький, мокрый, но тёплый и добрый. И как же мне уснуть после такого? Прошло около часа, прежде чем я остыла и провалилась в сон. – Ну, и где ты пропадала?! – возмущался Ран. – Я тебя ждал! – Прости, я купалась. – Ночью? – удивился он. – Ага, – мечтательно вздохнула я и рассмеялась. – Тем не менее… – озадаченно начал он. – Вот! Я добирался целый день и выпросил у знакомого крепкий отвар, при его изготовлении использовалась магия. Он должен помочь дракону. В его руке возник мешочек размером с ладонь. Теперь уже озадачилась я. – Так это был не ты? – Не знаю, – пожал он плечами. – Я много чего был. Я рассказала ему про горькое лекарство, которое нашла на подоконнике, и как оно помогло брату. – Нет, это не я. – А кто? – А кто ещё знал про его болезнь? Я задумалась. Выходило, что только я и Дариуш. Ещё мог знать любой, кто видел Ширка больным. Но если Дариуш его отпустил, скорее всего, Ширк был в состоянии ставить портал, и болезнь обострилась только тогда, когда он оказался дома. – А может, болезнь охватила его полностью после того, как он поставил портал? – предположил следивший за ходом моих мыслей Ран. – Я тут думал… драконы просто так не болеют. Но от некоторых ядов никакие щиты не спасают… Но я больше склоняюсь к тому, что это заклинание. Специальное заклинание, насылающее сильную простуду, рассчитанное на драконов. – Такие бывают? – удивилась я. – Всё бывает. Вообще, слова Рана казались мне правдивыми. Днём Ширку было уже лучше, он даже спустился к столу на запах супа и ел его, шмыгая носом. – Всё равно пусть сидит дома, драконья простуда могла сделать его уязвимым, лучше перестраховаться. – Ясно, – серьёзно кивнула я. – Выходит я столько сил потратил зря, – расстроено протянул Ран, глядя на мешочек. – Но ты всё равно возьми, мало ли чего… – Спасибо, – я приняла отвар. – А как я выйду с ним из сна? – Просто не выпускай из рук… Ну, у нас ещё осталось время. Чем займёмся? – Мне в последнее время стали сниться странные кошмары, – виновато начала я. – Мне кажется, это связано с орочьей магией. – Серьёзно?! – он закатил глаза к небу. – Ладно, что с тобой поделать, рассказывай. – И, правда, кровавый алтарь… – мрачно проговорил он, внимательно меня выслушав. – Но до этого я сны не запоминала. До того, как… – я задумалась, как объяснить то, чего я не видела. – Ладно, хватит на сегодня. Думательный процесс надо прерывать хоть иногда. Полезли на дерево! Ран громко захлопал в ладоши, сохраняя серьёзное лицо, когда я произнесла заклинание смены гравитации, ни разу не запнувшись, и спокойно пошла за ним вперёд по стволу. Болтая ногами, мы сидели на вершине и ни о чём не думали. Иногда перебрасывались глупыми фразами и смеялись. – Слушай, а хочешь опыт из физики? – неожиданно предложил Ран. – Что-о? Сам же предложил закончить с думательным процессом. – Тебе понравится. – Ну, тогда давай, – согласилась я. – А ты уверен, что это безопасно?! – громко спросила я у Рана, висевшего высоко в воздухе. – Я ни в чём не уверен! Но это точно весело! Я подозрительно смотрела на громадную конструкцию из доски и цилиндра у себя под ногами. – Ты готова?! – Нет! – Три! Два! Один! Рана отпустил воздух, и он солдатиком полетел вниз. С силой прыгнув на противоположный конец доски, присел, и тогда уже взлетела я. В первое мгновение меня захватил адреналин, захотелось хохотать от веселья, но потом я поняла, что надо как-то выходить из положения, иначе разобьюсь в лепёшку! Да, с таким другом надо сначала думать, а потом делать. Ну ладно, раз он всё ещё там стоит… У меня была всего пара секунд, чтобы продумать план. Сотворив под своим концом доски воздушную подушку, потянулась драконьей нитью к земле, чтобы с помощью неё выровнять полёт и приземлиться, куда надо, камнем полетела вниз. Приземлилась я почти мягко, но подушка спружинила, и я шлёпнулась на землю. Зато Ран как красиво полетел! И вот, потирая ушибленный бок, я смеялась и никак не могла успокоиться. Ран, катаясь по земле, тоже громко хохотал. Успокоившись, легли рядом на траву и смотрели сквозь кроны оливковых деревьев. Я, сначала промычав про себя мотив, тихо запела. - Часы к полуночи ведут в кромешной темноте. Тяжёлой поступью шаги приблизятся к тебе. Как сердце стиснуто в кулак, биение в груди. Как стихнут звёзды, ты поймёшь, всё только впереди. Странная песня… - Остыло тело, высох прах, давно не видно света глаз. Отвисла челюсть, сгинул страх, разорванный в бою рукав. Давно забыл он о любви, Руки испачканы в крови. Пришёл он по костям других. На помощь тщетно не зови. Я потрясённо посмотрела на Рана, который резко прервался, словно не мог дальше петь. – Ты знаешь эту песню? – удивлённо спросила я. Он встал, вытер глаза и вдруг всхлипнул. – Ты плачешь? Ран… Это была правда. Первый раз я видела, как он плакал. Всегда весёлый и безбашенный, а сейчас я растерянно смотрела на его дрожащие плечи, не зная, что делать. – Что случилось? – я осторожно коснулась его плеча, но он резко отшвырнул мою руку и встал. – Почему? – сказал он сквозь слёзы. – Почему ты поёшь так же? – Так же, как кто? – Так же… как… Никто не смеет петь так же, как она! – он резко развернулся ко мне, по щекам текли слёзы, прямо как у ребёнка, каким он сейчас казался. – Я не понимаю… – Конечно, нет! Почему… Я вспыхнула. – Объясни, что случилось, давай разберёмся! Я не понимаю, что тебя так расстроило. И нечего винить меня! – Уходи! Последнее, что я видела, прежде, чем оказалась на диване, это то, как он с перекошенным от рыданий лицом махнул рукой в сторону. Мне показалось в тот момент, что после этого жеста, словно после страшного заклинания, запирающего дверь навсегда, никогда больше не смогу его увидеть. Почему он такой? Почему вдруг так резко изменился? Что я сделала не так? В груди непроизвольно заныло. Я привыкла к вспышкам гнева Ширка, но чтоб Ран меня прогонял. Да что с ним?! – Доброе утро, – вышедший из ванной комнаты с полотенцем по пояс Ширк озадаченно уставился на меня. – Ты чего? Успокоиться не получалось. Я обняла подушку руками и сильно сжалась. Мне было больно. – Лис, что случилось? – я почувствовала, как он подсел рядом и погладил по голове. – Это из-за меня, да? Прости, что накричал вчера, меня… лихорадило. Ты же знаешь, на меня находит... Чёрт! Дурацкие слёзы всё льются и льются, а я даже объяснить нормально не могу. А ну, взяла себя в руки! Закрыла рот и ноешь про себя! Вместо подушки можно обнять брата, он лучше для этого подходит. Отпустив подушку, вцепилась в Ширка и заныла, закусив губу. Он терпеливо ждал, пока я успокоюсь, гладил по спине и обнимал в ответ. – И чего ты разревелась? Кошмар приснился? – он смешно шмыгнул носом. Я шмыгнула тоже и слабо хихикнула. Теперь сопливая, как братец, до чего докатилась. – И это тоже, – хрипло проговорила я. – Ну, делать мне сегодня всё равно нечего, поэтому готов тебя выслушать, если хочешь. – Хочу... После моего сбивчивого рассказа, Ширк помрачнел. – Я бы запретил тебе, но ты меня вряд ли послушаешь. Но всё же прими, как совет – не встречайся больше с Раном. – Почему? – Так будет лучше и мне и тебе… А сейчас, давай-ка есть. Как насчёт блинчиков с вишнёвым вареньем? – Которое я купила вчера на рынке? – Именно. Твой суп был очень кстати, но не всё же время им питаться? Быстрый Поток восстанавливается и постоянно забирает мою энергию, – пожаловался он. – Если я не поем, у меня желудок будет весь в дырках. Я похлопала на него глазами, опустила взгляд на голый живот и ткнула туда пальцем. Оттуда послышалось недовольное ворчание. Ширк издал слабый стон, словно его кулаком в солнечное сплетение ударили, и повалился на диван. Артист, тоже мне!