***
Утром я проснулась с широкой улыбкой, потянула носом запах каши и направилась к еде. Ран, воспользовавшись случаем, улёгся на свой любимый диван. Это был единственный диван в доме, оттого и любимый. Маг выругался, переполошив всех остальных, когда я в два шага оказалась подле него, подскочила в воздух и приземлилась с другой стороны, а потом с той же скоростью пронеслась до ванной комнаты. Почистив зубы буквально за три секунды, открыла ногой дверь, и та с грохотом ударилась о стенку. – Это какая-то физическая подготовка? – Миши взглядом заставила перетечь струйку манки в миску, которую я держала, с нетерпением подпрыгивая на месте. – Не могу говорить, надо есть! – стукнув полной миской по круглому столу, опустилась на стул, чуть не опрокинув кружку с тайрой, которую Ширк вовремя успел убрать. – А-а-а, ты же говорила про конкурс! – Миши присела рядом с Ширком на созданный ею же стул. Не было времени ждать, пока остынет каша, поэтому я остудила её взглядом прямо во время еды, слопала за три минуты и вытерла рот рукой. Ох, не надо было мне глаза на эту парочку поднимать, те уже приклеились плечами, как ни в чём не бывало попивая тайру. Я заулыбалась, как можно шире, Миши удивлённо заморгала, глядя на меня. Но и на утренние разговоры времени также не было, поэтому я вскочила со стула и направилась в ванную, по пути забрасывая пустую миску в раковину левитацией. – А конкурс уже начался? – поинтересовалась Миши, когда я, переодевшись в лёгкое платье, вышла из ванной комнаты. – Нет, он вечером, но мы соберёмся раньше, чтобы подготовиться. – Чё это на тебе? – Ран подозрительно уставился на юбку, но я уже закрывала входную дверь, выпорхнув наружу. Сегодня надо быть хорошей, надо быть весёлой и не унывать, как делает Миши. Потому что сегодня... – Мы должны победить! – торжественно возвестила я, врываясь в музыкальный класс. Кэри подслеповато на меня уставилась и зевнула, Момо, как ни в чём не бывало, продолжил настраивать скрипку. А Элай коротко глянул на меня и вернулся к протиранию разобранной флейты специальной тряпочкой. – Как жизнь? – Кэри подошла, чтобы обнять. – Как школа? – Тебе лучше не знать, – неловко улыбнулась я. – Почему? – Да потому что она прогуливает и учиться на двойки, – как-то уж слишком старательно натирая флейту, резко ответил Элай. – Милисса, Милисса... как же так? – поцокал языком учитель. – Надеюсь, ты прогуливала, чтобы готовиться к конкурсу? – Ага, сейчас, – снова сдерзил Элай, заработав удивлённый взгляд Кэри. – Тебе-то что? – не прекращая улыбаться также старательно, как флейтист натирал инструмент, вежливо полюбопытствовала я. – Я думала, тебе всё равно, что со мной происходит. Теперь уже не только Кэри, но и Момо удивлённо на нас смотрели и хлопали глазами, ожидая, что будет дальше. На их памяти мы не разу не вели себя друг с другом таким образом. – Было бы всё равно, не стал бы тебя лечить, – теперь он прямо смотрел на меня, но что-то в этом взгляде не чувствовалось и капли добрых намерений. – Ты прав. Хочешь, расскажу, как это заработала? – покрутила перебинтованной рукой в воздухе. – Нет, – Элай повернулся ко мне спиной и подул в часть флейты, которая предназначалась для губ. Сначала я решила, что он так проверяет звук, но привычного свиста не последовало, только глухой ветер, проходящий сквозь металлическую трубку. – Расскажи мне! – тут же заинтересовалась Кэри. А вот Момо с внимательным прищуром повернулся к Элаю, который продолжал дуть, пока, наконец, не получилось правильного звука. Флейтист вздохнул с облегчением и невозмутимо начал собирать флейту по частям. – Не буду, – сбросив с себя улыбку, посерьёзнела я. – Ну в смысле? – расстроенно застонала Кэри, переводя взгляд с меня на Элая. – Не хочу, стыдно, – совестливо пробубнила я под нос. – А Элаю не стыдно? – не поняла Кэри. – Ладно, балаболки, – Момо решил спасти меня от признания, – давайте не будем зря терять время. Иронично, что Элай был тем, кто больше всего хотел попасть в Тивалон, и больше всех ошибался, когда мы репетировали. Злился, рычал, отворачивался, хмурился. Его ошибки не были тотальными, но... – Без шансов, – тихо вздохнула Кэри, которая сидела рядом со мной на скамейке, облокотившись на колени и подперев голову кулаками. В конце концов, Момо велел нам отдохнуть, а Элаю пришлось повторять один и тот же отрывок снова и снова, пока уставшие от держания флейты на весу руки не стали клониться всё ниже к полу. – В школе вам тяжело, да? – задумчиво спросила Кэри, грустно смотря на мрачного флейтиста. – На эльфийском курсе слишком мало учеников, поэтому их заставляют трудиться больше, чтобы они скорее перескочили на второй год и присоединились ко второму курсу. – Серьёзно? – сочувственно протянула певица. – Он мне ничего не говорил... – Мне тоже, – снова улыбнулась я, но Кэри не стала улыбаться в ответ, наоборот нахмурила брови. Когда у вспотевшего от потуг Элая, наконец, вышло сыграть мелодию целиком без единой ошибки, Момо кивнул и позвал нас присоединиться. Но тут всё опять пошло наперекосяк: Элай снова запнулся, оторвал флейту от губ, сказал что-то резкое на эльфийском. – Не смотрите на меня так! – обернулся он на продолжающих песню нас. Момо надеялся, что Элай забьёт на ошибку и продолжит играть, как это обычно и делается, но, не дождавшись сотрудничества со стороны флейтиста, убрал скрипку с плеча. – Девочки, прогуляйтесь по коридору, – отложив скрипку, спокойно сказал Момо. Мы переглянулись и исполнили просьбу. – Мисси, – позвала Кэри, когда мы неспешно шли в сторону зоны отдыха, – вы с Элаем поменялись местами? – Ты о чём? – Почему ты так старательно притворяешься, а он такой настоящий? – Настоящий? – повторила я, глядя себе под ноги. – Да, он злится, но он это не скрывает. Чтобы понять, о чём он думает, много ума не надо, в отличие от тебя. Я даже могу понять его, если он улыбается, несмотря на невзгоды. Но он и это делает искренне, а ты давишься. На самом-то деле я перестала улыбаться, ещё когда мы вышли из класса. Обычно Кэри у нас всех веселит и редко говорит о таких вещах. Неужели я настолько страшно выгляжу?***
Учитель опустился на скамейку, похлопал рядом с собой. Мрачный Элай опустился, сразу отведя взгляд в сторону. – Откажемся от участия. – Что? – нахмуренные брови теперь встали домиком. – Почему? – Так уж сошлось, – учитель убрал руки в карманы, смотря в окно на город, – что конкурс проводится именно тогда, когда никто из вас этого уже не хочет. – Я хочу! – поспорил Элай. – Хочешь участвовать или выиграть? А если хочешь только выиграть, то почему не уделял время музыке? – В школе тяжело, – Элай потёр большим пальцем инструмент, словно это монотонное занятие могло ему как-то помочь. – Каждый день я сплю не больше пяти часов, а с субботы по воскресенье – не меньше двенадцати. Мало того, что мы должны до первого семестра попасть на второй курс, так ещё я на своём курсе самый старший, и поэтому, мне кажется, у учителей и однокурсниц ко мне завышенные ожидания... Я пытался браться за флейту, но даже тогда все мысли были только об учёбе. Если я не учился по теме, то изучал справочники заклинаний... – То есть время всё-таки было? – улыбнулся Момо. – Знаешь, ты же всегда умел находить время на любое дело. Работал везде понемногу, помогал Милиссе освоиться, да много кому помогал. Тебе помогают в школе? – Да... я живу со вторым курсом, потому что на моём только девочки. Ребята иногда подсказывают мне, что делать. – Хорошо, – Момо поднялся со скамейки, сладко потянулся. – До конкурса осталось больше четырёх часов. Я предлагаю перекусить.***
Дома никого не было, но в контрольной сети я обнаружила Ширка и Миши, которые, судя по всему, грелись на солнышке в траве. Я подошла спросить, можно ли доесть суп. – Суп? Конечно, кушай. Я всё равно собиралась на рынок. – Тебе помочь? Ну, с покупками... – Лучше останься дома с Ширком, – подмигнула она, поднимаясь с травы. Ширк остался лежать, и из-за повязки на глазах я не могла понять, спит он или нет. Проходя мимо меня, Миши уловила мой грустный взгляд, обращенный к Ширку, и подбадривающе ударила локтем в плечо, улыбаясь. – Как ты это делаешь? – завистливо пробубнила я под нос, глянув на её улыбку. – Почему это выглядит так естественно? – Ты что-то сказала? – обернулась уже уходившая по полю Миши. – Спасибо за суп, – улыбнулась я ей. – Спасибо, что помогаешь нам. И снова у меня в груди что-то неприятное от этой глупой зависти, когда Миши мне весело и так легко улыбнулась. Я бы стояла и дальше, провожая девушку взглядом, но вздрогнула от неожиданности, когда Ширк подал голос. – Как конкурс? – Шестое место, – повернулась я к нему, заведя за спину руки. – Из шести? Нет, ну вы только посмотрите, господин шутить изволит. – Из одиннадцати, – хмуро ответила я. – Ясно, – Ширк отвернулся от меня набок. Похоже, на этом разговор окончен. Если не считать той беседы по поводу моей кровати в кабинете, это даже можно считать счастливым случаем, что Ширк начал интересоваться чем-то, связанным со мной. Я бы очень хотела поделиться с ним сегодняшними событиями, поведать о том, как мы ели плюшки и разгуливали по городу по наказу самого учителя. Он решил, что раз мы так или иначе не сможем выиграть, то почему бы не провести это время с пользой и не покачаться на больших двойных качелях в одном из парков Галарэна. До сих пор смеюсь, когда вспоминаю, как мы с Кэри орали «Идёт бычок качается, сейчас я упаду». И ведь она действительно тогда чуть не упала. Да... обо всём этом мне бы очень хотелось рассказать, но лучше Ширк дождётся Миши и продолжит проводить с ней время. Она, как никто другой, умеет ему помогать. После ужина я сидела в кабинете, воображая, чем бы таким заняться, чтобы, как выражается Шон, печаль не заглотила. Погулять, пока не стемнело? Полетать? Что-то вообще ничего не хочется. Ширк вошёл без стука, сильно меня напугав, когда солнце уже зашло за горизонт. – Блин, хоть бы предупредил, – положила я руку на сердце, после того как оно ёкнуло от неожиданности. – Не молодая уже. Ничего мне не ответив, Ширк прошёл по комнате, обогнув кровать, опустился на стул, нащупал на столе стопку бумаги и подтянул к себе. А потом я с замиранием сердца наблюдала за тем, как он развязал на затылке ткань и, не открывая глаз, положил повязку в сторону. И хоть в комнате было достаточно темно, даже слабый свет вызывал у него болезненные ощущения. Неужели глаза привыкли настолько, что ночью от лунного света не болит голова? Я очнулась, только когда Ширк тяжело вздохнул и потёр лицо, моргая на лист бумаги. Проморгавшись, он потянулся за чернильницей на полке, вытащил из ящика перьевую ручку. – Садись сюда, – Ширк, не оборачиваясь, хлопнул по краю кровати рядом с собой, когда я была уже на полпути к выходу, решив, что буду только мешаться. – Я? – растерянно посмотрела в его сторону. – По каким предметам двойки? – спросил Ширк, когда я осторожно опустилась рядом на край кровати. – Почти по всем... – Какие будут в понедельник? – Я не помню, надо посмотреть в расписании. – С собой? – В сумке. – Неси. Когда вернулась, Ширк стоял у шкафа, разглядывая книги, словно вспоминал, что там находится. По его просьбе начала перечислять предметы. – А учебники с собой? – В школе. У меня вот... – потупившись, протянула ему стопку листов с заданиями, которые получила от учителей ещё на прошлой неделе. Ширк их принял, и я не упустила шанса, чтобы посмотреть на брата, сосредоточено пробегающего по заданиям глазами. Как я и думала, взгляд стал каким-то другим, тяжёлым. Но если не присматриваться, то глаза были всё теми же, серо-зелёные, прямо как камешек у меня на цепочке, по которому с Ширком всё ещё нельзя связываться, чтобы не повредить так и не вернувшуюся в прежнее состояние голову. Когда он будет чуть сильнее, спрошу про то, как он выбрался и что с ним делали. Конечно, велика вероятность, что Ширк просто не ответит, но попробовать стоит, ведь жуть как интересно! Мы занимались почти всю ночь, в буквальном смысле до рассвета. К тому времени Ширку стало тяжело без повязки, а без неё он не мог прочесть мои каракули и не мог сам наглядно показать, как решать задачки. К четырём утра он заразительно зевнул, прикрыв рот рукой, закрыл справочник с базовыми формулами, который удачно оказался в его маленькой библиотеке. – Спасибо, – улыбнулась, всё ещё немного опасаясь безмолвия с его стороны. Он говорил, только когда хотел и без зазрения совести мог оставить меня без ответа. – Большое спасибо. – Послушай, – он вытер глаза и взял со стола повязку, снова скрывая свой взгляд, который успел смягчиться к концу занятия. Мне было неловко, но вот Ширк, похоже чувствовал себя вполне уверенно, не ругался и даже ни разу не стукнул по голове. – Я не хочу, чтобы ты прогуливала из-за меня. Поэтому лети завтра на уроки. Ширк поднялся с края кровати, на который переместился, уступив мне стул, чтобы было удобнее писать. – Ширк, – позвала я, когда он уже был у двери. – Я тут подумала, у нас есть драконье зрение, поэтому мы хорошо видим в темноте. Но в повязке оно почти не работает. Но что если попробовать сделать настоящие драконьи глаза частичной трансформацией? – я обернулась, сделав из пальцев очки. На секунду мне показалось, что Ширк обрадуется, даже улыбнётся. Но он так и стоял, прислонившись к косяку и смотря на меня. – Поток не даёт мне трансформироваться. Спокойной ночи. И ушёл, а я печально смотрела ему вслед. Но всё-таки сегодня он говорил со мной гораздо больше, чем все прошлые разы вместе взятые. Так что остаток ночи обещал быть полным приятных сновидений.