***
Блондинка уныло плелась домой, пиная небольшой камушек, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь поздним вечером. Когда та проходила соседние с её домом дворы, девушка увидела небольшую компанию не самых образованных людей в округе, или же просто гопников, что заставило ту забыть о камушке и ускорить шаг. Через несколько минут та уже вошла в подъезд, несколько раз нажимая на кнопку звонка, ибо ключи доставать было слишком долго. Девушка услышала щелчок замка, и, поздоровавшись с братом, села на пуфик, расшнуровывая ярко-голубые Конверсы, что были немного в пыли. — Ты в курсе, что сегодня родители приезжают с утра? — облокотившись на косяк и сложив руки на груди, поинтересовался блондин, и Киру слегка напрягло его поведение. — Именно поэтому я сейчас абсолютно трезвая тут, а не на даче с винишком, — глянув на парня, словно это было очевидно, Кира сняла толстовку, оставшись в чёрной майке с глубоким круглым вырезом и обтягивающих тонких голубых джинсах. — Кир, о Чернобыле... — начал Вершинин, но Кира прервала того взглядом, обернувшись к нему. — Я не такая тупая, Паш, — бросила та, уходя в ванную и закрывая дверь на замок, оставляя парня в коридоре, однако снова открыла дверь, уже распустив недлинные волосы, что были в пучке. — Разбуди за полчаса до приезда, ок? — получив кивок в ответ, Кира снова исчезла за дверью, а Паша ушёл в комнату, не решаясь спросить у сестры о Эрике, к которой девушка относилась очень хорошо, и тому, как поступил брат, обрадовалась бы вряд ли, узнав ситуацию полностью.***
Пепельноволосая устало шла по тротуару, поправив лямку рюкзака с цветочным принтом, который прекрасно вписывался в нежный образ, состоящий из лёгкого платья, светлой джинсовой куртки и балеток. Из-за мыслей и волнения та не слышала даже музыки в наушниках, и продолжала двигаться по давно изученной дороге. Шаг был быстрым, и та лишь изредка откидывала несколько прядей волос, что не вплетались в две объёмные косы. Девушке было невыносимо плохо, но это никак не отражалось на её внешности. Всё тот же тёмный макияж, разве что из насыщенного пепельно-серого цвета волосы стали более приближёнными к естественному пепельному блонду, однако концы локонов блестели на солнце ярко-зелёным, словно трава в мае. Пирсинг в губе никуда не исчез, что не позволило броскому внешнему виду отойти на задний план, а взгляды прохожих, наполненные восхищением или пренебрежением давно стали привычными. Золотарёва скучала по блондину, но успокаивала себя лишь тем, что он сам отказался от всех отношений. Да, она действительно хотела быть с ним, но он сделал свой выбор, а навязываться или умолять человека остаться не в её принципах. Не так давно Эрика ставила принципы ниже чувств и отношений, но ведь парень ни разу не уступал своим убеждениям, и пришло время взять пример с него. Верит Игнатьеву — пожалуйста. Гордость важнее искренности? Неважно! Если он не хочет продолжать отношения, которые серьёзно могли быть, почему должна переживать она? У него, должно быть, всё хорошо, пока девушка идёт, пытаясь не сорваться на бег, в онкологический центр за анализами сестры. В Чернобыле была слабая надежда, что он, успевший стать таким значимым, будет с ней рядом, будет сжимать её руку... Руку сжимал только провод наушников, обмотанный вокруг запястья. Внезапно девушке на плечи легки руки, и та не в шутку напугалась, но, обернувшись, невольно улыбнулась.***
— Бла-бла-бла, в комнате у меня, видите ли, срач! — передразнила маму Кира, запихивая в рюкзак пластиковую бутылку «My Bottle» с водой, кошелёк, толстовку и зарядку для телефона. — Чё, из дома уходишь? — заржал блондин, когда Кира кривлялась, пока мама кричала что-то отцу в другой комнате. — Не дождёшься. Просто сам подумай — я курить бросаю, на дачу съездила, как обещала, спать в темноте легла, реально, блин, была рада их приезду! А в ответ что? Что у меня в комнате вещи раскиданы! Так что бывай, братан, а я пойду, погуляю, о жизни подумаю, ибо сейчас поругаюсь с маман, наговорю ей хрени, и сама же пожалею. А ты... лучше бы тоже пошёл, воздухом подышал, мозги бы, может, на место встали... — без привычной ухмылки ответила Вершинина, и ситуация обоим молодым людям напомнила тот день, когда деньги и пропали. Впечатления оставляли желать лучшего, но в отличие от начала этой истории с Чернобылем, Кира всё-таки вышла, вдыхая тёплый воздух, и, закинув рюкзак за спину, пошла к станции метро, потому что за последнее время уже наизусть знала каждую трещинку в асфальте родного района, не то чтобы парки или аллеи. В метро, конечно, было прохладнее, и по рукам, не закрытым футболкой, побежали мурашки. Вытащив чёрную толстовку на замке, та накинула её на плечи, и, дождавшись поезда, добавила громкость музыки на всю. Она понятия не имела, куда ехать, но уже через несколько остановок вдруг внезапно захотела пройти по старому парку, где ещё учась в школе бывала довольно часто. В том не было ничего особенного, но воспоминания, которые сейчас нахлынули на Киру, буквально заставили ту выйти на нужной станции. Именно там её обычно ждал брат или Лёша, чтобы потом встретиться с Настей или ещё парой-тройкой общих друзей, именно там она любила сидеть, когда бывало плохо, однако сейчас всё казалось каким-то чужим и отдалённым. Солнце скрылось за тучами, и девушка опустилась на лавочку, кидая рюкзак рядом и просто прикрывая глаза, вслушиваясь в тексты песен. Вспомнив, что в рюкзаке абсолютно точно есть общая тетрадь на металлической пружине и чёрная гелевая ручка, Кире никогда ещё не хотелось рисовать так сильно, но желание это само собой отпало, когда боковым зрением та увидела девушку, походка которой была слишком знакомой. Всё дальше удаляясь от Киры, девушка шла вперёд уверенным шагом, а не слишком хорошее зрение блондинки ещё больше подводило её. В мыслях той сопротивлялись друг другу несколько фактов, решающим из которых был цвет волос. Прежде сероватые локоны сменились двумя объёмными, растрепавшимися косами, а их цвет приближённо напоминал натуральный цвет волос Киры, что заставило Вершинину сильно засомневаться, не обозналась ли она. Незнакомка была в лёгком платье, а Кира ни разу не видела Эрику в чём-то кроме джинс и мешковатых толстовок. Зато когда та откинула привычным для Эр движением руки косу, концы которой были покрашены в ярко-зелёный, Кира уже абсолютно не сомневалась, что это Золотарёва. Побежав через парк, чем распугала голубей, которых с усердием кормили сидящие на лавочке бабки, Кира догнала ту, но так как в отличие от Вершининой блондинка не вытащила наушники, пришлось шумно остановиться рядом, положив ледяные руки той на плечи, чем, судя по всему, сильно напугала Золотарёву. Холодные руки вообще были проблемой Киры, потому что она всегда забывала, как на прикосновения реагируют окружающие. Но, несмотря на странное приветствие, бледные губы девушки растянулись в искренней улыбке, что заставило Киру не только улыбнуться в ответ, но и обнять Эр, которая была безумно рада увидеть Киру. — Эря, как я скучал, ты даже не представляешь, — как обычно в мужском роде громко говорила синеглазая, точно зная, что Эрика тоже рада встрече, которая произошла абсолютно случайно. — Ты какого хрена потерялась? — оторвавшись от девушки, с явным упрёком спросила Вершинина, осматривая сероглазую с ног до головы, только сейчас понимая, что глаза уже вовсе не серые. Ярко-голубые, почти небесные. — Обстоятельства... не позволили продолжать общение, — с видимой горечью ответила Эр, поднимая взгляд на Киру, которая так же смотрела на собеседницу с болью. Они стояли посреди тротуара, и прохожие странно смотрели на девушек, в частности из-за неформальной внешности Эрики, и хотя та давно привыкла, поведение людей именно в этот момент её смущало. — О, это «обстоятельство» ничего мне толком не рассказал, что вообще произошло, пока меня не было. Может, хоть ты просветишь? — абсолютно серьёзно поинтересовалась Кира, а Эрика буквально задохнулась от злости — то есть, он даже родной сестре не сказал, что поверил Игнатьеву, а не ей? Что она спрашивала у него о перспективе их отношений, а он даже не ответил нормально? И что Кира сейчас вообще о ней думает? Девушке вдруг стало до безумия обидно от его отношения, потому что она сама действительно очень скучала по парню. — Я уже опаздываю, прости, Кир... — неуверенно произнесла Золотарёва, снова потупив взгляд, и уже думала предложить встретиться вечером, но мысли о Паше отбили все намерения... Теперь, когда они пересеклись с Кирой, у неё появляется шанс увидеться с ним, и девушка просто не могла понять, нужно ли это ей. Она бы безусловно хотела услышать от него извинений, или хотя бы просто нормально поговорить... Но никогда не сделает первый шаг. — Может, тогда вечером погуляем? — у Киры складывалось впечатление, что Эрика бы вовсе не хотела с ней пересекаться здесь, не то чтобы гулять вечером. Но девушка утвердительно кивнула, спрашивая номер сотового блондинки, и попутно говоря ей свой. Когда Кира хотела уже развернуться, чтобы пойти в другую сторону, Эрика остановила ту, задав вопрос, который буквально вертелся на языке: — Что с Пашей? — Эр смотрела на Вершинину, и та просто потерялась во взгляде блондинки. — Я понятия не имею. Мы почти не разговариваем, — абсолютно без эмоций ответила девушка, и хотя это была чистая правда, Кира почувствовала неуверенность, и хотела уходить, но не смогла не сказать: — Без линз было лучше, — помахав рукой, та пошла к лавочке, несколько секунд посмотрев в спину удаляющейся Золотарёвой.