Зачем кричать, когда никто не слышит? О чём мы говорим? Мне кажется, что мы давно не живы — зажглись и потихоньку догорим...*
Немного приведя себя в порядок, Кира и не думала, что сейчас помимо неё кто-то дома, ведь родители должны быть на работе, а брат — в университете, который исправно посещал, однако это не помешало ему сидеть на кухне, запустив пальцы в волосы и абсолютно не отреагировав на появление сестры. — Депрессулька, не пошёл в универ? — абсолютно серьёзно спросила Кира, но парень усмехнулся, ответив, что смысла идти на две пары нет. Разговор далее, как и ожидала Кира, в очередной раз не пошёл, и, сделав себе крепкий кофе, девушка ушла в комнату, всё-таки думая, почему это Вершинин остался дома и теперь уныло сидит на кухне. Ещё блондинку волновал Горелов, от которого ничего слышно не было, а помимо него и Настя. Кира даже подумывала спросить о них у Паши, но вспомнив, что хотела позвонить Егору, проигнорировала это желание, однако затея со звонком тоже пролетела — парень не взял трубку, поэтому Вершинина проверила, онлайн ли Эр, но и той в сети не было, хотя девушка зашла на страницу, открывая раздел с подписчиками, и, конечно, находя среди них Вершинина. В мыслях в который раз назвав брата идиотом, та легла на кровать, включая музыку в наушниках и отключаясь от всего мира, правда, не на долго — звонок Егора заставил улыбнуться и отключить наушники, встать с кровати и прогуляться по комнате до балкона, прежде чем ответить.***
Кира умела прекрасно скрывать эмоции, хранить секреты, выставлять себя той, кем не являлась, но даже она иногда могла пропустить какой-то момент, который меняет мнение о ней. Пытаясь быть независимой и равнодушной только несколько минут назад, девушка забыла о том, что так тщательно скрывала эти дни — глубокие, ещё не превратившиеся в рубцы порезы на руках. Вряд ли она хотела умирать, скорее, снова взялась за старое — когда было больно морально, она старалась заглушить эту боль физической, что не скрылось от брата. Порезы не успели зажить, да и Кира ещё недавно ходила в футболках и майках, нося на руках многочисленные браслеты. Просто с утра она не ожидала, что дома есть кто-то, кроме неё. Парень вроде и понимал, что надо ей что-нибудь сказать, поддержать, но а с другой стороны, это всё не в первый раз — всегда, порезав руки, она успокаивалась, не возвращаясь к самоповреждениям до очередного пика депрессии. Знали бы родители — психолог, а то и психиатр ей обеспечен, но сама девушка абсолютно спокойно к этому относилась — она знала, что Вершинин не скажет кому-то об этом, а сама в этом ничего страшного не видела. Когда девушка вошла на кухню, блондин понял, что она если уж не счастлива, то хотя бы очень рада. Первый раз её глаза действительно не выглядели грустными и омрачёнными, а на губах была еле заметная улыбка. На ней были её любимые джинсы, которые абсолютно ничем особенным не отличались, футболка с логотипом The Rolling Stones и укороченная кожаная куртка, которую терпеть не могла мама Киры, греша на то, что дочь покупает абсолютно ненужные вещи, от которых ни тепла, ни красоты. Волосы блондинки были привычно зачесаны назад, но всё же некоторые пряди обрамляли нежные черты лица. Забрав бутылку с водой, девушка с удивлением глянула на Пашу, ни занятие, ни настроение которого за этот час не изменились. — Чё с тобой? — блонди села напротив брата, смотря на того с явным непониманием, ведь в депрессиях обычно пребывала она, но никак не жизнерадостный Вершинин, который наконец поднял взгляд от белой столешницы. — Нормально всё. Сижу вот, Лёху жду. А ты куда идёшь? — при имени общего друга синеглазая чуть ли не скривилась, чудом удержавшись от ещё одного момента странного поведения. Поняв, что ей задали вопрос, та постаралась вернуть невозмутимый вид. — Да так, с Егором погулять, на концерт может вечером заглянем, — положив локти на стол, нехотя ответила Вершинина. — Давно всех не видела, — добавила та, но парню, кажется, было не слишком интересно, хотя он и сам спросил. — Удачно погулять, — только бросил тот, и хотя в планах Киры было оставаться дома ещё хотя бы минут тридцать, сейчас она стала судорожно собирать рюкзак, закидывая туда всё необходимое, лишь бы уйти раньше, чем придёт Горелов, однако старания девушки не увенчались успехом, когда раздался звонок в дверь и что-то словно оборвалось внутри. Увидеть его — снова думать весь вечер и ночь напролёт, снова убить только немного поднявшееся настроение, снова встретить Егора с таким лицом, будто это самая нежеланная встреча за всю жизнь, а это было далеко не так. Тихо выйдя в коридор, Кира слышала отрывки диалога, и голос Лёши невозможно раздражал девушку, пока та шнуровала кеды. Светловолосая больше всего хотела выбежать из этой квартиры, на прощание только хлопнув дверью, но вдруг с ненавистью осознала, что оставила телефон на кухонном столе. Искренне надеясь, что если она попросит Пашу, тот просто отдаст телефон, а Горелов посидит на кухне, девушка позвала того, прямо сказав, что ей нужно, и тут же из кухни послышался возглас вроде «Кирюша дома?», и показалась довольная рожа Горелова, а Вершинин, как назло, ответил, что телефона там нет. Пока блондин ушёл искать тот в ванной и в комнате сестры, Алексей, улыбаясь, подошёл к блондинке, которая его буквально убить взглядом хотела. — Кирюша, даже не вышла поздороваться... обидно, блять, обидно, — усмехнулся брюнет, а из комнаты девушки послышался грохот, но Кира была настолько взбешена появлением парня, что не обратила на него внимания. — За «Кирюшу» могу и по зубам съездить, — прошипела блонди, потому что если раньше нормально относилась к тому, как её звал парень, то сейчас её это ужасно бесило, как и сам Горелов в принципе. — ПМС? — нагло усмехнулся тот, вытащив из кармана смартфон девушки, на что та абсолютно не отреагировала, лишь протянув руку, но Горелов отдавать телефон не спешил. — Паш, я нашла телефон, — громко отозвалась Вершинина, игнорируя шутку Лёши, выхватив у того смартфон и уходя, хлопнув дверью. Недавно приобретённое настроение улетучилось, потому что она абсолютно не понимала, что ему от неё надо. Девушка и осознавала, что он не достоин того, чтобы страдать по нему, что он любит Настю, но, тем не менее, ей казалось, что она сейчас заплачет от этой чёртовой безысходности и отчаяния. Можно было доехать на автобусе, потому что идти — три остановки, и это действительно проще, чем срезать через дворы, где постоянно бегают дети и ездят машины, но Кире было глубоко всё равно, а до назначенного времени было ещё далеко, поэтому она неуверенно плелась, обдумывая поведение Лёши и пытаясь разобраться в чувствах к нему, и как бы она их не отрицала, продолжала любить его. Выходя в парк, который вообще-то являлся задним двором многоэтажки, где стояло пару лавочек и был газон, Кира вдалеке увидела парня высокого роста, рядом с которым ходила довольно крупная собака. Подходя ближе та поняла, что собака — чёрная с рыжими подпалинами длинношёрстная овчарка, а парень и есть Егор. Вершинина хотела окликнуть его, но голос пропал, и наконец откашлявшись, она была уже довольно рядом с шатеном. Так как всё-таки он стоял спиной, а Кира видела его не так много раз, та негромко позвала парня, и, к счастью девушки, он обернулся, улыбнувшись и позвав к себе собаку. Улыбаясь в ответ, девушка подошла ближе, и парень обнял её свободной рукой, в то время как сама Кира хотя и пыталась убедить себя, что всё хорошо, всё равно хотела вернуться назад домой, лишь бы быть не на людях, и, наверное, поэтому прижалась к парню, словно ища защиты или поддержки, только через минуту понимая, что это довольно странно, но Егор продолжал улыбаться, и уже даже начал разговор, который ни к чему не принуждал, что помогло девушке хоть немного расслабиться, и из-за надоедливых мыслей до неё не сразу дошло, что рядом с Егором бредёт мечта доброй половины жизни Киры — собака. Родители никак не соглашались, а Кира всегда мечтала иметь овчарку, чтобы просто в любое время суток было с кем погулять, и кто бы никогда не бросил. В людях она отчаялась в этом плане. Именно поэтому через несколько минут забыв о Горелове, девушка гладила овчарку, которая вела себя максимум — осторожно, но не агрессивно по отношению к блондинке. — Можно я её у тебя заберу? — зарываясь лицом в шерсть на загривке, улыбалась Кира, которая безумно легко чувствовала себя рядом с Егором. — Нельзя, — девушка наигранно обиженно надула губки, но парень продолжил: — Так у меня будет больше поводов видеть тебя, и ты не продинамишь больше, — без какого-либо упрёка улыбнулся тот, и Кира первый раз за большой промежуток времени засмеялась. — Собакой будешь шантажировать? — поинтересовалась та, когда пара уже подошла к подъезду Егора, и Кира машинально остановилась, но парень, обняв ту за плечи, затащил в подъезд, хотя она и не слишком сопротивлялась. — Собаку зовут Квин, и если я тебя не привлекаю, то да, собакой, — усмехнулся тот, снова заставив Киру забыть о проблемах и засмеяться, на что странно отреагировала спускающаяся по лестнице бабушка. — Ты один что ли живёшь? — спросила синеглазая, войдя в уютную однокомнатную квартиру и спуская с поводка овчарку, присаживаясь на кожаный пуфик у входа. — Ну да, родаки в Подмосковье, дом там, все дела, а мне в универ ездить оттуда неудобно, — шатен прошёл в комнату, выйдя оттуда с телефоном и наушниками. — Чай, кофе будешь? — спросил тот, но Кира вежливо отказалась, и уже через несколько минут они вышли из подъезда, направляясь к метро, а оттуда в самый обычный клуб, где и проводились концерты. Вся дорога прошла для Киры незаметно, и её не покидало чувство, будто она знает Егора всю свою жизнь, и девушка могла уверенно сказать, что сейчас практически счастлива.***
Вершинин зашёл домой, наивно надеясь, что Кира уже тут, однако сестры не было. Да и с чего бы ей тут взяться, если она ушла на концерт, тем более с Егором? Раньше одиннадцати её всё равно не будет. Родители уехали на дачу, Горелов помирился с Настей, и поэтому парень пришёл раньше, чем ожидал, а затуманенное алкоголем сознание продолжало рисовать образ, который ни на минуту не покидал его уже который день. Кира, наверное, была права, ибо блондин прекрасно осознавал, до чего докатился, раз уж пытается решить все проблемы только текилой, распитой в одиночку в клубе, а не нормальными действиями, и всё-таки мысли о Эрике не покидали его. Зайдя в ванную тот нашёл лезвие, мысленно проклиная себя за тот чёртов день, когда они вернулись в Москву, провёл по запястью, однако не получил желаемого эффекта — онемевшая от удара по стене в подъезде рука практически не отозвалась болью, хотя блондин не остановился.***
Кира ощущала тепло от руки Егора, сжимающей её ладонь. Он, конечно, не придавал этому значения, ибо Киру с её ростом в толпе у клуба было легко потерять, но блондинка слишком давно скучала по обычным прикосновениям, по человеку, которого можно назвать другом, которого можно просто обнять, не думая о последствиях, рассказать что-то, провести вместе время, не думая о Горелове, и хотя бы на несколько часов забыть о своих депрессиях. И в её глазах Егор вполне мог сойти на эту роль.