Мы любили от встречи до встречи

— Кира, — окликнул девушку до боли знакомый голос, и та значительно замедлила шаг, вскоре останавливаясь вовсе, но повернуться себя заставить не могла, поэтому пришлось подождать, когда рыжеволосая подойдёт к ней сама. — Привет, — пытаясь придать голосу дружелюбия, бросила Вершинина, пряча руки в карманах и кутаясь в шарф, который и так закрывал подбородок. — Давно не виделись, — и хотя это действительно было так, прозвучало из уст Насти как сарказм. Девушка заметила, что Кира не особо была рада встрече, хотя и сама кареглазая не искала поводов поговорить, с когда-то лучшей подругой. Она знала от Паши, что Кира идёт с работы, знала, что у блондинки теперь в прямом смысле есть своя компания, и с Гореловым за всё это время она не пересекалась. Настя всё чаще замечала за собой, что ей всё равно, что происходит между ней и её парнем. Они могли не говорить неделями, а потом всё становилось как раньше, но это не радовало рыжую. Даже со стороны, кажется, видно, что если чувства ещё есть, то подохнут в скором времени, поэтому она была предоставлена сама себе холодными вечерами. Раньше она казнила себя за то, что испортила отношения с Кирой, хотя сейчас, смотря на девушку, пыталась себя оправдать. Блондинка тоже не спешила говорить. Она могла найти тысячу способов, чтобы хотя бы показать, что ей не всё равно. Паша. Последний, с кем бы Настя хотела проводить побольше времени. Лучший друг. Сейчас у него тоже всё хорошо с Эрикой. В общем-то, все уже понемногу начали избавляться от воспоминаний, приобретённых в Чернобыле, возвращаться к нормальной жизни с положительными эмоциями, кроме тебя самой. — Не против, если я с тобой прогуляюсь? Пашу надо увидеть, — усмехнулась рыжая, а блондинка только покачала головой, продолжая распутывать наушники, компания которых, как ни крути, была ей приятнее. Она чувствовала себя неуютно рядом с бывшей подругой. Раньше она готова была на многое ради Насти, а сейчас... И всё из-за буквальной ревности, причём без повода. Киру всегда останавливало только хорошее отношение к Насте, а сейчас у неё были видимые причины плюнуть на него и хотя бы попытаться стать с Лёшей ближе, но та упорно избегала даже встреч с ним. Хотя блондинка давно привыкла, что о ней все думают хуже, чем она есть, да и правильно делают — раз думают, значит заслужила? Да, она пытается меняться, старается быть лучше, но получается плохо. Она потеряла сразу двух дорогих людей, и вот одна из них идёт рядом, но чувство такое, будто это незнакомка — возьмёт, обгонит, и поспешит дальше по своим делам. Поразительно, как в один момент друзья могут стать чужими, но ещё более странно то, что человек, которого ты видела до этого несколько раз, стал лучшим другом, заменяя сразу нескольких. Вершинина не представляла своей жизни без Насти, Лёши, но сейчас... сейчас был Туманов — тот человек, с которым можно было так же гулять до поздней ночи, у которого, по крайней мере, не возникнет подозрений, что она сможет отбить кого-то. Девушка ведь понятия не имела, почему так — почему он готов по первой просьбе встретиться с ней, бросая все дела, почему поддерживает в любом вопросе, почему не отвернулся, узнав про шрамы на запястьях, о которых и не подозревали даже те же самые Горелов и Дмитриева. Ссылалась на дружбу, на те чувства, которые она сама испытывала к парню, не подозревая, что обо всём этом думает Егор. И сейчас она изредка наивно оглядывалась по сторонам, в надежде на то, что он идёт где-нибудь, в привычной куртке-парке, с наушниками, возможно, держа на поводке рядом с собой Квин, как это уже бывало. Но парк оставался полупустым и по-прежнему грустным и одиноким. Настя молча шагала в ногу с Кирой.       А она давно смирилась с тем, что Кира больше не является ей близким другом. Просто сестра Вершинина, не более. Поначалу и правда было больно и одиноко — когда просыпаешься с осознанием того, что не увидишь сообщения на телефоне, когда она никогда не поделиться порой сумасшедшими мыслями, не затащит в торговый центр, чтобы купить сотую по счёту в её гардеробе рубашку или широкую футболку, не позвонит, оттого что ей скучно по дороге домой. Не заглянет к тебе в квартиру первого января, чтобы просто поздравить с Новым годом, не обнимет так, чтобы стало сложно дышать. Кира действительно могла быть прекрасным другом, и была им для Насти. Прояви к ней внимание, заслужи доверие, и она действительно никогда не бросит в трудной ситуации, легко плюнет на гордость в ссоре, если это правда нужно человеку. Но после Чернобыля Настя в этом не нуждалась. Этот город сильно изменил кареглазую, и дороги назад уже нет. Ей не всё равно, что происходит в жизни блондинки, и она искренне радовалась за неё, и тоже переживала, когда та не общалась даже с Пашей, но и не могла заставить себя вернуть девушку в свою жизнь. Как не пыталась отвергать это рыжая, ничего в этом мире не вечно. Даже то, на что ты так надеешься.       Девушки поднялись на лифте, и, к удивлению Анастасии, Кира устало нажала на кнопку звонка, хотя всегда носила с собой ключи. В квартире и так не было тишины, но сейчас возле двери послышался странный грохот, звонкий смех, в котором утонула запоздалая фраза «Ненормальная», сказанная безумно по-доброму, и дверь, наконец, открылась с глухим щелчком, а на пороге радостно улыбалась Золотарёва, слегка оттолкнувшая Вершинина, чтобы обнять Киру. Ни Эрика, ни Паша сразу не заметили Настю, которая через секунду вышла из-за двери и улыбнулась, поздоровавшись с Вершининым. Эрика попыталась сказать, как рада её видеть, но Кира, которая чуть не упала, находясь в объятиях Эрики, тем самым потянув её на себя, не позволила сделать этого в нужном виде. Рыжая и блондин перекинулись фразами, и тот позвал Дмитриеву пройти, а сам скрылся в своей комнате, но уже через несколько минут вышел, пока Кира снимала куртку и шарф, закидывая шапку в рюкзак, а Эрика и Настя чисто формально поинтересовались, как дела друг у друга. Однако, как только зашёл разговор о Горелове, Кира быстро и тактично ушла на кухню, свалив всё на голод, а Настя поблагодарила Пашу за билеты для какого-то экзамена, пообещав забрать флешку позже, ссылаясь на то, что срочно надо домой, хотя парень и сказал, что осталось всего минут десять. Дверь за кареглазой захлопнулась, и пара прошла на кухню, где Кира вяло ковыряла ложкой оливье, выбирая из того морковку на один край тарелки, но, заметив вошедших Эр и Пашу, спешно смешала её с остальным салатом, чтобы те не посчитали её чокнутой — ну а как ещё объяснить, что ты делала это машинально, думая о грёбаном Лёше? — Странная она какая-то сегодня, — скорее Паше, чем Кире, сказала Эрика, забирая с окна свой телефон и открывая сообщения. — Ага, по жизни, блять, странная, — пробормотала Вершинина, так же нехотя складывая несчастный салат в горку, на что абсолютно без удивления обратил внимание блондин, но Эрика опередила его с инициативой начать разговор: — Кир, чё на работе? У тебя лицо, как будто умер кто-то, — без открытого недовольства настроением сестры парня спросила Золотарёва, облокотившись на тумбу и машинально делая из волос жгут. — Пока что все живы, — усмехнулась та, поднимая глаза. — Ну я, собственно, и не умру, пока не схожу на вашу свадьбу, — засмеялась в привычной манере блондинка, а пара синхронно закатила глаза, и дальше диалог пошёл сам собой. Правда, уже минут через двадцать Эрика спешно засобиралась домой после очередной SMS-ки от мамы, а Паша пошёл проводить её, и Кира снова осталась одна в пустой квартире. Непонятно почему, на синеглазую навалилась жуткая усталость, и, приняв горячий душ, Кира залезла под одеяло, укутавшись им полностью, пролистывая на ноутбуке страницу в ВКонтакте. Ответив на сообщение Егора, девушка тихо включила музыку, прикрывая глаза, но тут же позвонил телефон, что заставил Вершинину всё-таки встать, наступая на края одеяла, и добраться до прихожей, но, когда та прочла имя, на лице сама собой появилась улыбка. Девушка ответила, радостно приветствуя Туманова, однако возвращаясь в свою же комнату. Она моментально забыла про свою усталость и ненависть ко всему миру, которая была вызвана испорченным поведением Насти настроением. Правда, вскоре телефон парня стал разряжаться, и тот предложил позвонить в Скайпе. Кире ещё хотелось рассказать ему о Насте, даже упомянуть Горелова, потому что держать всё в себе становилось невыносимо, но и перспектива говорить с камерой её не привлекала, однако она всё же согласилась, спешно садясь на кровати, откидывая смартфон подальше и руками приглаживая волосы. Она уже потянулась к косметичке, чтобы хотя бы ресницы подкрасить, ведь от идеального макияжа не осталось и следа, но ноутбук разрушил тишину уведомлением о звонке. Садясь на кровати удобнее, Кира ответила, сразу попросив не пугаться, но Туманов тут же начал отрицать самокритику Вершининой, и продолжил их телефонный разговор. Она была, как и всегда с Егором, рада, что в её жизни появился настоящий друг, не догадываясь, что ему было абсолютно неважно, с макияжем она, или без — он уже без памяти влюбился в неё. И сейчас она рассказывала о подруге, которая предала ту ради парня, даже не так от обиды, как от того, что ей просто хотелось выговориться. В широкой футболке, с растрёпанными волосами, без косметики, говорила о вещах, которые причиняли, и, скорее всего, продолжают причинять ей боль. С каждым словом ей действительно становилось легче, а ему хотелось только обнять её и скрыть ото всех, кого она так не хочет видеть. Поставить на место этих самых её «друзей», дать понять ей, что он не бросит её вот так. Но он просто друг. Туманов даже усмехнулся, когда в мыслях всплыло прекрасное определение этого состояния — френдзона. Ещё недавно он сам говорил своему другу, что это ни к чему не приведёт, а теперь, как бы это не казалось глупо, готов на всё, лишь бы на её теле не появились новые шрамы, а она сама улыбалась. Не жаль, что ты просто друг, с которым она разговаривает в двенадцать ночи, если ей от этого легче.       В горле встал ком, и Кира чувствовала, что если не замолчит, то непременно зарыдает, причём навзрыд, забыв о Скайпе и о всей гордости и силе. Горелов. Грёбаная история с ним, которую хотела рассказать Егору блондинка. Хотела сказать, как ей дорого то, что он тратит своё время на её тупое нытье, хотя ему вряд ли приятно слушать всё это. А теперь она замолчала, потому что говорить обо всём этом было просто невыносимо, а со слабыми нервами, расшатанными суицидальными наклонностями и покушениями в Припяти, было вообще невозможно. Парень пытался поддержать её, а самой Киры хватало только на то, чтобы тупо покивать головой, позволяя перевести тему. Она безумно жалела, что пообещала не только Паше, но и Егору не резать себя, потому что самоненависть росла, а под кроватью не было лезвия. Тонкой стальной пластинки, которая бы спасла её от тупых мыслей. Её личного успокоительного. Никогда не думая о последствиях, она начала курить, резаться, пить, а теперь вот так разом пытается бросить всё это, потому что если самой синеглазой всё равно на своё здоровье и на себя в принципе, то непременно находятся люди, которые не разделяют эту точку зрения, и остаётся только ничтожный выбор, ведь причиняя вред себе, причиняешь боль им. Но без возможности хоть на маленький промежуток времени забыться, возрастает ещё и твоя собственная грусть, а с ней ненависть. Ненависть из-за того, что тебя любят те, кто не должен этого делать. Никто не должен заботиться о той, что давно поставила на себе крест.       Всегда боялась потерять близких, но в итоге потеряла себя.       Прощаешься, вынужденно улыбаясь. Захлопываешь крышку ноутбука, наконец позволяя слезам сбегать по щекам. Выключаешь свет, закрываешь рот, потому что хочется кричать, но никто не должен этого видеть или слышать. Рыдаешь и думаешь о том, как себя ненавидишь. В который раз за этот месяц.