Мы любили от встречи до встречи

— Кир, ты точно не заболела? — с подозрением смотрел на сестру Паша, пока та вяло ела йогурт и с грустью смотрела в окно. — Нет, Паш, это просто моё лицо, — усмехнулась та, на что парень закатил глаза. Конечно, она слышала, как он пришёл около двух часов ночи, а сама подавляла рыдания. Глаза были болезненно красными и слегка опухшими. Блондину и в голову не могло прийти, что она снова добивала себя мыслями, переворачивая мокрую подушку, уснув лишь на несколько часов, а теперь пытается убедить его, что всё хорошо. Сама Кира понимала, что ничего этими страданиями не изменит, что сделает только хуже, и в доказательство на это ужасно болела голова, а впереди ещё долгий рабочий день и снова этот надоедливый «Георгий», который от девушки почти не отходил. Но с другой стороны, Кире было абсолютно всё равно. Все мысли занимали лишь дорогие люди, хорошие отношения с которыми остались жить только в её памяти. Коротко бросив Паше, что уже опаздывает, она взяла рюкзак, натягивая шапку, что примяла чуть влажные на концах волосы, Кира замотала вокруг шеи толстый шарф, выходя и спускаясь по лестнице, хотя всегда предпочитала лифт. Просто сейчас она даже не думала об этом — непонятно, почему, просто шагала через бетонные ступеньки, обвиняя себя во всём, хотя здравый смысл и твердил о том, что вина не сосредоточена на ней одной. Выйдя на улицу, та добавила музыку на всю громкость, думая исключительно о своей жизни. Ещё три месяца и наступит новый год. В её жизни появился Егор. Не отвернулся, когда узнал, что она режется, что пьёт, курит, хотя и бросает. Зато те, кого она знала всю жизнь, теперь словно чужие. Девушка очень боялась потерять Туманова, боялась того, что он не поймёт, как важен ей. Её радовало лишь что Эрика и Паша наконец помирились, и хотя бы они счастливы. С такими мыслями блондинка пришла в торговый центр, здороваясь со всеми в отделе, но абсолютно не поднимая глаз на кого-то. Ей было плевать, в её глазах все были толпой, среди которых она искала немногих, что успели в ней затеряться.       Минуты тянулись долго. Она была буквально готова лезть на стены, пару раз поогрызалась с Гошей, но до конца всё ещё оставался час. Кое-как пережив тот, она ушла самой первой, сразу же выходя на улицу и чуть не задыхаясь от порыва холодного ветра, который ударил синеглазую холодным колючим дождём. Блондинка не обратила на это внимания, привычной дорогой возвращаясь домой, полностью вслушиваясь в слова песни, когда рядом мелькнула большая тень, и девушка вздрогнула, но тут же губы растянулись широкой улыбкой, и Кира присела на корточки, обнимая овчарку за лохматую шею, ласково называя её по имени и смотря на хозяина, который приближался, и, наконец, улыбаясь, поздоровалась с ним, так же обняв того.       Объятия Туманова были крепкими и тёплыми, и будь бы воля Вершининой, она бы стояла так всю ночь, лишь бы он не отпускал её, согревая своим теплом. Квин радостно бегала рядом, вытащив большой розовый язык, пока пара медленно пошла в сторону дома Вершининой. — Кир, я тебя пригласить хотел... Ну, в общем, спортивный директор решил победу отпраздновать перед отъездом, банкет в ресторане оплатил. Все идут парами, так что если ты хочешь, можем пойти вместе, — смотря на Киру свысока, что позволял рост, закончил парень, но через секунду спешно добавил: — Как друзья. — Господи, Егор, я же уёбище... Подожди, ты уезжаешь? — с нескрываемой грустью в глазах и голосе спросила Вершинина, а где-то внутри всё словно оборвалось. Синеглазая остановилась, смотря в светло-карие, что сейчас казались почти чёрными, глаза парня. Тот тоже прекратил идти, и теперь они стояли близко друг к другу посреди парка абсолютно одни. — На две недели, на серию игр, — он всегда был рад, когда клуб отправлялся в другой город, потому что жизнь в Москве надоедала. Университет, дом, прогулки с друзьями, вечеринки, тренировки, и так по кругу. Родители всегда были рады оставить у себя Квин, а больше никому в этом городе Туманов и не был нужен, с его слов и выводов. До этой минуты. Он прекрасно видел, как смотрит на него Кира, и что она правда расстроилась. — Я буду очень скучать, Туман, — снова обнимая парня, Кира вдыхала аромат его одежды, который она уже могла узнать из многих. Нечто между мятой и цитрусом, смесь одеколона и запаха жвачки. Парень обнял ту, и Кира буквально весела у него на шее, как ребёнок. Она не хотела его отпускать. — Я тоже, Кир, — улыбался тот, но девушка, конечно, не могла этого видеть. Тёплое дыхание блондинки маленькими облачками пара рассеивалось в воздухе. — Ещё раз назовёшь себя уёбищем — получишь, — усмехаясь, добавил тот, и девушка отстранилась, приподняв бровь. — Ну-у, это смотря что, — недолго думая, выдала Вершинина, усмехаясь ещё больше и убегая прочь, когда Егор попытался поймать её и снова обнять. Смеясь на всю пустую аллею, они ещё несколько минут гонялись друг за другом, но, когда радостно лая, возле Киры на месте подпрыгивала Квин, девушка сдалась, снова потрепав ту по голове. — Ну, так мне начать самокритику? — звонко смеялась та, переводя взгляд на шатена. — Начинай, только тогда я не отдам тебе Квин, — усмехнулся тот, а Кира снова впала в ступор, как бы молча требуя объяснений. — Меня же не будет две недели, я хотел отдать тебе ключи, ты ведь просила подарить тебе собаку. Насовсем не отдам, сам люблю, — Кира радостно завизжала, снова обняв Туманова, но так как они сидели на лавочке, это было не очень удобно, а овчарка весом в килограмм тридцать, только что запрыгнувшая на оную, не способствовала смене обстановки, поэтому Вершинина не специально повалила Туманова, и теперь оба смеялись, не обращая внимания на то, что со стороны это выглядело очень странно, и мимо шедший подросток лет пятнадцати буркнул что-то вроде «Потрахайтесь тут ещё», но под взглядом пары, которой было просто-напросто лень отрываться от смеха, из-за которого уже текли слёзы, поспешил удалиться быстрым шагом. — Не боишься, что знаешь меня так мало времени? — усмехалась девушка, до сих пор не вставая с лавочки и с парня в частности. Кира снова засмеялась, смотря на Егора и тут же вспоминая, как ещё полчаса назад не желала говорить ни с кем. — Не боюсь, — улыбаясь, ответил тот, смотря на губы блондинки, что блестели в цвете фонаря из-за помады, фруктовый аромат которой чувствовался даже на расстоянии. В мыслях только и вертелось желание поцеловать её, но шатен понимал, что нельзя так торопить события, когда можно сломать и без того не слишком крепкую дружбу. Девушка попыталась встать, но парень не позволил ей сделать этого, поэтому та с громким смехом стянула с него капюшон куртки, а он с неё — шапку в отместку за то. Светлые волосы Киры спали той на лицо из-за ветра, но девушке было всё равно, и она не переставала смеяться.       Только оказавшись в квартире парня, после того часа, что они слонялись по ближайшим дворам, Кира понемногу начинала осознавать. Он несколько раз переспросил, всё ли с ней хорошо, потому что видел её вчера в Скайпе, пока Горелов и не подозревал, сколько раз она резала руки. Он доверял ей собаку и квартиру, в то время как Горелов через раз давал покататься старый спортивный велосипед. Горелов не стоил всех тех депрессий и слёз, что пережила синеглазая. Она считала его лучшим другом, не задумываясь об его отношении к ней. А Егор менял всё в корни. Пока тот показывал ей, где лежит ошейник с поводком, корм для собаки, Кира смотрела на него. Отчего она так испугалась, не зная, на сколько он уезжает? Первой мыслью было отчего-то «навсегда», и Вершинина не знала причины тому — пошатанная психика, рисующая исключительно отрицательные мысли, или же то, что без него она уже не представляла своей жизни, хотя сама себе клялась не привязываться к людям. Кира уже хотела уходить, но на улице снова пошёл дождь, а времени было не так много, и та осталась, когда Егор предложил кофе. — Так ты идёшь со мной завтра? — ставя перед Вершининой на стол белую кружку, от которой исходил пар, спросил Туманов, садясь напротив и грея руки об точно такую же, только чёрную, чашку. — Если ты назовёшь время, место и как мне выглядеть, то, безусловно, да, — улыбнулась синеглазая, в очередной раз поднимая глаза на парня. Смотря на него она испытывала не только тепло, она любила его. Хоть и как друга, она правда любила в нём всё: чёрные тоннели в ушах, взъерошенные тёмно-русые волосы, черты лица, сильные руки с немного выделяющимися венами, тонкий кожаный плетёный браслет чёрного цвета, манеру разговаривать, тембр голоса, всё. — Точный адрес я не знаю, но заеду за тобой, к шести часам. Кир, пойми ты уже, я позвал тебя потому что хочу этот вечер провести с друзьями, и с тобой тоже — приходи хоть в кедах и рубашке, мне неважно, — усмехнулся тот, размешивая остывающий кофе ложечкой, в очередной раз влюбляясь в улыбку блондинки. — Ловлю на слове, — усмехнулась та, невысоко закатывая рукава толстовки, но под взглядом парня на успевшие покрыться грубой коркой порезы хотела одёрнуть их обратно, но тот перехватил её руку, сказав, что всё нормально. Она просто чувствовала себя свободной с ним, потому что единственным секретом были чувства к Лёше, но это было мелочью, если сравнивать с резаными запястьями. Он прекрасно знал, как она не любит платья, знал, что пьёт кофе только с двумя ложками сахара, и исключительно горячий, хотя и часто обжигается. Он не забывал не одну деталь, что она когда-то говорила или же просто упоминала. Она считала это настоящей дружбой. Он понимал, что это любовь.

***

      Кира даже задумалась над тем, что Бог всё-таки есть, ибо с работы позвонили с просьбой подменить одну из работниц, выйдя вместо неё послезавтра, что значило, что Кира сможет увидеть Туманова перед отъездом, и это тоже радовало её. Она уже представляла, как будет скучать по нему чёртовы две недели, скучать по шуткам, по прогулкам в парке, и хотя он ещё не уехал, та уже несколько раз просила его звонить чаще, если будет время, потому что безумно будет скучать по голосу, но никогда не наберёт его первой, ведь боится быть слишком навязчивой. Будет писать в ВКонтакте, каждые несколько минут проверяя, не ответил ли он. Обязательно рассказывать, как гуляла с его собакой, присылать фото, а когда он наконец вернётся, будет ждать автобус, чтобы просто обнять. Чтобы снова чувствовать, что есть человек, которому она нужна.       Она вышла из торгового центра со странными чувствами. Что с ней, чёрт возьми, происходит? Разве она не должна переживать из-за Насти? Разве не должна не так часто думать об Егоре? Почему он меняет её, почему после общения с ним блондинку хотя бы на время покидает самоненависть? Как происходит то, чего она не могла даже представить?       Вершинина скинула мешковатую толстовку и обтягивающие джинсы, осматривая себя в высоком зеркале в своей комнате. Натянула большую футболку, садясь за стол и беря в руки косметичку, начиная красить глаза чёрной подводкой. Закончив с макияжем, та взяла плойку, и после получасовых попыток уложить непослушные локоны в приемлемый вид, посмотрела на время, но, к счастью, было ещё около тридцати минут до прихода Егора, поэтому та сняла с плечиков для одежды только купленное платье, ещё раз оглядывая то. Вот что было для Киры самым странным в этой ситуации: оно ей даже нравилось. Лёгкий материал заструился по хрупкому худому телу блондинки, а талию подчеркнул тонкий золотистый ремешок. Остаток времени она убила на то, чтобы скрыть под слоями тонального крема и консилера красноватые шрамы на запястьях, что практически удалось, и с браслетами следы порезов были не заметны. Девушка ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, надев белый пиджак. Образ получился довольно милым, но внутри у неё был какой-то страх. Жуткий страх того, что она изменится окончательно, а он бросит её, как сделали все остальные. Ужасное чувство — боязнь быть преданной после того, как ты шлёшь далеко все свои принципы. В горле отчего-то пересохло, и на ватных ногах Кира вышла из комнаты, глянув в коридоре на ботильоны с каблуком и на рядом одиноко стоящие кеды. Наливая себе в бокал воды, девушка сделала несколько глотков, убрав кружку в раковину, когда входная дверь щёлкнула, оповещая о том, что из университета пришёл Паша. Кира машинально вышла в коридор, как обычно приветствуя брата, но забыла о своём виде, а Вершинин только в удивлении приподнял бровь. — Охереть, — усмехнувшись, наконец сказал парень, и Кира усмехнулась в ответ. — Кому Егор душу продал? — заржал тот, снимая куртку. — Откуда ты знаешь, что я иду с Егором? — с небольшим прищуром вопросом на вопрос ответила синеглазая, слегка склонив голову набок. — Так ты платье ради кого-то другого не надела бы, — насмешливо ответил тот, поправив выбившуюся прядь волос Киры. — Он тебе нравится, это же видно, — улыбался блондин, остановившись рядом с сестрой. — Нет, — спешно ответила Кира, и парень усмехнулся только шире, потому что складывалось впечатление, что это было правдой, и как любая, влюблённая по уши девица, она начала немедленно это отрицать. — Он мне просто друг! — вдогонку уходящему Паше крикнула та, но на лице почему-то осталась улыбка, а тот кинул только самоуверенное «ага». Кира хотела догнать того и ответить что-нибудь, но в дверь уже позвонили, и светловолосая, быстро обувшись, открыла, улыбаясь Туманову. — Привет, — первой поздоровалась девушка, и, не дожидаясь того, пока Егор отойдёт от лёгкого шока, взяла куртку, выходя в подъезд. — Пошли, а то опоздаем, — уже с нотками смеха в голосе кинула та, застёгивая на ходу молнию верхней одежды.       В ответ на комплименты о её виде Кира поблагодарила шатена, и только отшучивалась на вопросы о том, не порвались ли кеды. Для Туманова, да и для самой Киры, было немного странно, что на каблуках и в платье, что она не носила уже как минимум года три, девушка чувствовала себя так же комфортно, уверенно спускаясь по лестнице. Но уже через несколько минут молодые люди ехали в такси, обсуждая погоду, Москву и хоккей, а в частности то, что две недели в другом городе — довольно большой срок. Наконец, машина остановилась возле престижного ресторана, и пара вышла, почти на бегу открывая дверь, вдыхая тёплый воздух и отдав куртки в гардероб.       Банкет был самым обыкновенным, и хотя Кира успела познакомиться с большей частью команды, старалась не отходить от Егора, часто ловя на себе оценивающие взгляды всё тех же девушек из группы поддержки, которых она уже видела на игре. Были, конечно, и незнакомые, но таковых было очень мало, и они уже знали друг друга, поэтому иногда перекидывались парой фраз, а иногда общение можно было признать настоящим диалогом. Кира, собственно, в их общении не нуждалась, и прекрасно проводила время с Егором, как обычно смеясь и разговаривая с его друзьями. Однако от его внимания не скрылось и то, что она ведёт себя как-то иначе. Туманов привык видеть её никого не стесняющейся, дерзкой и смешной, и хотя та и сейчас прекрасно вливалась в разговор, могла пошутить или посмеяться над чьей-то шуткой, он знал её такой, какой она была наедине с ним, и это радовало парня.       Вечер плавно перетёк в ночь, и когда все начали расходиться, Кира уже на улице взяла Егора за руку, а тот, ощутив холод её руки, крепче сжал ту. — Упасть боюсь просто, лёд, — улыбнулась блонди, и Туманов кивнул, тоже улыбаясь.       Он бы отдал всё, чтобы она пожизненно ходила на каблуках, а под ногами был этот тонкий слой льда, лишь бы держать её за руку. Она часто говорила, как не любит себя, и что всегда делает больно тем, кого любит, а они, в свою очередь, ей, через каждые несколько фраз вставляя, что это не для того, чтобы ей утверждали обратное. Она просто ему верила, и делилась всем, что происходило в мыслях и на душе.       Она серьёзно думала над словами Паши. С чего он взял, что ей нравится Егор? Да, он прекрасный друг, хороший парень... Но готова ли она к каким-либо отношениям? Когда Горелов не появляется в их доме, она уже не так часто думает о нём. Но и знает, что стоит просто увидеть его — всё вернётся. Пора бы отпустить всё это и обратить внимание на того, кто вспоминает о тебе не раз в месяц, и то по «счастливой» случайности.       Но они подходят к приехавшему такси и отпускают руки друг друга.