Жить в твоей голове

      Утром, даже не умывшись, я первым делом взялась за телефон. Набрав номер приемной доктора Мосса, я услышала приятный женский голос, который спросил мое имя и через минуту соединил меня через минуту с доктором. — Здравствуйте, Эллисон, Эллисон МакКарт? Вы помните меня? — Да, Эллисон, помню, у вас что-то произошло? — Понимаете,— начала я,— вчера я встретила вашего коллегу, доктора Рейнбауза, он ничего не объяснил, только представился и упомянулваше имя. Скажите, вы не знаете, что он хотел мне сказать? — Эмм..Мисс МакКарт, доктор Рейнбауз уже не является сотрудником нашец клиники. Он, вероятно, уже заработался, поэтому ему постоянно кажется, что мы не врачи, а убийцы. Он несет совершенный бред, обвиняя нашу клинику в том, что мы проводим опыты на людях. Вы же понимаете, мисс МакКарт, что это ложь? Вы же сами знаете, что все сотрудники — ответственные люди, мы честные, наш долг — спасать людей, а не издеваться над ними, мы же давали клятву Гиппократа... — Я понимаю, —извиняясь сказала я. — но Рейнбауз сказал, что я в опасности, что бы это могло значить? — Эллисон, он проработал 25 лет. Думаю, у него небольшое расстройство психики. Недавно умерла его племянница, которая находилась в коме два года. Рейнбауз не смог ее спасти, и это сильно на него повлияло. Он немного подлечится и отходнет, а потом сможет продолжить свою работу, но, наверное, уже не в нашей клинике. Пока что не обращайте на него внимания, дайте ему немного отойти. — Я поняла, спасибо, что сказали мне правду, доктор Мосс. — Обращайтесь. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то я пойду к пациентам. Все доброго! — До свидания!       Я положила трубку и почувствовала что-то вроде облегчения. С одной стороны, бедный доктор Рейнбауз, он только что пережил смерть племянницы. Как все-таки на людей влияет потеря близкого человека. Но с другой стороны мне стало легче от того, что слова этого доктора ничего не значат, и мне не стоит беспокоиться. Через секунду зазвонил телефон. В трубке послышался знакомый женский голос: — Эллисон, это секретарь Мосса, не могу долго говорить. Просто уезжай, ты в опасности. Стоит поверить Рейнбаузу.       Дрожащими руками я кое-как смогла собрать в сумку все самое необходимое: паспорт, деньги, верхнюю одежду, кредитные карточки. Я не знала, что делать и куда уезжать, но здесь я оставаться не собиралась.       Было два выхода: уехать в штат Теннесси и в субботу в Мемфисе встретится с Рейнбаузом, который объяснит мне, что происходит, или отправится в Кентукки к тете Мэгги и начать с ней новую жизнь без приключений.       Я закрыла дом на ключ и пошла к машине. Папин старый мини-вен не заводился, и тогда я опять услышала отчетливый родной папин голос:"Оставайся здесь, милая. Я с тобой, ты в безопасности."       С минуту я не могла дышать. В моей голове точно и ясно звучал папин голос! Я закрыла глаза и тихо сказала: — Папа, ты здесь?       молчание. — Пап, это ты?       Мне снова никто не ответил, и я подумала, что схожу с ума. Медленно и серьезно.       Все-таки я вышла из машины и вернулась обратно в дом. ТО ли в том, что я изменила свое решение, виновата сломанная машина, то ли отцовский голос, так отчетливо прозвучавший в моей голове.       Лежа на диване и нервно попивая кофе из папиной кружки, я все раздумывала над своим решением. Не знала, как быть и что делать. Я ничего не понимала. Поэтому я решила поехать в Мемфис, где через два дня у меня была назначена встреча с Рейнбаузом. Доктор Рейнбауз — единственный человек, способный мне объяснить, что происходит. Мои мысли о Рейнбаузе заглушил голос: — Не думай о нем, Эллис, оставайся в нашем доме, и ты будешь в полной безопасности. — Папа! —крикнула я. — Папа, ответь мне! — Я здесь, — четко ответил он. — Что происходит? Я схожу с ума? — из моих глаз покатились слезы, а в горле появился ком. — Нет, ты в порядке. Я у тебя в голове, — спокойно объяснил отец. — Как такое вообще возможно? — У тебя есть дар. Ты можешь разговаривать с мертвыми. Помнишь, когда ты была совсем маленькой, ты разговаривала сама с собой. Ты говорила, что беседуешь с дедушкой Фриманом. Мама посчитала, что ты очень сложно переживаешь его смерть. Но уже тогда я знал, что ты особенная. Этот дар тебе передался от моей бабушки. — Если честно, то я не помню этой истории. И дедушку Фримана я тоже не помню. Почему ты не рассказал мне об это, пока еще был жив? — Ты бы не поверила. Это должно было случится на самом деле, чтобы у тебя не было сомнений. Да ты бы посчитала меня больным! — Может, сейчас я больна. Может, на самом деле я просто разговариваю с пустотой? — Нет, Эллис, поверь, это правда. Сначала мне было трудно наладить с тобой контакт, но теперь все получилось. Мы можем разговаривать в любой момент.       На секунду я задумалась: если все это просто плод моего воображения, то почему бы им не воспользоваться? Тем более в такой момент, когда мне нужна поддержка близкого человека. — Ладно, я надеюсь, что это правда. Скажи, раз я такая одаренная, могу ли я говорить с Джастис? Папа помолчал, а потом тихо скаазал: — Думаю, она сама не захочет с тобой разговаривать.       Я замолчала. Мы не разговаривали весь остаток дня, лишь перед снос папа робко и, как всегда, любя, сказал: — Спокойной ночи. На душе стало тепло, все мысли о Рейнбаузе ушли, и я уснула сладким сном.