~
— Ты слышал? Насчет Томлинсона? — Он напал на Ларису. — Он псих. — Должно быть, чокнулся. Ты ведь знаешь, кто его мать, не так ли? — Я всегда считал его странным. — Чертовы слизеринцы. Почему они не могут просто оставить нас в покое? Слухи ходили самые разные.Гарри слышал множество всего, и это сводило его с ума. Прошел целый день, а Луи все еще не сказал ему ни слова. На самом деле, единственными людьми, с которыми Луи разговаривал, были Лиам и Перри. Лиам виновато уставился в землю в то утро, когда он сказал им всем, что собирается в гостиную Слизерина, чтобы составить компанию Луи. Лиам оставил Гарри, Найла и Зейна сидеть во внутреннем дворе. Это было субботнее утро, довольно оживленное с первой слегка многообещающей погодой в году. Однако все трое молчали. Гарри посмотрел через двор на беседку, где он впервые поцеловал Луи. Примерно через полчаса, притворяясь, что он не слушает сплетни других учеников, Зейн оставил попытки сосредоточиться на домашнем задании по астрономии и зашагал в сторону парка, пробормотав что-то невнятное на прощание. — Как он там? — спросил Гарри, когда Лиам приблизился. Найл поднял глаза, когда их взаимное молчание было нарушено и освободил место для Лиама. — Ну, — вздохнул Лиам, проводя рукой по волосам. — Его отец был очень зол. Луи говорит, что он поговорит с министром магии и все такое, постарается разобраться. По-моему, излишне драматично, но он, очевидно, давит на Луи по поводу работы в Министерстве. — Гарри что-то пробормотал, пока Лиам возил ботинком по камню. — Луи рассказал ему о своих планах работать в защите магглов, знаешь об этом? — сказал Лиам, глядя на Гарри. — Нет, — ответил Гарри. — Когда это было? — На прошлой неделе. Он… он сказал мне ничего не говорить. Сказал, что это тебя расстроит. — Но почему? Что случилось? — он пытался не слишком задерживаться на мысли о том, что Луи защищал его чувства. Теперь это в прошлом. Лиам пожал плечами. — Угадай. Томмо-старший был не в восторге от этой идеи. Сказал Луи, что ему нужно вытащить голову из облаков. — Лиам издал смешок. — Он думает, что маггловская защита находится в облаках. Я просто… я не понимаю, как кто-то может быть таким грубым. Относиться так к своему собственному сыну. Это просто неправильно. Гарри с ужасом почувствовал, что его глаза начинают наполняться слезами. Нет. Он еще не плакал и не будет плакать сейчас. Он сделал глубокий, успокаивающий вдох, прежде чем сказал Лиаму: — Спасибо, Ли, что присматриваешь за ним. Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым, покидая нас, но я рад, что ты у него есть. Я не хочу, чтобы он был один. Лиам кивнул. Он почти нервно посмотрел на Гарри, прежде чем сказать: — Они забрали его палочку. Гарри выпрямился, прислонившись к стене. Он наблюдал, как Найл еще больше съежился, уткнувшись головой в плечо Лиама. — Только до тех пор, пока решение не будет принято, в любом случае, — продолжил Лиам. Он наклонился ближе, обнял Найла за плечи и прошептал. — Они почти выгнали его. Я думаю, что он действительно потрясен, если честно. Перри сейчас с ним. Мы не хотели оставлять его одного. Грег был там, но у него много дел. — Мы должны что-то сказать, Гарри, — холодно произнес Найл, уткнувшись в плечо Лиама. — Мы должны. Мы и так уже слишком долго ссали. Гарри кивнул. — Я знаю, приятель. Это все так сложно. Господи, какой же я идиот. — Повернувшись к двум другим, он сказал, — Нам нужен Зейн, тогда мы пойдем прямо к профессору Лонгботтому, да? Мы все уладим. Лиам встал с выражением облегчения на лице. Это только заставило Гарри почувствовать себя еще более виноватым. Он собирается все исправить, подумал он. Он решительно стиснул зубы, и они направились в сторону парка. Солнце стояло высоко в небе, но холод висел в воздухе, кусая их кожу, когда они спешили вниз по грунтовой дороге. Гарри заметил Зейна вдалеке, стоящего у хижины Хагрида. Он размахивал руками, явно в середине страстного разговора с кем-то. Легкие Гарри сжались в груди, когда они подошли ближе к хижине и увидели Луи и Перри. Сам Хагрид отбрасывал внушительную тень на край своего огорода, настороженно наблюдая за происходящим. — Это было сделано не нарочно. Ты должен мне поверить! — отчаянные мольбы Зейна разносились в воздухе. Похоже, Луи все еще не чувствовал себя готовым их простить. — Я ничего не должен делать, Зейн, — сказал он. — Мне все равно, если это была случайность. Это все еще случайность, что вы до сих пор никому не сказали правду? — Зейн уже собирался ответить, когда Луи заметил, что они все трое приближаются. — О, блестяще, — выплюнул он, и Найл заметно отпрянул. — Сюда идут мужественные гриффиндорцы. Какие благородные поступки вы совершали? Кто сегодня в списке? Может быть, маленький Маккреди? Может быть, вы подставите его за поджог совятни или что-то в этом роде? Это было бы достаточно храбро для вас? — Луи, — укоряюще сказал Лиам, когда Перри ахнула, но тот не обратил на это внимания. Он только еще больше разозлился, когда ему никто не ответил. — Книзл проглотил ваши языки? Вчера вы были достаточно увлечены разговором. Вы очень охотно рассказали всем, какой я лжец, какой я противный слизеринец, которому нельзя доверять! — он закипел. — Ну же, Луи. Я не думаю, что все было так, — заметил Хагрид со стороны. Виноватое выражение быстро промелькнуло на лице Луи, прежде чем снова исчезнуть. Он посмотрел прямо на Гарри, и гриффиндорцу было трудно расшифровать эмоции на его лице. Как будто он умолял, как будто Луи отчаянно хотел, чтобы Гарри сказал ему, что все это было не по-настоящему, что все это было шуткой. Однако, когда Гарри промолчал, Луи нахмурился и зашагал вверх по склону к замку. Перри заправила волосы за ухо и бросила извиняющийся взгляд в их сторону, прежде чем побежать за Луи. — Гребанное дерьмо, — пробормотал Зейн, пиная землю. — Следи за выражениями, — сказал Хагрид. — И не порти мою капусту. Зейн проигнорировал его, вместо этого он направился к ближайшему камню и сел, обхватив голову руками. — Чего он хотел? — спросил Гарри Хагрида, не сводя глаз с профессора, когда тот взял большие грабли, прислоненные к каменной стене его хижины. — Не знаю, стоит ли мне это говорить, — легко ответил Хагрид, обрабатывая землю граблями. — Он просто спрашивал про мою палочку, понимаете? До того, как появился Зейн. — У вас нет палочки, — резко сказал Лиам. -… — пробормотал он, увидев лицо Хагрида. — То есть они… разве… разве они не забрали ее у вас, профессор? Хагрид смерил Лиама оценивающим взглядом, прежде чем произнести своим глубоким голосом: — Думаю именно поэтому он и говорил со мной об этом, не так ли? Значит, Луи уже предполагал худшее, подумал Гарри. — Он этого не делал, — сказал он Хагриду. — Вы ведь знаете это, да? — Конечно, он этого не делал. Этот парень и мухи не обидит. Но все равно нужно это доказать. Думаю, я был бы прав, если бы сказал, что вам с ним надо поговорить. — Хагрид вздохнул. — Он просто злится, Гарри. И не без причины. Найл шагнул вперед. — Мы собираемся сказать правду. Мы расскажем всем, где мы были на самом деле. — Он пристально смотрел на профессора, и Гарри почувствовал волну сочувствия к нему. Профессор Хагрид, возможно, был любимым учителем Найла, и он всегда учил их быть честными и правдивыми. Глядя на них сейчас, трудно понять, как они дожили до этого. — Я знаю, что это так. Вы хорошие парни, все вы. Просто немного ошиблись, вот и все. Лиам рассмеялся за их спинами: — Конечно, сэр. Однако в тот день судьба была против них, и они нигде не могли найти профессора Лонгботтома. В конце концов, когда солнце начало садиться, они бросили свои поиски, плюхнувшись на скамейку на шестом этаже. Гарри прижался лицом к окну и прищурился, пытаясь разглядеть маленькие фигурки учеников, все еще движущихся снаружи. — Альбион тут рядом, я видел его, — сказал им Зейн. — Может, нам просто поговорить с ним? — Похоже, он сам себя не убедил. — Нет, — ответил Найл, потирая затылок. — Нет, я… я хочу поговорить с профессором Лонгботтомом. Я не думаю, что смогу выдержать разговор с Альбионом, — он поморщился. По пути в Большой зал они наткнулись на Альбуса Поттера и Скорпиуса Малфоя, шепчущихся друг с другом в пустынном коридоре. Альбус свернулся калачиком, сидя на подоконнике. Голова его была опущена, волосы скрывали лицо. Четыре пятикурсника остановились, не желая прерывать сцену. Гарри посмотрел на остальных, когда понял, что мальчики обсуждают Луи. — Я не хочу, чтобы его исключили, — сказал Альбус. Он явно был расстроен. Скорпиус подошел и сел рядом с ним. — Он мне нравится, он милый. Ты же не думаешь, что это был он? — Гарри поморщился, увидев отчаяние на лице мальчика. — Он этого не делал, — твердо сказал Скорпиус. Он похлопал Альбуса по плечу. — Вот увидишь. Это все большое недоразумение. Луи никому не причинит вреда, Луи молодец.- Лиам кашлянул, и оба мальчика повернули головы в их сторону. — Пейн, мы… мы не делаем ничего плохого! Мы как раз идем ужинать. Мы… — Я знаю, Малфой. Успокойся, я не собираюсь снимать с тебя баллы. Гарри шагнул вперед, не сводя глаз с Альбуса. — Его не исключат, — осторожно сказал он. — Луи. Он этого не делал. — Ты обещаешь? — Ответил Альбус, глядя на него красными, опухшими глазами. — Обещаю. Они молча поужинали за столом Рейвенкло. Лиам снова сел рядом с Луи, заверив их, что он расскажет слизеринцу, в чем они собираются признаться утром. Должно быть, они выглядели такими же несчастными, как и чувствовали себя, когда Глендон подошел и сел рядом с ними. Он потратил двадцать минут, пытаясь подбодрить Найла, прежде чем сдаться и позволить своему брату хандрить, иногда сжимая его плечи в знак солидарности. В то воскресенье, после очередного утреннего прослушивание речи о том, что слизеринцы никогда не изменятся, Гарри почти побежал в кабинет профессора Лонгботтома на втором этаже. Зейн и Найл стояли по обе стороны от него, пока они торопливо рассказывали свою историю. Гарри думал, что если рассказать ему все быстро, то все станет лучше. Облегчить нагрузку, или что-то в этом роде. Это не так. Это было больно. После того, как они все объяснили профессору, пришла директриса, и им пришлось объяснять все снова. Это была медленная работа, и Гарри не думал, что есть наказание хуже, чем-то, как профессор Лонгботтом и профессор Тернстон смотрели на них троих. Найл все это время выглядел так, будто был на грани слез, в то время как Зейн решительно уставился в землю, сжимая палочку в руке. Они легко отделались, если подумать. Каждый из них терял по семьдесят очков и должен был в течение двух недель оставаться после уроков. Гарри больше всего нервничал из-за писем, которые отправят их родителям, и он определенно не хотел увидеть реакцию своей мамы на все это. Однако он выполнил свою работу. Весть о том, что имя Луи было очищено, распространилась по школе, и ему вернули палочку. Гарри ужасно хотелось попытаться загладить свою вину перед Луи, но мальчик игнорировал его на уроках, а Гарри проводил все свои вечера на наказании. В довершение всего, многие другие гриффиндорцы оказывали Гарри и Найлу холодный прием. Из-за мальчиков они потеряли почти треть очков, которые Гриффиндор накопил за год. Лучше не стало, когда они проиграли матч по квиддичу Рейвенкло. Они играли хорошо, но с тем настроением, в котором был Гарри, он просто не мог собрать необходимую энергию или энтузиазм. В общем, он провел несколько недель после их признания, чувствуя себя совершенно несчастным.~
Было раннее утро, и трава вокруг замка была покрыта прохладной росой, легкий туман все еще оставался на земле. Гарри выскользнул из гриффиндорской башни прежде, чем кто-либо из мальчиков проснулся, и спустился в лодочный домик. Он приходил сюда иногда, нечасто, но когда ему нужно было подумать. К тому времени, когда Зейн нашел его позже, туман рассеялся и солнечные лучи доблестно боролись, чтобы пробиться сквозь облака. Гарри повернул голову, услышав шаги по деревянному настилу. Он прищурился, глядя на небо, когда Зейн сел рядом с ним, свесив ноги с края причала. — Старина Фаулер признался, — сказал Зейн, кивнув на озеро. — Что? — спросил Гарри. — Ролло Птицелов, — объяснил он. — Он признался, что ранил Ларису. Он отстранен до конца года, профессор Альбион пришел и сказал это всем рейвенкловцам с утра, — Зейн повернулся к нему со спокойным выражением лица. — Дерьмо. Ну, я имею в виду… Ролло? Ролло, серьезно? — Гарри недоверчиво вздрогнул. Он нахмурился, глядя на неподвижную поверхность воды. — Но он дружил с Ларисой. Они лучшие друзья. — Очевидно, это был несчастный случай. Они вместе работали над новым заклинанием, и это просто… — Зейн замолчал, нахмурившись. — Просто все пошло не так. Не знаю, он был очень расстроен. Перед отъездом он почти ничего не сказал. Но Ларисе становится лучше, вот и все. — Зейн вытащил свою палочку. Он вонзил ноготь большого пальца в рукоятку и тихо спросил: — Ты в порядке? — Да. Да, я просто… — Гарри пожал плечами, — это мог быть Луи, не так ли? Его могли отстранить. — Ты никогда больше не услышишь, как я это говорю, Гарри, но я на самом деле не могу поверить, как глупо мы поступили, когда так лгали. Чувство вины, к которому, Гарри быстро понял, ему придется привыкнуть, поднялось в его горле. — И ты, и я, — пробормотал он. Он сделал паузу на мгновение, прежде чем озвучить страх, который преследовал его в течение нескольких дней. — Я не думаю, что он заговорит с нами снова. Он слушал, как Зейн глубоко вздохнул. — Я думаю… я думаю, что у меня все в порядке с этим, — сказал другой мальчик. — Я имею в виду, я не в порядке, я скучаю по нему. Но, по крайней мере, правда вышла наружу? — Зейн повернулся к Гарри, щурясь от утреннего солнца. — По крайней мере, его не исключили или что-то в этом роде. И, никогда не знаешь, может он придет в себя. Это может занять некоторое время, но я продолжаю надеяться, что он это сделает. Гарри кивнул. — Мне очень жаль. Я потерял твоего друга. Зейн усмехнулся. — Я сам себе хозяин, Гарри. Ты не заставлял меня лгать. Это мой крест, понимаешь? — он вздохнул. — Мне жаль, что ты потерял своего парня. — Да. Они оставались на пристани, пока Лиам не обнаружил их, наедине со своими мыслями.~
Толпа громко застонала, когда квоффл отскочил от края слизеринских колец. Хаффлпафф все еще отставал на тридцать очков и пытался наверстать это. Лиам хрипло кричал со своего места рядом с Гарри, в то время как Зейн вытащил пару наушников из своей сумки и вставил их в уши. Они находились в гриффиндорской части трибун, где большинство учеников аплодировали Хаффлпаффу. Гарри вздрогнул, когда Полл издала дикий крик позади него, прямо возле его уха. Гарри что-то бормотал себе под нос, не сводя глаз с Луи, который метался по стадиону. Томлинсон все еще отказывался говорить с ним, но Гарри пообещал себе, что не сдастся. Он вернет Луи назад. В этот момент толпа взорвалась еще раз, знамена развевались в ожидании. Гарри оторвал взгляд от Луи и посмотрел на слизеринского ловца, Дервента, который торжествующе держал кулак над головой, облетая трибуны. Трепетание крыльев снитча было видно из-под его пальцев. Слизерин победил. — Черт побери, — пробормотала Джеси через несколько мест. Она наклонилась вперед, чтобы прошептать Гарри. — Вам нужно будет победить Хаффлпафф в следующем семестре или мы полностью выйдем из гонки. Гарри хмыкнул. Он знал, что победа Слизерина означает для Гриффиндора как команды, но не беспокоился об этом прямо сейчас. Прошло уже несколько недель с тех пор, как начались неприятности с Ларисой, и Гарри решил, что Луи будет в лучшем настроении, когда его палочка вернулась, а он только что выиграл важный матч. Он вскочил со своего места, отмахиваясь от Найла: — Эй! Куда ты идешь? Он спустился по ступенькам на территорию стадиона и побежал туда, где команды выходили с поля обратно в раздевалки. — Луи! — закричал он. Луи остановился на месте и оглянулся через плечо. Его улыбка дрогнула, когда он заметил Гарри, бегущего к нему. — Не надо, — выдохнул Гарри, когда Луи открыл рот, чтобы заговорить. — Не уходи. Пожалуйста, это не займет много времени, ты не должен ничего говорить. Луи поднял брови, но закрыл рот, давая Гарри знак продолжать. Потный Грег подошел и встал рядом с Луи, а остальные члены команды направились в раздевалки. — Пожалуйста, — продолжил Гарри. — Я просто… мне нужно знать. Если ты ненавидишь меня, если все кончено, пожалуйста, скажи мне. Просто скажи мне остановиться, и я больше не побеспокою тебя. Я оставлю тебя в покое, но… — он прикусил губу, подходя ближе к Луи, — Я скучаю по тебе. Я так по тебе скучаю. Дай мне знать, если я проиграл. Пожалуйста. Гарри затаил дыхание, и взгляд Луи скользнул по его лицу. Слизеринец переступил с ноги на ногу и облизнул губы, глядя в землю. Он несколько раз пытался заговорить, но слова не сходили с его губ. В конце концов он посмотрел на Гарри и тяжело вздохнул. — Мне надо идти, — сказал он. Это было самое большее, что он сказал Гарри за последние недели, и это была музыка для ушей Гарри. У него был шанс. Луи прошел мимо Гарри, их тела соприкоснулись, и исчез в замке. Голос Грега был напряжен, когда он сказал: — Он тоже скучает по тебе. — Он бросил на Гарри многозначительный взгляд и тоже ушел, перекинув метлу через плечо. Внезапно на сердце у Гарри стало легче. Вокруг него пели птицы, раннее весеннее солнце согревало его кожу, и еще не все было потеряно.~
Гарри любил посещать деревню Хогсмид в течение всего года. Она был полна сюрпризов. Каждый раз, когда Гарри видел ее, она выглядела по-разному. Конечно, он знал, что это было то же самое место, но когда вы видите пейзаж только время от времени, изменения заметны. Хогсмид, раскрашенный теплыми красками осени, в бледном свете зимнего снега и росистой зеленой весенней траве, занимал в памяти Гарри почетное место. Выйдя вместе с Лиамом, Найлом и Зейном в деревню, он повернулся и пошел спиной, чтобы встретиться лицом к лицу с хаффлпаффцем. — Разве ты не должен был провести сегодняшний день с Луи? Вы ведь не поссорились, правда? — озабоченно спросил он. Лиам рассмеялся: — Нет, мы не поссорились. Он получил сову от своего брата пару дней назад, он приезжает в Хогсмид, так что они встретятся, пока он здесь. — Ах да, — сказал Гарри. — Прикольно. — Ну и как у вас там дела вдвоем? — спросил Лиам, когда Гарри обернулся. — Что ты имеешь в виду? — спросил он сухо. — Ты знаешь, что я имею в виду, — усмехнулся Лиам. Гарри вздохнул. — Я просто должен уломать его, я думаю. Заставить его снова мне доверять. — Я разговаривал с ним, — внезапно сказал Зейн, как будто только что вспомнил. — На днях на уходе за магическими существами. Я имею в виду, Хагрид поставил нас в пару, так что это было немного вынужденно. Но это было приятно, понимаешь? Он даже улыбнулся мне в коридоре. — Вот как? Это хорошо. — Гарри засмеялся, когда они вошли в главную часть деревни. — Насколько у нас все плохо, что улыбка в коридоре считается прогрессом? — Лучше, чем удар в лицо, — проворчал Найл. После того, как они провели несколько часов, обходя все магазины и покупая все необходимое, мальчики направились в паб. Зейн ушел, чтобы встретиться с Перри, и они втроем решили, что это был достаточно хороший день, чтобы купить пару бутылок сливочного пива и отправиться в Визжащую хижину, чтобы провести его там. Как только они свернули на тропинку, ведущую к хижине, Гарри услышал, как кто-то выкрикнул его имя. Они все остановились, чтобы посмотреть на человека, идущего к ним. Гарри кивнул Лиаму и Найлу, чтобы они шли вперед без него, пробормотав, что он догонит их, и подошел к парню. Он знал, кто он такой, он узнал его по школе, хотя теперь он выглядел старше. Это был брат Луи. — Ты Гарри? Гриффиндорец? — спросил он. Было ясно, что они с Луи родственники. У них были одинаковые голубые глаза, одинаковые волосы, одинаковая походка. Однако он подошел без улыбки, а его голос был грубее. — Да, — кивнул Гарри. — Ты Квентин Томлинсон. — Правильно, — сказал Квентин, протягивая руку. Он был выше Луи, и даже Гарри пришлось поднять глаза, чтобы сохранять с ним зрительный контакт. Он пожал протянутую руку, и Квентин задумчиво прищурился. — Да, теперь я тебя вспомнил. Квиддич. Как твое плечо? Гарри покраснел при воспоминании о том, как Квентин врезался в него во время его первого матча в качестве загонщика в прошлом году. Он упал прямо с метлы, ушибив левую сторону туловища и плечо. Мадам Фицджеральд вылечила его сразу же, но все равно было больно. Он наморщил нос. — Теперь полностью исцелился, спасибо. — Отлично. Повисла неловкая тишина, когда казалось, что ни один из них не знал, что сказать. Гарри провел рукой по волосам: — Ты хотел поговорить? — Да. Извини, я… э-э… не очень хорошо справляюсь с этим, — нервно сказал Квентин, направляясь к каменной скамье у края дорожки. — С чем? — спросил Гарри, присоединяясь к нему. — С тем, чтобы быть приличным старшим братом. Гарри нахмурился: — Значит, ты с ним говорил? — Я… я должен был сделать это раньше, правда. — Квентин поерзал на скамейке, подвигаясь, так что он оказался лицом к Гарри. — Это просто… мы так похожи, Луи и я, что мы в конечном итоге ходим по кругу. — Могу себе это представить. Квентин сделал паузу на секунду, прежде чем наклонился вперед и сказал совершенно серьезно. — Не оставляй его. Гарри не ожидал, что Квентин скажет что-то подобное, это застало его врасплох. — Что, прости? — пробормотал он. — Не бросай его, — продолжал Квентин. — Наши родители уже оставили его в одиночестве, я почти бесполезен и… Смотри, он разочаровывается в себе. Ему нужно, чтобы кто-то болел за него, иначе он станет таким же злым и извращенным, как я. Гарри моргнул, наблюдая, как мимо них прошла пара семикурсников. — Ты не кажешься таким уж плохим, — сказал он наконец. Квентин рассмеялся. — Я сейчас очень стараюсь, ради Лу. Я знаю, что наши отношения кажутся тебе совершенно нерабочими, но я люблю его. — Он прикусил губу, теребя молнию на куртке, прежде чем снова посмотреть на Гарри. Он звучал так искренне, когда он сказал: — Он мой младший брат, конечно, я люблю его. Он… он лучший из нас, правда. Я просто никогда не мог показать свои чувства достаточно хорошо. Интересно, действительно ли я старался так сильно, как должен был. Гарри провел рукой по лицу. — Я хочу с этим разобраться, правда. Я просто не понимаю, как, — простонал он. — Я не знаю, как заставить его доверять мне. — Продолжай пытаться. Он просто боится нарушить приказ отца или проявить признаки слабости. Что-то вроде этого, может быть, и то и другое. Это дурной тон, — усмехнулся Квентин, — выглядеть слабым. — Я не хотел его подставлять. Просто Найл… Квентин закатил глаза. — Меня это не интересует. Ты объясни ему то, что нужно объяснить. — Он вздохнул, выпрямляясь, — Он и я, мы оба были вынуждены извиниться за то, кто мы, всю нашу жизнь. Перед нашей собственной семьей, друзьями, незнакомцами. Луи вдвойне. Я не думаю, что он смог бы принять то, что ему пришлось бы начать извиняться и перед тобой тоже. — Квентин нахмурился. То, как он наморщил лоб, еще больше подчеркивало его сходство с Луи. — И он не должен быть таким, — сказал он. — Он должен быть громким, уверенным в себе и веселым. Я хочу сказать… хотя бы иногда, понимаешь? Это то, кем он должен быть, но это просто пропадает, когда он сомневается в самом себе. Гарри закусил губу. — Я знаю, что ты имеешь в виду. Иногда он… иногда он другой, как будто… как будто он появляется. Настоящий он, а не просто то, что, по его мнению, хотят видеть люди. Квентин пристально посмотрел на него. — Он когда-нибудь рассказывал тебе историю бабушки Венди? — спросил он. — Нет. — Гарри откинулся на каменную скамью. — Но он упоминал о ней. Это она связана с Хоранами, верно? — Да, это та самая. Ты друг Найла? Лу упоминал его. Звучит смешно, — сердце Гарри воспарило в небеса. Значит, Луи все еще говорит о них. Они все еще есть в его мыслях. — В любом случае, — продолжал Квентин. — Никто из нашей семьи больше не имеет к ней никакого отношения. Раньше мы постоянно встречались с ней, но отец запретил нам. Это было, наверное, лет восемь назад? За это время отец ни разу не упомянул ее имени. Его собственная мать, просто полностью вырезана из его жизни. Всей нашей жизни. — Но почему? Что случилось? — удивленно спросил Гарри. — Луи хотел научиться играть на пианино, да? Ему было где-то семь, может, восемь. Отец всегда говорил, что он витает в облаках, поэтому отбросил эту идею, попытался направить его на правильный путь, — сказал он голосом, который, как предположил Гарри, был имитацией голоса его отца. — Бабушка проигнорировала его, я имею в виду, она обычно так и делала, и она начала учить Луи основам. Очевидно, отец узнал об этом и немного помешался. — Квентин потер подбородок, сморщив нос, пока говорил, — Просто он был действительно хорош, Луи. Бабушка знала, поэтому продолжала тайно учить его. Когда отец понял, что она делает, он почти выгнал ее. Например, буквально запретил ей приходить в дом, писать или что-то еще. — Что? — Гарри не мог поверить своим ушам. — Верно, можешь себе представить? — усмехнулся Квентин. — Восемь лет не разговаривал с матерью, и все из-за каких-то безобидных уроков игры на фортепиано. — Он покачал головой. — Он помешан на контроле. Нет, он больше, чем просто диктатор. Там вообще нет места для свободной мысли. Я в порядке, я освободился, но Луи все еще под его каблуком. — Квентин фыркнул. Он выглядел расстроенным, Гарри не мог сказать, из-за себя или из-за своего отца. Он снова повернулся к Гарри. — Я не удивился, когда он сделал каминг-аут, понимаешь? Но отец был так зол, что запер Луи в его комнате почти на все лето. Практически чуть не запретил ему вернуться в Хогвартс, думал, что это дурное влияние. Гарри некоторое время смотрел в землю, обдумывая слова Квентина. — Я бы никогда не стал держать на него зла за то, кто его семья. От тебя не зависит, кто твои родственники, — тихо сказал он. Почему-то в этот момент, сидя рядом с Квентином и обсуждая все, что пошло не так в жизни Луи, он чувствовал себя таким молодым, таким неподготовленным к миру. — История моей жизни. Может быть, просто убедиться, что он это знает? Он выглядит уверенным в себе, но на самом деле он очень неуверен. Как и большинство слизеринцев, на самом деле. Мы смешная компания, — Квентин самоуничижительно улыбнулся. Гарри кивнул, не зная, что еще сказать. Вместо этого он вернулся к старым, добрым, верным манерам. — Поздравляю, — пробормотал он. — Со свадьбой. Квентин улыбнулся настоящей, счастливой улыбкой. — Спасибо, — сказал он. Он встал и повернулся к Гарри, собираясь уходить. — Не знаю, вдруг ты загладишь свою вину, и может даже увидимся там. — Гарри улыбнулся. — Приятно познакомиться, приятель. — Да. Мне тоже, — помахал Гарри, наблюдая, как фигура Квентина исчезает из виду.~
Найл хмуро смотрел на слизеринский стол. Он делал это на протяжении почти всего ужина, так что остальные просто игнорировали его. Как только десерты были убраны, он выпалил: — Так ты говоришь, что он улыбнулся тебе? Им потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Найл разговаривает с ними. Зейн скорчил гримасу. — Ты имеешь в виду Луи? Угу. Он даже сидел рядом со мной в библиотеке. Сегодня вечером. — Зейн кивнул остальным, как будто они должны были быть впечатлены. Честно говоря, Гарри был впечатлен и немного ревновал. — Сидел рядом с тобой? — Возмущенно повторил Найл. — А, к черту все это, — сказал он. Он хлопнул ладонями по столу и встал, заставив Джейд, сидевшую рядом с ним, вскрикнуть от неожиданности. — Просто пойду и сделаю это. Как скрытая атака. Лиам выглядел несколько обеспокоенным этим предложением, но Перри рассмеялась: — Что значит «скрытая атака»? Ты же не на войне. — Нет, я знаю. Но я просто буду обнимать его, пока он не согласится снова стать моим другом, — сказал Найл, выглядя решительно. Лицо Зейна расплылось в широкой улыбке. Гарри опустил голову, стараясь не рассмеяться прямо в лицо Найлу. — Это больше похоже на атаку объятьями, — сказал он. — Обнимательная атака ниндзя, — добавил Зейн. Гарри кивнул в знак согласия. — Найл ниндзя-обнимашка. Вот как они тебя зовут. Найл строго посмотрел на них. — А что такое ниндзя? Плечи Лиама задрожали, когда он разразился смехом, а Гарри покачал головой. — Это не имеет значения. — Ну, ты можешь смеяться сколько угодно, но это сработает. Никто не может устоять перед хорошим, старомодным объятием. Кроме того, мы же семья, не так ли? В какой-то момент он должен простить меня. Гарри поднял брови и посмотрел, как Найл подошел к слизеринскому столу. — Если это сработает, — пробормотал он группе, — я буду зол. Луи не может простить всех, кроме меня, это несправедливо. Лиам заерзал на стуле, пока все они смотрели, как Луи встает, чтобы уйти, но Найл поймал его и обнял, это выглядело как самое неловкое объятие в мире. Судя по тому, что они видели на лице Луи, он был слегка напуган. — Но ведь это имеет смысл, не так ли? — прошептал Лиам. — Ты был ближе, так что потребуется больше времени, чтобы раны зажили и все такое. Гарри обмяк, глаза сузились, когда Луи начал расслабляться в объятиях, которые ему навязывал Найл. — Я не хочу, чтобы это заняло больше времени. Лиам не ответил, только сжал его плечо. Оказалось, что нападение ниндзя с объятиями было довольно эффективным методом восстановления дружбы. Группа с ужасом наблюдала, как Найл и Луи обнялись по-настоящему. Луи уткнулся головой в плечо Ниалла, и они увидели, как тот держится за него изо всех сил. Джейд возбужденно захлопала в ладоши, улыбаясь остальным за столом. Все подскочили, когда Грег Сент-Джеймс сел на освободившееся место Найла. Он провел языком по деснам, прежде чем сказать невероятно скучающим голосом: — Мне кажется, это мило в том смысле, что вызывает рвоту. — Он вытащил из кармана апельсин и начал катать его в ладони. — Так каков же твой план, Стайлс? — Я… — Гарри запнулся, потрясенный. — На самом деле у меня его нет. Грег поморщился. — Это довольно дерьмово. Нужно собраться, не так ли? Гарри уставился на него, открыв рот. — Д-Да, — он выдохнул, — Грег… — Сент-Джеймс, — перебил он. — А? — Слушай, это хорошо, что все со всеми дружат и все такое, — сказал он таким тоном, будто вообще не думал, что это хорошо. — И, например, Луи может называть меня Грег, но для тебя я все еще Сент-Джеймс, окей? — Ладно, извини, — сказал Гарри, бросив озадаченный взгляд на Лиама и Зейна. — Итак, Сент-Джеймс, не мог бы ты принести мне часы Луи? Они сломались, но он не стал бы их выбрасывать. Грег нахмурился, глядя на апельсин, который он теперь чистил. — Его часы? То есть, да, я думаю, что смогу. Зачем? — Я разрабатываю план. Грег закатил глаза, прежде чем они все отвлеклись, когда из передней части зала раздался громкий всхлип. Они все обернулись и увидели, что Найл плачет в объятиях Луи. — О, — сказал Зейн, выглядя немного испуганным. — Наверное, нам стоит убрать их друг от друга или что-то в этом роде. — Да, — согласился Лиам, и они с Зейном поспешили помочь взволнованному Луи с плачущим Найлом. Гарри закусил губу и повернулся к Грегу. Сент-Джеймс, однако, исчез.~
На следующее утро, когда Гарри направлялся на травологию Грег поймал его и толкнул за гобелен. Он сунул сломанные часы Луи в руку Гарри, пристально посмотрел на него и ушел, не сказав ни слова. Когда Гарри с трудом выбрался из-за гобелена, Найл нахмурился. — Он странный, этот Сент-Джеймс, не так ли? Гарри хмыкнул. Он знал, что это не их вина, но он чувствовал себя немного обиженным на Найла и Зейна последние несколько дней. — Немного. Но он мне помогает, так что, — он пожал плечами. Гарри передал часы профессору Альбиону. Он знал, что если Луи не смог это исправить, у него нет никаких шансов, но он надеялся, что профессор сможет помочь. Сначала он был настроен скептически, но после того, как Гарри объяснил, что он пытается сделать, он пообещал сделать все возможное. Вся школа, по-видимому, знала о драме, происходящей в их группе. Как ученики, так и учителя. Только в конце недели он получил какие-то результаты. Найл снова работал с Луи на прорицаниях, а Гарри проводил большую часть своего времени на уроках, глядя на слизеринского мальчика во сне и наяву. — Мистер Стайлс, не могли бы вы задержаться на минутку? Гарри чуть не подпрыгнул от радости, когда услышал, как профессор произнес эти слова после особенно изнурительного урока чар. Эд бросил на него странный взгляд, но закрыл за собой дверь, оставив Гарри наедине с профессором. Профессор Альбион достал из ящика стола маленькую коробочку и открыл ее, чтобы показать часы Луи. Секундная стрелка двигалась вокруг циферблата в нормальном ритме. Гарри улыбнулся. — У вас получилось! Профессор Альбион кивнул: — Это было сложнее, чем показалось вначале. В конце концов, мне пришлось обсудить это с профессором Тенстоун. Нужно было заменить пластину, но, не считая этого, они находятся в довольно хорошем состоянии. Гарри сунул палочку в карман, забирая часы. — Замены…? — Пластинки, — ласково сказал профессор. — Деталь, дорогой мальчик. Надеюсь, это сработает. Директриса желает тебе удачи. Он прикусил губу от усмешки: — Да. Спасибо, сэр. — Не за что. А теперь поторопись, урок начнется через две минуты. У Гарри не было возможности привести свой план в исполнение до позднего вечера. По общему мнению, это был не очень хороший план, главным образом состоящий в том, чтобы вернуть Луи его часы и попросить прощения, но, Гарри считал, что это уже начало. Последним уроком в тот день было зельеварение. К сожалению, или, возможно, к счастью, вся работа, которую они делали в последнее время, была индивидуальной. Хотя Гарри и Луи по-прежнему сидели за одним столом, Луи умело делал вид, что Гарри не существует. Глядя на свой бодрящий напиток, Гарри поморщился. Оно выглядело намного гуще, чем образец, и он задумчиво постучал палочкой по губе. Он взглянул на зелье Луи, которое выглядело слишком жидким. Луи поймал его взгляд и замер. Решив, что ему нужно продолжать миссию «Милый слизеринец номер два», он приклеил нервную улыбку на свое лицо. — Может быть, мы могли бы смешать их вместе? — пошутил он. Луи моргнул и покраснел: — Ты меня отвлекаешь. Я сделал его в клубе зелий на прошлой неделе просто отлично. Гарри обмяк. — Извини. — Он посмотрел на свою сумку, из которой торчала маленькая коробочка с часами Луи. — Я… э… у меня есть кое-что для тебя, — сказал он, его голос был тише, чем он хотел. — Я не думаю… — начал Луи, но Гарри сунул коробку ему в руку прежде, чем он успел возразить. Луи нахмурился, когда открыл ее. — Дедушкины часы. Ты их починил? Гарри потянулся рукой поперек тела, чтобы почесать локоть. Он пожал плечами. — Ну, я сделал так, чтобы они починились. Луи продолжал смотреть на часы, проводя по ним пальцами. Гарри видел, как под кожей работают мышцы его челюсти. — Это ничего не меняет, — сказал он наконец. — Луи, я скучаю по тебе. — Мне нельзя тебя видеть, — сказал Луи, глядя на него снизу вверх. Гарри помолчал. — Так это не значит, что ты не хочешь меня видеть? — с надеждой спросил он. — Я… я не знаю, смогу ли простить тебя. — Луи облизнул губы, оглядывая класс и других учеников. — Я доверял тебе, Гарри. Ты сделал мне больно. Гарри бросился вперед, взяв Луи за руку. У него перехватило дыхание, когда Томлинсон не отстранился. — Я знаю, мне очень жаль. Я ненавижу себя за это, правда. Но я все исправлю. Я потрачу все свое время, чтобы загладить вину перед тобой. Я говорил с твоим братом. — Луи дернул головой, чтобы посмотреть Гарри в глаза. Он быстро моргнул, и румянец пополз по его шее. — Я бы никогда… — продолжил Гарри глубоким голосом. — Обещаю, я никогда не заставлю тебя чувствовать себя чужим. Я… — Снова. Это был всего лишь шепот, но он заставил Гарри остановиться. — Что? — спросил он. — Ты не заставишь меня снова почувствовать себя чужим, — сказал Луи, обращаясь к полу подземелья. Гарри хотелось плакать. — Черт, Луи. Мне очень жаль. Я сделаю все, что смогу. Я буду кричать с крыш, я расскажу миру, какой ты хороший, какой ты добрый, пожалуйста. Наступила тишина, в которой Гарри мог сосредоточиться только на звуке дыхания Луи. — Не думаю, что моему отцу это понравится. Он говорит, что я не должен тебя видеть. Гарри застонал. — Знаешь что? Мне плевать, что говорит твой отец. Этот человек — придурок. — Ты говоришь о моем отце, — отчаянно прошептал Луи, широко раскрыв глаза, — ты не можешь так говорить… — Луи, этот человек — придурок. Он абсолютная первоклассная задница, и если бы было по-моему, у него точно не было бы никакого права решить, как ты живешь своей жизнью. Скажи мне, что я ошибаюсь. — Луи тяжело дышал, глядя на Гарри, но не спорил. — Я скучаю по тебе, — умолял Гарри. — Пожалуйста, приходи сегодня вечером в гостиную. Я знаю, что ты не можешь простить меня, не сразу, но, пожалуйста, позволь мне попробовать. — Хорошо, класс, — голос профессора Дебюсси прервал шум. — Пожалуйста, сдайте ваши флаконы и уберите столы, на сегодня мы закончили. Гарри повернулся к Луи, но тот уже торопливо упаковывал свое оборудование.~
В гриффиндорской гостиной большие часы на стене громко и неприятно тикали по мере приближения вечера. Гарри смотрел на них, не отрываясь. Он не понимал этого раньше, но он действительно ненавидел эти часы. — Ты можешь расслабиться? — сказал ему Лиам, явно забавляясь. — Он придет. Я уверен, что он придет. Ты пытаешься расплавить часы только силой своего ума, но это не имеет никакого значения. — Может быть, мне станет лучше, — пробормотал он. Лиам не ответил, но вернулся к своей игре в шахматы с Зейном. Найл лежал на полу, составляя примеры орнитомании, которую он наблюдал на прошлой неделе, для своей домашней работы по прорицаниям. С одного из портретов, висевших на стене, донеслось легкое покашливание, и Гарри, подняв глаза, увидел улыбающуюся ему толстую даму. — Луи пришел к тебе, Гарри, — сказала она. — Мне впустить его? Гарри сел на диван и коротко кивнул Толстой даме. — Гарольд, не паникуй, — предупредил Зейн. — Я не паникую. Кто паникует? Конечно, не я, — пробормотал Гарри себе под нос, глядя на дыру портрета. Через несколько секунд Луи уже выходил из нее. Гарри с удовольствием отметил, что на нем снова были часы. Он неловко остановился у дивана. — Привет, — сказал он. Гарри заерзал, вертя палочку в пальцах, в то время как ученики вокруг что-то бормотали, глядя на него. Луи Томлинсон все еще был поводом сплетен среди некоторых младшекурсников. — Привет, — прохрипел Гарри с пересохшим горлом. — Не хочешь присесть? — Луи так и сделал, послав легкую улыбку Лиаму, Найлу и Зейну. Гарри поерзал на подушках. — Спасибо, что пришел. Луи пожал плечами. Он выглядел взволнованным, его глаза метались по комнате. — Я не… я действительно не знаю, что сказать тебе, Луи, — сказал Гарри, внезапно осознав, что он не планировал так далеко вперед. — Я просто знаю, что скучаю по тебе, я хочу, чтобы ты вернулся. Я не знаю, возможно ли это, но мы можем попробовать? Луи повернулся к нему. Он неуверенно прикусил нижнюю губу. Он кивнул очень медленно, и сказал: — Я хотел бы этого. Сердце Гарри чуть не остановилось. — Серьезно? — сказал он голосом не громче шепота. Он не хотел все испортить. Но Луи просто снова кивнул, на этот раз более определенно. Он придвинулся ближе к Гарри на диване, и Гарри почувствовал, что остальные трое мальчиков наблюдают за ними. Луи посмотрел ему прямо в глаза. — Просто… просто пообещай, что больше так не сделаешь, — твердо сказал он. — Нет. Нет, никогда. Я обещаю, я клянусь своей жизнью, я не буду. Я усвоил урок. — Он сжал обе руки Луи в своих. — Я не тот, кем кажусь. Я трус. Но я хочу быть храбрым ради тебя, Луи. Я хочу быть всем для тебя. Луи слабо улыбнулся. — Если мой отец узнает, — сказал он дрожащим голосом. — Когда мой отец узнает, это будет конец. Он не даст мне больше шансов. — Это у него больше не должно быть шансов. Ты не один, Луи. Мы будем здесь, что бы ни случилось. Возможно, мы будем немного бесполезны, но мы всегда будем здесь. Он крепко обнял Луи и чуть не зарыдал от облегчения, когда почувствовал, что Луи обнял его в ответ. Он слышал, как остальные выражали свое согласие. Луи бормотал ему в плечо что-то, чего Гарри не мог разобрать, поэтому он отстранился, его руки запутались в волосах Луи, их лбы касались друг друга. — Мне очень жаль, — сказал Луи. — За все, что я сказал. Я… — Тебе не нужно извиняться. Ты был прав, — сказал Гарри, целуя Луи в макушку. Слизеринец снова обнял Гарри, и тот зажмурился. Вот оно. Он вернул его, и он никогда не будет настолько глуп, чтобы отпустить его снова.