Я буду солнцем в твоих глазах.

Какаши искренне проклинал тот день, когда Третий послал его на ту злосчастную миссию, где пришлось лицом к лицу столкнуться с Наруто. Честно, он не собирался вообще знакомиться с ней, даже помогать в ее плачевной ситуации. Ему нисколько не было ее жалко и сочувствия у него она ни капли не вызывала. Цинизм и черствость стабильно оберегали Какаши от ненужных волнений и переживаний на протяжение всей жизни. Только теперь нутро заполоняли зачатки абсолютно ненужных ему эмоций. Вот что творит встреча с этой мелкой заразой! Для него всего пары-тройки встреч с этой светловолосой проблемой всея деревни было уже чересчур и хватило на всю жизнь. Лучше бы и вовсе не встречать ее, так нет же, она взяла и нашла его среди тысяч жителей и свалилась, как снег на голову, посреди бела дня, да еще и привлекая к себе слишком много внимания, а он ой как не любит к себе привлекать его! Уже только за это её можно смело ненавидеть, но и это лишнее. Лучше у него из эмоций к ней будет ничего, чем что-то. Он, даже вспоминая её визиты, морщился и молился всем известным богам, чтобы впредь она обходила его стороной. И вроде, молитвы помогали. Затишье после их последней встречи длилось ровно три месяца. Хатаке даже вздыхал с облегчением, когда видел мимо проплывающую макушку с двумя высокими золотисто-пшеничными хвостами, обладательница которых пробегала мимо него, даже не удостоив взглядом. И Ками-сама, он был так рад такому раскладу событий. Кажется, он напридумывал много лишнего, вообразив себе, что она будет его преследовать по пятам, воспылав к нему глубокой симпатией, которую не могла скрыть. Даже мысленно себе оплеуху дал, когда понял, что сам начинает ждать встречи с этим недоразумением с замиранием сердца. Но шел день за днем, и шиноби забывался на миссиях, опять окуная свои руки по локоть в крови, топчась по нормам морали, вновь и вновь изламывая собственную душу в момент отнятия чьей-то жизни, забывая после обо всем светлом, что его окружало. По истечении этого времени мужчина успел уже забыть о существование шумной и неутомимой дочери сенсея. Внутри вновь зияла черная дыра, а слова поддержки от Наруто Узумаки блекли с каждым днем, становясь несбыточными мечтами. На горизонте его души по-прежнему царствовала темная беспроглядная ночь, кое-где все же освещаемая тусклыми звездами. И когда Наруто забылась как страшный сон, а все будни стали монотонными и наполненными обыденной отрицательной энергетикой, и он вновь погряз в пучине тьмы, бурлящей внутри, блондинка, по закону подлости, предстала перед ним во всей своей невозможно надоедливой, бьющей по глазам яркими красками, красе. Случилось это, когда он возвращался с одиночной миссии, где не надо было надевать маску АНБУ и спокойно себе погружался в любимый мир «Ича-Ича», растворяясь душой в страницах любовно-эротического романа, немного завидуя главному герою с насыщенной приключениями жизнью и его способностью ярко и искренне чувствовать. — Приди-приди рай! — Она прилипла как пиявка, прижимаясь всем своим телом, возникнув будто бы из ниоткуда. Какаши чуть воздухом не подавился от наглости за гранью его понимания. Вытягивая шею и пыхтя, Наруто силилась прочесть, что же так поглотило его, что он с минуту не обращал на ее попытки поздороваться абсолютно никакого внимания. Даже бровью не повел, когда она махала рукой прям у его носа. — «Она тихо и сладко стонала, прогибаясь под ним, впитывая каждой своей клеточкой ласку за гранью разумного. Кёхей вылизывал ее…» — четко, громко, с интонацией вычитывала Узумаки, а щеки наливались палящим румянцем, пока глаза скользили по иероглифам. Сердечко взволнованно билось о грудную клетку с каждым впитанным словом, читать вслух любимый роман перед мужчиной, который нравится… Это смущает, но зато так перевела все его внимание на себя. Задаваться вопросом, как он ее не заметил, да даже банально не учуял, стало глупой затеей, потому что от нее пахло аналогичным цветочным ароматом, что и весенние улицы наполненные благоуханием расцветающих кустов\деревьев\цветов. Весна резко стала ассоциироваться с Наруто Узумаки, а окутывающий ее запах заложил нос, ядом впитываясь в кору мозга и дурманя ясное сознание. Какаши вовремя убрал книжку, выныривая из мыслей, пока голубоглазая не собрала вокруг себя аудиторию зевак, которые с нескрываемым интересом оборачивались на них, грея вездесущие уши. Невзначай хлопнув мягкой обложкой по любопытному носику девушки, он убрал любимый роман во внутренний карман жилета, обойдя ее стороной и спеша удалиться, делая вид, что не заметил ее. — Эй! — Отстранилась блондинка, поглаживая подушечкой пальца переносицу и смотря в спину быстро удаляющегося мужчины. — Будешь так себя вести, расскажу, что было в конце! — Она побежала за ним, быстро нагнав и поравнявшись, замедлила шаг, заглядывая в его лицо в поисках подтверждения, что ее шантаж сработал. Какаши чуть не споткнулся от обрушившегося на его голову факта, что эта мелкая читает грязные книжки Джирайи! Ками-сама! Вот так ошарашила. Эта с виду милая и невинная девушка оказалась с целым ворохом чертей в голове. Он даже помыслить не мог, что ей может нравиться эта книга. — Я ее третий раз перечитываю, — бросил он через плечо, и усмехнувшись, поднял руку вверх и прощально помахал ей, скрываясь за поворотом. В этот раз он не допустит ошибки и будет более бдителен. Узумаки, скрипнув зубами и сжав кулаки, попыталась успокоиться. Нет, ее определенно бесит его поведение по отношению к ней. Его манера делать вид что она пустое место выводила из равновесия. Да даже с тем же Зеленым зверем Конохи он теплее себя ведет, хотя Майто, несмотря на свой возраст, может с ней соревноваться своим энтузиазмом и оптимизмом, а в придачу и наивностью, придурковатостью и приставучестью, хотя казалось бы - взрослый мужчина! — Раз так! — Девушка помчалась за Какаши, твердо решив, что не упустит его, ведь ей было необходимо внимание этого холодного и непрошибаемого шиноби. Наруто магнитом к нему тянет, и это притяжение она объяснить никак не может. В этот раз застать врасплох капитана АНБУ было тяжелей, почти на грани нереального. Он мастерски ускользал от встречи с ней в самый последний момент. Пару раз она прижала его к стенке, плотоядно улыбаясь, как хищник перед загнанной в угол жертвой, да вот только потом какой-нибудь камень или бревно падали у ее ног, чуть ли не отдавливая пальцы и раздавливая в мокрое пятно ее старания. Будь проклята эта техника замены! Ну ничего, поймает! До самого позднего вечера она безуспешно гонялась за ним, едва успевая переводить дыхание. Однако, сильно выматывала беготня за ним. А дело было в том, что Хатаке был уже подготовлен к неожиданностям и воспринимал ее всерьез, поэтому не расслаблялся, мастерски скрываясь от нее. Кстати, отличная тренировка по маскировке, Какаши рекомендует. Конечно, она погоняла его знатно, но было весело смотреть на ее рассерженное личико и выслушивать в свой адрес милые ругательства. Да она даже ругаться толком не умела, и это на удивление умиляло. Красная, растрепанная и нервная, она застала врасплох измотанного многочасовой игрой в прятки мужчину у самого порога дома. Он то уже думал, что запас энергии у неутомимой Узумаки кончился или же она банально устала следить за ним, и их недоигра то-ли в догонялки, то-ли в прятки, закончилась, но она удивила его и в этот раз, запрыгнув на него с щенячьим восторгом, оплетая шею своими загребущими ручками, и торс худыми ножками в штанах размера на два больше, чем надо. — Поймала! — Хищно улыбалась Узумаки, опаляя кожу даже сквозь маску своим сбивчивым горячим дыханием. То, что их лица на одном уровне нервировало его еще больше, чем близость их тел. Заглядывать в ее кристально голубые глаза было страшной ошибкой, как и делать глубокий вдох, чтобы успокоить расшатавшуюся психику, потому что в нос тут же ударил едкий аромат цветущей весны, бьющий током по нервным окончаниям. Но хуже всего было чувствовать всепоглощающее тепло исходящее от Наруто, заражающее каждую клетку его тела. Это пугало, если честно. — Слезь, — он нехотя положил руки ей на талию, крепко вцепившись грубыми мозолистыми пальцами в ее бока и стараясь оттащить от себя. Внутренне ему хотелось побиться головой об стенку, потому что все вот это опьяняло его. Устоять перед её инфантильным очарованием было верх его возможностей, как оказалось. — Неа, — отрицательно покачав головой, заключила девушка, еще и задев своими волосами, ощутимо защекотавшими кожу, вызывая странное чувство, неуклюже заворочевшееся в районе живота. — Я целый выходной потратила, чтобы изловить тебя! — И ее не смущала большая разница в возрасте, когда она обращалась к нему без должного уважения к старшим, как и то, что она буквально висит на нем. Её вообще что-либо смущает? Нет, ведь это же Узумаки, которая даже к старику Третьему обращалась фамильярно. — Хорошо, ты поймала меня, не убегу, только слезь, — сдался Хатаке, лишь бы эта мелкая слезла с него, перестав вжиматься всеми частями своего худощавого тела в его измученную тушку, потому что он начинал планомерно сходить с ума и от чего в большей степени, оставалось загадкой. Был бы жив сенсей, увидев этот двусмысленный инцидент, порвал бы его в клочья, что посмел так близко находиться к его дочке, да еще и руки на талии держать, Минато как-то рассуждал, что сделает с нерадивыми ухажерами его еще не родившейся принцессы. — Не верю, — наивно хлопая своими пронзительными голубыми глазищами, заключила она, еще плотнее вжимаясь в него, покрепче вцепясь. Он как никак член АНБУ, ему особого труда не заставит стащить её с себя, он её за долю секунды может уложить на лопатки, вырубить для верности и сбежать куда подальше, например на миссию по охране границы, они долгие. Почему он это не сделал? Придуманные её самой ответы дарили надежду, что не настолько уж она для него и пустое место. На сердце становилось тепло. — Ты хоть понимаешь как это выглядит со стороны? — Пытался вразумить дочь сенсея Какаши, заталкивая желание убить эту выскочку сразу же, как ее ноги коснутся земли. Редкие прохожие в сгущающихся сумерках удивленно оборачивались, неверяще смотря на Копирующего ниндзя и его небезызвестную спутницу. Завтра будут интересные слухи гулять по деревне. Провалиться бы сквозь землю, на пару с ней, так хоть жить станет легче. — Ага, — широко улыбнулась девушка, а в глазах промелькнул огонек коварства, повлекший за собой еще более тесный контакт. Да куда еще-то теснее? Видать, было куда, потому что внутри сердце екнуло, а по спине неожиданно мурашки пробежались. Она отлично понимала как они смотрятся со стороны, но ей было плевать, пусть привыкают. К тому же голубоглазой наоборот хотелось как можно дольше находиться рядом с ним, а такая близость ей лишь грела душу, даже его руки, до боли сжимающие бока в попытке оторвать ее от себя не портили наивных фантазий в светловолосой головушке. — Но тебе же было весело? — Она внимательно заглядывала ему в темный глаз, чувствуя как ее вновь затягивает в этот омут, наполненный лишь тьмой и отчаяньем. Опять Хатаке тонул в своей апатии, а она в нем. — Ты раздражаешь и это ни хрена не весело, — отвести взгляд от ее голубых глаз он уже не может, разорвать этот губящий его одиночество контакт попросту не хватает силы воли. Когда он стал таким слабохарактерным? Надо сокращать общение с этой девчонкой. Хватка ослабевает, подушечки пальцев больше не впиваются до боли в тонкий стан, начиная дарить тепло от касаний. — Весело! — Настаивает Узумаки, ослабевая кольцо своих рук, уверенная в том, что он никогда не признается ни себе, а ей и подавно, что день прошел увлекательно и забавно. Миг, и она схватив его за щеки, потянула скрытую под маской кожу, заставляя Хатаке насильно улыбнуться, требовалось много усилий, пальцы то и дело соскальзывали с плотной черной маски, скрывающей лицо мужчины. — Отнюдь, — кажется, ему пора принять тот факт, что сопротивляться ей бесполезно, и лучше молча терпеть её беспощадные издевательства над его психикой, а теперь ещё и телом. Но на периферии сознания яркой вспышкой рождается мысль, что это и правда было весело и отрицать становящийся очевидный факт верх идиотизма. По-сути наивное ребячество, а захватило его так, что он даже все профессиональные навыки использовал убегая от нее, чувствуя внутри отголоски давно забытой эйфории и беззаботного детства, которого у него почти не было. В течение дня мрак, поселившийся в сердце, шаг за шагом отступал под старательным натиском золотоволосой, уступая место неизвестному. — Ладно, — не стала продолжать глупый спор девушка, перестав нещадно тянуть его за щеки. Не хочет улыбаться, ну и биджу с ним. Теперь она нашла более увлекательное занятие, да и экспериментировать ей никто не запрещал. Тонкие пальцы заскользили по острым скулам мужчины, завороженно следя за своими собственными движениями, невесомо и дразняще касаясь края маски. Сереброволосый замер, ощущая чувство подобное нежности, исходящие от назойливой и невыносимой девчонки. — Я же ведь знаю, что было весело! — её голос стал тише и ласковее. Резко сменившиеся интонация и ее действия заставили его незаметно нервно сглотнуть, но поддаться её манипуляциям. Эта ее чертова детская игра, которую она затеяла затягивает еще дальше, глубже, на самое дно этой самой неизвестности, пугающей своей новизной и ворохом чувств, следующем сразу же после. Происходящее больше не кажется чем-то глупым и невинным, наполняясь опасностью. Девушка смело перешла на новый уровень придуманной ею забавы, наполненный рисками и граничащий со сладким ядовитым дурманом. Её пальцы будто бы по лезвию ножа скользят, а не по краю мягкой ткани маски, кожу нещадно покалывает, сердце глухо стучит в груди, наполняясь острой необходимостью потянуть за края и с жаждой, ранее чуждой ей, рассмотреть его загадочное лицо. Она пропала в нем бесповоротно и окончательно, хотя еще сегодня думала над тем, что своим поведением он с легкостью отобьет у нее всякое желание видеть и иметь с ним какое-либо дело. Но нет, лишь распалил своей неприступностью, став целью ее глупых мечтаний. Непокорный заколдованный ледяной принц вымышленной сказки. Какаши тонет в ощущениях, лавиной накрывающих его, как и в ее светлых глазах. Чужие пальцы умело и ловко задевают струны души, а не края черной тряпки. Там, в этой бездонной глубине он видит оголенное желание стянуть с него эту чертову маску, мешающую всецело ощутить горячие прикосновения и он выжидает, осмелится или нет. Он ждет, и, о ужас, жаждет её дерзкого шага, потому что хочет больше тепла её рук, а не эти осторожные, нежные и абсолютно глухие касания через тряпку. Чертово препятствие! Указательный палец аккуратно скользит под маску, мучительно медленно подцепляя ее. Хатаке готов уже остановить ее, сколько бы он сейчас не наслаждался мягкими прикосновениями, он не готов открыться ей. Не сейчас. Никогда вообще. Эта мысль отрезвляет, перехватив тонкую кисть, он резко отдергивает ее наглую ладонь от своего лица, разбивая внезапное наваждение на мириады острых осколков. Все же оказалось, что она без тормозов и готова, плюнув на все, стирать запретные границы, а он не готов расставаться с частью себя, обнажать перед ней душу и признать то, что ему начинает нравиться её внимание и дерзкие действия. — Хорошо, не сейчас, — понимает она без слов, улыбаясь, мягко высвобождая свою руку из цепкого плена стальной хватки Какаши и поправляет черную ткань, разглаживая несуществующие складки. На глубине её небесных глаз плещется печаль, но она покорно идет на его условия. — Я вернусь! — Девушка резво соскакивает, высвобождая из плена своих конечностей, продолжая лучезарно улыбаться, а Какаши внезапно ощущает прохладу и засасывающую трясину пустоты. — Прекращай, — серьезно говорит Хатаке, не разделяя ее энтузиазм. Её присутствие становится опасным, Узумаки мастерски ломает его невидимые барьеры, и этого он боится. — Нет! — Упрямо говорит девушка вставая на цыпочки, вновь на миг вторгаясь в зону его комфорта. Блондинка вновь оплетает его шею руками и быстро-быстро подтягиваясь к его губам, невесомо и дрязняще нежно чмокает в губы через плотную черную ткань и тут же отстраняется, чтобы хитро улыбнуться на прощание и стремглав убежать прочь, оставив капитана АНБУ в диком замешательстве и шоке. — До встречи! — развернувшись, она все так же широко улыбаясь, машет ему на прощание и исчезает за поворотом, прислонившись к холодной стене спиной и съехав по ней. — Я вытащу тебя из этой мглы, — тихо шепчет она себе под нос, держась за сошедшее с ума сердце. И кажется не только оно сошло с ума, сбиваясь с ритма при виде апатичного и холодного шиноби, всеми правдами и неправдами старающегося избежать ее. «М-м-м, мазохизмом попахивает! — съязвил Кьюби, в который раз выслушивая ее дикие планы по отношению к Какаши. — Ты ему как бы безразлична!» «Пф… Не влюбился с первого взгляда, не значит что не влюбится со второго, десятого или сотого! — мысленно утешала себя Наруто, отрицая горькую полуправду перед лицом Курамы, касаясь кончиками пальцев нежной кожи алых губ.»