В борьбе обретёшь ты... (часть 2)

Слэш
R
Завершён
14340
chinook бета
Размер:
969 страниц, 56 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
14340 Нравится 5154 Отзывы 5834 В сборник Скачать

Глава 6

Настройки текста
– Ронни нас убьёт, – сказал Джордж и хихикнул. – Насмерть. А виноват в этом будешь ты, – сказал Фред и тоже хихикнул. – У вас странное отношение к смерти, парни, – буркнул Гарри. – А теперь заткнитесь, мешаете. Близнецы хором прыснули, но стихли. Поттер взял пруток от рассыпавшейся вконец метлы, пару секунд подержал его в руках, слегка огладил пальцами и аккуратно отложил в кучку таких же «обласканных» прутьев. Этому фокусу его научил Эдриан Пьюси. – Я однажды подсмотрел, как Флинт квиддичные мётлы гладит, будто уговаривает на часок в ванну старост заскочить, – задумчиво сказал он, пока пунцовый от стыда и злости Поттер махал своей дурацкой палочкой в безнадёжных попытках подготовиться к экзамену по Чарам. – Сначала посмеяться над ним хотел, а потом вспомнил кое-что и не стал. Подержи-ка это перо в руках и представь его летающим. – Глупости, – обиженно сопя, ответил незадачливый чародей, на что Пьюси тихо рассмеялся и уговорил провести эксперимент. В итоге на экзамене Гарри заставил-таки станцевать ананас, пусть дракклов фрукт и выпил у него немало сил. – Просто помни, что вещи тебя любят, – усмехнулся потом Эдриан. – Особенно ананасы, – ужасно хотелось упасть в обморок и не идти в дортуар своими ногами. – Это не совсем вещь, а плод. Почти существо, если верить вводной главе нашего учебника по Чарам. Там есть парочка разделов о забытых и ошибочных теориях, – Пьюси нахмурился, подхватил Гарри под руку и медленно повёл в сторону подземелий. – Ты бы знал, как мне не хватает отцовской библиотеки. Ладно, сами разберёмся. Поттер не был идиотом и не стал спрашивать, что стало с библиотекой убитого тёмного мага, чей дар считался жутковатым даже среди Пожирателей смерти. Но идея Эдриана запала в голову, и он непременно продолжил бы эксперименты, будь у Малфоя с Ноттом побольше мозгов и поменьше гонора. После рейда в Запретный коридор и знакомства с Гранью у него попросту не нашлось ни времени, ни сил на возню с чем-нибудь «неплодовым». Следует признать, жилось в «Норе» неплохо и уж всяко спокойнее, чем в Хогвартсе. Старшие Уизли не приставали с нравоучениями и воспоминаниями о покойных родителях, чего Поттер втайне опасался, Персиваль почти не выходил из своей комнаты, а Джинни краснела, бледнела, роняла предметы, мычала что-то невразумительное, но не обременяла героя своим присутствием дольше пяти минут кряду. Почти целый день Гарри и Рональд с близнецами были предоставлены сами себе: играли в квиддич, носились в догонялки по саду, плескались в маленьком, заросшем ряской прудике и просто валялись на траве, разомлев от послеполуденной жары. Близнецы оказались парнями неглупыми, но редкими озорниками. Гарри подозревал, что идея ночного похищения принадлежала именно им, а Рональду паршивцы просто заморочили голову, отчего тот вообразил себя начальником «экспедиции» и спасителем героя от магловского произвола. В первый же день в «Норе» Гарри выпросил у миссис Уизли шерстяную нитку, после небольшой перепалки выяснил, кто из братьев Джордж, и повязал её идентифицированному близнецу на запястье. Братцы ехидно перемигнулись, а их мать грустно махнула рукой: – Бесполезно, Гарри, я пробовала. - А мне похрен… Ой, виноват, миссис Уизли. Мне всё равно, кто из вас кто. У кого нитка, тот и Джордж, ясно? На следующий день за завтраком нитки не было ни на одном из братьев, и Гарри демонстративно игнорировал обоих. Шкодников проняло, нитка вновь появилась. – Вы же магические близнецы, вас родная мать не различает из-за абсолютного сходства, – укоризненно сказал Гарри. – Понятно, в Хоге шкодить анонимность не помешает, но зачем домашних мучать? Те похихикали и утащили Гарри на очередной урок полётов. Рональд тоже вёл себя намного спокойнее, чем в Хогвартсе, и не пилил героя Поттера за неподобающее тому поведение. Правда, держался слегка настороженно и внимательно наблюдал за поведением Гарри. Да и близнецы тоже к нему явно присматривались, только делали это в своей манере, шумно и слегка навязчиво. После слизеринского бойкота Поттеру к таким вещам было не привыкать; он делал вид, что ничего не замечает, и вёл себя, как обычно в Хоге – никому, кроме миссис Уизли, не старался понравиться, исправно огрызался на подначки братьев и не устраивал скандалов, даже когда очень хотелось. Например, у Гарри просто свербело под языком высказаться по поводу опытов близнецов над маглорождёнными, но он сдерживался. Не может быть, чтобы взрослые не вели подобных бесед с рыжими пакостниками, та же мадам Помфри наверняка пыталась достучаться до их совести. Однако результатов до сих пор не наблюдалось, а значит, всякие слова будут обычным сотрясением воздуха. Близнецов мог вразумить лишь такой же жестокий розыгрыш, но для этого требовалось заручиться поддержкой Ургхарта и Флинта. Так что с воспитанием братцев следовало подождать до начала учебного года, а «шутить» над Поттером после визита Сметвика братцы не осмелятся – не дураки. За несколько дней, проведенных в доме Уизли, Грань снилась всего два раза. И оба раза Гарри опять замерзал до стеклянного состояния, любуясь звёздным танцем. Наутро он ломал голову над значением странных снов, в которых ничего не происходило, но так ни до чего и не додумался. «Не иначе, симптомы обморожения учим. Ну, хоть тошнить перестало», – утешал себя «звездолётчик» и садился на потрёпанную метлу Рона, чтобы проветрить свои изрядно замороченные мозги. Вот только в этот раз метла не взлетела – порвался потёртый кожаный хомут, стягивающий прутья. – Кранты, – хором поставили диагноз близнецы. – Жалко Рончика, он в команду хотел в этом году пробоваться, – сказал потом Фред и озадаченно почесал затылок. – А на школьном «Чистомёте» только вашу Грейнджер катать, – вздохнул Джордж. – Это помело хотя бы когда-то было квиддичным. – А связать её никак нельзя? – Гарри почувствовал себя немного виноватым. Метла, конечно, старенькая, но другой у Рона нет. – Там особым пространственным чарам каюк, – Фред уселся на траву. – Спец нужен, но это очень дорого, проще новую купить. – Ага, проще, перед самой-то школой, – мрачно буркнул Джордж. – А премии у отца, похоже, всё-таки не будет. – Я вас к маглам не звал, – огрызнулся Гарри. Брать на себя вину за неприятности старшего Уизли он не собирался. – Сами отцу подгадили, нечего теперь плакаться. – Да это всё Рон… – начали было близнецы, но терпение у Поттера закончилось – после ледяной ночи на Грани настроение было не ахти. – Хорош врать, – рявкнул он. – Помогите лучше. Разберите метлу аккуратно и притащите чем связать. Рона действительно было жаль, а ещё появлялся замечательный повод поэкспериментировать, ни от кого не таясь, и узнать, заполучил ли Поттер кусочек фамильного дара. С Флинтом, чьей силищи хватило бы «уговорить» взлететь не только метлу, но и дамблдоров трон в Большом зале, ему было не равняться. Поэтому он перенянчил в ладонях каждый прутик по отдельности, долго гладил метловище и кожаные ремешки. Как правильно собрать метлу, Гарри не знал, предоставил это дело близнецам. Те сноровисто увязали несчастную рухлядь и поволокли её домой. – Отец умеет зачаровывать на полёт, фордик ты сам видел, – пояснили они на ходу. – А потом проверим, будет ли метла подвижной и скоростной, и как много в тебе от Джеймса Поттера. – Самому интересно, – пожал плечами Гарри. – Куда с помелом на кухню? – миссис Уизли замахнулась на братцев полотенцем, а пунцовая от смущения Джинни уронила миску с кашей и зачем-то полезла под стол. Поттер в очередной раз стиснул зубы, чтобы не надавать непрошеных советов: найти девчонке пару подружек или отвести её на приём к мистеру Тики. «Тебе и самому не помешало бы в Мунго наведаться, – сердито одёрнул он себя. – Седьмая Уизли просто дичится посторонних, а ты – настоящий псих. Только и радости, что коммуникабельный». Сонный Рональд вяло ковырялся в миске с овсянкой. Гарри, стараясь не смотреть на ненавистное блюдо, сел рядом и положил себе немного гренок. – Вы чего в такую рань подхватились? – Рон зевнул и потёр лицо. – Суббота же. – Мне какая-то ерунда приснилась, – почти честно ответил герой. – Вышел в сад, а парни уже там. Мы и пошли в квиддич играть. – Пакость задумали, не иначе, – кивнул Рон. – Обычно на завтрак их не добудишься. И что квиддич, получается? – Твоя метла рассыпалась, – решил не затягивать с объяснением Гарри и тут же добавил, утешая задохнувшегося от страшной новости рыжика: – Не психуй, мы всё починили. – Вы?! Я вас поубиваю, придурки! – А мы говорили! – захохотали близнецы и всё-таки огребли от матери каждый по шлепку. Некоторое время всё семейство шумно выясняло обстоятельства поломки и наперебой утешало Рональда, а тот едва удерживал слёзы и грозился проклясть каждого, кто хоть пальцем притрагивался к его замечательной метле. Потом мистер Уизли раздражённо хлопнул ладонью по столу, велел всем успокоиться и рассказать историю заново. Близнецы затараторили наперебой, особо напирая на то, что «обглоданное крысами барахло» развалилось на земле, а не в воздухе. Ещё Фред с Джорджем красочно расписали усилия потомственного пространственника Поттера по реанимации метлы; Гарри даже застеснялся слегка. После этого Рональд окончательно пал духом. – Вы этого потомка на уроках не видели, – простонал он. – Теперь мою метлу сам Мерлин от земли не оторвёт. – Помолчи, сын, – строго сказал мистер Уизли и обратился к Гарри: – Тебя кто-то учил таким чарам? – Профессор Флитвик, – истинный слизеринец Поттер даже глазом не моргнул. – Он очень переживал, что я не сдам экзамен, и рассказал об особом даре моей семьи. Говорил, я мог унаследовать некоторые способности. Не все, конечно, самую капельку. Родители Рона переглянулись и кивнули друг другу, а Гарри мысленно вздохнул: со всеми этими тайнами есть риск стать прожжённым лжецом, куда там героям малфоевских сказочек. «Надо возобновить записи в дневнике, – уныло подумал он, – чтобы не запутаться. Так и писать – дату и список осчастливленных моими враками. Ужас какой». – Тогда сделаем так, – мистер Уизли взял с подоконника пачку конвертов. – Закончим завтрак, прочитаем ваши письма из Хогвартса, а потом пойдём во двор и посмотрим, что можно сделать с этой метлой. – Пришли письма из Хогвартса? – оживился Персиваль. – Я уже позавтракал! – Перси, из-за стола выходят, дождавшись остальных, – миссис Уизли погрозила пальцем, а близнецы захихикали и принялись гадать, начистит ли сегодня братец значок старосты ещё разок или ограничится вчерашними тремя сеансами. Наконец Джинни осилила последнюю ложку каши, и мистер Уизли раздал детям конверты, подписанные изумрудными чернилами: – Гарри, твоё письмо пришло к нам домой. Значит, профессор Дамблдор уже знает, что ты у нас гостишь. Ничто не укроется от этого человека. «От целителя Сметвика вообще трудно укрыться, – фыркнул Поттер про себя. – Думаю, шум стоял несусветный, как бы камины не разнесло». После памятного визита Сметвик наведывался ещё раз, передал привет от родителей и велел быть паинькой. – С Дамблдором я потолковал, но лишь на тему регулярного наблюдения у целителей. Думай головой, шкет. Не время сейчас брать неправильную сторону. В домах у твоих приятелей опять обыски – у Малфоев точно. Гарри тогда надолго задумался и по итогам раздумий не на шутку разозлился. Какие могут быть стороны спустя десять лет после войны? «Опять обыски» – значит, вину Малфоя-старшего в который раз не сумели доказать. Неудивительно, что Драко такой вредный. Наверное, ему осточертело быть в глазах окружающих лишь сыном Пожирателя смерти. Да и сиротам УПСов жилось несладко – о гибели их родителей никто не жалел, и рассчитывать на чьё-либо снисхождение они не могли. Так и получалось, что дети побеждённых волей-неволей сбивались в компанию. В одиночку никому не выстоять, во время бойкота Гарри проверил это на собственной шкуре. И если честно, симпатии героя Поттера были на стороне этих нахальных и жестоких поганцев – они держались стойко и своих не сдавали. Вполне гриффиндорские качества, странно, что сами гриффиндорцы так не считали. С появлением Твари ситуация для бывших смертоедов ухудшилась в разы, и Гарри даже думать боялся на эту тему – слишком много в задачке неизвестных. Драко говорил, что его отец опасается возрождения Тёмного лорда. Боится, а не ждёт с нетерпением, потому что возвращаться Повелитель собирался из-за Грани. Судя по увиденному Гарри в Запретном коридоре, правильно боится – такой лидер утащит за собой в могилу всех, кого сумеет, и начнёт именно с УПСов. Что ж, мистер Малфой дождался босса, только он сам об этом ещё не знает. А вот почему не знает – вопрос очень интересный. Самые преданные (или самые неудобные?) сторонники Лорда удостаивались Метки. Если верить нечастым обмолвкам пожирательских отпрысков, её воздействию не мог противиться никто, включая старшего Флинта, могущего, по мнению Гарри, противиться кому угодно и в чём угодно. Сам Пьюси считал троллье семейство «неудобным» для любого мозголома, включая себя. «Обнаружься у них мозги, – говорил Эдриан, – я бы туда без нужды не полез. А по нужде, герой, полезешь куда угодно, и хватит веселиться». Короче говоря, Метка выполняла контрольные и коммуникационные функции, на неё даже координаты аппарации можно было завязать. Но Тварь будто забыла, что в её руках находится неограниченная власть над бывшими соратниками. Она целый год сидела в Квиррелле и ни единым намёком себя не выдала. Почему? Неужели Метки, подчинявшиеся живому террористу, на несвятой дух Твари попросту не реагировали? Следующий вопрос внятных ответов тоже не предполагал, а на догадках и допущениях далеко не уедешь. Дамблдор явно был осведомлён об условной смерти Тома Риддла, иначе об этом не болтал бы Хагрид: «Он и человеком-то уже не был, чтобы так просто помереть». Грех жаловаться, Гарри сразу предупредили о Твари. Вот только ошеломлённый и перепуганный герой, впервые очутившийся в Косом переулке, ни фига не понял. А вот знал ли Дамблдор о квартиранте в теле одного из профессоров? Не дай Мерлин, знал – тогда директор тоже тварь, а половине Слизерина во главе с самим Поттером нужно немедленно бежать из страны. Желательно в Антарктиду. Поттер искренне надеялся, что во время драки у зеркала Еиналеж сумел отогнать дух Волдеморта достаточно далеко. А если нет? Вдруг тот уже взял под контроль ещё одного несчастного? Папа наверняка настоял бы на обращении в аврорат. Отличная идея, только как её реализовать и не прослыть идиотом? В пересказе история должна казаться сущим бредом. Стоит Гарри поведать о Твари в затылке Квиррелла и поисках Философского камня на «полосе препятствий» для студентов, его тут же навеки поселят в Мунго. Или того хуже – решат, будто он сочиняет сказочки, чтобы укрепить геройскую репутацию. Пожалуй, Мунго предпочтительнее. Можно написать анонимное письмо без подробностей. Мол, есть подозрение, что профессор умер от одержимости неупокоенным духом Сами-Догадайтесь-Кого. Поэтому, господа авроры, тщательно обнюхивайте прохожих: от кого несёт чесноком или падалью, тот и есть вместилище Того-Самого-Экстремиста. Не верите – спросите у студентов Хога, они подтвердят. Смешно, да. Авроры тоже поржут. Тогда папа решил бы поставить в известность взрослых магов, кровно заинтересованных в любых сведениях о загулявшем духе бывшего Тома Риддла. Например, можно взять и обрадовать новостью папашу Малфоя: «Уважаемая Правая рука, я, неизвестный доброжелатель, сообщаю: тот, кого вы с таким нетерпением ожидали, прибыл. Правда, я встретил его первым и нечаянно отправил хрен знает куда. Ищите, он весь ваш». Понятно, что старший Малфой уже на следующий день вычислит адресата и вытряхнет из него подробности. И если сплетни о пыточных бригадах Лорда не враньё, то… Мунго, пятый этаж, чета Лонгботтомов, соседняя палата – и это в лучшем случае. Причард болтал, что табун фестралов сжирает труп взрослого человека минут за десять. В общем, намного дешевле будет помалкивать. Тварь до сих пор никуда не торопилась, не будет спешить и Гарри. Однако, кому-то из взрослых всё равно придётся довериться, и кандидатуру исповедника нужно будет выбирать тщательно. – Эй! – гаркнул Рон прямо в ухо, и Гарри вздрогнул и очнулся от размышлений. – Ты письмо открывать будешь? Одного тебя ждём. – Ронни, у нас одинаковые письма, – Поттер улыбнулся и распечатал конверт. – Ух ты, сколько учебников по ЗОТИ! Весь курс собрался в аврорат? Я не хочу! – А тебя никто и не возьмет, – еле слышно буркнул Рон, но мистер Уизли расслышал. – Помолчи, Рональд, – строго сказал он. – Ты и сам не сподобился порадовать нас с матерью хорошими оценками. А о выборе достойного занятия в жизни, мальчики, я побеседую с вами попозже. – «Увеселение с упырями», – засмеялся Джордж. – Звучит заманчиво. Слышишь, Персик, у нас тоже есть упырь, а ты какой-то скучный. Не надумал повеселиться? – Отстань, – отмахнулся Перси и тут же возмутился: – И у меня в списке есть такой учебник! Это что, универсальный курс? Папа, как такое возможно? Ведь нам ТРИТОНы сдавать! Мистер Уизли сравнил письма и покачал головой. – Действительно, – озабоченно сказал он. – Комплект учебников по ЗОТИ один и тот же для разных курсов. Я разузнаю на работе, в чём там дело. – Наверняка у нас будет преподавать одна и та же ведьма, – захихикал Фред. – Смотрите, все книги авторства Локхарта. Мам, у тебя есть сестра по несчастью. – Глупости, – миссис Уизли сердито махнула рукой, но скулы её зарумянились. – Книги мистера Локхарта – это нечто особенное. – Почему? – заинтересовался Гарри, а мистер Уизли слегка нахмурился. – Верная последовательность действий, – миссис Уизли оживилась, бросила поварёшку и принялась загибать пальцы. – Оптимальная комбинация чар и заклинаний. Смелость, решительность, находчивость – мистер Локхарт отличный боевой маг. Но самое главное даже не это. Он подробно описывает всю схему боя, не опуская тонкости. В обычных учебниках такого не найдёшь. Например, частные случаи применения… – Да-да-да, – перебил её мистер Уизли несколько раздражённо, – не утаивает секреты мастерства, а щедро делится ими во имя процветания волшебного сообщества. Наслышаны, а как же. К этим несомненным достоинствам, – на слове «достоинствам» он скривился, – прилагается развязное поведение и изрядное самодовольство. – Имеет право, – отчеканила миссис Уизли. – Не всё же Нотту выставляться. Я ничуть не удивлена, Гарри, выбору вашего нового преподавателя. К тому же эти книги бесподобно написаны – невозможно оторваться. Увлекательные учебники – это лучшее, что можно сделать для детей. – Учебники должны учить, а не развлекать! – Учить, развлекая – вот новое слово в образовании. Мистер Локхарт проявил недюжинный ум… – И недюжинное нахальство… – Так, дети! Марш во двор! Ваш отец сейчас к вам выйдет и зачарует метлу заново! – Погоди, милая, – мистер Уизли поспешно сбавил тон и примирительно улыбнулся. – Есть ещё письма для Перси и Рона. Возьмите, мальчики. А потом поблагодарим нашу маму за вкусный завтрак и пойдём на улицу. Погода нынче чудная! Персиваль взглянул на конверт, покраснел не хуже Джинни, торопливо пробормотал: «Всё было классно, мам» и рванул в свою комнату, на ходу распечатывая конверт. – Пенни Кристалл, – хором пропели близнецы, – такая душка! Ути-пути! Сю-сю-сю! – А ну-ка, закрыли рты! – рявкнула миссис Уизли. – Совсем распустились, паршивцы! Близнецы съёжились и умолкли, а Ронни злорадно хихикнул и распечатал оба своих конверта. – Это Гермиона и Невилл, – пояснил он. – Я писал, что мы спасли Поттера. Невилл и тебе написал, держи. Гарри, недоумевая, взял конвертик, вложенный в письмо к Рональду. «Здравствуй, Гарри! Рад, что тебя забрали от маглов. Мы все волновались, ведь ты не отвечал на письма. У меня всё хорошо. Я отдал бабушке твоё послание. Она его прочитала и велела показать ей Ту-Самую-Вещь. Я думал, она меня поругает, но бабушка просто забрала Эту-Вещь и ушла камином. Наверное, был разговор с профессором Дамблдором, потому что Вещь ко мне вернулась. Я рассказываю это для того, чтобы ты не посчитал меня трусом и обманщиком. Мне разрешено пользоваться Вещью лишь в Хогвартсе, за пределы замка Её выносить нельзя. Гарри, я подумал, что ты тоже имеешь право на Вещь. Я с радостью буду давать Её тебе, только, пожалуйста, никому не рассказывай, особенно Малфою. Понимаю, ты считаешь его своим другом, но это не так. Бабушка сказала, что тебя используют для обеления репутации Пожирателей, и профессора Дамблдора это беспокоит. Не сердись, никто из нас не желает тебе зла. Нашу репутацию обелять не нужно, и ни у кого нет к тебе какого-то корыстного интереса, поверь. Я много думал, Гарри. По-моему, ты замечательный человек, если сумел найти что-то хорошее даже в Хорьке. Не знаю, захочешь ли ты, но я прошу дать нам с Роном ещё один шанс. До встречи в Хогвартсе. Невилл Лонгботтом». – Гермиона пишет, что в среду будет в Косом переулке вместе с родителями, – Рон успел дочитать оба письма, пока Гарри скрипел зубами над своим. – Может быть, и мы пойдём за учебниками в среду? – Отчего нет, – улыбнулся мистер Уизли. – А теперь – разбираться с метлой. Спасибо, Молли, всё было очень вкусно.

***

– Папа! Люциус вздрогнул и с тихим стоном провёл рукой по лицу. Только сына сейчас не хватало! Он же собирался на охоту вместе с бандой младшего Нотта, почему не пошёл? – Папа, ты здесь? Звонкий голос Драко эхом разносился по просторным залам. Но сил ответить не было, горло перехватило сухим спазмом. Люциус с силой стукнул себя кулаком по лбу, поискал глазами упавшую трость, потом тихо выругался и призвал её, не глядя. «Соберись, – вяло скомандовал себе Люций. – Некогда страдать, ты нужен сыну». Пальцы привычно стиснули неудобную рукоять трости, и он кое-как заставил себя встать с зачехлённого кресла. – Да папа же! – Люций слабо улыбнулся, услышав, как вредный мальчишка топнул ногой – Блэк, истинный Блэк. – Где домовики? Что случилось?! «Твой отец – тупой кретин и никчемный рохля, – Люциус никак не мог разомкнуть сухие губы. – Но это случилось давно, сынок. Надо бы исправить». – Папа? Что ты здесь делаешь? – Драко подбежал к стоящему столбом отцу, вцепился в мантию и с размаху приложился лбом Люцию под дых – обнял, по его мнению. Люциус невольно ойкнул и неожиданно для себя расхохотался. Он вспомнил, как тщательно старался подготовиться к встрече с сыном, когда Драко был маленьким – упрямый блэковский лоб норовил отбить любимому папочке самое дорогое. – Я шёл в кабинет, – сказал Люций сыну и обрадовался тому, что голос не дрожал и звучал вполне обыденно. – Не дошёл? – сын поднял глаза и поджал губы, совсем как… «Не вспоминать!» – быстро скомандовал себе Люциус и криво улыбнулся: – Нет. Присел подумать. – Тебе нравился Долохов? – внезапно спросил Драко. – Да, – удивлённо сказал Люций, недоумевая, что могло натолкнуть сына на мысли о Тони. – Он был… С ним было надёжно. – И всё? – Поверь, этого более чем достаточно. К тому же он никогда не читал мне нотаций и научил пить виски залпом. А что? – Хорошо, мама не слышит, – хихикнул Драко и отпустил его мантию. – Ты улыбаешься, как Долохов на той самой колдографии. Колдографию, что до сих пор стоит на тумбочке в отцовской спальне, Тони не любил и норовил испепелить при каждом удобном и неудобном случае. Отец смеялся и говорил, что в щитовых чарах скоро превзойдёт всех Крэббов вместе взятых, а Люций снисходительно хмыкал и отчаянно завидовал – его капризное счастье ни в какую не желало посетить колдографа. «Зато мы оба живы и на свободе», – Люциуса внезапно шатнуло, и Драко поспешно обхватил его за талию. – Пап, давай в твой кабинет пойдём. Сядем спокойно, поговорим, – затараторил сын, – чаю попьём. Люций покорно зашагал вслед за Драко; чаю ему совсем не хотелось. В кабинете сын тут же засуетился, усаживая его в кресло и подвигая низкий столик удобнее. Затем нетерпеливо пощёлкал пальцами, вызывая домовика. Люциус вздохнул – почти выпав из камина, он метнул кочергу в кого-то из ушастых и пообещал отрубить голову каждому, кто попадётся на глаза. Все толковые домовики во главе со старейшиной общины работали в Нотт-мэноре, а оставшиеся, само собой, тут же попрятались. – Если и сейчас никто не явится, – почти прошипел Драко, до жути напомнив покойную леди Вальбургу, – пойду искать сам. Считаю до трёх! Р-раз… – Добби здесь! – заверещал возникший с громким хлопком домовик, и Люциус поморщился. – Добби делать чай, делать сэндвич. – Слава Мерлину, – проворчал сын и принялся разливать чай по чашкам. – Ступай прочь. Домовик исчез, на сей раз бесшумно. Драко устроился в кресле с ногами, повздыхал, а потом решился задать вопрос: – Па, вы опять с крёстным поссорились? Люциус подавил желание потереть виски – «Эта твоя вечная театральщина, Малфой!» – и ответил, как мог спокойно: – Мы с твоим крёстным решили завершить наши особые отношения. Всё остальное остаётся в силе: магическое наставничество и наши совместные проекты. Разумеется, Северус по-прежнему член нашей семьи. – Мы – это ты или он? – спросил Драко и нахмурился. – Я, – ответил Люциус и отпил глоток чаю. Лучше бы виски, но на завтра у него было запланировано множество дел, одно тошнотнее другого. – Не волнуйся, мы с Севером в полном порядке. Давно пора было это сделать. Сын тихо прошипел что-то явно нелестное, выхватил из кармана мантии фиал и протянул ему: – Выпей немедленно! Папа, пей! – Но… – Успокоительное. Обручённый Теодор – это нечто, поверь. – Верю, – кивнул Люций и, поколебавшись, выпил. Раз огневиски не светило, сгодится и зелье. – Мисс Паркинсон придётся нелегко. Драко ехидно ухмыльнулся, а Люций откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, пережидая секундную тошноту. – Что у вас случилось? – настойчиво спросил сын. – Ведь ещё вчера всё было хорошо, а сегодня ты вылетел из лаборатории так, будто за тобой дементоры гнались. Люциус с некоторым усилием вдохнул и отставил чашку: – Всё в порядке. – Па-а-ап… – Никогда не лги своим близким. – Да я и не собирался. Что у вас-то слу… – Поттер, – перебил его Люциус и по-аврорски уставился в упор. У непослушного отпрыска достало совести смутиться: – Да не лгал я, папа. Просто… ну… помалкивал, вот. Люциус почувствовал, как зелье мягко стукнуло в виски, унимая ломоту, разбежалось по жилам, и опять усмехнулся а-ля Тони: – Вот и я помалкивал. Скверный результат, сам видишь. Пойдём-ка спать, сынок, завтра прорва дел. Ты в Нотт-мэнор уйдёшь? – Да уж побуду дома-то, – вздохнул Драко. – Книг наберу. Я ещё свою детскую метлу одному бойцу хотел одолжить. Можно, па? – Это твой дом, Дракончик. Ты хозяин своим книгам и мётлам. Пойдём спать? – Конечно. Па, мне письмо из Хога пришло. Давай вместе в Косой пойдём? Только вдвоём. Я тебя к Фортескью поведу, а, пап? У тебя будет время? Люциус улыбнулся и потрепал сына по голове: – В среду. Устроит? – Ага! Ой, в смысле – да, разумеется. Ребёнок довёл его до спальни, пожелал спокойной ночи и, пару секунд потоптавшись на пороге, ушёл к себе. Люциус быстро принял душ, торопясь лечь до того, как зелье прекратит своё действие. Но сон почему-то совершенно не шёл, и Люций взялся считать гиппогрифов, перелетающих через главные ворота мэнора. На двести сорок шестом летуне дверь спальни бесшумно приоткрылась, Драко в одной пижаме замер на пороге. Несколько секунд он прислушивался к дыханию Люциуса, а потом на цыпочках прокрался к кровати и почти бесшумно устроился в ногах. – Замёрзнешь, – шепнул Люций, улыбнулся и засветил неяркий Люмос. – Иди под одеяло. – Ой, я тебя разбудил? – Нет. Иди, укрою. Сын юркнул под одеяло, Люциус подгрёб его поближе к себе, уткнулся в пахнувшую летним ветром макушку и мгновенно уснул.

***

Проснулся Люций до рассвета – за окном едва начало сереть. Под боком безмятежно сопел Драко, на туалетном столике глухо тикали серебряные часы с балериной – подарок Нарси на годовщину свадьбы. «На случай, если ты настолько умаешься со своим… со своим приятелем, что не сможешь даже Темпус наколдовать. Ничего не знаю, Малфой, и каждый день жду тебя в столовой к завтраку!» Тогда он сказал: «Да, милая», – стерпел оплеуху и несколько секунд постоял с закрытыми глазами, смиряя обиду пополам с бешенством: он действительно совсем забыл об этой несомненно счастливой дате и снял заклинания с двери спальни уже после полудня. От приятеля ему потом тоже досталось – Северус не оценил идею совместных завтраков, и Люций узнал много нового об «аморальных недоносках» и «чистокровных извращенцах». «И впрямь извращенец, – грустно усмехнулся Люциус. – Я опять жаловался на жизнь своему ребёнку, а ему, помилуй Салазар, всего двенадцать лет». Вчера он не планировал идти в лабораторию, видел, что Север не в духе, но не смог устоять и не похвастаться. – Ты произвёл фурор в Лютном, – улыбаясь, сказал Люций, и чмокнул любовника куда-то в ухо, поскольку тот не отрывал взгляд от кипящего котла и оборачиваться не собирался. – Мне Одноглазый Мо сулил двадцать процентов прибыли, коли я уговорю тебя уйти из Хога и поселиться в некоем поместье, о местонахождении которого мне знать не обязательно. Северус не ответил. Он беззвучно шевелил губами и поглядывал на светящиеся в воздухе цифры – профессор Снейп бесил чистокровных зельеваров, колдуя Темпус в виде новомодных магловских часов без стрелок, но с секундомером. – И всё-таки в следующий раз бери охрану, прошу тебя, – Люциус присел на ободранный стул, единственный в этом полупустом пока помещении. – Народ там рисковый, могут и похитить. – Помолчи, будь добр, – прохладно ответил Снейп. – Мешаешь. Люциус взглянул на Снейпа и в который раз подивился его сходству с Пьеро: антрацитово-чёрные волосы, бледная кожа, опущенные углы красиво очерченных губ, печальные тёмные глаза, страдальческая морщинка между бровями с изломом и грустный-грустный клюв унылой птицы авгурея. Осталось только тушью нарисовать ему слезинку на щеке да обрядить в белоснежный балахон с пышным жабо. В маменькиной коллекции драгоценного мейсенского фарфора была такая статуэтка, в детстве Люциус разглядывал её часами. Чёрно-белый Пьеро в самом углу витрины, бессильно опустив руки, тоскливо взирал на хохочущую Коломбину и обнимавшего её Арлекина. Печального Пьеро хотелось утешить и объяснить ему, что глупо убиваться по жестокой Коломбине, когда вокруг стоят кокетливые пастушки и изящные балерины, одна другой краше. Однажды, набравшись храбрости, Люций попросил маменьку дать ему подержать в руках эту чудесную фигурку. Сказать по чести, у неё не было ни одной причины для отказа – послушный сын был одет и причёсан как подобает, накануне удостоился скупой похвалы от строгого гувернёра мистера Винтера, а впредь твёрдо намеревался отходить ко сну вовремя и будучи умытым. Но леди Малфой только отмахнулась: «Сумасбродный ребёнок, что за глупости вам вечно лезут в голову? Ступайте к себе, сын, я занята». Люциус, помнится, проревел полночи, а наутро встал с твёрдым убеждением, что отказать в чём угодно могут безо всякой видимой причины. Хоть трижды в день мой уши и чисть ногти, а причитающиеся за это похвалы вольны тебя и минуть. Просто так, без объяснений. И, с каждым днём всё больше убеждаясь в своей правоте, Люций пошёл вразнос. Он грубил старшим и беспрерывно проказничал, обижал домовиков, говорил гадости девочкам и без всякого повода кидался в драку с мальчишками. Ещё до его поступления в Хогвартс половина Британии знала: Абраксас Малфой чудовищно избаловал своего недалёкого и злобного отпрыска и вовсю потакает его дурным наклонностям. Ну а после окончания Хога репутация у Люциуса Малфоя была похуже Салазаровой – того хоть в блуде не обвиняли. Коллекция же фарфора вскоре исчезла. Вместе с маменькой. Люциусу исполнилось девять, когда леди Малфой отбыла в Европу. «Свои обязательства я выполнила, и вы, Абраксас, не смеете меня упрекать! А чего же вы хотели, когда покупали себе жену?!» – она стояла, надменно выпрямившись, нарядная мантия сверкала в лучах утреннего солнца, а по комнатам было разбросано содержимое шкафов и комодов. Эльфы, съёжившись и опасливо прижав уши, торопливо укладывали чемоданы и баулы, а Люций уныло слонялся по коридорам и не знал, радоваться ему или печалиться. Красивого Пьеро и бледного до синевы отца было жаль, а вот маменька могла катиться к мантикорам – он не собирался по ней скучать. «Проклятый отпрыск проклятого рода, – сказала она как-то, перебрав кларета, – из-за тебя, чудовище, мои дети родятся вне брака и будут считаться незаконнорожденными. Мерлин всеблагой, за что мне всё это?» К тому времени Люциус твёрдо знал – ни за что. Радости и огорчения сыплются на человека без цели и смысла, невзирая на заслуги и без учёта прегрешений. Если ты умён и изворотлив, то всё сумеешь обратить к своей пользе, а нет – пей вино и жалуйся на жизнь. Спустя много лет он и Северусу пытался это растолковать, но тот только смерил его нечитаемым взглядом и буркнул: «Не сомневался, что совестью ты напрочь обделён». А теперь он, изворотливый и умный Люциус Малфой, лежит без сна, уставясь в рассветное небо за окном, и мучительно пытается понять, за что ему всё это.

***

Вчера он всё-таки дождался, пока Северус закончит с зельем, чтобы предложить ему аппарировать в мэнор – неделя была хлопотной у обоих, они виделись по паре минут в день, и всё на глазах у посторонних. – Погоди, – остановил его Снейп и уклонился от поцелуя, – нам нужно поговорить. – Север, умоляю, завтра, – Люций мученически закатил глаза. – Я голоден, я устал, у меня куча неразобранных бумаг в кабинете. Моя жена спелась со старшим Ноттом, а сын – с младшим, и этот дракклов квартет регулярно разносит мне голову на осколки. Хороший мой, будь милосерден, – он улыбнулся и попытался обнять любовника, но тот плавно шагнул назад и даже руки убрал за спину. – Давай поговорим, – помолчав, согласился Малфой. Видит Салазар, как ему было противно это тошное ощущение надвигающегося скандала; за год относительно спокойной жизни он совершенно отвык от выяснения отношений и не горел желанием возобновлять былые навыки. – Я долго думал о нас, – начал Северус медленно, нахмурился и внезапно замолчал. – Прекрасно, – не выдержал паузы Люций. – Может быть, мне завтра зайти? Я уже понял, что сегодня ты не в настроении. – Оказывается, – Снейп вдруг опустил глаза и зябко повёл плечами, – я совсем тебя не знаю. Эту дюжину лет рядом со мной был другой человек. – Поясни, будь добр, – устало попросил Малфой. – Я и вправду не в силах сейчас разгадывать шарады. – Ты мне лгал, – сказал Северус, упорно не поднимая глаз. – Чудесно, – пожал плечами Люциус. – Ты мне тоже. Сверим списки? – Это были не только мои секреты. – И я не в пустыне отшельничал. Север, к чему этот разговор? Снейп вдруг вздохнул и потёр виски его собственным, Люциуса, жестом. – Эта твоя театральщина! – не удержался Люций от шпильки, призвал стул и уселся верхом, сложив руки на спинке. – Давай уже, отчитай меня посуровее, обвини в тупости и нечуткости, заяви, что не нуждаешься в подачках, и посетуй на свою горькую судьбу. Право, я эти речи знаю наизусть, но послушаю ещё раз, коль ты без них не мыслишь нашего общения. Скулы у Снейпа вспыхнули румянцем, но отчего-то он не одарил Люция разгневанным взором, как бывало обычно, а ссутулился и отвернулся к котлу с готовым зельем. – Хорошо, ты прав. Не нужно разговоров, – сказал он глухо. – Север, это мы тоже проходили, – Малфой ткнулся лбом в скрещённые на спинке стула руки. – Ты скорбно молчишь, как осуждённый к Поцелую, а я бестолково мечусь вокруг, ибо начисто лишён способностей к ментальной магии. Прости, но сейчас у меня на это нет времени. Клянусь. Снейп молчал и даже, кажется, не шевелился, а Люциус не находил сил взглянуть на него. Нужно было вставать и уходить, но… – Север, – взмолился Люциус тихо, – ты ведь вернулся. Сам. Ты сказал, что скучал, что жалел о ссоре. Что испугался, узнав о моём ранении. Или всё это очередной план Дамблдора, а тебя опять заела совесть доносить на любовника? – Ты и это понял? – прошелестело от стола. – Я не идиот, хороший мой, было трудно не понять, – вздохнул Люций. – Пойдём домой? А утром договоримся, что сказать Светлому лорду. – Это не из-за Дамблдора, – Северус опять повернулся к нему лицом. – Старые клятвы потеряли смысл, а новых я давать не собираюсь. – То есть ты больше не обязан защищать сына твоей возлюбленной? – недоверчиво уточнил Малфой. – Но что случилось? – Это не сын Лили, и его есть кому защищать. К тому же он ученик моего Дома, и вправе рассчитывать на мою помощь безо всяких клятв. Насчёт Пьюси я никому не клялся, а парень жив до сих пор. – Север, пойдём домой, – мгновенно повеселел Люциус, откладывая в дальний уголок головы мысль о «не сыне». – Это дело нужно отметить, и к мантикорам всех детей на свете: своих и чужих. До утра потерпят. – Люци, мне нужно время, – Снейп не двинулся с места и скрестил руки на груди. – Я вообще тебя не узнаю. На самом деле ты совсем не тот, кого я... И тут хладнокровный, выдержанный и терпеливый лорд Малфой понял, что сейчас просто возьмёт и убьёт эту носатую сволочь. Он вскочил на ноги, отшвырнул несчастный стул в стену и до боли стиснул кулаки, усмиряя горячий вихрь в груди. – Двенадцать лет! – прошипел Люций, чувствуя, как стремительно нагревается вокруг него воздух. – Двенадцать лет я… чтобы ты… Не тот?! Снейп отшатнулся, инстинктивно выбросив вперёд руку с зажатой в ней палочкой, и Малфой опомнился. – Вот что, Северус, – сказал он хрипло, скрюченными пальцами пытаясь оттянуть ворот мантии – было нечем дышать. – Предлагаю остаться друзьями, соратниками и драккл знает кем ещё. Кем пожелаешь, в общем. Мой мэнор всегда открыт, мои возможности – в твоём распоряжении. Не знаю, кем ты меня считал до сих пор, но навязываться я больше не буду, хватит. С меня хватит, ясно? Подгоняемый бешенством, Малфой выскочил из подвала, где находилась лаборатория, и почти бегом понёсся к камину в главном зале донжона. Аппарировать в подобном состоянии он не рискнул. Его злости ещё хватило запугать домовиков и наглухо заблокировать камин Малфой-мэнора, оставив проход лишь для жены и сына. Больше он никого не желал видеть. А потом навалилась тоска.

***

Драко заворочался во сне, пробормотал что-то непонятное и опять затих. Люций улыбнулся и легонько погладил сына по плечу. «В конце концов, – подумал он упрямо, – в прошлый раз я держался без Севера целых полгода. Пусть выясняет, жмыров сын, каков я, если уж раньше не сподобился». Люциусу вдруг вспомнился давний разговор с отцом. Лорд Малфой сильно сдал после целой серии безуспешных попыток вытащить Тони и Лестрейнджей из Азкабана. А похоронив леди Вальбургу Блэк, он окончательно отошёл от дел – потеря старинного друга-соперника ударила по здоровью и душевному равновесию лорда намного сильнее, чем он сам ожидал. Теперь он не покидал мэнора и целыми днями возился с Драко. Дед с внуком гоняли павлинов и домовиков, разоряли клумбы, удили золотых рыбок в декоративном пруду, переворачивали вверх дном парадные залы особняка, летали на мётлах, играли в мяч и читали букварь. Выслушивая укоризненные речи Нарциссы, они одинаково морщили носы и лукаво переглядывались – трёхлетний Драко и пятидесятитрёхлетний Абраксас. С чего вдруг Люциус решил поплакаться отцу, он уже не помнил. Наверняка рассорился с Северусом и Нарциссой одновременно. В общем, какие-то неурядицы заставили его схватиться за стакан с виски и излить обиды: – Отчего так? Я люблю Сева, но он не любит меня, Нарси любит меня, но я её не люблю, и они терпеть не могут друг друга. Это настоящий кошмар, папа. Лорд равнодушно пожал плечами: – Бывает. Но зато вы трое – и ты, и Нарцисса, и этот недо-Принц – любите Драко. Быть может, Мерлин свёл вас вместе именно поэтому? Или ты по-прежнему мнишь себя центром мироздания? Люций досадливо махнул рукой и поплёлся в кабинет – принимать Трезвящее зелье, разбирать счета и соображать, как помириться со своей расчудесной семейкой. А меньше чем через год лорд Абраксас Малфой в три дня сгорел от драконьей лихорадки. Люциус невесомо поцеловал сына в висок, бесшумно выскользнул из постели и отправился в ванную. Начинался новый день, и дел было невпроворот.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.