Эрос и Танатос: Комедия в трагедии

Кто бы сказал Сеппо, что он на старости лет послужит двоим разделенным расстоянием чудакам Вилле и Баму чёртовым Купидоном, он бы хохотал бы как безумный. И Вилле бы тоже хохотал. Ведь без Сеппо, оно как? Ведь неизвестно доподлинно, развился ли бы их роман или так бы и умер при рождении. Вилле иногда думал первое, иногда второе. После стремительного сближения, последовало относительное охлаждение. Охлаждение, хотя и логичное, но не слишком-то для него приятное. Умом-то он, конечно, помнил, про проверку чувств или этой самой, как ее…дружбы реальностью. Как, впрочем, и то, что Бам находился тогда на пике съемок своего шоу, где-то в другой стране. Вилле и сам тогд редко находился в трезвом уме и светлой памяти, но иногда он был в состоянии дать себе отчет, что даже он сам не всегда мог от усталости к утру найти свою кровать, не то что бы телефон, но почему-то было удивительно обидно не находить новых смс-ок и звонков от Бама, нервно просматривая свой телефон поутру. Вот хоть жеж ты иди и стреляйся. Обидно и все. Ему не хотелось выглядеть в глазах Бама надоедливым и привязчивым слабаком, но как-то совсем сильно спьяну, после концерта, ошибаясь в каждом слове из трех букв по пять раз, потому что смотреть мог, только прищурив один глаз, чтобы буквы не расплывались, написал что-то типа: "Как твои дела, в Хеллы не собираешься?". Он сам с утра не сразу понял, что он имел в виду в пяти сообщениях из странных наборов букв, пока он это формулировал. Не стоило даже объяснять, что он был пьян, потом. Это было очевидно. Все силы ушли на написание этого опуса. Что было дальше, он не помнил. Но спал он в обнимку с телефоном на полу у кровати. Спящий на кровати сном младенца Миге не стал ему в этом мешать. К вечеру следующего дня в автобусе, он получил ответ. Бам ответил ему в текстовом формате, что мама настаивает, чтобы он встретил Рождество дома, а потом у них будут еще съемки и продакшн, и потом на пять сообщений описывал, как его друган, Райан, грохнулся с машины на полном ходу, потому что им пришло в голову его прокатить с ветерком на крыше автомобиля сверху, чтобы он держался руками и ногами за крышу, а его, ой, заебись, как смешно сдуло. Вероятнее всего, добрый Бам просто хотел поделиться своими хорошими эмоциями и как-то Вилле повеселить, но в Вилле эти восторженные описания приключений после недель молчания вогнали в приступ тоски. Возможно, это все работало просто на контрасте с тем, как легко и с готовностью и полной самоотдачей Бами сваливался ему на голову в самом начале. Но червячок сомнения, с каждой секундой становящийся все более жирной голодной анакондой, глодал его изнутри подозрением о том, что все, ради чего его хотели, его уже, собственно говоря, и использовали. И все, что он наивности своей северной, дикой, благодаря, считал эмоциями адресованными лично себе, было ничем иным, чем просто очарованием Брэндона Марджеры, которое он просто использовал по жизни, чтобы, пробиться. И он был просто очередной посредственной звездюлькой, в коллекцию, чтобы нанизать на нитку и радоваться своими победами после. В этот момент те мгновения близости между ними, тогда, в Тампере и в Рованиеми, те часы, когда их тела и души делили между собой тепло, соприкасаясь самыми интимными своими частями, вызывали приступы парализующего холодом ужаса и отвращения. Отвращения к собственной глупости и тщеславию, поведшемуся на обычную лесть и принявшую обычную радость фаната в общении с так называемой звездой за любовь. Вилле сидел за столом в автобусе, уткнувши нижнюю часть лица в руки, и сосредоточенно смотрел в стену. Была остановка на заправке, ребята и Сеппо пошли в магазин, в бистро, туда-сюда, прогуляться-растрястись. Вилле постоял рядом с дверями магазина в закатном свете, трясясь от холода и выкурив две сигареты подряд, пока автобус заправлялся, потом поднялся туда первым, чтобы хотя бы несколько минут урвать для того, чтобы побыть одному. Ха-ха. Не тут-то было. - Щелезуб, ты чо такой тихий в последнее время? - радостно рявкнул Миге поднимаясь в автобус, - дрочишь, али гадость какую эпическую замышляешь? Мы едем в тур к арктическим сухопутным моржам или к больным Эболой племенам Заира? Кстати, ты читал, что лихорадкой Эбола заражаются от летучих мышей? Я вот, кстати, интересуюсь, как. Ты никогда не интересовался, как? Кстати, ты в курсе, что СПИД человеку передался от сношения с человекообразной обезьяной? - Миге, я только об этом и думаю, - сказал Вилле очень выразительно, - я когда думаю вздрочнуть, так себе и вижу папуаса с энтузиазмом дерущего летучую мышь в очко, чтобы заразиться Эболой. Порванные кишки, кровища изо всех щелей, разлагающиеся трупы. Меня это так заводит. - С гориллой, мне кажется, было бы все наоборот, - подсказал Миге как ни в чем не бывало, - горилла, она, все-таки быстрее человека и сильнее, может тот папуас был даже особенно не виноват…ну просто, шел такой…по лесу…или чего у них там? По саванне? Гориллы водятся в саванне? Не знаю, ну, в общем, горилла оказалась быстрее, и папуасу просто не повезло, знаешь… - Знаю, - нечеловеколюбиво отрезал Вилле, - я знаю, что такое “просто не повезло”, Миге. - Чота ты все-таки, как мне кажется, не в настроении, - задумчиво поскреб в голове Миге. - У меня ПМС, - сообщил Вилле. - Вот не выжрал бы ты вторую бутылку Бехеровки на ночь, как я тебе вчера говорил, не было бы у тебя ПМС, - по-отечески пожурил Миге Амур, - седьмой раз за неделю. Четвертую неделю за месяц. Двенадцатый ме... - Заткнись, - клацнул зубами Вилле. У него от злости аж лицо перекосило. - Не, а шо такое? - обеспокоенный реакцией Вилле на свою невинную шутку с незамутненной физиономией уточнил Миге. Вилле закрыл лицо обеими руками. В данной, тонкой ситуации Миге был последним человеком, с которым он бы хотел бы поделиться своими переживаниями по известным причинам. - Оставь меня в покое. Не трогай меня. Делай вид что меня здесь нет. Помолчи. Миге пожал плечами, сделав вид, что совсем не обиделся, потянулся, и сел напротив Вилле на свое место за столом, натужно зевая и глядя в сторону. Рядом с ним вскоре приземлился Гас, довольный и жизнерадостный с упаковкой пива: - Ну-с, леди и джентльмены, не желаете ли смазать расшатавшиеся алкоголем и злоупотреблениями, а так же непосильным трудом, нервы? Никто из присутствующих, разумеется, не возражал. - Подобное лечится подобным, как говорил Авиценна, - сообщил Миге. - Кстати, давно ничего не слышал о нашем новом американском друге. Вилле, а как там наш Бамчик поживает? - веселым голосом, исключительно, чтобы из вежливости поддержать разговор, потому что рожи у Миге с Вилле были какие-то человеконенавистнические, спросил Гас. - Очевидно, хорошо, - сказал Вилле холодно. Миге задумчиво провел пальцами по носогубной складке до самого подбородка, глядя куда-то поверх головы Вилле. Торжествующую ухмылку ему удалось скрыть на губах, но глаза его предательски заголубели. Он, разумеется, деталей не знал, но в целом о направлении мыслей Вилле по его тону и отсутствию энтузиазма догадался. - Жилетка у меня с собой есть. А на следующей стоянке мы можем купить тебе Джек Дэниэлс, - напомнил Вилле его собственные слова Миге. - Пшел нахуй, я лучше сдохну, чем тебе хоть слово скажу, - нелюбезно отозвался друг. - Это вы о чем сейчас? – уточнил Гас. - Газик, как хорошо, что ты к нам присоединился, - сказал Миге вслух, взмахивая банкой пива, словно бы изображая тост. Гасу было, разумеется, невдомек, что за невербальный диалог происходит в это же самое время между Вилле и Миге, и что у Вилле ходуном ходили желваки он, в принципе в рот не ебал, он хорошо, ненапряжно проводил время в свободный вечер со своими корешами с работы, а остальное ему было не интересно. Электрические искры, которые летали вокруг Вилле, которые бы заставили у человека с нормальной нервной системой бы волосы на руках встать дыбом, он умел игнорировать, благодаря урожденной спасительной толстокожести. Вилле был напряжен не только из-за Бама, если честно. Они несколько отдалились друг от друга с Миге в последнее время. Нет, ничего эдакого, просто как-то так случилось, что Миге предпочитал проводить время в обществе Линде. Им как-то просто было комфортнее друг с другом, чем Миге с Вилле. Это было вполне объяснимо, особенно учитывая то, насколько серьезно Вилле поставил свое отношение к Баму перед Миге. И, очевидно, что он был просто вынужден искать некую компенсацию их дружбе и близости с кем-то еще. Миге вел себя предсказуемо и объяснимо, и он не был виноват. Как и Бам, по-хорошему, не был виноват, в конце концов, он ничего никогда ему не обещал, это ему вдруг захотелось верить в сказку. Так что Вилле не в чем было их винить. Ему итак было достаточно того, что он распереживался как чертова баба, что его все кинули, еще не хватало бы это все кому-то из них показать, чтобы залакировать собственное унижение в своих же собственных глазах. Из принципа и от отчаяния Вилле было попытался наладить отношения с Золтаном. Но это оказалось очень зря. Получилось даже хуже, чем если бы он не пытался. В итоге, он еще больше запугал пацана, потому что тот решил, что ему от него чего-то надо, а значит настало время расплаты за все обиды и он теперь выскажет все, что ему когда бы то ни было не нравилось. Ожидаемо, в итоге они посрались с Золтаном еще сильнее чем до того. Вилле, как и абсолютное большинство человеческой расы, очень не любил, когда его тыкают мордой в собственную лужу, особенно в тот момент, когда он великодушно решил признать свои ошибки. Он итак хорошо помнил все гадости, что он сделал. Может быть даже лучше чем Золтан. В общем, он напомнил Золтану еще и те гадости, что тот забыл в приступе обиды перечислить, вспомнил те, что хотел осуществить, но не срослось, и заверил его в итоге, что именно так он с таким ебаным мудаком далее и будет поступать. В общем, Вилле вынужден был признаться, что в его межличностных отношениях с субъектами человеческого рода наступил внеочередной экзистенциональный кризис. Еще вчера его все любили, и умилялись на каждый его каприз, а сегодня почему-то послали на хер. Ну, то есть, Вилле догадывался, примерно, в общих чертах, почему. Просто когда все вместе, это было как-то неожиданно обидно, потому что все против одного это совсем не честно, и это заставляло его чувствовать себя особенно одиноким. От отчаяния он даже пару раз послушал в плеере с Гасом Сепультуру и Слейер, и даже вступил с ним в трехчасовую дискусию о death-metall. Гас был добродушный в целом, и ленивый по части выяснения отношений чувак, но в итоге они даже с ним чуть не подрались. Из последней ситуации Вилле сделал только один вывод. Вывод, что ему нужен свой собственный плеер. Потому что по части гребаных отношений с этими самыми вышеупомянутыми субъектами он попросту сдался. Потому на расслабленное сообщение пару дней спустя от Бама: “Киса, как дела?” Вилле, еще три дня назад готовый ему кричать истосковавшись, “Я тебя люблю”, перегорев и отстрадав свое, ответил, вместо того, чтобы делиться своими любовными переживаниями: “Я вас всех ненавижу. Мне нужен плеер” “Ок. Бамчик скучает. Завтра домой. Давай займемся извращенным сексом на расстоянии, прям сейчас, все равно Райан спит” - А не пойти ли бы тебе на хуй? – сказал сам себе Вилле и кинул телефон рядом с собой на полку. Телефон пискнул новым оповещением о сообщении. Неверное решение. Если уж Бам решил с ним заняться сексом на расстоянии, то лучше было бы согласиться, потому что лично он заниматься сексом все равно бы стал. В том смысле, что так или иначе он его бы заебал. Вилле не отвечал достаточно долго, чтобы телефон его истошно завопил. Заставляя товарищей ворчать на тему того, что вообще-то можно было бы телефон и на беззвучный режим поставить. - А-ле, - шепотом сказал Вилле, на автомате нажимая кнопку ответить, лишь бы прекратить мобильную трель. - Бам хочет Виллю в своей кроватке сейчас же. Бля, у меня уже все болит, как я тебя хочу… - Заебись, вылетаю…, - саркастически сдавленно прошептал Вилле, сам не зная, над чем он насмехался больше. - Ты где? - В… автобусе, - с некоторым колебанием отбросил первую пришедшую в голову рифму Вилле. - А, с пятью мужиками?! – радостно напомнил ему свою шутку Бам. - Да, - сказал Вилле, - и если я буду долго пиздеть, они меня побьют. - Слушай, нам надо срочно менять план, Щелезуб, кажется, начал что-то подозревать, - послышался откуда-то с внешней стороны одобрительный возглас Линде. - Он вообще умнее, чем хочет казаться, - ответил Миге со своей полки, - хитрее и коварнее, притом. Никогда не забывай об этом, Лили! - Они уже сговариваются, - пояснил Баму Вилле. - Не может такого быть… они же тебя так любят… - Больше не. - Больше не? - Меня никто не любит. - Ох, Луи-Луи. Я столько веков это слышал… - громко продекламировал Миге, пародируя Лестата из фильма “Интервью с Вампиром”. - АПЧХУУУУУУУУУУУЙ, - внезапно проревел Гас. - Будь здоров, сука, Газик, не кашляй! – радостно гаркнул Линде, - главное, Газик, не кашляй…у нас тут замкнутое помещение… плохо проветриваемое и…. - Да чтоб вы все… провалились…, - проворчал Золтан, - Хватит орать! - Киииса, я тебя залюблю за них за всех, - промурлыкал Бам, несмотря на то, что романтический флёр вечера был с одной из сторон безнадежно испорчен, это, как ни странно исправило ситуацию. - Мммм…звучит заманчиво…, до-ро-гу-ша, - мстительно отчетливо выговаривая каждую букву, чтобы Миге слышал, произнес Вилле, подхихикивая от собственного коварства, - расскажи мне об этом в деталях. А что на тебе сейчас надето? - Какая же сволочь! - восхитился Линде, - тут люди дрочат по-одиночке. - Лили, да ты ж прям с языка снял, - согласился Миге. - Долой извращения, типа секс с партнером, даешь здоровое самоудовлетворение, - выкрикнул лозунг Гас. - НУ УЖ НЕТ! НУ, НЕТ! Давайте сейчас всем автобусом ебаться с дорогушей! – неожиданно для самого себя дал визгу Золтан, заставив Линде с Миге и Гаса расхохотаться во весь голос. - Бам, я не могу в такой обстановке, - давясь от смеха прошептал в трубку Вилле. - БАМ!? Дорогуша Бам? – удивился Гас, - вот это номер! Таки я теперь тоже начинаю волноваться, и что же на него сейчас надето?! Вилле, быстро говори нам, что надел на себя Бам? Вилле заржал придурочной гиеной. Да, вечер был испорчен, но настроение его заметно улучшилось. Вечер все равно закончился перекидыванием похабными смс-ками с Бамом под здоровый храп товарищей, потому как сна у него теперь было ни в одном глазу. Его, конечно же сразу отпустило. Он где-то краем мозга понимал, что это не очень хороший признак, но решил, что об этом он подумает завтра. А назавтра он об этом и вовсе забыл. На следующий день он опять всех любил, даже Золтана, хоть тот и шарахался от него как припадочный, и в принципе, ему даже насрать стало на их отношение к нему. Вилле был практически счастлив. А потом все повторилось опять. Потом опять отпустило от Бамовских обещаний. А потом ему стало и вовсе не до того. Им всем разом стало не до того. Особенно, когда Золтан поставил их в декабре, в разгаре выступлений, что он больше не в состоянии выносить их общества и собирается их покинуть. Что он, собственно говоря, тут же и сделал. Не то что бы их до этого не покидали члены группы, но Золтану удалось-таки сделать им очень больно. Если он этого хотел, то это сделать ему удалось. Во-первых, он и был-то с ними подольше тех, первых, да и во-вторых, с точки зрения остальных ничего как бы не предвещало. Ну, не его вина была в том, что трехглавый дракон Вилле Миге и Линде испытывали к остальным людям эмпатию уровня сортирного бачка в общественном туалете клуба “Lost and Found”. Ему казалось, его затравили, а они были уверены, что отлично проводят время вместе. Но факт остался фактом. Золтан их покинул. При всем непонимании и обиде, которую они к нему по этому поводу испытали, спустя неделю, когда они как-то осознали и пережили этот шок, нашелся в этом и плюс: неожиданно, они втроем, Вилле, Миге и Линде, ощутили себя опять единым неразрывным целом, как друзья, как самые близкие друг другу люди. Потому что никто кроме них им был не в состоянии помочь. Поэтому они, как это и бывает обычно в семье, неожиданно и вдруг, несмотря на всю глубину усталости, и претензий друг к другу, опять все всем все простили и объединились, лихорадочно ища вариант. В некотором смысле это все вернуло их в те семнадцать лет, когда Миге вернулся к ним с Линде из армии, и они сидели, думали, как назвать группу, и что, черт возьми, со всем этим делать. Выглядело для непосвященного это так: Три дня они просто молча втроем, Вилле Миге и Линде сидели в баре в Хельсинки и пили пиво, молча, иногда приговаривая что-то вроде: - М-дааа… Или: - Здравствуй, жопа, Новый Год, мы не ждали, а ты вот. При этом, как никогда чувствуя плечо товарища рядом. Алягер ком алягер, как говорится. А на четвертый день дружеского запоя, лампочка зажглась промеж глаз Миге и он пророческим голосом произнес, стукнув кружкой по столу: - Эмерсон Бёртон. - Это тот что играл с нами до того как мы нашли клавишника? - Да. Он учился в моем классе. Он играл да, но тогда не смог с нами ездить, потому что пошел учиться в консерваторию, а давайте ему позвоним? - А давайте… - Не ну а вдруг… - Внезапно… - Внезапно, вдруг, да. Однако, об этом позднее. Вернемся к Сеппо, а точнее к его судьбоносной роли, которую он сыграл в отношениях Вилле и Бама. К той роли, что сыграл злой шутник, озорник, Купидон Сеппо. Что сделал Сеппо? Да, в общем-то, ничего большего чем он должен был сделать. Оформил себе с Вилле и Миге командировку в Соединенные Штаты Америки, в город-герой Лос Анджелес по поводу нюансов, связанных с записью нового альбома и продвижением старого, с этой идеей на связь с Сеппо вышел Джимми Поп, открывший свою собственную студию звукозаписи, и желавший получить права на издание нынешнего альбома Его Инфернального Величества: “Роман на лезвии бритвы”. Вот неизвестно, как бы кто другой, а Сеппо не поленился поставить об этом в известность менеджера Бама Марджеры. И про Лос Анджелес, и про новый альбом и про Джимми, и “Роман”. Неудивительно, что Бам Марджера встретил их в аэропорту. С машиной, он как раз купил себе свой первый Феррари, на свои честно заработанные деньги, и пусть это не очень было понятно как он в нем повезет столько людей сразу, он не мог не встретить их на нем. И вот он стоял там, у выхода в павильоне, прислонившись к Джимми с табличкой, полный нерастраченной нежности к ним всем, к Вилле, Миге и даже Сеппо. Они уже успели выяснить, что живут за полчаса езды друг от друга в Пенсильвании, правда, Джимми успел еще и отучиться в университете, но это ничуть не мешало им теперь жизнерадостно тусить вместе. Это было так забавно. Жить за полчаса друг от друга, а встретиться в первый раз в Хеллах, Финляндии. Они столько раз ржали вместе на тему того, что это, твою мать, должно быть, судьба. В общем да. Так они и встретили Вилле, Миге и Сеппо. Стоя у выхода с бутылкой водки “Aбсолют”, другую не нашли, и держа в руках плакат: “Самая красивая девочка в Финляндии”. Вилле расхохотался первым, увидев эту красочную картину. - Дом, милый дом, - хихикнул он. Миге и Сеппо хмыкнули ему в поддержку. Внезапно это все вернуло его на землю обратно. Словно бы этого времени вовсе и не было. Если он был неправ в своих сомнениях, он ничего большего и не хотел, как заблуждаться дальше. Бам хитро оттолкнул Джимми, от ланит возлюбленного, когда оный возжелал к ним прильнуть, грубо дав ему пинок под коленки и вспрыгнув как блоха всем телом, обхватив ногами тело и обнимая со всей дури: - ВИИИЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ…. Вилле не оставалось ничего другого, как обхватить его под жопу, и нести таким образом до выхода. Миге вел под руку Джимми, с плакатом про самую красивую девочку Финляндии. Сеппо катил свой чемодан и посвистывал. Следующая сцена застанет нас в маленьком отеле в Калифорнии. Где поселились Сеппо с Миге и Бам с Вилле. Так просто случайно получалось. Ничего не подумайте. Случилось обычное утро. Жаркое Калифорнийское утро. Миге и Бам сидели в бассейне, на подводной ступеньке, плечом к плечу, опираясь локтями о бортик. Вода была теплая, солнце светило ярко, но еще не палило, в общем, сущий рай. Они наплавались наперегонки, напрыгались в бассейн и теперь разлеглись друг рядом с другом, подставив мордочки солнцу. Бам, кажется даже мурлыкал. Миге молча исполнялся дофаминами, как положено истинному мачо. - Кайф, - сказал Миге, в конце-концов не выдержав. - А, дон Мигель, - радостно хрюкнул Бам, - я так рад, я так рад. Я и так-то люблю Калифорнию, но уж с вами-то, черт вас дери, это просто праздник какой-то! Миге приобнял его за голые мокрые плечи. - Ладно, заяц, я тоже рад, - сказал он, - какое приятное сегодня солнышко. - Тут так хорошо. - Да. - А Бейби выйдет? - c придыханием прямо в ухо спросил Бам Миге, - я не решился его будить, он не спал до утра, я думаю у него джет-лэг. - И правильно сделал. Конечно, выйдет, котик, - сказал Миге, - когда Бейби выжрет все пиво, и у него останется последняя сигарета, он выйдет сюда, недовольный, босой, в одних штанах, сядет на корточки и спросит где тут сигареты и бухло? Бам расхохотался в голос. - Бля, такая вода чудесная, пойдем, вытащим его купаться! - предложил он. - Если бы я бы не был бы твоим другом, я бы промолчал или согласился бы, - сказал Миге, задумчиво разгребая руками воду, не сдвигаясь с места, - но поскольку я твой друг, Трах-Бах, я думаю, что нам не стоило бы этого делать. - Пачиму? - дуя губы, и плавая недалеко от Миге спросил Бам. Миге подождал пока он вынырнет и отфыркается. Из дверей бунгало не вышел Вилле, бледный, недовольно щурящийся на солнце, в майке и штанах на босу ногу, с отвращением не покосился на бассейн в котором сибаритствовали Миге с Бамом. Медленно обошел бассейн до них. Слава богу, было раннее утро, и никого тут еще не было. Потом он присел на корточки и выдыхая дым сигареты хрипло спросил: - Чуваки, а где тут взять сигги и бухло? Бам захлебнулся нафиг хлорированным раствором H2О. Потому что вынужден был нырнуть и пускать пузыри. Миге закрыл рот рукой, чтобы его ухмылка не разорвала бы ему рожу. - А, ЧОРТ, - ржал Бам, булькая водой. - Вы чего? - спросил Вилле. Бам только булькал в ответ. А Миге облучал его чистым сиянием любящих глаз святого Франциска, что означало, что эта падла скорее сдохнет чем признается. - Уй бля, - пытаясь отдышаться наконец вынырнул Бам, - уй бля... - Ты не рано начал-то? - все так же, сияя глазами безмятежно, наехал Миге на Вилле по-фински за легкий запах пива, перекрывающий запах хлорки из бассейна. - Солнце уже встало, - мрачно отрезал Вилле по-английски. - Солнце, иди купаться? - позвал Бам. Он понял по-своему. - Не, - закрутил головой Вилле. - Вода теплая. - Не. - Нупочемууу? - заныл Бам. - Он боится протрезветь, - съязвил Миге. - Я боюсь реальности, - согласился Вилле, - потому что реальность - есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови. Где тут пива найти, а то у Бама мини-бар закончился, а бар закрыт. - Нигде, - сказал Бам, - надо ехать в бухлошоп. Но он наверное еще тоже закрыт. Бам подтянулся на руках и вытащил себя из бассейна. - Какой жестокий мир, - сказал Вилле. Ему не очень нравилось лицо и походочка Бама, с которой он к нему направлялся. Он вскочил на ноги. Нет, лицо у Бама было очень добрым. И походка очень осторожная, такая пружинистая...Вилле понял, что ему надо как можно дальше отпрыгнуть от края бассейна, но было уже поздно, потому что Бам прыгнул ему за спину, обхватил его тело поперек и прижался к нему как и был весь холодный и адски мокрый. Вилле заорал от неожиданности, пугая птиц и заставляя вздрогнуть задумчиво дремавшего под навесом служащего. - БЛЯДЬ, БАМ, НЕТ!!! - Бам, не надо.... - аккуратно попытался вмешаться в это дело Миге, ну конечно Бам его не слышал. Бам и Вилле то не слышал. Чего он мог слышать, кроме запаха его горячей кожи, возбуждаясь на него и на еще на то, что он ему сопротивляется. Вилле пытался извернуться в пол-оборота к нему, но Бам хорошо помнил этот прием и отказывался ему позволить это сделать. Заодно он постепенно перемещал противника к кромке бассейна, и вроде бы Вилле должен был победить, потому что в итоге Бам оказался спиной к бассейну и нормальный человек на этом бы и отстал. Но это же был Бам, потому Бам просто упал спиной в воду. Плашмя. Просто оттолкнулся ногами и упал спиной в воду. Не расцепляя рук которыми он сжимал Вилле. В общем, они рухнули в воду спиной вперед оба. Последнее что Вилле слышал было протяжное финское мижино: - Пииииииииииийзззззздаааааааааа..... А это она, родимая и была. Он сразу задохнулся, нос забило водой до боли он хлебнул ее через нос до самой до души, и учитывая панику, которая охватила его мгновенно перестал отдавать себе отчет в том, что происходит. Он не знал, сколько времени прошло с того, как он вырубился. - Твою мать… Бам…Он плавать не умеет, - сквозь бурление воды услышал он голос Миге, потом подергал носом и понял, что там есть кислород. И он может дышать, потому Вилле отчаянно одной ноздрей вдохнул, и снова упал в воду. - Отлично, - сказал Бам, - я его сейчас чуть не убил, да? - Не, Бам, я тебя предупреждал, что не надо этого делать, ты просто не посчитал нужным… Миге сразу же нырнул туда, куда приводнились Вилле с Бамом и резко вытащил товарища на себя, хотя он в сущности даже и не сопротивлялся. Вот и сейчас Вилле висел на нем в полуобморочном состоянии, пока они с Бамом выталкивали его наружу. Почувствовав под спиной твердую поверхность, его немного отпустило, и он отчаянно выдохнул, застонав и закашлявшись. - Да чо ты предупреждал то так нечленораздельно-то? - Мы это… мы малыша только в ванночке купаем, - озадаченно сказал Миге. Работник бассейна обеспокоенно приблизился к ним. - Что-то случилось? Он очень неудачно, можно сказать, приблизился, потому что именно в этот самый момент Вилле стал шевелиться, а, стоящий над его телом на четвереньках Бам его лихорадочно чмокать во все попадающиеся случайно места на лице, шее и груди и приговаривать чтобы он на него не обижался. - Все хорошо, - вежливо ответил Миге, стараясь не ржать в голосину. Губы Бама находились при этом где-то в районе соска Вилле. - Это такой новый способ непрямого массажа сердца, - пояснил Миге, - первая помощь на водах, так сказать. Бам сцепил зубы на соске Вилле от всей своей души, заставив того заорать, сесть на месте, скидывая его с себя. - Но… - начал было работник бассейна. - Вот видите, работает, - серьезно сказал Миге. Вилле взвился с пола так, словно бы и не тонул минуту назад, с небывалым запалом, что, конечно можно сказать и о крейсерской скорости, с которой Бам взвился над полом и поскакал по направлению ко входу в отель: - МАНДАВООООШКА ЗЛОЕБУЧАЯ !!! – зычный баритон Вилле, кажется, отдавался эхом от воды и стен. Бам закатился от хохота, когда Вилле, несмотря на все его усилия от него удрать, настиг его в три прыжка и схватил поперек туловища и под шею, резко прижимая к себе, и при этом нависая над гадским кактусом, который какая-то эстетствующая падла посадила в горшке на углу газона. Каждая колючка этого растения, кажется, превышала длину пальцев Бама. Он уже испытывал чувство фантомной боли от того, как они вопьются в его голую, ничем не защищенную шкуру, просто глядя на него. - Вилле. Не надо. Тут кактус, - аккуратно, не дыша сказал он. - Мне посрать, - сказал Вилле, и мстительно пнул Бама под зад коленом. Насколько легко было заставить его замыслить тебе мщение, настолько же сложно его было от этого отговорить. - Виллечка. Не надо меня ронять в кактус, - сказал Бам, - нет, не надо. Ну не надо смотри, какие иголки. - Хороший размерчик, - жизнерадостно промяукал ему на ухо Вилле. - Дурак, - возмутился Бам, но быстро нашелся, - Окей окей, давай, роняй меня на эти ебучие шампуры. Можете зажарить меня вечером на шашлык с твоей сладкой Мидж… - Я вегетарианец, - нарочно пропустил шутку о Миже мимо ушей Вилле. - Ладно, последняя попытка, - сказал Бам, - Они мне в хуй вопьются, ладно…я понимаю, понимаю, тебе все равно…что они мне в хуй вопьются, но я же потом тебе всю рожу расцарапаю! – находчиво отметил Бам. - Сучара, - сквозь зубы сказал Вилле и отпустил его. Бам едва удержался на ногах, но руку о кактус поцарапал. - Ай. Да ну и хуй с ней, с рукой. В споре-то он, в итоге, победил. Это было очевидно, потому что противник повернулся к нему спиной и гордо прошествовал вдаль с видом того, что он не был побежден, а проиграл лишь незначительную битву. Бам лизнул поцарапанную до крови ладонь и отошел от горшка с кактусом в нужный момент и в нужную точку обзора, чтобы заценить то шоу, что Вилле теперь совершал для него. Черт возьми, оно стоило того. Вилле независимо проследовал вперед, мимо ресепшна, в мокрых штанах, босой, но с грацией топ-модели в “от кутюр” по подиуму, вперед к номеру. Бам точно запомнил в этот момент, что каждая полу-синусоида правого и левого бедра у него отложилась где-то в подкорке. Он не знал, что не так в походке Вилле, все, вроде бы было хорошо, ноги, фигура, жопа, все в норме, но он умудрялся идти так, словно ему что-то мешало, и эти мысли о том что могло бы мешать и как и в результате чего, парализовали его мысли абсолютно. Нет, он не вилял жопой как дешевый пидор с Родео-драйв, он нес себя как ебучий траулер в океане. Как судно для отлова промысловой рыбы он себя нес. Божьим Промыслом нес он себя. Милостливо собирая человечьи души. Бам сроду не задумывался насколько наблюдение прохода к бунгало от ресепшна одного знакомого ему мужика сможет заворожить его круче модного показа белья Секрета Виктории. Но тут он стоял, опираясь на горшок с кактусом, в который его едва не засунул обладатель его если не сердца то хотя бы яиц, и медитировал, глядя на плавные синусоиды мокрых джинс на жопе в движении. Лево. Право. Осторожный перенос тела так, словно бы что-то мешало. Ай, молодца, - Бам в душе захлопал на это мешало, что бы это мешало бы ни было. Он, конечно, надеялся, как любой мужик на то, что это просто эффект, но эффект был, что эта прекрасная конструкция из плоти и кости едва передвигает ноги, и это рождало подозрения, впрочем не самые плохие от оных, короче говоря, Бам завороженно понаблюдал за этим cat-walk-oм…и, задумчиво проследовал вослед. - Я готов все искупить, - сказал он, - мы сейчас же поедем за бухлом. - Мне нравится, что твой мозг иногда работает в правильно, - лизнул его в мозг Вилле. Прогиб, стало быть, оказался засчитан. Бам не знал, что это виляние жопой значит, и не хотел знать, мать-природа знала лучше за него, и он туда просто шел. - Мммм, тут холодно, - сказал Вилле, входя в номер со включенным кондиционером. - Да, - сказал Бам, продолжая пялиться на жопу Вилле. В научном интересе, разумеется. В поисках идеальной синусоиды, если вы меня понимаете, и, коли уж был в проходе ближе к переключателю температуры в номере, то сделал, как мог меньше. Впрочем, сильно и не пожалел, Вилле, внезапно не просто спустил свои штанишки вниз, он вдруг внезапно наклонился прямо перед ним. У Бама аж в зобу дыханье сперло. Он, как-то, учитывая мальчуковую скромность и мужественную сдержанность, пронизывающую их сексуальные эксперименты, признаться не ожидал. Они всегда словно немного не доверяли друг другу. Словно бы брали друг друга на слабо. Причем каждый пытался доказать другому, что тот именно больший мужик, чем другой. Вот учитывая это все, это и поразило Бама в самое сердце. Он просто как-то не ожидал, что с ним будут заигрывать так. То, как Вилле снял перед ним штаны, выглядело очень нарочито, провокационно, и… женственно. Так мужики, как правило, умеренно стесняясь товарища, должны были бы тактично скрыть свою заинтересованность. Тактично развернувшись в пол-оборота, спустить штаны до колен, а потом, упорото хихикая полчаса выбираться из тканевых оков, топча их с помощью собственных копыт. Вот как-то так, или как-то иначе, незаметно, но никак не так, как это сделал сейчас Вилле. Он сделал это так, что Бам сразу же представил себе это все, что он сейчас видел, плавные округлые немужественные линии нежной части тела, дразняще выставленнные ему навстречу. Бам забыл, как говорить в этот самый момент. Брэндон Коул Марджера был человеком абсолютно спонтанным. Он был легок на подъем и готов к сюрпризам в каждую секунду своего существования. Но в эту секунду даже он был выбит из седла. Превозмогая силу притяжения, оказываемую на его особо ранимые видом белой круглой полубабской жопки, части тела, приподнимающие мокрое купальное исподнее, он даже попытался пошутить. - Тебе помочь? – предложил Бам. Он сам себе казался на редкость оригинальным. Вилле задумчиво потер собственную задницу рукой, заставляя глаза Бама разъехаться в разные стороны и потеряться дыхание. - Ммм, холодно, - сказал он очень странным тоном. Ну как, странным….ровно таким, чтобы Бам подлетел к нему через секунду, прикладываясь обеими ладонями к обнаженным полушариям, горячо шепча в ухо. - Давай я тебя согрею. Очень быстро. Со всех сторон сразу, я… - Бухло мое где? – холодно, и совсем не реагируя на его ласку спросил его финский гость. - Виля, бля, ну давай по-быстрому, а? - Да пошел ты, - просветленно заявил Вилле, нежно сияя на него очами из-за плеча.