Эрос и Танатос: Комедия в трагедии

Глава 23 А потом родился тот самый, долгожданный ребенок под именем Даниэль Львиный Глаз, о котором уже всячески и разно намеками говаривали уже не раз, не два и не десять раз. Ну то есть, родился он значительно раньше, когда они втроем с Миге и Линде обкурившись, родили пару-тройку адских персонажей, подобно Эйч Ар Гигеру, вызвав к жизни дух приснопамятного Абу Альхазреда, заджемили в студии какой-то адский ад, написали пародию на рок-н-рольный хит, потом заджемили еще, потом Сеппо, который ржал над их проделками как больной, запустил это в продакшн. Они уже даже забыли об этом. Им это нужно было как отходняк от всего в чем они работали, они отдохнули, повизжали от хохота и забыли, но был же Сеппо, и как в этом деле, что называется, процесс был запущен. Линде, еще даже не подозревал, скорее всего, что на него в итоге должно было свалиться, и счастлив был этим. А потому случилось все, что случилось. Например, вышел диск Даниэля Львиного Глаза, и подошли фестивали, где Сеппо договорился, что они выступят инкогнито, как типа новый коллектив. Лили, Миге, Вилле как основной состав, а еще Хиили и Янне, звукотехник ХИМ, брат Юсси 69. Однако, еще до того, в то самое время, как Лили и Миге все еще счастливо в святом незнании покоряли Катманду и искали в Тибетских посланиях человечеству историю реального сотворения мира, как и следовало полагать, Пенис-вальнский таракан счастливо въехал со своим нехитрым скарбом, состоящим из карточки и телефона, в гости к тоскующему по бескорыстной мужской ласке, по его мнению, по-крайней мере, проживающему в столице Финляндии, Хельсинки, Виллечке. И в честь этого разорил его гардероб. Потому что ну надо же было Баму что-то надевать вечером в пабы, пока его вещи стирались? Юсси позвал их сегодня вечером на выступление в Тавастию, поэтому они в нынешний исторический момент, то есть днем до, отдыхали, валяясь на матрасе Вилле, слушая музло из коллекции Вилле, в отличие от всех прочих остальных вещей с душераздирающей любовью к порядку разложенной ровными стопками по алфавиту. Вилле читал какую-то книжку на эльфийском, сказал, что ему очень надо. Бам сходил в магазинчик за углом, урвав себе рыбки. Бам сидел у ног любимого, жрал рыбку из пакета, без хлеба, без ничего, чувствуя себя гребаным Горлумом. - Наша прелесть, - сказал он в чувствах. - Чо? - Через плечо, - ответил Бам, продолжая жевать плоть. Надолго его не хватило. - Слушай, Виля, то, что ты читаешь с такой воодушевленной рожей, это хотя бы порно? – с надеждой вопросил он. Однако, в пересказе Вилле все оказалось значительно психопатологичнее, потому, он забил на знакомство с мировой литературой и, доев рыбку, решил почитать вместо этого телефон Вилле. Вслух. По слогам. Как смог. - Ми. На. Ра. Мина Ра. Кэс…тэн – ракэ.. - Ракастан. - Ракастан сину.. - А. - Синуа, повторил Бам, валяющийся рядом с Вилле и читающий его телефон. “Мина ракастан синуа” Вилечка, а что это значит? Я правильно прочитал? - Ну, почти. Я тебя люблю, значит, - равнодушно ответил Вилле, - Юсси тебе что ли пишет? - Чел, я твой телефон читаю щас, - жизнерадостно сообщил Бам. - Бам? Какого… - Да он лежит тут вибрирует как чертов этот самый… я просто решил посмотреть, что тебе пишет твой вибратор… - Отдай сюда. - Не-а. - Дай сюда щажже. Бам ловко соскочил с матраса на пол. Заставляя Вилле помчаться за собой как жирафе, сшибая пару предметов обстановки его комнаты. А потом и заваливая его в пол под собой. - Кто это? – рявкнул Виле. - А, да нам есть чего скрывать… - хихикнул Бам, группируясь и пытаясь прочесть имя автора. - Отдай сейчас же… - Опачки, да это же Миджжжжж... – радостно заорал Бам и пропустил основной удар головой в корпус, который разложил его на полу, - Вилечка, а с хуя ли тебе Мидж пишет “я тебя люблю”? Вилечка ласково дал со всей дури лбом в лоб Баму и отобрал телефон, сидя на нем сверху с очень озабоченной физиономией: - Я сам бы хотел знать с хуя ли… - мрачно сказал он, открывая СМС-ку, - Ох, господи… - Что? – встревожился Бам. - Он еще и прощения за все просит, бля, случилось чтоли чо? – испуганно спросил Вилле, набирая телефон друга. Разумеется, тот и не думал отвечать на звонок. Потому что в этот момент замачивал свои чресла на пути в вожделенную Катманду, с проводником на джипе, остановившись на привал в одном из горных Тибетских озер. Просто так случилось, что он так и не вздрочнув как следует в транс-китайском экспрессе, но вспомнив все хорошее, что сделал для него Вилле, вдруг решил выразить ему свои чувства и благодарность как умел. А никак больше иначе он не умел. Он почему-то подумал, что Вилле обрадуется его словам о любви. Он конечно говорил их ему до. Но Веди вот каждый раз радовалась, как в первый раз, когда он ей парил мозг, что он ее любит, и Миге, как истинный джентльмен, подумал, что наверное почему бы не сделать что-то хорошее для Вилле. В конце концов, он тоже был ему в некотором роде, в определенном смысле, мужчиной. Ну, поскольку разница во времени была достаточно значительная, да и к тому времени, как Вилле через Бама его послание получил, он уже и думать забыл, что он хотел ему сказать, да и вообще вошел в зону, где мобильных сот сто лет не было и не будет еще сто раз лет, потому что нахрена Тибету мобильные соты, если он до сих пор общается с мастерами и богами, то конечно эмоциональная составляющая сообщения известным образом потерялась. Вообще, до этого он еще написал, что они направляются в Долину Смерти. Но он об этом конечно же забыл. Вилле конечно не верил ни в какие Долины Смерти, но в общем и в целом зассал. Решив, что хуй его не знает, но а вдруг там что-то есть. В общем психанул. Надолго. Решение данному вопросу пришло, разумеется, спонтанно, и исходя из наличия тела рядом. Поэтому нынче, в далеком от Катманду северном Суоми, Вилле поверг противника в прах, ударив его оземь. Противник не возражал. Бам лежал под ним, озирая его озабоченную физиономию, и задумчиво облапил его за жопу. Вилле даже не среагировал, озабоченно набирая номер Миге раз за разом. Его ужасно напугало его внезапное послание, это было как-то не в стиле Миже в принципе, и уж не после его демонстративного молчаливого ухода в закат с Лили, он не хотел сам себе признаваться в том, что он подумал, что могло случиться, если уж сам Миге снизошел до таких слов, что он получил. Он дозвонился только через два часа. В которые Бам решил, что он лучше сходит посмотрит телек, чем будет попадаться ему под ноги. - МИЖЕ, ЧТО НАХУЙ СЛУЧИЛОСЬ? - Ничего, - спокойно ответил Миже, - Тут солнышко греет, и водичка. - Водичка, - сквозь зубы повторил Вилле, - Ты чего трубу не брал, гандон шерстяной? - Спал. Потом купался. Чо ты такой заведенный-то? Я просто познал тут дхарму, нирвану, хуяму… - Пидор, - проскулил Виле. - Я просто хотел сказать тебе, что… - Я думал ты сдох там, кабан, - нежно сказал Вилле, - я думал там случилось что, идиот… я думал это отчаянный прощальный крик души… - Ты надеялся? - Отчасти, - сказал Вилле, - ну для тебя это было бы единственно лучшим выходом теперь. - Черт, извини, я просто хотел сказать, что я скучаю по тебе. Мне не хватает тебя. Мне не стоило так уезжать. Мне, наверное, стоило бы раньше сказать… - Блядь, наверное, возможно и стоило бы… - сквозь зубы сказал Вилле. Он сам от себя не ожидал такой доброты в тоне собственного голоса. - У меня есть одна большая жизненная проблема: я хочу тебя, - сказал Миге. В его тоне не было и намека на юмор. Его тон слишком ударил под дых. - Зачем ты делаешь это, Миге? – спросил Вилле, потирая рукой лоб. Чувствуя, как каждое из этих простых примитивных слов прожгло дыру в его мозгу и в его матрасе. - Потому что могу, - сказал Миге. - Штоб ты сдох, сука, - сквозь зубы сказал Вилле, - кабан в маразме. Адская тварь. Сука, сука, сука. Он дал телефону отбой и швырнул его в стену. - Все хорошо? – радостно, по-американски, улыбаясь в тридцать два зуба спросил Бам, посасывающий вновьприобретенное жидковатое для цивилизованного человека, но приличное для американца бухлецо, и протягивая бутылочку Вилле, чтобы пососать. - Все прекрасно, - сказал Вилле сквозь зубы, надеясь, он не поймет сарказм, но, к чести Бама, он и не понял, - я давно хотел выбросить этот телефон, но не представлялось повода… - Милый, ты просто мог бы попросить купить тебе новый, - предложил Бам, - не обязательно было разбивать его о стену… - Миге меня взбесил, - неохотно признался Вилле, - к тому же это Нокия. Она скорее проломит мне тут стену, чем сломается. - Почему? - Потому что телефон такой. - Почему тебя Миге взбесил, киса? - Потому что он, блядь, может, - задыхаясь от злости на самое себя выдохнул Вилле. Бам снова задумчиво взобрался на него верхом и единым порывом схватил воротник его рубашки, и сдвинул вниз, расстегивая пуговицы. - Может… м-м-может… а что он, кстати, может? - Что? - Что я не могу? - А чего такого может Джен? Или еще кто там, с кем ты спишь? – неожиданно рявкнул Вилле. Бам очевидно застал Вилле врасплох с этим всем. Потому что он не подумавши решил ляпнуть, видимо, все, что лежало у него на душе все это время, что они в последнее время виделись и не виделись. - Ммм… - хихикнул Бам, наклоняясь и целуя его аккуратными и медленными поцелуями в шею и ниже, - Виля, после того, что между нами троими было, я думал ты знаешь чем они отличаются от... и к тому же, я же знаю, как тебе со мной и Джен понравилось… - Ну да, тут да, облажался, - согласился Вилле, - тут, да. А Райан? - А чо те Райан-то… - удивился Бами, обхватывая лицо Вилле в руки и заливая небесной голубизной своих очей стойкий изумруд Вилленых. - Может быть у меня не самый адекватный жизненный опыт. Но не верю я в бескорыстную мужскую дружбу, видишь ли, Бами… - Хорошо, что ты сам это сказал, малыш, - довольно холодно сказал Бам, отстраняясь со странным выражением на лице, - кстати, ты не читал от Райана смс-ок на моем телефоне в которых было бы написано на эльфийском – “Я тебя люблю”. - Я вообще не стал бы читать твоего телефона! – искренне возмутился Вилле. - Ну и кто из нас двоих теперь лох?! – ласково спросил Бам, - ну ладно, если очень хочешь, можешь меня ударить, - согласился Бам, - можешь даже по лицу. Скорее всего, меня это возбудит. Вилле лениво шлепнул его по щеке. Бам принял это за знак согласия со своей позицией. - Еще, - с придыханием предложил он, - я сегодня буду твоей сучкой, бейби! Вилле не засмущался и тут. И даже схватил его потом за шею чуть повыше кадыка. Едва заметно, впрочем, ухмыляясь над сентенцией, сказанной Бамом выше. - Ты же сам пиздел мне об открытых отношениях, - сурово сказал Вилле. - Да, - согласился Бам, - это клево, я считаю. К сожалению, я ревную тебя к каждому столбу, и этот… как ты сказал слово не самый абде…бабде - Не самый адекватный… - любезно прошептал Вилле. - Вот, опыт да... - Вы сегодня сговорились меня добить? – жалостливо спросил Вилле. - А что Он тоже там ебется себе спокойно и счастливо без свидетелей с Лили? – заинтересовался Бам. - Бам, я тебя щас так ударю, что тебе не понравится, - сказал Вилле. - А ты меня ревнуешь так же, как и его? – быстро спросил Бам. - Хуже, - признался Вилле. Просто потому что был Вилле. Это ничего хорошего не предвещало его положению, да он и не пытался выгадать, ему просто надо было это в конце-концов, кому-нибудь, сказать, - значительно хуже. - Расслабься, малыш, - сказал Бам с его рукой на шее. Сияюще улыбаясь во все тридцать три с половиной зуба, - потому что ничто не сравнится с тобой. - Не говори мне расслабиться, если хочешь, чтобы я расслабился! – рявкнул в ответ на эмоциях Вилле. Бам просто заткнулся на несколько долгих нескончаемых минут, что само по себе было невероятным подарком. - Твои друзья… они просто завидуют тебе, - тихо сказал Бам, осторожно лаская ему ключицы и просовывая руки под рубашку вниз и внутрь. - Что, простите? – спросил Вилле. - Твои ребята, - жизнерадостно продолжил Бам, расстегивая рубашку на Вилле, пуговка за пуговкой, - они просто пользуются тобой, малыш. Обрушивая ладони теплым давлением на обе стороны грудной клетки Вилле. - Да ладно тебе, у них мозгов не хватит, - выдохнул Вилле. - Это у тебя мозгов не хватит, - сладострастно мурлыкая, сообщил Бам. – А уж они-то отлично знают, что они делают, - Бам вытащил язык и несколько раз провел по соску Вилле вверх и вниз, - поверь моему опыту, они отлично знают, что они делают, и что они имеют, - повторил он, задумчиво наблюдая за результатом своей работы. - Вообще, так, для информации… как я могу видеть, почти ничего не существует, кроме тебя, и ты это прекрасно знаешь… - Бам, кончай свою мозгоеблю… - отчаянно простонал под ним Вилле, - отсосал бы мне лучше. - Я что, отказываюсь что ли? – удивился Бам, широко и сладострастно улыбнувшись, - скажи мне, когда я откажусь, я убью себя нахер об стену… Признаться, Вилле донельзя шокировала прямота Бама в этот раз. Он как-то ее не ожидал. Бам совершенно не стеснялся в выражениях. Нет, разумеется, он по мановению ока не стал думать, что Миге его использует. Но Бам его неожиданно напряг. У него даже чуть было не упал. Ключевое слово, чуть. Вообще, с отсосами ему как-то, можно сказать, в этом месяце особенно повезло. Заслужил, видимо, у мироздания нежный множественный любовный романтический поцелуй в пипиську за мужество при исполнении своего человеческого долга. Выстрадал, твою мать. Особенно отличился Миже. После возвращения из Мине…Тибета… Вот от кого он не ожидал такого подарка судьбы. Прямо на рождение их второго детища – Даниэля Львиного Очка, когда пребывание вдвоем так воодушевило его лучших друзей, что у них просто отовсюду фонтанировало. Они даже его полюбили как-то по особому, оба, Линде и Миге. Линде больше в экзистенциальном смысле, в этот раз, потому что женский надзор был суров, тогда как Миге в физическом, причем в кои-то веки, совсем не стесняясь этого. Если бы Вилле бы только знал, что чтобы получить бесплатный чувственный отсос от своего друга детства, ему всего лишь только надо, что побыть у них ударником. Не, он сам захотел. Отчасти из компромисса, чтобы ребята смогли проявить себя без его давления. А отчасти из того, что завидовал Газику, или там неважно кому из них всех. Он просто хотел побыть в группе, где можно было расслабиться, выйти из образа романтически-готическо возлюбленного всех ранимых, не ценимых обществом, условно половозрелых дев, и старых пидарасов, вкусить дух еще живого Игги, и юного Блэк Саббата, упороться и просто быть дебилом, как того душа просит. Вспомнить, наконец, что за удовольствие может приносить этот чертов рок-н-ролл. Пусть они посмотрят как оно, с его стороны, а он упорется, но познает с их. Все шло ровно. На репетициях, только вот Миге же, познавший дхарму, дзен, нирвану, дао и хуяо, просто радостно зажал его в сортире на репбазе же за рожу, маньячно тыкаясь губами ему в губы. Они просто пошли поссать, а тот начал его лапать как ебучий подросток, ясное дело, Вилле никак не мог ему противостоять. Ни пока он помогал ему ссать, ни после. Его, Виллин, ангел-хранитель в этот момент, наверное, пошел и повесился. А что ему еще оставалось. На его месте все бы повесились. - Я так соскучился, щелезубик ты мой ебучий - сказал Миге, сжимая его лицо и зажимая его банально в угол их сортира, внезапно засиявшего сквозь окна неким священным божественным провидением. Но губы были убедительны. И он встал на колени, резко, как надо, обнимая его за бедра, и этот “щелезубик ебучий” в его устах тоже тоже. И еб твою мать, он не будет первым из них двоих, кто скажет “нет”. Миге массировал его блядски-неадекватной готовности мужской половой хрен, взяв в рот с ожидаемой, черт его не знает, истовостью, его плоть, целуя, обсасывая, облизывая и лаская, и желая вдруг ни с того ни с сего доставить ему исключительное удовольствие. - Бля, Миж-ка твою ж мать, уебище ты ебучее, еще, - он сам тыкался ему в рот, держа лицо с двух сторон обеими руками, сползая морально по стене, о которую опирался голой жопой, которую придерживали руки Миге. Ебать друга в горло, это было так жизнеутверждающе. Миге стонал под ним, тыкающимся ему в глотку, своими же стонами провоцируя стимуляцию настолько, что Вилле, просто, тупо, отвесив собственную башку назад об стену, отчаянно орал, подаваясь навстречу рту Миге, держа его за уши. Идиот он был бы, если бы не делал бы этого. Господи, он, наверное, никогда в жизни не хотел, чтобы его кто-то отсосал, так как это сделал его друг Миже. Вилле потом накрыл своими бедрами его рот, прижимая его к стенке, заталкивая свой заждавшийся внимания, пульсирующий от каждого нежданного прикосновения отросток любви товарищу в глотку. Наслаждаясь его дискомфортом от слишком глубокого проникновения. Наслаждаясь его комфортом среди этого дискомфорта, от той покорности, от той податливости, которую его возлюбленный Миге своим облюбленным ртом проявлял в ответ на все эти его дискомфорты, он заставлял его хотеть ебать себя еще и еще. Он даже не знал, наверное, что он собственно хочет теперь сильнее всего, он просто трахал Миге, нынче прижатого к стене, чувствуя его жаркие ладони на своей попе, сжимающие, и движущие вовнутрь. Или как это можно сказать. Он ебал Миже в рот, а тот подмахивал, направляя его руками. Он уже орать хотел, но руки и рот Миже обещали еще и еще. Кто бы мог из писателей сказать, что иногда хороший отсос объясняет больше трехтомника сочинений, но это был тот случай, что таки, да. Он хотел бы, чтобы у него брали в рот именно так, и не иначе. А потом была серия концертов на фестивалях в образе. Они расстарались как могли, надев все самое мерзкое, что только могли: Хиили комбинезон из дермантина с кепкой из бара “Голубая устрица”, Янне, родной брат Юсси, прозванный по укурке Фрэнком Вротебанцем, в чалме и халате из запасов Хиили же, для загадочности и восточного колориту. Миге в первый же день прислушавшийся к рекомендациям Юсси о шотландском семенном фонде, и явившийся на шоу в килте и без трусов, что тщательно пытался показать всем и каждому при каждом удобном и неудобном случае. Философия прилюдного непрошеного обнажения заводила Мигге с младых ногтей, так что никакого неудобства он не испытывал. Вилле просто радовался тем, что ему не надо ничего изображать, ну кроме того, что он заклеил руки пластырями, чтобы не содрать ладони, видит бог, они ему были дороже девушек, или общества Миге или Бама, потому что они, все-таки, всегда были рядом… написал на них черным маркером имя святого отца-основателя панк-глэм-рока Игги Попа. Надел шапку, очки, и понял, что кажется снова любит эту всю эпическую хрень. Самый интровертированный за всю историю фронтмен, Даниэль Львиное Очко, бледная и неудачная копия Элвиса Пресли, вся в белом и в очках с бакенбардами, сурово пела в микрофон божественное: Я дам вам все что вы хотите У вас кровь из ушей потечет Я – король рок-н-рола Охуель-маель тусовка тут, охуель-маель, Я бомбический последний рокынрольный рыцарь в мире, который поглотил Вавилон. Миге тогда привез Вилле купленную у какого-то тибетского бомжа связку табличек: - Слушай, я для тебя это купил.. - А что это? - Библия, своего рода.. - Да ну, и ты ее даже не обмочил? - Нет, не смог прочитать. Надо же знать на что ты ссышь с самого начала, а то нехай вдруг там какие соли животных, или чо другое, короче мы с Лили зассали тут ссать. - Молодцы. А как я… - смущенно начал Вилле. - Ничего, ты много читаешь, - сказал Миге. Все это устаканилось тем, что сосед подогнал Вилле доску Уиджи. Примерно в это же самое время. Вилле радостно ее всем показал, но сказал, что духи с ним не разговаривают, и в общем, не надо было ему даже это и начинать говорить. Миге с Хиили, тогда, оставшиеся у Вилле ночевать, потому что Бам отъехал по делам, и потому что у Вилле был ящик винишка, всю ночь рассуждали о салоне Мадам Блаватской, пока Вилле счастливо спал, свернувшись калачиком в труселях и шапочке, чтобы не замерзнуть, поверх кровати. Миге с Хиили приканчивали четвертую бутылку вина на брата, и рассуждали и на тему того, каким образом на ее спиритических сеансах двигается этот самый указатель. Они пришли к выводу, что двигаться он может только благодаря магнитным полям. А именно, что на указатель надо налепить побольше магнитов, и кто-то под столом должен сидеть с таким большим техническим магнитом и этим указателем водить. - Щелезубый, у тя магнит есть? – страстно дыша перегаром молодого красного обнял спящего посреди ночи Миге. - Бля, Миже, иди ты со своей хуйней к хую нахуй, - Вилле долбанул его локтем в солнечное сплетение. - Мы тут поищем у тебя? – не обиделся Миге. - Меня блядь не трогайте только, - сказал Вилле, завозившись. - Спи, зайчик, - растрогавшийся добротой друга, Миге завернул его в одеяло, - а можно мы у тебя тут мебель попортим? У нас научный экссскре..эксперимент… - Хоть в рот ебитесь, - сказал Вилле счастливо, заворачиваясь в заботливо предложенное Миге одеяло с головой. - Нормально, Хиили, продолжаем разговор. Если для верхнего указателя они отломали запчастей с магнитиков на холодильник. То с большим магнитом вышло конечно сложнее, пока вдруг на Микко Юлиуса Паананена не снизошло вдохновение, и он не вспомнил, что заимствовал как-то у своего соседа электронный магнит, и вспомнил, что кажется оставил его у себя в гараже. Чтобы добраться до дома Миге, Хиили и Миге выбрали велосипед Вилле, причем Хиили как относительно более легковесный и худой восседал сзади на багажнике, пока Миге изо всех сил крутил педали. Они ехали по ночному летнему уже совсем светлому Хельсинки, Хиили счастливо спал у него на спине, обняв его за трудолюбивую жопу. Не ну, сейчас это никак нельзя было бросить. Они решили пошутить над Вилле, значит надо было доделать шутку до конца. Они нашли в гараже у Миже чертов электрический магнит, и в том же порядке поехали обратно. - Ты вез меня туда, я повезу нас обратно, - сурово сообщил покачивающийся на ветру Хиили. Миге согласился, не задумываясь, обнимая руками драный пакетик из под супермаркета Призма, в который был любовно завернут позаимствованный у соседа магнит. Сперва все шло ровно, но на первом же поворотике на подъеме сил ног Хиили не хватило на двоих, и они медленно но неотвратимо завалились на бок вправо, вместе со своим транспортным средством в кювет. Миге просто пытался выставить руки с пакетиком влево, чтобы средство не пострадало. В общем, они доехали и сделали то, что сделали. С этим магнитом их система заработала как надо. Они перерисовали схему доски Уиджи с помощью мелков на обратную сторону стола, и первые опыты их взаимодействия типа, Миге, сидя на диване, закативши очи выл: - О, дух… скажи мне что будет.. - И… - Д…. - И - В - П - Е - С - Д - У - Хиили, там другая буква – радостно заметил Миге. - Соси хуй, Миге, я ебучий дух… - сказал из-под стола Хиили, заставляя их обоих ржать. Потом, правда, они забыли, что решили так как-нибудь разыграть Вилле. Просто закрутилось как-то все. Они заснули вместе, валетиком, на диване Вилле в гостиной и благополучно забыли об этом.