Равновесие

И предаст же брат брата на смерть… (от Матфея 10:21) Не мир я принес вам, но меч. (от Матфея, 10:34)

Розовый рассвет постучался в окна. Ветер всколыхнул шелковую занавесь, и в тот же момент в дверь постучали. — Кто в такую рань? — Нефрит обернулся к двери. — Я не сплю, заходите. Да и кто бы спал в такую ночь? Сегодня — великий день, день чуда, которое из поколения в поколение совершается на церемонии вступления принца в ранг наследника престола. Вместе с титулом он унаследует и силу планеты. А когда это произойдёт, четыре стороны света изберут себе новых хранителей. Четверо старших сложат с себя титулы, силу и власть, четверо молодых займут их места. И в том, что среди них будет он, Нефрит, юноша не сомневался ни на мгновение. Но всё равно, спать в такую ночь было свыше его сил. Потому провел он её на балконе, вглядываясь в незнакомый северный рисунок созвездий и пытаясь прочесть в нем ответы на множество вопросов о будущем. Правда, ответов не получил: звёзды этой ночью были своенравны, капризны и словно смеялись над ним. — Не спишь? — наследник дома Эфира просунул нос в дверь. — Идем, я тебе кое-что покажу! — Что ещё? — хмурится шатен. Морион, юркий мальчишка, отлитый самим солнцем из черной бронзы, весь был как на пружинках. Юркий, быстрый, он мгновенно спелся с наследником дома Ветров, и вокруг них вечно шла какая-то круговерть. И горе тому, кто попадет в неё: заморочить голову и уговорить на что угодно эти двое могли хоть самого Короля. — Тебе точно надо это видеть! — шепчет чернокожий парень. — Дом Судеб приехал! И он прав. Мало что способно сдернуть высокомерного принца с места и заставить мчаться вниз, перепрыгивая через несколько ступеней. Но Дом Судеб! Время и Судьба. Две стихии объединились в последнем, десятом из домов Королевства. Детей этого дома не бывало среди кандидатов в хранители. Наследник — или наследница — всегда стоял у трона короля, сколько бы лет ему ни было. Или ей — дар Судьбы проявлялся у юных магов слишком редко, чтоб перебирать. Непохожие на остальных, окутанные тайной, пророки этого дома по праву звались мудрейшими людьми на планете. Знание прошлого и будущего даровало им величайшую власть, и стояли они вторыми после Короля. Кое-что ещё знал о них Нефрит. Много лет назад жрец дома Судьбы отметил вниманием одну из жен тогдашнего лорда Древа. И пообещал, что один из потомков этого союза изменит историю мира. Кто же, как не Нефрит, от рождения слышавший голоса звёзд? Звёзды говорили с ним, рассказывали легенды, истории и предсказывали грядущее, близкое и далекое. Так спустя поколения проявился дар гостя правящей семье Юга. Морион, догнав друга, толкнул его в тень колонн: — Спокойнее! Если сейчас нас увидят, выгонят! — Выгонят? — Ты что, правила не читал? До церемонии никто не должен их видеть и говорить с ними! — делает наследник Эфира страшные глаза. — Почему? — Потому что книжки надо читать, а не с девчонками обниматься, — огрызается он. — Вернёмся в комнаты, расскажу. А сейчас смотри и слушай! Медленно идут через двор мужчины и женщины в одинаковых костюмах и с широкой белой лентой через плечо. Нефрит когда-то слышал, что эта лента, заменяющая им герб, служит им напоминанием о том, что знающий прошлое и будущее навечно вычеркнут из настоящего. Молча стоят они, соединив руки. И в небе, в тот самый миг, когда алый рассвет становится золотым, открывается сияющая дорога. И по ней медленно идет мальчик в белой одежде, несущий в руках золотой бутон лотоса. — Сила Королей, — шепчет над ухом Морион. — Золотой Кристалл Земли… Я читал о нем! — Это принц? Быть не может! Ему же лет десять, не больше. — Это лорд Гелиос, хранитель Кристалла и планеты. — Врешь! Гелиосу шесть тысяч лет, как он может быть таким мелким? — Он бог, — благоговейно шепчет чернокожий. — Боги сами выбирают себе лица. И замолкает, потому что сухощавый мужчина в белой мантии внезапно разрывает круг и оборачивается, глядя прямо на нарушителей. И Нефрит не сомневается, что он видит их, несмотря на густую тень и не менее густые кусты за колоннами. — Выходите, — негромко зовет он. — Кто там сидит? И Морион не выдерживает. С писком «простите» он выскакивает из-за колонны и несется обратно к лестнице. Вслед ему летит дружный добродушный смех. — Каждый раз одно и то же, — женщина с седыми волосами хлопает по плечу обернувшегося. — Мальчишки, что с них взять. Ты ведь сам таким же был, Кастор? — Был, — признает мужчина. — Эй, ты! Вылезай давай и хотя бы представься. — Лорд Нефрит, — внезапно звучит откуда-то со стороны звонкий голосок. Девочка лет семи с такой же белой лентой смотрит в небо и шевелит губами. — Рожден в Доме Древа в час схождения шести планет под знаменами Орла и Колесницы. Дерзок, вспыльчив, в себе не уверен. Носитель силы Звезд и Судеб в активной фазе. Потенциальный кандидат в Хранители. — Да! — не выдерживает шатен, потрясенный знаниями какой-то девчонки, которую видит первый раз. — Как ты узнала? — Звёзды знают всё, — подмигивает ему девочка и трясет длинными волосами, убранными в сотню косичек. — А я… Я ведь стану им? Скажи! Я спрашивал звёзды, но они не ответили мне! Жрецы Времени переглядываются. Нефрита чуть не трясет, он и сам не замечает, что ведёт себя, как мальчишка: глупо, нервно и недостойно. — Никто не узнает имен хранителей, пока их не провозгласят хранитель кристалла и король Земли. Не скажу их тебе и я. Молчание повисает над площадью. — Вообще, потенциал неплохой, — после паузы произносит тот, кого женщина назвала Кастором. — Андромеда, а тебя не спрашивали! Хочешь стать советницей, учись давать советы вовремя. Мальчик, а ты никогда не думал… — Он не думает, ему вредно, — явно не сдержалась Андромеда. Нефрит скрипнул зубами. — Я не мальчик. — Мальчик, я был взрослым, когда твой дед ползал в пеленках. Я называю мальчиком короля Эндимиона, и если ты считаешь себя старше и выше его, докажи сперва это. Хотя бы себе самому. Горло перехватывает от обиды и ярости. Нефрит кривит губу, а рука рефлекторно ищет нож на поясе. А Кастор, как ни в чем не бывало, продолжает: — Храм Судеб ищет учеников, мальчик. Ты носитель силы нашего дома и… — Я думал об этом, — перебивает его шатен. — Я не оставлю Юг. — Только не быть тебе с ним, — едко выплёвывает Андромеда. Горло перехватывает снова. Кастор резко оборачивается и отвешивает девочке подзатыльник. Та вздрагивает. Женщина, которая до того стояла и слушала рядом, тащит злоязыкую воспитанницу за руку в храм. Напоследок та успевает показать Нефриту язык. Слова её не идут из головы всё утро. А когда к полудню наследники Домов собираются в церемониальном зале, Нефрит впервые видит принца. И всё перестает быть важным. Всё то время, пока звучали церемониальные речи, Нефрит почти зачарованно смотрел на принца. И на стоящего за его правым плечом бога. Оба выглядели почти детьми, какие-то наивные, мягкие, тихие. Только когда яркая золотая искра перекочевала из рук Гелиоса в руки юноши, сегодня наречённого родовым именем Эндимион, случилось нечто. Руки бога в белом и принца в черном соприкоснулись над кристаллом. Зазвучали слова присяги принца своему народу, своему королевству, своей планете. Клятва верности закону, порядку, чести. И с каждым словом принц взрослел на глазах. Словно становясь выше, обретая в глазах ту твердость сапфира, что горела в глазах его отца. Не успело сердце бухнуть десяток раз, а зелёный мальчишка стал воином, рыцарем и господином. — Будущие хранители, — провозгласил Гелиос. — Каждый из вас подойдет по очереди и возложит руку на кристалл. И произнесет присягу Золотому Королевству, принцу Эндимиону и королевской семье Элиды. Четырёх из вас кристалл назначит на смену уходящему поколению. Церемония пройдет за закрытыми дверями, и вы поклянётесь, что ни один из вас не расскажет никому, что он видел. Если же вы сомневаетесь, лучше вам оставить сомнения за дверью и остаться там же самим. По рядам гостей прошел шепоток, толпа заволновалась. — Идемте, — Гелиос бережно поднял кристалл с подставки и первым двинулся в храм Солнца. И ворота сами открылись перед ним, ворота, которые с трудом открывали четверо здоровых мужчин. Процессия вошла в двери храма — Нефрит с неудовольствием заметил среди кандидатов знакомые физиономии мышиного лорда и наследника Ветра — и ворота так же, сами собой, захлопнулись. — Клятву все помнят? — ехидно зашептал Зойсайт, пока шли по темному коридору, ориентируясь лишь на неяркое мерцание кристалла. — Кому тут шпаргалку набросать по-быстрому? Шедший рядом Морион сделал страшные глаза и попросил наследника Ветра заткнуться. Тот открыл было рот, но тут же закрыл его. Потому что Гелиос остановился и возложил кристалл на витую конструкцию. И открылись тяжелые занавеси на окнах, и сквозь храмовые витражи хлынуло солнце. Храм Солнца, центральный столичный храм, был одним из самых прекрасных и удивительных строений дворца. Мало кто удостаивался чести видеть его изнутри, кроме членов королевской семьи. Снаружи храм выглядел, как белая башня без окон, увенчанная золотыми лучами солнца вокруг темно-алого шпиля. Внутри… Нефрит отчаянно завертел головой, пытаясь понять, как солнце светит во все окна одновременно. — Зеркала, — шепнул ему Морион, увидев удивление. — Окна есть на крыше, а дальше всю работу делает система зеркал. Гениально! — Угу, — Нефрит отвернулся: слушать чьи-то комментарии сейчас хотелось меньше всего. И как-то пропустил момент, когда первый из парней шагнул на возвышение и возложил на кристалл ладони. Цитрин, наследник дома Стали, четко чеканил слова, а вокруг него плясали солнечные сполохи и блики витражей. Принц внимательно и молча смотрел на него. Только когда тот договорил, а сердце Земли погасло, Эндимион милостиво кивнул. — Я принимаю твою верность и службу, наследник Стали. И клянусь тебе в верности и справедливости своих решений. — Земля дарует тебе силу, — Гелиос возложил на голову мужчины ладони, и в глазах того словно проснулась мудрость веков. — Иди, отмеченный сталью. Цитрин молча поклонился и спустился с возвышения, встав у принца за левым плечом. На возвышении тут же оказался Морион. Все повторилось. Карнеол, наследник Огня. Шерл, кандидат от Жизни — наследование в их доме велось по женской линии. Зойсайт. Вместо того, чтоб танцевать вокруг, солнечные лучи стянулись в точку, позолотив фигуру мальчика. Пол храма дрогнул, и силуэт скрылся в сиянии. А когда оно угасло, Гелиос протянул изменившемуся рыжему на вытянутых руках клинок в ножнах. — Север сделал свой выбор. Зойсайт, Штормовой король, хранитель Севера. Зойсайт ошалело разглядывал свой новый мундир: белый с золотом и зеленью. С плеч струился тяжелый плащ, волосы украсились витым венцом с серым блестящим камнем. — Примите мою верность и мой меч, принц, — он шагнул к Эндимиону, обнажив данный клинок, и опустился на одно колено. Исторический момент: наследник Ветра был совершенно серьезен, чего за ним уже много лет не было замечено. Принц положил руки ему на плечи, наклонившись над парнем. — Я принимаю. Встань и займи свое место, хранитель. Церемония не окончена. Тот кивнул, и, вскочив на ноги, отошел к серому стягу по правую руку принца. По рядам оставшихся пробежал шепоток. Водяной. Снова пляска сполохов. А когда на помост поднялся его невзрачный кузен, Нефрит скривился от плохо скрываемого раздражения. Потому что Джедайта словно окатило расплавленным золотом, и навстречу Гелиосу он шагнул в белом мундире. — Восток сделал свой выбор, — спокойно констатировал бог, протягивая новому хранителю меч. И Джедайт занял место под голубым штандартом. Конечно, осуждать выбор планеты было невозможно. Планета мудрее их всех, у планеты есть свои причины. Но от того, что ему придется провести остаток дней об руку с этими двумя идиотами… Хорошо, идиотом наследник Разума точно не был, но от того не легче. Нефрит сделал шаг, приближаясь к помосту, на котором уже стоял Кунсайт из дома Равновесия. И вдруг… — Юг сделал свой выбор. — Нет! — в голос взвыл Нефрит. На него оглянулись остальные. Но ведь Юг всегда принадлежал ему! Южное небо, южные пески, южные страны — кто понимает их лучше, чем тот, чье сердце отдано Югу?! Как планета могла отдать его место кому-то другому? В голове всплыли утренние слова Андромеды. И Нефрит мысленно пообещал себе найти эту ворону и свернуть ей шею. И как только Кунсайт занял место под штандартом цвета терракоты, принц Древа двинулся вверх по ступеням деревянными шагами, надеясь, что не споткнется: дорогу застилали стоявшие в глазах слёзы гнева. Ему уже ничего не было нужно: Юг предал его. Но церемонию нужно было завершить. Он не смотрел в лицо Эндимиону. Он смотрел на грани кристалла под ладонями и сдавленным голосом произносил слова. И только когда кристалл вспыхнул, как маленький костёр, когда солнце обволокло его лучами теплого успокаивающего света, когда на плечи лёг тяжелый бархат, он осознал, что что-то не так. — Запад сделал свой выбор, — шагнул навстречу ему бог, протягивая меч. — Эй, подъём! — Нефрит очнулся от дружеского тычка в плечо. — Приехали, конечная остановка «апартаменты Его Величества». Шатен сморгнул. Вот это да, уснуть в дороге — с ним раньше такого не случалось. — Слышь, раненый, ты что-то активно руками размахался, — привычно огрызнулся на Зойсайта он. — Тебе добавить? — Не стоит, — рыжий тут же состроил виноватую рожицу, осознавая, что в таком состоянии он далеко не убежит. — Боюсь, Север обидится на то, что теперь ему искать нового хранителя. — Подождешь в машине? — Кунсайт задумчиво посмотрел на Третьего. — Не думаю, что если я понесу тебя на руках, это не вызовет вопросов. А они нам сейчас нужны меньше всего. — Меня можно скрыть иллюзией, — пожал плечами тот. — Хотя… Джедайт был отчетливо бледно-зеленым. Сказывался расход сил на долгую поездку: телекинез был одним из самых сложных умений и не восстановившуюся до конца энергию отожрал до донышка. — Лучше уж я тут посижу, — подытожил Зойсайт. — Видимо, я составлю тебе компанию, — блондин откинул голову на спинку кресла, расслабляясь. — Жаль, мой ужин остался дома. — Думаю, у Эндимиона найдется, что пожевать, — Кунсайт осмотрел обоих и кивнул. — Скоро вернемся, и думаю, он вас подлатает. — Если он проснётся, — хихикнул Зой. — Телефон он не берёт по-прежнему. — Проснётся, — пообещал Нефрит, захлопывая дверцу. — Слово даю. Мобильник жужжал где-то под стопкой книг. Звук на нём Мамору отключил ещё на практике, да и забыл о том. Экран честно отображал полсотни пропущенных, но принцу всё ещё было всё равно: в неравной борьбе студента со сном впервые за неделю победил последний, причем безоговорочно. А вот резкий звонок в дверь возымел гораздо больший успех: на вторую минуту безостановочного щебетания динамика юноша восстал и как сомнамбула двинулся открывать. Спросить, кто там, ему в голову не пришло. Потом было уже поздно: за дверью стояло такое, что волей-неволей пришлось проснуться. Двое старших хранителей, и оба — в белоснежных мундирах. — Доброе утро, вашество, — голос Нефрита прямо истекал цинизмом. — Как спалось? Утро? Мамору бросил взгляд на часы: начало третьего. Потрясающе. Учебу с утра ещё никто не отменял. В голове зародилась мысль прогулять. — А ты как думаешь? — жаль, нельзя было закрыть дверь и продолжить сон. Если заявились эти двое, да ещё и в такое время и в таком виде, значит, что-то таки стряслось. — Где Зойсайт и Джедайт? — Мы как раз по этому поводу, — Кунсайт жестом попросил Нефрита обождать с ядовитыми репликами. — Они ждут внизу, в машине. Зойсайт тяжело ранен. Вы поможете нам? — Телепортация нам пока недоступна, — предупредил вопрос Нефрит. — Обходимся чем есть. — Не вы, а ты, уже сколько раз говорил, — на автомате поправил король. — Минуту, я сейчас. Оставив дверь открытой, он вошел в комнату, быстро переоделся и захватил аптечку, попутно размышляя о том, чем он может помочь раненому Зойсайту. Тому скорее реанимация нужна, а не невыспавшийся студент. Когда он вернулся, Нефрит уже звякал чем-то на кухне, а Кунсайт терпеливо ждал, прислонившись к дверному косяку. — Кофе вам не повредит, — нет, он все-таки неисправим! В Европе такое называлось «английским хладнокровием». — И нам тоже. Нефрит как раз управится к возвращению. Мысль завтра прогулять окрепла и превратилась в навязчивую идею. — Тогда идем? — кивнул Мамору в сторону двери. Захлопнув дверь и сунув ключ в карман, он вышел вслед за Кунсайтом. Машина, к счастью, провалиться сквозь землю за прошедшее время не успела. Кунсайт открыл дверь. — Вы как? — оглядел он младших хранителей. Зойсайт промолчал: похоже, он опять лишился чувств. Кое-где сквозь повязку проступила кровь. — Говорили же тебе, не махай руками, — укоризненно вздохнул Стальной король; в голосе пробилась тревога. Он внимательно оглядел окрестности, убедился, что подсмотреть некому, и повел ладонью, воздвигая вокруг машины барьер, выключая её и людей рядом из реальности. Привычная сила Хаоса отозвалась недовольным бурлением, но — странное дело! — сил заклинание почти не потребовало. Решив позже рассказать и об этом, он бережно поднял Третьего лорда на руки и усадил на багажник, подостлав плащ. Внутри машины места для экстренной помощи всё-таки было маловато. — Доброе утро, Ваше Величество, — открыл глаза задремавший Джед. — Я вроде ничего. — Что произошло? Как и чем он был ранен? — Зой выглядел откровенно плохо, да и Джед не лучше: оба бледно-зеленые, только один по виду цел, а второй слегка напоминал недоделанную мумию. — Нефритом, — нехорошо усмехнулся Иллюзионист. — Не уследил за внезапно проснувшейся силой. А Зойсайт под руку подвернулся. — Ему в больницу нужно, я его разве что осмотреть могу, — мозг короля проснулся еще не до конца, и он никак не мог осознать, что ему нужно сделать с Зойсайтом. — Призовите силу Земли, Мастер, — прошелестел Джедайт. Кунсайт придерживал Зоя за плечи, чтобы тот не упал; Мамору подошел к нему вплотную. — Было бы лучше отнести его наверх и уложить на диван: в горизонтальном положении удобнее это делать. — Нам по дороге точно никто не встретится? — Кунсайт вздохнул. — К сожалению, перемещать сферу, скрывающую нас, я пока не в силах. Джедайту тоже пока лучше отдохнуть. — А с ним что? — Перерасход, — суховато прокомментировал Иллюзионист. — Чашка сладкого чая, и я в норме. Подробности после. Мамору задумчиво кивнул. — Кунсайт, помоги Джеду. Зоя я отнесу сам. Займемся делом уже дома. Думаю, кофе уже готов. Как только Мамору поднял на руки неожиданно легкого — вспомнились штуки Нефрита про воробышков — Зойсайта, сквозь руки сама собой начала течь тёплая энергия планеты. Земля чувствовала, что кому-то из её хранителей нужна помощь, и щедро делилась силой через своего единственного проводника — правителя. «Руки короля — руки целителя», вспомнилась фраза из книжки, которой он когда-то зачитывался до умопомрачения. Мамору улыбнулся. Церемония была разделена на две части: хранители становились хранителями в полдень, присягали сторонам света и обретали силу в полночь. Сперва Нефрит решил, что это шутка. Ну в самом деле, небольшое каменное возвышение в центре абсолютно пустого зала, в котором его оставили, украшенное виноградными листьями и какими-то незнакомыми цветами — что может быть менее похожим на обещанный Гелиосом алтарь Запада? Алтари в представлении юноши были богатыми, золочеными, и лежали на них всяко не какие-то веточки. А задание, данное ему, — ещё глупее. «Найти язык со стороной света», тоже мне. С Югом-то он бы быстро договорился, что нужно этой буйной, коварной и страстной стихии, он прекрасно понимал. А Запад? Что вообще такое этот запад? Страны дикарей и назойливых насекомых вроде Зойсайта. Страны, где зимой земля одевается льдом, и Седая богиня сама ходит среди людей. Страны штормов, скал и… И винограда. Кстати, о нём. — Ну, привет, — о том, как он выглядит, разговаривающий с каменюкой, Нефрит старался не задумываться. — Честно скажу, ты мне не нравишься. Но раз уж поставили, мне придется быть с тобой, так ведь? Варианта отказаться мне пока что не предложили, да и не слышал я, чтоб кто-то когда-то отказывался. Это же засмеют, если узнают. А то и просто убьют, чтоб не позорился сам и других не позорил. Юноша протянул руку и отщипнул несколько ягод от грозди. Отправил в рот. Виноград оказался кислым и пряным одновременно. В голове зашумело, как от глотка крепленого вина. — Вот как? — усмехнулся он, перекатывая ещё одну ягоду в ладони. — Я думал, ты поразишь молнией за святотатство или тому подобный бред. А ты даже внимания не обратил? «Ты не думал, что я тебя просто угощаю?» Откуда прозвучал этот голос, Нефрит сам не понял. И поперхнулся, осознав, кто с ним заговорил. — Фокус, — убежденно кивнул он, ощипывая гроздь. — Такой же, как в Башне Солнца, с зеркалами. Сидит сейчас кто-нибудь за стенкой и живот надрывает от хохота. «Тогда почему ты продолжаешь со мной говорить?» Хороший вопрос. Нефрит замолчал и задумался. На деле он верил, что зазвучавший у него в висках бархатный и задорный голос — сама стихия. Но кто может доказать это? Слишком уж хорошо помнилось, как сопляк из дома Разума орал на него, не разжимая губ, а в голове звенели колокола. — Я хочу узнать, что ты такое. «Мне нравится этот ответ. Продолжай.» — Я никогда не понимал Запад. Он не нужен мне. Люди этих стран слишком чужие, непонятные мне и моему народу. «А ты хотел бы их понять?» — Для этого стоило родиться на Западе. Юг я не променяю ни на что. «Похвальная верность. И что ты намерен делать дальше?» — Я… Я не знаю, — упавшим голосом признался принц Древа. «И похвальная честность.» — Да пошел ты, — вяло огрызнулся Нефрит, доедая виноград. — А ещё есть? И пить охота. «Похвальная наглость и похвальное бесстрашие» — голос зашелся звонким смехом. «Вернее, бравада: тебе ведь на самом деле страшно, да?» Ну, страшно. Только хрен там этот кто-то невидимый увидит страх наследника Древа и хозяина Звёзд! Душу затопила задорная ярость: ему же уже нечего терять, правда? Так можно и попробовать на прочность этого самого невидимку. — Не страшно, — огрызнулся он, подбавляя в голос злости. — Просто предпочитаю смотреть в глаза собеседнику, а не когда он прячется по углам, как старая жаба! Голос снова залился хохотом. «На самом деле, тебе есть, что терять. Ты умрешь, если не выйдешь отсюда до рассвета. А я изберу нового хранителя, и уж он меня не подведет, я уверен.» — Врёшь! — а вот теперь стало страшно по-настоящему. Нефрит судорожно искал аргументы для дальнейшего спора, и вцепился в первый попавшийся. — Никогда хранители не погибали на инициации! «Просто этого никто и никогда не предавал огласке.» — Врёшь, — уже более уверенно. — Ты не выбрало бы меня, если бы не было уверено, что я справлюсь. «Выбрало? Я почти оскорблён!» — Ну и хрен с тобой, оскорбляйся на здоровье. Может, хоть лицо своё покажешь. Терять-то мне всё равно уже нечего, либо пройду, либо не пройду. Ты ведь всё равно не скажешь мне, что ты хочешь услышать, а в угадайки я играть не люблю и не умею. «Ты прав, не скажу, » — голос снова хохочет. Правда, на этот раз смех уже не вызывает такого глухого раздражения. «Но я могу дать тебе подсказку.» — Я же сказал, что не собираюсь угадывать! «Тебе не нужно будет угадывать, если ты будешь знать. Повторю вопрос: хочешь ли ты узнать, что такое Запад?» — А у меня выбор есть? «В общем-то, действительно, выбор у тебя невелик. Но без собственного желания хранителем тебе не стать.» Нефрит закусил губу. Неведомое существо, резвившееся у него под черепом, злило, но… Но в то же время он не мог лгать себе. Он не мог отступить. Не из-за страха смерти, не из-за чувства долга. А потому что знал, понимал каждой ниточкой души, похожей на паутинистый кокон, это — его судьба. Его жизнь, его дорога, то, ради чего он пришел в мир под солнцем, и дело, свершив которое, он сможет без стыда взглянуть в глаза Седой Богине. — Не хочу, — так же упрямо. Интересно, насколько хватит терпения невидимки? «Ты мне нравишься, » — внезапно заявило нечто. «Я предлагаю тебе выбор, раз уж ты так упёрся в эту самую свободу. Если ты не хочешь быть со мной — уходи. Мне нужен друг, » — в голосе прорезалась тоска, — «а не раб. Ты не будешь рабом, Нефрит. Уходи.» Шатен фыркнул и повернулся к двери. Не обманули: тяжелые створки действительно медленно разъезжались в стороны, открывая проход. А за ними что? Наверняка, ждут лучники, чтоб… А, чтоб тебя! С каких это пор принц дома Древа трусит? С каких пор Юг поворачивает назад? — Нет, — тяжело выдыхает шатен, подходя к алтарю. — Я буду с тобой. Ты мне нравишься. Ты такой же как Юг, ты упрямый. Я — стрела Юга, я выпущен в полёт. И я не могу отступить. «Я честный, » — хохочет ветер вокруг него, свиваясь в мелкие спиральки. «Я упрямый. Я злой, и я сильный. Мы поладим с тобой, дубок. Но в одном ты неправ. Юг — это коварство и власть, Юг — это огонь и тайна. Запад же — ветер и сталь. Юг может отступить на время, чтоб собрать силы. Запад же не отступит никогда. Иди сюда, маленький лев. Сегодня ты — король.» Пламя и ветер взвиваются вокруг него, и с криком Нефрит падает на пол. …тысячи лиц проносятся мимо него. Он тысячи раз рождается и тысячи раз умирает, проживая тысячи жизней. Все, кто был до него хранителем Заката, Осени, Запада — все они просачиваются сквозь душу, как вода сквозь песок, и каждый оставляет своё слово ярким клеймом. Он кричит и стискивает виски руками, он понимает, что его голова сейчас взорвётся, а душа разлетится звёздной пылью, мириадами крошек, каждая из которых — живший ранее человек. …и когда он открывает глаза, лёжа на зелёной траве, он понимает, что больше никогда не станет прежним. Запад теперь в его душе, в его сердце, в его крови. Запад — это он сам. Он медленно поднимается и оглядывается. Странное место: словно четыре стороны света сошлись здесь, на круглой площадке. Под его ногами трава, усыпанная листьями клёна, а в конце тропы стоит алтарь. Иной, медный и изукрашенный камнями. И на нём — чаша с вином цвета янтаря. Напротив — мелкая галька, лепестки вишен и бамбуковый настил. Алтарь Востока, светлое серебро и жемчуг. По левую руку Север. Мох, хрусткий от инея, и ветви морозно-голубых елей. Алтарь — чистейшая сталь. По правую — Юг, и на этот раз Нефрит не чувствует ни зависти, ни разочарования, видя, как Кунсайт поднимает с золотого алтаря чашу и пьёт до дна. Он был глупцом, не понимая, что этот путь был уготован хранителям ещё до рождения. А теперь вино Иллюзиона стирает все прошлые обиды. Больше они не четыре взбалмошных юнца, они хранители, и у них есть долг, путь и сила. Даже Джедайт, с любопытством озирающийся по сторонам, не вызывает злости. Нефрит поднимает чашу. — За вас, друзья! И три улыбающихся лица ему наградой. Хлопок двери развеял видение. Нефрит встрепенулся и вышел в коридор, оглядывая входящих мутным взглядом. Так, вроде бы все свои. Бессознательный Зойсайт заметно напрягал: неужели принц не справился? — Кунсайт, давай сюда. Его нужно будет придержать, чтоб не рухнул, — Эндимион уложил раненого на узкий диван. Первый лорд усадил Джедайта, до того опиравшегося на его руку, в кресло, и подошел к дивану. Король уже стоял в незнакомом до этого дня облачении — раньше они ни разу не видели этот бледно-лиловый костюм с плащом. Неприятной царапиной по сердцу встало воспоминание о сне, в котором в схожих цветах стояли лорды в углах ритуального рисунка. Золотой бутон в навершии трости засиял мягким светом, заливая комнату теплом и такими знакомыми отблесками. Сколько раз они, лорды Терры, видели, как расцветал золотой лотос? Сколько раз его цветение даровало им отдых и радость? Не счесть. Отблески стянулись в точку, словно окатив Зоя расплавленным золотом. Парень вскрикнул и попытался сесть. — Лежи, — охнул Кунсайт, придерживая его за плечи. — Больно! — взвыл тот в ответ. — Терпи, — фыркнул от двери Нефрит. Сам он благоразумно в комнату не входил, отчего-то сияние было неприятным, словно колючий свитер или липкое предгрозовое облако. — Зато потом три раза подумаешь, прежде чем языком молоть. Кунсайт кинул на него нехороший взгляд, и Неф прикусил язык. Что-то и впрямь он последнее время слишком легко теряет самообладание. Король повернулся к Джедайту, но тот коротко качнул головой: справлюсь сам. Свет кристалла угас, и ещё через мгновение исчез светло-лиловый костюм, оставив Мамору в прежнем одеянии. — Теперь всё. Уже можно снять повязку. Как ты себя чувствуешь? — Терпимо, наверное, — Зой повел плечами, прислушиваясь к ощущениям. — Что за фигня, от кристалла же нам никогда больно не было! — А на нас его после Металлии и не применяли, — подсказал Нефрит от двери. — Мне вот тоже не по себе было, хотя я близко не подходил. В то, что кристалл успел стухнуть от времени я, уж извини, не поверю. — Джед? — Кунсайт склонился над все еще бледно-зеленым Четвертым. — Я в порядке, — отмахнулся тот. — Неф, ты обещал кофе. — А печенье есть? — тут же поднял голову рыжий. — Такие разговоры предполагается заедать. — Тебе с лимоном или с цианидом? — тут же осведомился шатен. — Если с лимоном, то топай в магазин сам. — Есть пачка вафель, — Мамору, уже осознавший, что полевой медициной на сегодня он не отделается, трагически вздохнул и сел на подлокотник дивана. Идея прогула окрепла окончательно и превратилась в твердое намерение, приправленное жестокой необходимостью. — Если их кто-нибудь не съел. — Например, твоя невеста, — хихикнул рыжий. — Вашество, ты скоро за учебниками пылью порастёшь, есть отучишься и в Джедайта превратишься. Нам и одного-то многовато… — Главное, чтоб не в тебя, — ухмыльнулся Нефрит, вносящий в комнату складной столик. — Вот тебя в двух экземплярах мир точно не переживет. — А ты не каркай, лорд Кофеварка. — Слышишь, недоразумение, тебе кофе как, прямо в постель? — А ты диван отстираешь? — Новый куплю. — Кофе лучше на стол, — поспешил добавить Мамору. — Нефрит, ты чашки нашел? — Я их и не терял, — улыбнулся Второй. — Они у тебя всегда на одном и том же месте. — Рад, что вы в отличном расположении духа. Но всё же я бы хотел услышать, что произошло. — Разговор обещает быть долгим, Ваше Величество. Думаю, что нам всем не помешала бы еда, — Джедайт взял чашку с кофе и устроился в кресле поудобнее. — И чай. — Обеспечим, — Зой закопошился, слез с дивана и исчез в глубинах коридора. — Вашество! — послышался его негодующий вопль. — Ты чем питаешься, книжный червь? У тебя в же в холодильнике даже мыши нет повешенной! — При чем тут мышь? — воззрился на него Кунсайт. — Европейское выражение, забудь, — он махнул рукой. — Означает совершенно пустой холодильник. Неф, дай карточку, я пойду, закажу пожевать. А то ночь обещает быть долгой, а у нас мозги некормлены, — он кивнул на Джеда. — Ради тебя, между прочим, старался, — улыбнулся Четвертый. — Вот потому я сейчас пойду стараться в ответ и добывать для тебя ужин. Кстати, ты не помнишь, я твои покупки успел засунуть в холодильник? Нефрит, карточку! — Увы, не отследил. -Ты и так номер наизусть помнишь, — отмахнулся шатен. — И не думай, что я не слежу, сколько и чего ты у меня тыришь. Зой фыркнул и отправился к телефону. Из коридора донесся его голосок, перечисляющий внушительный список блюд и продуктов. — Эй, нас всего пятеро, — хмыкнул проходивший мимо Нефрит. — А принц ещё месяц за покупками не выберется, — парировал рыжий. — И две бутылки минералки, пожалуйста. Да, любой. Теперь всё, благодарю вас. Привезут через час, — сообщил он, положив трубку. — Что, теперь придется к делу? — Да, теперь придется к делу. Итак, что произошло? — вспомнив, что на столике стоит свежий кофе, Мамору наконец взял чашку в руки. — Вкратце, — Зой тоже цапнул чашку и устроился на диване по-турецки. — На нас напало нечто, навеяло интересных галлюцинаций и ушло в закат, а мы в результате обрели силу хранителей. А ещё у нас мечи потемнели. — Теперь не вкратце. Вечером я возвращался домой с учебы и зашел в магазин, когда начался звездопад, — начать говорить об этом оказалось труднее, чем думал Джед. — Он принес с собой зов, не оставивший других мыслей в голове, кроме как идеи последовать за ним. Я нашел в себе силы не поддаться ему и направился домой. Но по дороге потерял сознание и видел странный сон. О снах позже, не только я его видел, и всё ещё не знаю, что видели остальные. Придя в себя, я дошел до дома и обнаружил перед воротами Зойсайта и Кунсайта. Отправил их в дом искать Нефрита, сам же отправился в сад. Нефрит лежал в траве, от моих попыток его разбудить не просыпался, пока я не разозлился и не полил его водой из садового крана. Позже я узнал, что кран не был подключен к водопроводу, но в тот момент не придал значения этому факту. Далее мы вернулись в дом, Зойсайт и Нефрит устроили обычную перепалку друг с другом, в процессе которой разозлился уже Нефрит, и следом за подушкой в Зоя полетел метеор. Последствия этого вы и лечили. Далее мы собрались и поехали сюда. Чтобы не оставлять кого-то в особняке, я использовал телекинез и обеспечил доезд Зойсайта, растратив все запасы своей энергии. Это факты. Что до выводов: что-то послужило причиной пробуждения в нас магии — либо сам звездопад, либо сон, либо что-то ещё. Перед тем, как потерять сознание, я почувствовал какой-то укол под сердцем. Катализатором послужил гнев — и я, и Нефрит перед тем, как в первый раз использовать магию, разозлились, и выброс произошел непреднамеренно. Все остальные попытки уже были контролируемыми. Уровень пока сильно слабее, чем был, но, видимо, восстановимся. Кунсайт потер пальцами виски и отставил чашку. — Добавлю кое-что. Мечи. Они стали пурпурными, причем не хлопьями ржавчины, как раньше темнели, а узорами. Думаю, это связано со звездопадом. Перед тем, как потерять сознание, я видел странный лиловый камень, упавший к моим ногам. — И я, — кивнул Зой. — И я, — Нефрит с начала рассказа Джедайта мрачнел все сильнее. — Многого я не добавлю, моя история схожа. Я услышал крик звёзд, словно они умирали. Вылетел во двор, увидел звездопад, потерял сознание. Видел сон, очнулся от того, что Джед облил меня водой. Дальше вы всё знаете с его изложения. Да, укол под сердцем я тоже чувствовал. Но ран нет. — Я в саду гулял, — Зой вздохнул. — История та же, последствия те же. — Ну, а я работал. И эта штука, камень, влетела ко мне в окно. Мне кажется, это и стало началом видений. Что скажете, Ваше Величество? Я хочу услышать ваше мнение, а потом поговорим отдельно об этих снах. Мысль, что он все проспал, Мамору не порадовала. Сон оказался сильнее в такой неудачный момент. — Получается, Джедайт только один не видел камень, но все чувствовали зов, потом укол, потеря сознания, сон. И у всех мечи после сна получили пурпурную вязь? — Похоже на то. Джед, а могло быть так, что ты камень просто не заметил? — Зой даже вперед подался, так его захватил рассказ. — Если только он упал за мной. — А ничего странного не видел? Другого, не связанного с камнем? Должно же что-то было тебя отключить. — Ты прав. Было что-то мерцающее, как дорожка из пыли в воздухе: оно падало и оставляло за собой мерцающий след. — Хорошо, — поставил Мамору чашку на стол. — Мне рисуется следующая картина. Что-то произошло, и последствием этого события стал звездопад. Он нес с собой лиловые камни, которые вероятно в конечном итоге пробудили в вас силу. А ваша ли это сила? Не ощущаете ли вы её как чужеродную? — Я — нет, — Кунсайт качнул головой. — Наоборот, когда я плел сферу вокруг машины, отдачи сил почти не было, а сфера сплелась крепкая и качественная. — И я нет. Но на транспортировку Зойсайта ушла вся моя энергия. — Я не пробовал, — Зой качнул головой. — И пока не стремлюсь, если честно. Нам торнадо в центре Токио ведь не нужно? — Не нужно. Мне тоже сложно сказать, — Нефрит вздохнул и отставил чашку. — Я был зол и не отследил, потратилась ли сила на этот метеор. На телепорт так точно, вернее, на его попытку. — Ясно. Теперь разберемся со снами. Кунсайт? Первый лорд потер виски. — Да, пожалуй, стоит начать с меня. Когда я очнулся, очутился в доме, похожем на особняк Нефа. На втором этаже я нашел статую, которая изображала вас, мой король… Рассказ затянулся. Первый лорд рассказывал обстоятельно, не упуская ни одной мелочи. Про таинственный ритуал, который должны были совершить лорды, про шторм за окном, про странную новую форму, так похожую цветом на нынешнее одеяние Короля, про то, как была разрушена статуя, и как среди её обломков показался Золотой Кристалл. Про падающую звезду и женский незнакомый голос. Когда он договорил, пятерка переглянулась. — Не нравится мне это, — нахмурился Зой. — Многое в наших с тобой снах перекликается, похоже. — А ты что видел? — По очереди. Теперь Нефрит. — Я расскажу последним, — шатен покачал головой. — Мысли путаются. Наверное, из-за того, что меня будили. Вы ведь все очнулись сами, правильно? — Хорошо, — кивнул Мамору. — Тогда Зойсайт. Рыжий ожесточенно потер затылок, собирая в памяти всё то, что он видел за время своего разговора с двойником, и принялся рассказывать. — И вот, свиток-то я спалил. А заклинание запомнил и записал, — он полез в карман, вытаскивая оттуда помятый лист. — Кто-нибудь из вас видел хоть что-то похожее? — Белиберда, — подытожил Нефрит, изучив листок. — Я ни слова не понимаю. — Похоже на сплав греческого и арамейского, — Кунсайт пошевелил губами, опасаясь зачитывать вслух. — Вот это слово напоминает «война», это — «король», это — «несущая страны», если переводить дословно. А больше я ни слова не разберу. Джедайт? Это шифром быть не может? — Заклинания не шифруют, — пробурчал Штормовой. — Иначе как бы я это прочитал? — Логично, да… Черт, уже почти сплю! — Кунсайт тряхнул головой. — Давайте дальше. Нефрит, кофе не осталось?  — Осталось. Давай чашку.  — Джедайт? — Этот язык знаком мне не более, чем Кунсайту, — Джедайт сосредоточился на листке. — Судя по отдельным словам, он необычайно древний. Он считался старым еще в прошлом. Ладно, подробное изучение отложим на потом. Теперь мой сон. Я очнулся в стеклянном лабиринте, и что характерно, стекло было лилового цвета. Он находился под открытым небом, в котором пульсировала звезда Полынь. — Полынь?! — поперхнулся Нефрит. — Откуда ты взял это название?! — Из сна, — чуть задумавшись, ответил Джед, — я просто знал, что эта алая звезда в центре неба называется именно так. — Ну нихрена себе, — Зой почесал в затылке снова. — Ты знаешь, что это за звезда? — Звезда, которая, согласно легенде, будет гореть в небе, когда наступит конец света, — Нефрит вздохнул. — Звезда Полынь, Светоч Апокалипсиса, Глаз Дьявола, Сердце Сета. Как её только не называют. Но чаще всего Полынью или Ядовитой звездой, потому что, когда она падет с небес, её свет отравит все воды земные и подземные, и сок её будет горше полыни. И те, кто увидит её падающей, будут лишены разума. И по описанию, свет её «цвета раны, истекающей соком сердца». — Символично, — Кунсайт кивком поблагодарил за новую порцию кофе и задумался. — Звезда, отравляющая воду и разум. Недаром её показали именно тебе. — Неф, налей ещё кофе, пожалуйста, — иллюзионист потихоньку оживал, цвет его лица уже был не такой зеленый, как в начале вечера. — Я сначала закончу рассказ, а потом поговорим о символизме. Очевидно же, что у любого сна помимо внешнего сюжета есть дополнительный смысл. Итак. Мы решили сыграть ещё одну партию, на этот раз без уловок. Разумеется, он меня обманул, и вторая партия была красными против зеленых. Сыграв партию вничью, я ушел. Как только ушел — проснулся. Он говорил, что если бы я не смирился и пошел по пути Зойсайта, то в итоге нашел бы магию и стал королем, точнее, стал бы Им. — Ты сказал, без уловок, да? — Зой пожевал губу и задумался. — Какие уловки были до этого? Что означал цвет фигур? У тебя всегда были красные, у него — белые и зеленые. Он обманул; в чем заключался обман? — Не знаю, в чем была сила шахмат, но у белого короля были черты лица Кунсайта. У зелёного, думаю, сам догадаешься. Мы же условились играть на простых шахматах без лиц. — Давайте после. Нефрит, твоя очередь. — А у красного? Твои? — Уймись, недоразумение, — Нефрит отмахнулся. — Кажется, я сейчас нарушу стройное повествование. Я не помню свой сон. Резкий звонок в дверь прервал его. Лорды переглянулись: кого еще в такое время суток? — Доставка! — Зой хлопнул себя по лбу и унесся в прихожую. — Нефрит, карточку! — А волшебное слово? — проворчал шатен, воздвигаясь над креслом. — Пойду, ещё кофе сделаю. — Быстро! — Можно, я его придушу? — риторически вопросил Звездочет в пространство, исчезая в дверном проёме. Всё, что было дальше, слилось в бесконечную череду поздравлений. Нефрит мотал головой, шалел от шума, улыбался девушкам, кланялся высокородным, забыв о том, что теперь мало кто в во всем королевстве выше его самого, и мечтал о тихом угле и бокале пряного вина. Оставалась последняя часть: встретить рассвет в Солнечной Башне. Там уже ждали Гелиос и Дом Судеб — каждый из новых хранителей волен был получить от них пророчество и совет. Дойти до храма они не успели. Тень на миг мелькнула в рассветном небе, из Башни раздался крик, и золотой купол брызнул осколками зеркал. Нефрит не успел подумать, как они с Зойсайтом оказались на пороге Башни — оба с мечами наголо. Гелиос, преклонив колени, стоял перед постаментом Кристалла: и его, и артефакт окутывала мягкая золотистая пелена, которую ничто не могло преодолеть. …а сам зал церемоний был залит кровью. Тень, которую миг назад они видели в рассвете, бесновалась в толпе, и люди разлетались от неё, словно куклы. — Что за хрень, — успел выдохнуть шатен, прежде чем тёмное и тяжелое облако окутало и его. И уже нельзя было ни пошевелиться, ни вздохнуть: тварь попросту душила его. Рядом отчаянно затрепыхался и забился Зойсайт, успевший шарахнуть по дряни каким-то заклинанием, но бесполезно. — Именем Хаоса, — на пороге возник Кунсайт, и Нефрит ещё успел изумиться силе, которая исходила от него. Ответ на вопрос, почему Стальной лорд никогда не пользовался своей силой зря, пришел мгновенно; тварь попятилась. Этого хватило хранителю кристалла, чтоб выпрямиться, расширив купол, и схватить Сердце Земли с постамента. Золотой свет брызнул во все стороны, а когда он угас, не было ни тени, ни Гелиоса, ни кристалла. — Что за… — Зойсайт сидел на земле и надрывно кашлял. — Что это вообще было?! В церемониал оно не вписано, я более чем уверен! — От великого света придёт великая тьма, — раздался знакомый голосок, и Нефрит подскочил. — Пророчество сбылось, и из-за вас мой Дом мёртв! — Из-за нас? — рыжий повернулся и в упор уставился на Андромеду. Та смотрела на него белесыми и пустыми глазами, а из раны на груди лилась кровь. — Не приближайся! — она выставила руку перед собой, и Кунсайт словно споткнулся на ровном месте. — Не смей спасать меня, я теперь так же отмечена Тьмой, как и вы сами. И мне лучше уйти в обитель Времени, пока мир не восстанет фениксом из пепла. — При чем здесь мы? — Джедайт остановился на пороге, удерживая принца. — Ваше высочество, вам не стоит этого видеть. — Вы пришли, и вместе с вами пришла Судьба, — девочка закашлялась. — Вам говорю я, последняя из Дома, будьте же вы прокляты! Живите, не зная завтрашнего дня, и проживайте свою судьбу из жизни в жизнь, не смея свернуть с дороги! Станьте лавиной, что сметёт дорогое вам же, и станьте огнем беспощадным! Вы — тьма, вы смерть, и я проклинаю вас! Своей кровью, своей смертью! — Замолчи! — Нефрит бросился к ней, занося клинок. — Поздно, — и девочка с хрипом осела на пол. — Не марай руки убийством в храме, лорд дома Судеб. Быть тебе последним и единственным в роду, отвергнувший наш Дом… Глаза её закатились, и тело обмякло. — Не дышит, — констатировал Зойсайт, тут же кинувшийся к ней и приложивший к шее два пальца. — Лорд Нефрит, вы хоть что-то поняли, кроме проклятий? — Без церемоний. Ни хрена, если честно, — ответил шатен. Его пошатывало. — Кроме того, что теперь нас всех ждут очень веселые времена. — А ещё вы теперь единственный наследник и лорд Дома Судеб, — принц подошел и положил руку ему на плечо. — Идемте отсюда. Тела уберут и похоронят по обычаю. Мне… Очень жаль. И в сапфировых глазах отчётливо читалось, что он не врёт. — Неф, ты идешь? — раздался голос принца. Королём Нефрит его так и не научился называть. — Оставь, то, что не срочно в холодильник, потом разберём. — Иду, — Звездочёт отставил коробку с лапшой в сторону и поторопился в комнату. Старательный Зой накупил еды на батальон солдат, и к размещению всего пришлось привлечь даже Джедайта, «чемпиона по тетрису», как выразился всё тот же рыжий. — Ты действительно не помнишь сон? — раскладывая еду, спросил Ледяной. — Начало помню, — Неф потёр лоб и снова взялся за кофе. — Я оказался в картинной галерее. Шел по ней в полной темноте, пока впереди не показался свет. Женщина со свечой в руке. Я её узнал не сразу, она спиной стояла. Это была Селена. Но пока она не повернулась, мне ничего не оставалось, кроме как разглядывать картины. Там была смерть. Всех, кого я когда-либо знал. — И нас? — голос Зойсайта дрогнул. — Нет, вас не было. Сенши были. Ты, Энд, был. Берилл была. Родители мои были. И здешние, и в прошлом. Одноклассники, случайные знакомые, та смазливая девочка из обсерватории… Селена остановилась у двери и открыла её. За дверью — зал с саркофагами, тоже из Тёмного королевства. Джед, ты его не помнишь, ну да тебе и не надо. — Это там, где вас хоронили? — с каким-то нехорошим спокойствием поинтересовался Стальной. Нефрит кивнул. — А дальше? — Мамору соорудил себе бутерброд. — А дальше стало очень холодно, и я проснулся. Может, из-за холодной воды? — он посмотрел на иллюзиониста. — Если так, то я рад, что вы меня разбудили вовремя. — Везунчик, — с завистью в голосе протянул Зой. — Вечно ты так… Что ты, что Энд, оба два, куда угодно без мыла и членовредительства. — А я, похоже, всё проспал, — усмехнулся принц, ероша волосы. — Кстати, об этом. Тебе ничего странного не снилось? — Нет, и звездопада я не видел. Мне снилась Усаги, потом универ и практика. Нигде от них отдыха нет, — он улыбнулся. — Во сне я тоже слушал лекцию по генетике. И ничего необычного. — Фу шмошри, — рыжий прожевал и повторил попытку, — ну смотри. Сны мой и Кунсайта шли по одной схеме: попытка заставить что-то сделать. У Джеда то же самое, но у него отсутствует вторая часть. Как только мы отказываемся это что-то делать, идет следующее предложение. Как будто нас не хотели просто так выпускать из сна. У меня это предложение поменяться с двойником местами, у Кунсайта — просьба разрушить ритуал. Джеда почему-то отпустили просто так, а Нефрит… Звездочёт поежился: взгляд Зойсайта ему не понравился. Так, наверное, много лет назад ощущали себя те, кто сидел перед Штормовым королем в допросном кресле. — Не просто так, — Ледяной собирал себе новый бутерброд. — Я мог выиграть вторую партию и стать королем, либо же проиграть и остаться пленником. — Ты спал дольше нас всех, — начал перечислять Третий лорд, всё ещё пристально глядя на друга, — и если ты потерял сознание при звездопаде, то за весь свой сон ты не мог видеть одну только галерею. Наверняка, твой сон шел по такой же схеме, но потом тебя заставили его забыть. И это вдвойне странно: ведь мы все помним свои сны в деталях. Остается один вывод: выбор, который ты сделал во сне, как-то тебя порочит. Что ты сделал, Нефрит? — Да, пошел ты, — вяло огрызнулся тот. — Шерлок Холмс доморощенный. Не помню я ничего! Картинную галерею помню, Селену помню! И ничего больше. — Прекрати, Зойсайт. — Я и не начинал, — буркнул тот, но слову Первого подчинился. — Мне это не нравится! — Не только тебе это не нравится, — Джед отставил чашку. — Возможно, там ничего и нет, но проверить нужно. Нефрит, ты позволишь мне залезть в твою память? Этот сон может быть очень важен. — Вы меня подозреваете? — нехорошей синевой сверкнули глаза Второго. — Никто тебя не подозревает, идиот! — взвился Зой. — Тебя могли заставить забыть, понимаешь?! — Погодите, — Мамору жестом велел им замолчать. — Попробуй вспомнить по крупицам. Иногда это помогает. Селена говорила с тобой? — Нет. Хотя стой, она сказала одну фразу. «Это моя вина». Очень тихо, я еле расслышал. Словно бы говорила она не со мной, а сама с собой или с кем-то, кто стоял совсем рядом. — Она это сказала ещё в галерее или уже в гробнице? — Перед самой дверью, — Нефрит потер виски. — За несколько шагов до неё. — Дальше она открыла дверь в гробницу, и вы зашли внутрь? — Мамору отчаянно пытался найти в словах друга недостающие элементы этой мозаики. — Дверь была заложена засовом. Она коснулась его и испепелила. Нет, не испепелила, превратила в пыль. И дверь открылась. Она вошла внутрь и обернулась ко мне, тут я её и узнал. Здесь сон обрывается. — Ты говорил, что за дверью был зал с саркофагами. Точно такой же, как в Тёмном Королевстве. — Только саркофагов пять, — Нефрит кивнул. — Был. Один в один. — Ты чего? — Кунсайт покосился на Зоя, который разве что на месте не подпрыгивал, так его вдохновила какая-то идея. — У меня есть мысль… — Редкое событие, воистину, — не удержался шатен. Мамору снова поднял руку в жесте, призывающем к молчанию; Зой только горько вздохнул и набил рот едой. — Нефрит, ты разглядел саркофаги? Они были закрыты или открыты? — Я не разглядывал. Кажется, закрыты. — Как они были расположены? — В ряд. Как и в Темном королевстве, — Нефрит явно начинал уставать от вопросов. — Один, пятый, в самом конце, перпендикулярно остальным. — И все были закрыты? Мог ли в них кто-нибудь лежать?  — В теории. Там было слишком темно. Да скажи ты уже! — последний раздраженный возглас был обращен к Зою, которого всё ещё распирало. — Нефрит, — выдохнул тот. — Покажи клинок. — Зачем? Они у нас у всех одинаковые. — Покажи! Мамору на это только скептично посмотрел: либо он отвык работать в команде уровнем выше сейлоров, либо же… Впрочем, учиться вместе работать заново — нелегко. Драма тем временем набирала обороты: — Зачем тебе сдался мой меч? — Покажи, тогда объясню, — не сдавался Зой. — Мне кажется, это важно! Неф, ну что тебе стоит? — Мне не нравится, что ты меня доводишь. — Неф, это общее дело… — Да подавись! — вдруг вскинулся шатен. В его руках материализовались ножны, которые мужчина с размаху швырнул на столик — и исчез в телепорте. — Ннну? — нарушил общее молчание Кунсайт. — И какое открытие стоило таких жертв? Зой вместо этого молча потянул из ножен свой клинок. Блеснуло светлое серебро, увитое пурпуром. Джедайт так же молча обнажил меч Нефрита. Лиловая вуаль окутывала черную, изъеденную ржавыми хлопьями сталь. — Вот и ответ, — подытожил Штормовой. — Все мы знаем, что это значит. — У каждого из нас был выбор: сделать то, что от нас требовали, не сделать или же найти третий путь. — Ледяной вернул меч обратно в ножны. — Все мы нашли третий путь, — эхом продолжил рыжий. — Все… -…кроме одного, — закончил за него Кунсайт.