New York Lights

Нужно заканчивать с алкоголем, - думает Эмма, когда ей кажется, что объемная фотография снова начинает тлеть, и волосы Регины полыхают с левого верхнего уголка. То ли это было ее расплатой за то, что она сожгла чертову память, то ли эти две галлюцинации теперь всю жизнь собираются ее преследовать. Но галлюцинации вдруг начинают разговаривать, и иллюзорный мир Спасительницы, построенный ей же самой, сейчас вдребезги раскалывается. Раскалывается, разбивается, а его осколки летят на ее белые волнистые волосы и на опущенные ресницы кареглазой женщины, все еще стоящей за порогом с маленьким мальчиком в обнимку. - Мисс Свон, я надеюсь, наш визит не будет столь обременительным для Вас. Генри захотел увидеться, и... - она не заканчивает, видя пустые глаза Спасительницы и понимая, что та попросту ее не слышит. Регина попыталась найти оправдание собственному безбашенному поступку. Пустое оправдание, хотя она действительно нуждалась в этой встрече не меньше своего сына. И сейчас женщина, как никогда, понимает это. Что-то тяжелое было в этой пустоте изумрудного взгляда. Что-то тяжелое и давно болевшее, как затянувшаяся рана, которая вдруг начинает кровоточить. Королева никак не может понять, что же произошло... Они не были дороги друг другу. Они, вероятно, были чуточку большим, чем просто врагами, но почему Эмма так смотрит на нее? Почему в ее, Регины, снах она смотрела точно также? Их взгляды снова встречаются. На наших сердцах обожженных Болят воспоминаний осколки. Тысячами событий сраженные. От бегства не будет толку. Вовсе не будет толку... И Эмма, уже давно потерявшая свою реальность, вдруг обретает ее заново, когда осторожно протягивает руку и невесомо дотрагивается до черного драпового пальто Регины Миллс. Она здесь. Она не на бумаге, и она не тлеет. Она здесь... Им обеим показалось, что прошла целая вечность, когда они смотрели друг на друга. Вечность, но на деле лишь секунда, потому что в следующее мгновение Генри вырывается из слабой хватки приемной матери и бросается в объятия родной. Они здесь. Они оба здесь... Эмма обнимает его в ответ, крепко прижимая к себе и отмечая, что ее сын немного подрос, совсем немного, но достаточно заметно, чтобы Спасительница успела этому удивиться. Больше они не произносят ни слова. Женщина молча пускает их в квартиру, даже не спрашивая, откуда эти двое узнали адрес. Она молча слушает рассказы сына о том, какие в Нью-Йорке замечательные магазины игрушек и что им обязательно нужно сходить туда всем вместе, а после она также молча смотрит в глаза Регине, которая почему-то слишком изменилась с их последней встречи... Моя память остыла в майском снегу, Это было лишь ненадолго, Я твой образ рисую на тающем льду От бегства не будет толку. Ты знаешь. Вовсе не будет толку. Кажется, сейчас жизнь Эммы Свон снова разделилась на «до» и «после», потому что она не помнит, что было «до», вроде бы она много пила, много рыдала и много вспоминала о прошлом, но сейчас от этого не осталось и следа. Даже небольшого опьянения. Совершенно ничего. И она поражается тому, каким удивительным бывает мир и законы его пространства. - Мисс Свон, я... - Просто Эмма, - удивительно для самой себя, произносит Спасительница. Они обе провели вместе достаточно много времени в Сторибруке, но ни разу не называли друг друга по имени. А сейчас... Сейчас будто бы что-то изменилось. Не только время. Будто обе поняли, что между ними были не только жалкие перепалки и борьба за сына. Нет. Бездна, в которой они тонули, была намного глубже, чем казалось изначально. - Эмма, - она зачем-то принимает правила. Это совершенно не похоже на прежнюю Регину Миллс. - Я прошу прощения за то, что мы появились тут без предупреждения... - Королева обращает взгляд на неугомонного сына, который уже что-то рассматривал в ноутбуке Эммы и казалось, совсем не обращал внимание на разговор двух матерей. - Просто вы не оставили никаких контактов, и пришлось действовать по обстоятельствам. - Я не стану спрашивать, откуда вы узнали адрес. - Не спрашивайте, - кивнула брюнетка. Ее черты лица приобрели некую задумчивость, и обе замолчали на короткое мгновение, вслушиваясь в звуки игры, так увлекшей их сына. - Так... Вы приехали сюда только из-за Генри? - А какая может быть еще причина? - Вы мне скажите. Снова молчание. Глаза в глаза. Они понимают. Все прекрасно понимают. Глаза потемнели от воска свечей, А наши души давно уже в прошлом Сотни путей и закрытых дверей, Но от бегства не будет толку. Никогда от бегства не будет толку. - Ладно, думаю, вы устали с дороги. Вам нужно поесть и лечь отдохнуть, вторая комната свободна и полностью в вашем распоряжении. - Спасибо за гостеприимность, Эмма. - Не за что, Регина. Спасительница за короткий промежуток времени попыталась убрать следы своего никчемного пребывания в этой квартире и сделать вид, что здесь вполне уютно и можно прожить одинокой состоятельной женщине. Она приготовила небогатый, но сытный ужин, за которым с увлечением слушала рассказы сына о его новом друге. Мэри-Маргарет, как сказал мальчик. В ее сердце что-то больно кольнуло. Родители... По ним она скучала не меньше. Хоть они и были знакомы всего ничего, и вряд ли Эмма могла назвать этих людей действительно своими мамой и папой, но они были для нее слишком дороги, и она слишком давно не слышала их жалких попыток воспитывать ее, возмещая убытки за прошлое. Она скучала. Очень скучала. Сторибрук - ее дом, и навсегда им останется. Там произошло так много, а сейчас получается, что этого и вовсе не было, раз Эмма изменила настоящее. Но Сторибрук - ее дом. Тот самый, который сначала был проклятым, а потом чересчур волшебным. Тот самый, в котором она, хоть и не осознавая этого, жила по-настоящему. Жила, дышала, любила... Тот самый, чью историю она так нещадно стерла. Своими же руками. - Получается, ты все это время жил у Мэри-Маргарет? А как же мама? - женщина перевела взгляд на Регину. - Она не расстроилась? - Я думаю, она поняла меня, ведь правда, мам? - Конечно, Генри, - Королева отпила немного красного вина из бокала и потрепала сына по голове. - Ладно. Время уже позднее, тебе, дорогой, пора укладываться в постель, - мальчик протяжно захныкал, рассчитывая на то, что Регина не устоит перед его природным обаянием и умением вызывать жалость. - Мааам, ну пожалуйста. Мы так давно не виделись с Эммой. - У вас будет еще время, Генри, а сейчас тебе нужно отдохнуть, или на завтрашнюю прогулку попросту не останется сил, - она прекрасно знала, как нужно надавить на мальчика и умело пользовалась этим, поэтому Миллс младший уже через кроткое мгновение, поцеловав обеих матерей в щеки, утопал в гостевую комнату. Какое-то время они просто сидели в тишине и допивали вино из бокалов. Все это напоминало обычный семейный вечер в обычной семье, вот только на самом деле все было не так, и Эмма поразилась, как просто вдруг эти двое снова появились в ее жизни. Поначалу она не подумала об этом, но после испугалась. Ведь Спасительница уехала из Сторибрука, чтобы спасти ее семью, но они каким-то чудом снова оказались здесь, и что такого произошло, что сама Регина Миллс, так категорично выгонявшая Эмму за черту города, сама приехала к ней через некоторое время. На этот вопрос у нее не было ответа, но Свон надеялась, что в ближайшее время обязательно появится. Регина прекрасно видела этот взгляд. Замечала, как Спасительница со всем интересом рассматривает ее черты лица, и у нее тоже был вопрос, много вопросов. Но тишина так и продолжала нависать над ними... - Налить еще вина? - Да, пожалуй, - Эмма снова пополнила их бокалы и уселась все в то же положение, все так же внимательно рассматривая женщину перед собой. Она заметила, что та сильно исхудала, ее щеки впали, цвет лица стал каким-то бледно-серым, волосы потеряли свой блеск, а из чуть приоткрытого декольте платья виднелись торчащие косточки ключиц. Это была действительно не та Регина, которую она покинула, уехав из Сторибрука. Это была потрепанная жизнью женщина, тщательно скрывающая это за тонной макияжа на лице и все той же безупречной королевской грацией. - Что произошло? - совершенно неожиданно спрашивает Эмма, боясь узнать, что ее предположения вдруг подтвердятся. Но Королева лишь измученно выгибает правую бровь, делая вид, что совершенно не понимает, о чем ее спрашивают. - Где? - С тобой? Что произошло с тобой? - в ее интонации слишком много тревоги и беспокойства, и Регина подмечает это. - Со мной все как обычно, почему вы спрашиваете, Эмма? Спасительница немного остужает пыл, понимая, что такой напор может показаться странным, и пытается надеть на лицо маску холодности и безразличия. - Просто... Ты выглядела немного по-другому, когда я... - Кхм. С вашей стороны немного бестактно указывать на мой внешний вид. - Да нет, дело не в этом. Я хочу сказать, что... Что у тебя ничего не случилось? В смысле ты не болеешь? - она путано пытается задавать вопросы, хотя сама прекрасно понимает, как глупо это звучит со стороны, но ей нужно все выяснить. Сейчас. Во что бы то ни стало. А что должна ответить Регина? Что ей все это время снились странные сны, в которых Эмма отдавала за нее жизнь или просто смотрела так, будто она - ее все? Что она помешалась на несуществующем мире, который преследует ее даже в реальности? Что она оказалась настолько одинокой в кромешной тьме и не выдержала давления собственного «я»? Что нашла магическим образом записку с адресом и, ведомая странным порывом, уехала вместе с сыном к своему давнему врагу? Нет, она не скажет этого. Не скажет... - Нет. Со мной все в порядке, и я не болею, если вы об этом... - Ладно, - она на мгновение успокоилась, громко выдохнув и хлебнув из бокала. - Так... Зачем... Зачем ты приехала? - Я уже говорила. Из-за Генри. - Это я слышала, а теперь мне нужно знать настоящую причину. - Что вы хотите от меня услышать? - негромко возмутилась Регина, в то время, как Спасительница внимательно изучала ее реакцию. Ее тон, ее взгляд. Она поняла. В них была боль и дикая усталость от жизни. Она поняла самое главное - ничего не изменилось... Ничего не изменилось. Уехала она из Сторибрука или нет. Возвращалась в прошлое или нет. Результат один и тот же. Ее Регина сломлена и несчастна... - Твою причину. Я знаю, что это была твоя инициатива. Генри проболтался. - Маленький болтун, - незлобно пробурчала Королева. - Мисс Свон... - Эмма. - Ладно. Эмма. Послушайте, если бы я сама могла разобраться в этой причине... - она ненадолго замялась, думая, стоит ли произносить что-то, что потом уже нельзя будет списать на легкое опьянение из-за двух бокалов вина. - Я не знаю, что конкретно со мной происходит, и я не хочу говорить об этом именно с Вами. Над ними снова повисла тишина. Тяжелая, оглушающая и несущая за собой сплошную недосказанность. - Как скажете, - через некоторое время произносит Эмма. - Нам с Вами есть о чем помолчать... Эта фраза цепляет Регину за живое. За самое сердце. После, когда они с Эммой также молча разойдутся, вдвоем помыв после ужина посуду, она будет долго лежать рядом с сыном и долго не засыпать, как и во все предыдущие ночи... Она еще долго будет думать над тем, почему все сложилось именно так и почему они с Генри все-таки оказались здесь... Прошлое напоминает о себе мелочами Улыбкой чей-то и взглядом глубоким Ты можешь бояться, поверь мне, я знаю, Но в бегстве нет толку. В бегстве вовсе нет толку.