***
Ключи дзвенькают в руках, на часах без двадцати четыре. Можно выдвигаться. Соул привычным жестом влезает в кроссовок, даже не наклоняясь к нему, потом второй. Ну вот и все! Однако сделать шага не получается. А вот полететь носом в пол — очень даже. Не понимая, что происходит, парень слышит хитрое хихиканье над спиной. Обернув голову он понимает, что за ним наблюдает некая юная особь, вертя в одной руке непонятный маленький предмет. Тюбик клея. — Тапки к полу? — хмыкает композитор, — Старый фокус, птенчик. — Зато действующий. — пожимает плечами та. — И за что мне такая честь? — парень, кряхтя, приподнимается на руках, пытаясь подняться. — За мучной дождь. — Что? Я ведь все объяснил и извинился! — стонет парень, кое-как вставая ровно, держась за тумбочку. И как его только не смутило, что чертова обувь даже не рыпнулась, когда он ее одевал? — Блин, не могла раньше сказать, я бы их хотя бы отклеил. А теперь уже времени нет. Ладно, идем, а то опоздаем. — Опаздываете, молодожены! — Фел хитро усмехается, за что тут же получает угрожающий взгляд. — Это не моя вина. — не обращая внимания на обращение, пожимает плечами пепельноволосый, стягивая шлем. Зеленоглазая фыркает и пихает его в ногу своей, насколько может, что бы не свалится с мотоцикла. Они условились встретиться с Феликсом для прогулки. Точнее договорился Соул, прихватив с собой и Маку, та в целом против не была. С рыжеволосым был его младший брат. Майк тоже был уже на своем личном мотоцикле и недоумевал с ситуации. — Ты сам в этом виноват. — девушка скрещивает руки на груди. — И ни в чем я не виноват, птенчик! Сколько раз объяснять, я просто подскользнулся! — Так удачно подскользнуться мог только ты, чертяка. — снова фыркает мотоциклистка. — Ну как видишь. — вздыхает, разводя руками, композитор. — А что уже случилось? — весело спрашивает старший рыжеволосый, его явно все это забавляло. — Забей, — машет ему рукой парень, — домашние хлопоты. — Так вы двое действительно живете вместе? — елейно протягивает Фел, довольно улыбаясь, словно его пытались долгое время в чем-то обмануть и тут он завел обманщиков в тупик. — Только попробуй. — шипит Албарн. — Я ведь еще ничего не сказал. — снова улыбается парень, выпрямляясь на мотоцикле, ведь прежде заискивающе наклонился. — И не надо. — хмыкает зеленоглазая. — Я не понял. — в разговор встревает четвертое, доселе молчавшее лицо, — Макусь, ты же говорила, что не знакома с ним. — Майк строит обиженное лицо. — Когда это? — невинно выдает девушка. — Тогда это. — в тон ей бубнит юноша. — Аааа, тогда. — девушка будто понимающе кивает, приложив палец к губам и смотря в темное небо. Ее собеседник возмущенно дуется, а его старший брат открыто угорает над ним. — Это вы о чем? — спрашивает собственно обсуждаемый. — Помнишь случай с провайдерами? — девушка с веселым блеском в глазах склоняет голову к плечу с той стороны, где находился пепельноволосый. — Когда я у тебя в шкафу просидел почти трое суток? — усмехается музыкант, — Помню, и что? — Что? — взрывается старший рыжеволосый, — В шкафу?! — он валится на руль своего мотоцикла и открыто заливается, пару раз даже хлопнув ладошкой по бедному транспорту, — Я-то думал, где ты пропадал. — обрывчато говорит тот, — А ты в чужих шкафах жил, запомню на будущее. — и снова его накрывает припадком, — И как тебе гардероб нашей неприступной? — все еще валяясь на руле, спрашивает у Итера парень. — Есть пара занимательных вещей. — скалится тот в ответ и получает оплеуху, взвывая. — Значит, вы все-таки были знакомы. — снова встревает Майк. — Да мы тогда особо и не были. — пожимает плечами русоволосая. — Так не были, что ты сейчас живешь у него? — язвительно выплевывает младший из братьев и отворачивает голову. Маку от чего-то такие слова задели. — А сам-то! — она еле сдерживается, что бы не врезать мелкому паршивцу, — Чертяка? — вопросительный мык раздается сбоку, — Хочешь покажу тебе одного из тех, кто тебя загнал тогда к Локьерам? — композитор удивленно приподнимает брови, прослеживая взгляд сожительницы, который точно сверлил самого младшего из них. Не проходит и двух секунд, как черный мотоцикл музыканта с рыком подъезжает к мотоциклу Майка останавливаясь колесом у самого колеса, едва не касаясь того, заставляя парня отскочить на самый край сидения. — Т-ты чего?! — Я вас вообще-то друзьями считал! — почти рычит композитор. — Ну прости-прости! Мы правда завязали, но ребята большие деньги предлагали, мне как раз столько на байк не хватало. Не удержался! — рыжий сложил руки в умоляющем жесте, однако Итер оставил его без ответа, просто фыркнув. — «Друзьями-знакомыми», ты хотел сказать? — улыбается девушка. — Это он так нас называет? — с весельем тычет в угрюмого музыканта старший. — Ну если вы те, кто споил его недавно, то да. — невозмутимо пожимает плечами юная особь. — Какие мы хладнокровные. — хихикает Фел, — Неприступный парень и неприступная девушка. — бубнит тихо он, сощурив глаза и оглядев пару напротив него, — Ребят, а все-таки, что между вам? — Я просто помогаю ей, пока не встанет на ноги, а потом пусть летит. — просто отвечает композитор, девушка кивает. — Не интересные вы. — пожимает губы рыжий, — Может, прокатимся? Проветритесь немного. Все согласно закивали. — Ничего серьезного, просто ушиб. Максимум через неделю пройдет. Но кое-что из препаратов я вам все-таки выпишу. Подождите секунду. — врач подымается и выходит из комнаты. — Да уж знатный получится синяк. — рядом садиться Соул и осматривает поврежденную руку, плечевая часть которой была покрыта красным пятном, — Боже, иногда мне кажется, что приклей тебя к стулу, приклеенному к полу, в пустой комнате, ты и то найдешь как убиться. — вздыхает парень, — Ты как? — Вроде, нормально. — отвечает девушка. В целом, кроме потрясения от происшествия и боли в руке, ее больше ничего не беспокоит. — Что с мотоциклом? — Нашла о чем беспокоиться. — парень садится на другую сторону на кушетке вплотную, нога к ноге, Мака на это не реагирует. — Вмятина. Отгоним на тех-осмотр, там видно будет. — Соулу же немного не по себе, хотя, вроде как, все более-менее хорошо, по крайней мере, все могло быть намного хуже и мотоциклистка легко отделалась, но ему так и хочется прикоснуться, словно контакт поможет самому точно определить, действительно-ли та в порядке, и обрести душевное спокойствие. Кто же знал, что все так обернется. Они вместе просто катались по городу, бушующая злость только слегла в крови, как тут резко одна из машин накренилась в сторону Албарн. Она успела отреагировать и машина ее не задела, но врезалась боком в столб. Та же машина столкнулась с другой. Разбираться они не стали, там была вина водителя, сразу же укатили в больницу, ибо шевелить рукой девушка почти не могла. Вспоминая все это, парень таки не выдерживает и хватает рядом сидящую за ладонь здоровой руки своей, переплетая пальцы. Та не отталкивает и отвечает на действие. Когда в помещение возвращается врач, парень не отстраняется, только когда мужчина протягивает бумажку, стискивает чужую руку чуть сильнее, когда та пытается мягко вырваться и сам берет ту свободной рукой, бегло пробегаясь по названиям. — Вот, пожалуйста. — врач ставит рядом с девушкой аптечку, — Я вам сейчас перевяжу руку и можете идти, не советую таскать тяжести и первое время сильно напрягать руку. — Спасибо. — в унисон ответила пара. — Соул, можно тебя на минутку? — зовет пепельноволосого только что зашедший Феликс, Майк все время молча стоял возле стены. — Ага. — вяло отвечает парень и тихо встает, словно может доставить сожительнице боль своими действиями, аккуратно отпуская чужую руку и выходит вместе с рыжеволосым. Врач тем временем закончил перевязку и ушел. — Слушай, Мак. — тихо говорит Майк, смотря в пол, — Ты, это. Прости меня. Мне жаль. — Ты меня тоже прости. — Мир? — Мир. Они пожимают друг другу руки. В это время в комнату возвращаются парни. — Все? Можем ехать? Ребята покидают здание, останавливаюсь у холла. — Так, поедешь со мной. С такой рукой я тебя саму на мотоцикл не пущу. — говорит композитор. Девушка пару секунд смотрит на него, а потом кивает. — Ладно. Что с моим тогда? — Что-нибудь придумаем. — тянет пепельноволосый. — Эм, ребята, я могу помочь. — говорит Майк, — У меня тут в двух шагах знакомая живет, она умеет ездить, я могу попросить ее отогнать байк. — Угу, давай. Не проходит и десяти минут, как к ни действительно приближается женская фигура. — Патти? — Мака-чи! — Ты ее знаешь? — Это младшая сестра Лиз. — Девушки Деса-младшего? — Ага. — А вы откуда знакомы? — Я тебе могу тот же вопрос задать? — Мы с Патти просто встретились на улице как-то, это она научила меня гонять. — Мы знакомы со школы, правда, после не общались. — Мака-чи, не знала, что ты умеешь кататься? — говорит блондинка невысокого роста, с ярко голубыми глазами. Соул отмечает, что на сестру она никак не похожа, — А это твой, какой красивый! — девушка оглядывает мотоцикл, — А что приключилось, авария? — оглядывает она бок. — А ты все так же энергична, Патти. — Мака подбрасывает ключи, которые блондинка ловко ловит и хихикает. — Ну, а как иначе? — протягивает она, забираясь на байк и вставляя ключ зажигания, — Ооо, как ревет! Слушай, могу отогнать на свое СТО, там дядька прикольный, он мой мот постоянно чинит, а поскольку вляпываюсь я часто, могу поручиться. — Буду благодарна. Как поживаешь? — Да ничего. Недавно от сестренки съехала, так она чуть в депрессию не упала, закатила страшную истерику. — своим привычным детским голоском бубнила девушка. — Слышала недавно. — улыбается девушка, — Слушай, Патти, о том, что ты сегодня видела, никому не рассказывай, ладно? — Окей. Ладно, я тогда покатила, адресок потом скину. Майки, — она смотрит на рыжего, — подъедешь ко мне домой? — Да, конечно. — парень немного краснеет, смотря вслед удаляющейся девушке, совсем не замечая любопытно-хитрого взгляда братца, Мака только закатывает глаза. — Ну что ж, поехали тогда и мы? — композитор слабо прикасается ладонью к чужой, а Албарн только сейчас понимает, насколько близко он стоял. — Угу. — Я буду ехать медленно, так что можешь сильно не держаться. — говорит Соул, когда девушка садится сзади. — Фел, — зовет русоволосая, вытаскивая из сумки через плече пакет со свернутой в ней серой кофтой, рыжик уставился на вещь, — это Дика. Можешь ему вернуть? — Ээээ? — взвыл парень, — Почему я? Я на конюшню пока не собирался. — Отдай Лили. Будет ей повод туда наведаться. — Слушай, Соул, — Майк оказывается рядом, смотря понуро, — извини меня. Я правда не хотел тебе ничего плохого. — и протягивает композитору руку. — Хорошо. — он пожимает протянутую ладонь, — Но если обо мне всплывет какая-нибудь информация — перееду мотоциклом. — усмехается он, надевая шлем. — Кстати, ребята, наш клуб на новый год вечеринку утраивает. — говорит Феликс, — Намечается классная туса, приезжайте. — Мы подумаем. — с усмешкой отвечает пепельноволосый. Мотоцикл срывается с места. — Знаешь, никогда не видел, что бы наша Мака, да такой послушной была. — загадочно протягивает Феликс, смотря паре вслед. — Думаешь?***
Мака с досадой поджимает губы. Проклятая машина, проклятый столб. Случилось вчера, а аукается сегодня. Ну вот что ей теперь делать. Ехать в больницу? Звучит глупо. «Черт, придется просить.» — вздыхая, думает девушка, еще раз осматривая поврежденную руку в зеркале и моток бинтов в руках. Соул лежал на диване, смотря в потолок. Ему бы сейчас заняться чем-то толковым, но никакое дело в руки не шло, еще и сожительница сегодня пока не показывалась. — Чертяка. — доносится из лестницы. «Вспомни солнце, вот и птенчик.» — думает парень, прислушиваясь к приближающимся шагам. Он смотрит на русоволосую персону только, когда она оказывается в шаговой доступности. — Ты кто?! — композитор дергается, чуть не падая с дивана, чудом удерживаясь на нем, переворачиваясь на живот и хватаясь руками за подлокотник. — Чего? — девушка смотрит на него недоумлено, выгибая бровь. — Кто ты такой и куда дел моего птенчика?! — продолжал парень, — Инопланетяни? Куда вы дели ее? — Что? Какие инопланетяни? — Мака совершено не понимала, что несет сожитель, до сих пор пребывая в неком шоке, — Соул, что с тобой? — Не-не-не-не-не, не, не получится! — пепельноволосый замотал пальцем, вертя головой, — Если хотели обдурить меня, то надо было грудь сделать поменьше… Ай! — толстый томик прописался между светлых волос, а мотоциклистка только чудом, а точнее его отсутствием, не прожгла музыканта злобным взглядом, — А вот в раздаче затрещин сходство сто процентов. Уй! — Итер прячет лицо в обивке, ибо думается ему, что если он еще что-то вякнет, то следующий удар придется именно по нему, — За чтоо? — протяжно ноет алоглазый. — Что это только-что было? — девушка хмурит брови и ставит руки в бока. — Ничего. — Соул трет макушку, — Просто, не часто тебя увидишь в таком прикиде. Точнее, я вообще впервые вижу. — алые глаза оглядывают девичью фигуру с ног до головы и обратно, высовываясь из-за подлокотника не дальше носа. «Я конечно рад, но мне в какой-то степени тяжело смотреть на эти ножки, знаешь-ли.» — думает парень. Албарн, словно прочитав его мысли, заметно вспыхивает и пытается натянуть тонкую кофту ниже, но та даже до середины бедра толком не достает. — Извращенец. — бухтит зеленоглазая, — Я не виновата, что в печке прохладней, чем у тебя дома. — фыркает девушка. — Я не говорил, что мне не нравится как ты выглядишь. — Итер меняет положение с лежачего в сидячее, — Тебе идет. — Я в твоем одобрении не нуждалась. — снова фыркает Мака, но отпускает бедную кофту, бросая попытки натянуть ее ниже коротких джинсовых шорт. Ну что? Она тоже человек и ей тоже бывает жарко. — Как скажешь, птенчик. — пожимает плечами парень, немного отодвигаясь и уступая место, — Так, чего ты хотела? — на этом вопросе юная особь снова стушевывается, а сожитель замечает у не в рука внушительный моток эластического бинта. — П-пооп-росить хотела. — мотоциклистка прячет лицо за волосами и говорит тихо, — Я-я из-за руки… сама не могу. — и с покрасневшими щеками протягивает моток сожителю. Соул недоумлено на него смотрит. — Р-ребро. П-поможешь? Пепельноволосый теряется, он только неловко кивает и забирает моток. Кажется, в его голове вмиг опустело и он не мог никакой мысли ухватить за хвост. Девушка поворачивается к нему спиной и задирает кофту. Итер пробегается глазами по открывшейся коже и сглатывает. Руки, кажется, мелко дрожат и к щекам приливает жар. «Ей, богу, как пацан малый.» — сетует сам на себя музыкант. Он придвигается ближе и замечает покрасневшие кончики ушей, выглядывающие меж пшеничных волос. Птенчик тоже смущается, но она ему доверилась и парню портить этого не хочется. Поэтому он максимально вытягивает руки и накладывает первый тур, стараясь максимально не касаться кожи. Пока сожительница не реагирует и движения становятся немного смелее. В комнате такая тишина и неловкость витает в воздухе, что Соулу кажется, он ощущает ее вполне физически. Хочется разрядить чем-то атмосферу, но с чего начать не знает. — Теперь понятно, почему грудь казалось больше. — парень ляпает прежде, чем успевает подумать. Да, говорить неуместную хрень — это определенно его. И он заслуженно получает за это удар по ноге чужой ногой. — Тебе говорили, что ты не умеешь менять обстановку? — немного угрюмо говорит зеленоглазая, но не зло. — До тебя у меня таких «обстановок» не было. — в ответ буркает Итер, — Так у тебя это давно? Еще до того случая? — алоглазый делает глубокий вдох и вроде стает легче. — Да, давненько. — соглашается сожительница, кажется, тоже немного расслабляясь, она выпрямляется в спине и голову держит выше, — Те придурки только добавили, так что заживление маленько удлинилось. — Горе ты луковое. — вздыхает парень, он не замечает, как от этого ежится девушка, ибо дыхание прошлось по позвоночнику, — Ну, и куда ты вляпалась? — Тогда не я виновата была. — бухтит мотоциклистка, Соул вопросительно вздымает бровь, — Может слышал, «нападение на звезду». — вздыхает Албарн, — Какой-то псих поджидал Блэр возле Академии. У него был пистолет. То ли он мазила, то ли я дура, но в итоге, прилетело мне. То был травмат, но два ребра мне поломало. Меня отвезли в больничку, сделали перевязочку и отправили домой. Никаких слов я от Локьеров, конечно же, не дождалась, но спасибо дьяволу, двое суток меня вообще не трогали. — Жестоко. — хмыкает Итер, он уверен, что русоволосой прилетело не случайно, заслонила, иначе это не Албарн, — За что они так с тобой? Я понимаю, что долги, но это уже слишком. — в ответ ему пожимают плечами и слышится шипение, видимо рукой дернула. — Без понятия. — и себе хмыкает мотоциклистка, — Да и с матерью Маливия вроде нормально общалась. Хотя, я маленькая была, может, чего не знала, или не понимала. — Но ты ведь ей ничего не сделала. — Может, она считает по другому. Она с припадком, сам знаешь. — со смешком выдает русоволосая. — Знаю. — кивает Соул. Он невольно пробегается глазами по спине, изящная. Кожа светлая и родинка на пояснице. Хочется коснуться, но парень понимает, что это чревато очередной шишкой. Взгляд цепляется за выделяющуюся полосу на боку, рубец. Шрам, тянущийся от бока к животу. Неожиданно парень кое-что вспоминает. — Птенчик, — протягивает он и дожидается реакции, — поговорить надо. — тон не говорит не о чем хорошем, Маке это не нравится, но видимо от разговора никуда не деться, практически буквально, ибо она до сих пор сидит с задранной кофтой спиной к композитору, пока тот перевязывает грудину. Прям привязана к месту. — Ну? — Когда я нашел тебя в парке… — начал было он, но потом замолк, — После того. Я отвез тебя сначала в больницу. Врачи осмотрели тебя полностью. Сказали, что за исключением ушибов, все нормально, вот только… — парень замолкает, он не знает, как сказать, сформулировать. — Родить я не смогу. — разделяя слова, четко и уверенно говорит Албарн и выдыхает, — Знаю, успокойся, это еще давно. — она говорит спокойно, так, будто это и не ее касается вовсе. Соул понимает, она уже давно измозговала это. — Видел шрам на боку? — Итер кивает, сопровождая это тихим «угу», — После ухода мамы первое время папа сильно пил. Как-то раз я перетаскивала его в комнату, зацепилась за ковер и налетела на вазу, та разбилась и один осколок вписался. Вызвала скорую, отвезли в больницу, зашили. Врачи еще тогда предупреждали, что есть задетые органы и так далее. Но я тогда этому не придала значение. А как уже все затянулось, то выяснилось, что матка была задета сильно. Что-там с трубами, обрастание какими-то тканями. Вообщем, шанс родить то есть, но он настолько маленький, что даже врачи говорят не наедятся. Да и если получится, беременность будет протекать сложно. — А что отец? — пепельноволосый тянет бинт, затягивая потуже и закрепляет затяжкой меж лопаток. — Папа? — девушка с облегчением опускает кофту, — Да он, наверное, и не знает. Говорю, пил тогда много. Спасибо… — Мака замирает, когда ее хватают сзади и обнимают, — Чертяка, ты чего? — она чувствует, как музыкант трется об ее затылок, а потом утруждает свой подбородок на русую макушку. — Птенчик, тебе жизнь должна. — тянет композитор, начиная покачиваться из стороны в сторону. — Есть люди, которым намного хуже, чем мне. — в объятиях, честно признаться, спокойно, но дальше мыслей Албарн это признание точно не выйдет. — Но это не значит, что твои проблемы ничего не стоят. — снова тянет тот. — Пожалуй. — легко улыбается мотоциклистка, юноша прекращает покачиваться и выпускает свою жертву приступа нежности, — Еще раз спасибо. — Не за что. Обращайся. — тоже усмехается Итер. — Та по видимому, придется. Сомневаюсь, что это, — она указывает на руку, — пройдет до завтра. — Давай тогда и ее перевяжу, ты все равно не сможешь. — Ладно, только за бинтом и той вонючкой схожу. Честное слово, неужели так трудно добавить какой-то ароматизатор ядреный, всяко лучше будет. — бухтит девушка, поднимаясь. Парень смеется.***
Мака с опаской прикоснулась к руке, в то место, где желтизны было больше всего. Место отдалось болью, но не такой сильной, что бы шипеть и отдергивать руку, скорее провоцирующей, что бы как маленький ребенок нажать сильнее и потыкать по всему участку, разузнать все максимумы и минимумы. Мази действительно помогали и синяк проходил достаточно быстро. Уже вчера она с усилием, но смогла самостоятельно наложить повязку. Хотя сейчас она не может подумать о ней не ударившись в воспоминания, когда с этим помогал ей парень. Тот к слову настоял, что бы ребра осмотрели. Спорить было бесполезно, пришлось смирно ехать. В целом, все оказалось нормально. Ребра почти срослись. Прописали какие-то таблетки, мазьки и велели вернуться через две недельки. В целом, сейчас гуляет некое затишье. Дела идут размеренно и плавно, словно так и надо. Все заживает, попечитель доволен, через пару дней она сможет забрать свое сокровище, что уже ждет ее у клуба. Даже настроение приподнятое. Жаль, погода не разделяла этого настроения. С самого утра сверху висит скопление темных туч и остается только гадать, то с них сорвется — снег или дождь. К слову, ни того, ни того давненько не было. Вроде как, раньше нового года и не обещали. «Интересно, чем там чертяка занят?» — думает девушка, отходя от окна. Уже спускаясь по лестнице, Албарн понимает, что сожитель чем-то занят. В первую очередь об этом говорили тонкие очки на переносице. «Он ими точно когда-то зрение попортит.» — думает светловолосая, останавливаясь на лестнице и опираясь на перила. Разбросанные по столу бумажки были вторым признаком. Хмурые брови — третьим. «Однако же, подлецу все к лицу.» — мысленно хмыкает девушка, одергивая себя от рассматривания чужого лица. Сейчас отрицать, что он красивый у нее нет ни сил, ни права. — Чертяка, что делаешь? — мотоциклистка подходит со спинки, заводя руки за спину, но парень никак не реагирует, — Ээй, чертякаа, чего такой хмурый? — зеленые глаза без особого интереса пробегаются по листкам, однако цепляются за их содержимое. Ноты. — Птенчик, не сейчас. — хмуро и даже раздраженно выдает пепельноволосый, чем удивляет и заставляет вопросительно выгнуть бровь. — Слушай, мне конечно доставляет удовольствия твоя кислая морда, но может, все-таки, поделишься? — она внимательно следит за реакцией. — Я же сказал, что занят. Не сейчас. — тон звучит почти грубо, однако его обладатель ни на секунду не оторвался от бумаг. — Ну ладно. — Албарн пожимает плечами и просмотрев еще раз ноты, уходит. «Надо бы заглянуть в библиотеку.» — думает мотоциклистка. Очки кажется, сжимают несчастную черепушку, с каждой секундой стянуть их хочется все больше. Кажется, сними их и глаза начнут болеть, словно на них светили все это время. Парень таки не выдерживает и бросает бумаги на стол. Глазные яблоки пекут и музыкант трет глаза, хоть и понимает, что это ничем не поможет. До ушей доносятся звуки ударов об стекло. Соул оборачивается и замечает разбушевавшийся ливень. «Таки ляпнуло.» — вяло думает парень. В голове словно что-то переворачивается. Явный признак того, что пора передохнуть, а то эти ноты уже в глазах плывут и еще чуть-чуть и он перестанет их не то, что различать — воспринимать их не как каракули. «Прибью того подонка, как увижу.» — думает тот, потягиваясь, — «Кстати, а где наше всемирное счастье?» — он бессмысленно оглядывает комнату. Композитор встает и поднимается на второй этаж, пару ударов о дверь, но никакого ответа. Повторная попытка успехом не увенчалась. За дверями только тишина. Он дернул за ручку. Заперто. «Неужели, я что-то наговорил?» — проскакивает мысль, Итер зовет девушку пару раз, но получает все то же, — «Таки придется.» — вздыхает парень и спускается к себе, пара минут на поиски и вот он снова стоит перед ними, только теперь вертя в руках любопытную вещичку. Ключ. Запасной. — «Надеюсь я успею зайти, перед тем, как мне прилетит книгой по голове.» — вздыхает композитор. Но книгой не прилетает. Не через секунду, не через две. Только спящая подопечная со своим главным орудием под рукой и свернутым в клубочек хорьком возле макушки. «Мило.» — думает Соул. Хочется такое сфотографировать, да что-то подсказывает ему, что не получится. Всегда не получается. Остается наслаждаться моментом. — «А все же, может?» — он тихо ощупывает карманы и с неверящим счастьем осторожно достает телефон из заднего. Обрывает все возможные настройки, выключая звук, начиная с основного и заканчивая будильником. Тысячу раз убедившись, что вспышка выключена и даже сделав пару фоток собственной руки, что бы вспышка не дай бог не разбудила. — «Все. Пора.» — сам себе кивает парень, чувствуя себя этаким агентом на спец-миссии. Пара нажатий и на экране высвечивается секундой ране сделанный снимок. — «Неужели.» — улыбается пепельноволосый и прячет сокровище от греха подальше на место, сам же подходит к кровати. — «Заснула, пока читала, значит.» — под девичьей рукой раскрытая книга, Итер обозначает ее как одну из его библиотеки, значит, та все-таки выходила, — «И значит, я все-таки что-то ляпнул.» — хмуро отмечает он, но его внимание переключается на исписанные рядом листы. Они бы не привлекли внимания, если бы не броское содержание по строению напоминающее стих, а точнее песню. — «Да ладно.» — Итер пробегается глазам по строчкам, идеально подходящим к его нотам, где то перечеркнутое, переписанное, но это были слова под его музыку. Парень и не замечает, как под впечатлением садится на кровать, тем самым будя сожительницу. — Соул? — сонный голос одергивает алоглазого, в следующую секунду по его руке забирается на плече Арман, видимо, и его сбудили. — Доброе утро. — максимально весело говорит он. — Доброе? — все еще сонно отвечает юная особь, — Что хотел? — она трет ладонью глаза и музыкант находит это дико милым. — Да. Самое важное, — парень выдыхает, — Я тебе сегодня говорил что-то грубое или резкое? — Говорил. — кивает, зевая, Албарн. — Слушай, птенчик, — тут же начинает оправдываться он, — не обращай на такое внимание. Я… — Расслабься. — махает рукой девушка, снова зевая, — Да что же это такое? — раздраженно фыркает она, — Я все поняла, уже с таким сталкивалась. — «У творческих людей бывает. Вон только попробуй Джея тронуть, когда у него просветление — живьем съест и не заметит.» — думает Мака. — Хух. Я то думал, уже обидел чем, что ты прям в комнате заперлась. — выдыхает алоглазый. — Я заперлась, потому что всегда так делаю. А теперь вопрос, при условии закрытой на замок двери, как ты здесь оказался? — уже ясные зеленые глаза прямо на него смотрели. — Запасной ключ. — с корявой улыбкой выдает парень, демонстрируя указанный предмет в своей руке. — А потом ты спрашиваешь, почему я не хочу тебе доверять. — хмыкает русоволосая, а нарушитель личного пространства получает заслуженный удар по макушке. — Тсс, жестокий птенчик. — шипит музыкант, когда снова вспоминает об листах у себя в руках, — Слушай, птенчик, я конечно, мог и придумать, но ты вроде говорила, что к музыке дела не имеешь. — он кивком указывает на листы. — А тебя не учили, что чужое трогать нельзя? — тут же хмурится мотоциклистка. — Прости, виноват. — согласно кивает тот, — Но все-таки, откуда? — Не забывай с кем я работала, вот и нахваталась всякого. — хмыкает светловолосая. — Вряд ли можно нахвататься умения писать. — У каждого бывают моменты вдохновения, не думаешь? — Думаю, что ты мне очень многого не договариваешь, но даже если я припру тебя к стене, все равно не скажешь, да? — с усмешкой хмыкает пепельноволосый. — Возможно. — девушка тоже улыбается. — Ладно, будь по твоему. — он махает листами, — Тогда, можно, я возьму ее? — Ага, для того и писалось. — пожимает та плечами. — Та я догадался. — снова хмыкнул парень, — И не жалко? — Да нет. — она ведет плечами, — Ты лучше скажи, зачем оно тебе? Не похоже на твой стиль. — А сама как думаешь? — Соул скалится в усмешке. — Ну, судя по направленности, — якобы задумчиво тянет зеленоглазая, прикладывая палец к губам и возведя глаза к потолку, — смею предположить, что это песня предназначена для некой импровизированной группы без названия, что очень часто выступает в клубе «Крылья Смерти». Я угадала? — Все верно. — продолжая улыбаться, кивает композитор. — Я догадывалась, что они не все сами пишут. Уж больно мало в них терпения. — хмыкает девушка. — Какого низкого мнения ты о своих друзьях. — дразняще говорит Итер. — Не низкого. В том то и дело. Они непосидючие, не могут торчать на одном месте. Поэтому у них проскакивает больше атмосферная песня, в которой они раскрывают мимолетную эмоцию, пойманную за хвост. Для них не характерно писать что-то с двойным смыслом и пищей для размышлений. — Слушай, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? — весело спрашивает пепльноволосый. — Нет. — невозмутимо мотает головой та.***
— Желание? — Ага. — кивает Соул, — За песню и за свое поведение. — Я уже говорила, что сразу поняла что к чему. — Мака смотрит в сторону и отпивает чай, ей кажется, или он стал слаще обычного? — Я все равно должен тебе за песню. — парень улыбается в чашку, сожительница зыркает на него и проходится по фигуре взглядом. — Ладно. — протягивает та, — Тогда… сыграй мне. — Сыграть? — Ты уверена? — переспрашивает парень, уже сидя за белоснежным роялем, рядом, в пяти шагах, стоит русоволосая с маленьким альбиносом на руках. — Ты сам сказал -"любое желание». Мое желание — сыграть мне то, что нравится. — невозмутимо говорит Албарн, на что композитор пожимает плечами и поворачивается к инструменту. Пальцы легко пробегаются по клавишам, уже автоматически набирая незамысловатую мелодию. Мягкая и негромкая, ненавязчивая. Она не ластится, не зовет нежно слушателя. Словно просто существует, где-то далеко, в тихом и открытом месте, где нету места беспокойствам, но можно прийти и насладиться. Как невольный зритель, случайно забредший сюда. Оказавшись здесь, сесть на шелковую траву, закрыть глаза и откинуть мирские заботы, позволить здешнему сокровищу проникать сквозь тебя. Не потому что ты позволяешь это, или она просится, а потому что ты для нее такой же куст, как тот, что возле дерева. Она просто идет, льется без преград. И будет протекать и через уставшее тело, пока ты не покинешь это место сам. Соул задумывается не надолго, скорее вспоминает, какой фурор она подняла и какие слюни пускал его менеджер смотря на продажи, но это произведение он считает по праву одним из лучших. Он, не останавливаясь, поворачивается к своему слушателю, с неким негодованием отмечая нахмуренные брови, вместо ожидаемого расслабленного лица. — Что-то не так? — пальцы отрываются от инструмента, застывая в том же виде, в котором остановились, словно готовые сорваться в любую минуту вновь. — А? Нет, нет… ничего. — мотоциклистка словно отмирает, даже дергаясь, однако в лицо парня не смотрит. — Не понравилась? — алоглазый вскидывает бровь, где-то неприятно звенькает мысль, что ему будет точно досадно, если подопечная ответит положительно. — Нет, мелодия прекрасна. Тебя не зря признают одним из лучших композиторов и музыкантов наших дней. — она улыбается, почесывая за ушком зашевелившегося в руках зверька. — Тогда что… — Итер останавливается, когда смотрит прямо в зеленые глаза, в которых не видит недовольства, скорее некую грусть, — Говори, не то не засчитаю желание. — хмыкает он. — Знаешь, тебе пора убирать эту привычку шантажировать меня, чертяка. — буркая, фыркает девушка, ставя одну руку в бок. — Пока она действуют, не имею права, птенчик. — елейно улыбается тот в ответ, — Колись. Что не так? — Да все так. — светловолосая дергает плечами и надувает щеки, отводя взгляд в стену, после выдыхает, понимая, что от нее не отстанут, — Я просила сыграть то, что нравится. — она снова хмурится и смотрит в пол, это куда неудобней, чем кажется, — Просто… Наверное, это все-таки наглость. — спешно выдыхает она, — Я хотела послушать, что нравится тебе… — Албарн снова отворачивается, на этот раз пряча лицо за волосами. А Соул настолько понимает смысл этой фразы, что даже, кажется, удивлен. Нет, он точно удивлен. Девушка так и не поворачивается, явно ожидая, что ей откажут, а он смотрит на рояль под руками и не решается, ибо страшно. Страшно отпугнуть, негде набраться той смелости, а не ежедневной наглости. Ладони меняют положение, перемещаясь. Соул тихо вздыхает, будто давая себе последний шанс на отступление, но в следующею секунду пальцы с силой давят на цвета слоновой кости костяшки, выдавливая громкий, практически воющий звук, но на этом не останавливаются. Пальцы бегут по нотам, перепрыгивают друг друга, словно в погоне за чем-то. От чего-то, кажется, вот-вот и они сорвутся, как с обрыва вниз, но те продолжают бежать, оставляя за собой громкие резкие звуки, заставляющие дрожать душу и быстрее забиться сердце. Звук становится тише так же неожиданно, как и начиналась сама мелодия. Руки будто без интереса нажимают пару клавиш, словно эта часть им безразлична, издают такие же звуки перепрыгивая на другие костяшки, но звучит резкая нота и бешеный бег начинается снова. Он набирает обороты и создается впечатление, что не прекратиться никогда. Словно руки будут бегать всегда, до бесконечности, пока последний удар не пройдется по венам и не падут замертво. А пока музыка становиться резче, словно загоняя в угол, звуки выстраивают стены, и не сбежать. И когда они прижимают тебя впритык, снова разносится то, что было в начале, затихая на совсем. Мака выходит с оцепенения, понимая, что внутри крутится клубок страха, ему вторит такое напуганное сердце. Исполнитель же тяжело выдыхает и кажется, руки его дрожат. А Маку, кажется, ноги держат, только потому что окаменели и она не уверенна, что может сделать шаг. В мыслях она только падает при первой же попытке. — Вау. — только и может выдохнуть девушка и все же оседает на пол, выпуская с рук Армана. Она смотрит широко открытыми глазами в выжидающие алые, музыкант ждет вердикта. — Что почувствовала? — Страх. — не задумываясь выдает та, — Дикий и ужасающий. Я ощущала, как он за мной гонится и захватывает, но в последний момент я снова вырываюсь, совсем не понимая, что находит он меня по собственному безумию… — дыхание стало глубже и по телу проходит дрожь, — Этой истории будто нет конца. Это то, что ты пережил? — Так заметно. — парень слабо улыбается, — Именно это я испытывал, когда сбежал из родительского дома. Я боялся, что из-за любого угла вылезет стража и притащит меня обратно даже когда был на другом континенте. Успокоится я смог, только когда уже попал сюда. Это, — он смотрит на рояль, — напоминания того, что я пережил, того, что смог перебороть. От части, я ненавижу тот период своей жизни, но когда слышу ее вновь, нынешние трудности уже не кажутся непреодолимыми и я этим горжусь. — Но показывать боишься. — хмыкает Албарн, скрестив ноги, явно не собираясь подыматься. — Это безумная часть меня, которая присутствует во мне и сегодня. Это действительно не то, что хочется показывать. Будь это не ты, я бы, скорее всего, не сыграл. — парень наблюдает, как мотоциклистка медленно пододвигается и опирается на тонкую ножку инструмента, закидывая голову и смотря на него. — Не знаю, как у других, но я у меня вызывает восхищение. — она делает паузу, — Это действительно страшно. Но безумие манит, таинственное и необузданное, словно услышав вновь, я смогу понять больше. — Сыграть еще раз? — Соул скалится, но выглядит он не нахально как обычно, а скорее заботливо. — Дай только передохнуть. — со смешком выдает Албарн, перекрещивая лодыжки, вытянутых на полу ног, у парня возникает желание отчитать подопечную, ибо нечего на паркете с голыми ногами разваливаться, но понимает, что девушка его не послушает, поэтому пальцы снова касаются инструмента, набирая расслабляющий и тихий мотив. — Кстати говоря, Феликс когда песню на меня повесил, пригасил еще нас с тобой на вечеринку. Пойдем? — Почему бы и нет. — улыбается русоволосая, — Феликс нам все уши прогудит, если не явимся, — сверху слышится смешок, — Соул. — зовет Мака с закрытыми глазами и слышит вопросительный мык, — Спасибо. Что доверился. «И тебе спасибо.»***
— Какие люди, да в нашем болоте! — Феликс в приветливом жесте расправил руки, при этом хитро улыбаясь, — Ну тихо-тихо, Макочка, пошутить нельзя? — жест сразу становится извинительным, когда в поле зрения оранжевых глаз попадает тонкий фолиант в руках, способных превратить его в явственную угрозу жизни, — Все таки смогли придти? — Да, специально никаких дел не планировал. — хмыкает Соул, рассматривая обстановку в клубе, в очередной раз удивляясь этому месту, как клуб может быть местом тусы и отрыва и в тоже время пахнуть домом, гармонично перемешиваясь с запахами алкоголя и жарких тел, — Да и она, — он указывает на русоволосую спутницу, что только за эти три слова уже готова ему руку оттяпать, но ему ли не привыкать, — мне спокойной жизни не дала, если бы мы не поехали. И так провинился. — вздыхает парень. — Это же чем? — сочувствующие спрашивает рыжеволосый, но не без смешка. — Мотоцикл. — протягивает музыкант, — Думали раньше забрать, но меня неожиданно вызвали. Я протеляпил, что мог бы ее подкинуть, да и сам ведь в тот день к вам заезжал. Как вернулся, отхватил по полной программе. — Дружище, а вы точно не встречаетесь? — смеется его собеседник, когда объект обсуждения, видимо сжаливается и отходит поговорить с другими работниками клуба, к примеру, с его любимой девушкой, которая уже бросается на руки русоволосой. — Не спрашивай то, ответ на что знаешь. — фыркает на это пепельноволосый, рыжий снова смеется. — Макуська, как давно я тебя не видела. — светловолосая Мису, обнимая руками и ногами, совершенно не заботясь о рискованно задравшейся короткой юбки. — Я тоже. — Мака улыбается, понимая, что скучала по этим крепким тискам, по другому не скажешь. Рядом стоящая Юки улыбается тоже, перекинувшись с жертвой своей сестры понимающими взглядами и безмолвными приветствиями. — Как вы? — Да все хорошо. — Мису опускается на пол, но продолжает обнимать еще секунд десять, — практически ничего не изменилось. У ребят все хорошо. Сегодня должны все собраться. Ты как? — Все нормально. Я разобралась с некоторыми проблемами, как и хотела. Сейчас хочу поговорить со всеми, с кем смогу и отблагодарить. Если бы не вы, у меня бы и половины не получилось. — Мы сделали то, что должны были. Разве мы могли оставить в беде кого-то из наших? Да, Юки? — она смотрит на сестру и та кивает ей, — Пойдем к Лили? — и не дожидаясь ответа, тянет мотоциклистку за собой. — Ну вы, конечно, и шуму подняли, ребятки. — Феликс ставит стакан интересной формы на стол, зонтик из которого чудом не вывалился, — Парень, ты конкретно запалился, мы, конечно, просили всех прикрыть рот, ибо гонки — дело каждого, инкогнито, все дела, но сам понимаешь, их ничего не связывает кроме собственного чувства справедливости и морали. Так что, жди от менеджера взбучки. Кстати, что за дичь у тебя была с глазами, вампиром закосплеился? — Решил дополнить образ, на недостаток денег не жалуюсь, так почему бы и нет? — скалится пепельноволосый, — После жительства с ней, мне и метеорит перед лицом не страшен. — горестно вздыхает композитор, изображая на лице полную драму, за что и отхватывает от рядомсидящей, — Как закрыли вечер? — Еще бы ты жаловался. — фырчит рыжий, — Нормально. После вас народ еще некоторое время отходил. Без драк, конечно, не обошлось, но в целом, закончили тихо-мирно. — Ну и хорошо. — парень откидывается на спинку, — А с менеджером я потолкую. Будет знать, как подсовывать мне кучу дерьма. Зачем я вообще его нанимал? — Что бы эти кучи дерьма поступали стабильно и перевоплощались в то, на что ты не жалуешься. — невозмутимо сказал Дик, продолжая посербывать коктейль с трубочки. Соул в чисто искреннем изумлении даже рот открыл, Мака прыснула, Фел заржал. — Эй, бездари, помочь не хотите? — рядом появляется черноволосая с подносом, — Там ребятам у сцены рук не хватает. — Ох, ну что за дилемма. Только расслабился. — ноет рыжий, однако поднимается, вместе со своим соседом, — Какая несправедливость, что только вы сегодня отдыхаете, мы то работники. Ладно, тогда оторвитесь за нас всех. — Заметано. — усмехается Итер, — Посмеете хреново сыграть то, что я написал, уши на одно место натяну. — Ээээ? Что за несправедливость? Я ведь даже не исполнитель! Албарн проводила парочку взглядом, еще раз пробегаясь по толпе, но не находя в ней ничего нового. Когда людей было еще не так много, их компания развлекалась, но со временем работа забрала своих работников, а после их и вообще стало не видать. Но Мака успела увидеть здорового Елла и рыжеволосую Руби возле него, милые воркования Мису и Фела, перекинуться парой слов с чернокожим барменом, поприветствовать владелицу, встретить Майка с Патти и даже Рена, который потом о чем-то разговаривал с Соулом, скорее всего, о провайдерах. — Не думал, что ты пьеш. — выдергивает из мыслей Маку голос соседа. — Я так сильно на божий одуванчик похожа? — хмыкает девушка и слышит смешок, который так и говорит «нет, совсем не похожа», — Хотя, по честному, выпиваю я достаточно редко, да и не так много. До дома же надо как-то добираться, сам понимаешь. — Пьяной за рулем. — с ноткой укоризны смеется Итер. — Только попробуй мне сказать, что не делал так же! — русоволосая тычет парня в бок. — Раз уж пришли, может потанцуем? — пепельноволосый перехватывает чужую руку, — Нам дали указание оторваться, да и как-то не хочется всю ночь на диванчике отсидеть. — Пошли. — композитор только и успевает, что запомнить в каком месте скрылась подопечная. Знаете, бывает такие моменты, когда ты совершенно не понимаешь, что только что сделал. Люди бы назвали это состоянием аффекта, или ретроградной амнезией, которая являет собой потерю памяти перед травмирующим событием. Вот только это событие травмирующим не назовешь… Hey-o, here comes the danger up in this club When we get started and we ain't gonna stop We gonna turn it out till it gets too hot У Маки в голове буквально пусто и она не может точно сказать, что было секунду назад. А было ли вообще? Будто это была мысль в ее голове, а не реальность. Однако перед ней стоит Соул с такими же широко открытыми глазами и кажется, в таком же состоянии, что и она. Она все еще не может привести мысли в ход, ибо тех попросту нет. В ее голова пустая белая комната. И музыка, собственноручно сочиненная ей, до ушей доходит не так громко. Шок. Так вроде это называют? Более подходящее слово. Но не сказать, что неприятный. Everybody sing, hey-O Tell'em turn it up till they can't no more Let's get this thing shakin' like a disco ball This is your last warning, a courtesy call — Я-я… — первым отмирает парень, — Я пойду возьму выпить? Предлагаю потом сбежать в караоке. Здесь очень шумно. — Хорошо. — кивает она и следит за удаляющейся спиной. Ну и что теперь? — Мака? — девушка дергается от голоса рядом. — К-крис? В мыслях проскакивает надежда, что она обозналась. Что ее позвал кто-то другой, ил звали вообще не ее. Но девушка оборачивается и видит перед собой блондина с карими глазами. Не успевает она и слова выговорить, как парень хватает ее за руку и куда-то тянет. Мака не сразу понимает, что к новому блоку со спальными комнатами и караоке, одна дверь которого приоткрыта. Туда ее и тащат. Она не знает, как оказался тут парень и что ему от нее нужно, ибо вроде они окончательно разошлись в прошлую встречу. Но нарастающее чувство тревоги внутри груди радужных событий не предвещает. Блондин затаскивает ее в комнату и сразу закрывает дверь. Мака замирает, пригвожденная к месту, прожигаемая с порога золотым взглядом. Блэр… — Привет, Мака. — надменный тон кажется давно позабытым, хотя преследовал в страшных снах буквально на днях, но одно дело просыпаться от кошмара и совсем другое увидеть этот кошмар перед собой, — Скучала? В горле пересохло, мысли панически разбегаются. Как они здесь оказались? Она не говорила Крису об этом клубе. Как они поняли, что она здесь? Откуда знали, что именно сегодня? «Нет, точно не он.» — мысленно диктует себе Албарн, а сердце начинает стучать громче, отдаваясь гулом в ушах. Она не хочет думать, что ее сдал тот, кого бы она обвинила в этом еще чуть больше месяца назад. Она надеется на это. Но предательский мозг заставляет паниковать, ибо больше некому. — Что ты здесь делаешь? — она пытается сделать голос более обычным, более правдоподобным, но правда в том, что руки мелко дрожат. — А то ты не знаешь. — Локьер проводит рукой по волосам, вздымая их и ухмыляется, — Или ты думала, что сможешь так просто сбежать? Ты все еще должна нашей семье. — Ничего я вам не должна! — крик срывается быстрее, чем сама мысль успевает сформироваться, от чего фиолетоволосая дергается, — Я знаю, что отец в городе. Я видела его вместе с Маливией! — и это было правдой. Когда они ездили в больницу, остановились возле одного из ресторанов и через окно она увидела сидящих за одним столом Спирита и Локьер, она могла бы спихнуть это на глюк, но эти лица она узнает из многих. Женщина что-то передавала ее отцу. Больше Мака смотреть не смогла, потому просто отвернулась, поджимая губы и отвечая, что «все нормально» на каждый вопрос обеспокоенного парня «что-то болит?». — Уж не знаю, сколько там осталось, да и осталось ли вообще, но пусть теперь он отдает то, что взял! Как вы вообще узнали, что я буду здесь? — Не зазнавайся. — шипит темноволосая, — Что, известный певец обратил внимание и сразу смелая стала? Не волнуйся, поиграется и бросит. — зло цедит Блэр, — Так что предлагаю тебе успокоиться сейчас и смирно вернуться на свое место! — фыркает та, — И кстати, хочешь знать, кто тебя сдал? Так вот, смотри. — девушка демонстративно отходит и за ней, на одном из диванчиков с отстраненным видом сидит парень. К сожалению, не незнакомый. — Ден? — Мака сглатывает, когда юноша откликается на имя и на нее смотрят голубые глаза, а после соскальзывают в сторону, — Почему? — Прости. — все, что говорит тот. — Теперь поняла? — снова начинает золотоглазая, — куда бы ты не спряталась, тебе это не поможет. Так что возвращайся на место. — На место? — в голосе проскакивают рычащие нотки, — На какое место? В комнатушке на последнем этаже, сидеть и строчить тексты, чтобы ты смогла сохранить свою популярность, которая с самого начала была подделкой? Это мое место? — Рада, что ты это поняла. — хмыкает та в ответ со злобой, — Думаешь, такие люди как ты еще на что-то способны? — Еще как способны! — шипит Мака и с размаху бьет сзади стоящего парня ногой в живот, тот сгибается, а она выбегает из караоке. И из клуба.***
— И что мы тут делаем? Голос звучит неожиданно. Албарн дергается, мелкой дрожью содрогается все тело, ибо она не знает сколько времени прошло, и смотрит вниз. Там, внизу, на нее смотрят уже привычные алые глаза, хотя она точно помнит, что парень одевал линзы в клуб. Она вряд-ли когда-то скажет, что они ей нравятся такими. — Сидим. — выдыхает девушка, образовавшийся от теплого дыхания дым летит куда-то в небо. — Я вижу, что сидим. — кивает композитор, — Я спрашиваю, почему на дереве? — Соул смеряет девушку взглядом, вместе с высоким деревом, задаваясь только одним вопросом, как та туда залезла? — Захотелось. — пожимает плечами девушка и снова смотрит в небо. Она не смогла оставаться в клубе. Хотела дождаться пепельноволосого, но риск быть пойманной снова был велик, поэтому просто сбежала, забрав мотоцикл с парковки и сама не заметила, как оказалась здесь. Из всех мест в Городе Смерти она выбрала дерево на участке прямо возле дома парня. Ну не смешно ли? А вот как тот догадался, где она, действительно загадка. — Значит, не скажешь? — Итер скрещивает руки на груди и опирается на соседнее дерево, чтобы подопечная была в удобном обзоре. — А ты догадливый. — усмехается Мака, но на собеседника не смотрит. Небо этой ночью чистое и луна полная, ну чем тебе не сказка на новый год? Вот бы еще снег пошел. — С тобой приходиться таким быть. — между ними воцаряется молчание, он ждет, она молчит, — Слушай, птенчик, а когда у тебя день рождения? — А у тебя когда? — вопросом на вопрос хмыкает русоволосая. — Двадцать седьмого августа. — довольно отвечает парень и улыбается, словно это какая-то особенная дата. — А это случайно не… — Ага, — перебивает тот, — день, когда мы познакомились, если это можно так назвать. Красивый мне подарочек в виде птенчика привалил. — улыбается он, — Ну так? — Не поверишь, сегодня. — усмехается Албарн. — Сегодня, это тридцать первого или первого? Я не знаю сколько времени. — Записали как первого. Хотя мама часто любила байку травить, что услышала мой плач ровно в ту краткую секунду между прошедшим и наступающим годом. Не знаю, может и правда. — смеется та, — В детстве нравилось, особенной себя чувствовала. — Ты сильно любишь свою маму. — Угу. И очень хочу увидеть ее снова. — девушка совсем не замечает, как беззаботно начинает мотать ногами, совершенно не обращая внимания на высоту. Они оба поднимают головы на шум и в стороне города небо взрывается сотнями фейерверков. — О, вот теперь точно сегодня. — усмехается парень, — С Днем Рождения, птенчик. — Спасибо. Они долго смотря на бесконечные разноцветные огни. Наверное, так будет всю ночь. Никто из них не собирается смотреть так долго, но пока еще хочется. Город, настолько яркий даже в ночи. И они живут в нем. Этим даже гордиться можно. И спустя недолгое время после курантов на земель опускаются первые белые крупицы. — Птенчик. — тянет Соул, потирая плечи, — Пойдем внутрь. Холодно. — Ты иди, я еще посижу. — Не «посижу», а пошли в дом, простынешь. — угрозливо пыхтит пепельноволосый, — Я с тобой поговорить хочу. — уже серьезнее говорит музыкант и девушка слушается. Молча спускается и проходит в дом, первее музыканта стягивая верхнюю одежду и проходя в зал к окну, смотря на все еще продолжающийся салют, — Мне почему-то кажется, что уже задавал этот вопрос, но все же. Птенчик, почему ты не поешь? — Чего? — зеленые глаза в шоке смотрят на красные, что сверкают в темноте комнаты, поскольку свет так никто и не включил, — Что ты имеешь в виду? — в голосе проскакивает еле заметное волнение. — Ты понимаешь о чем я. — серьезно говорит парень. — Нет, не понимаю. — гнет свою линию Албарн. — Тогда, скажи, — кажется, будто тон пепельноволосого похолодел, — почему спустя столько времени, они все еще тебя ищут? — по девичьей спине пробежался холодок и снова дышать стало трудно, — Я понимаю, долг и все дела, но разве стали бы они так настойчиво тащить тебя обратно? — А мне откуда знать? — голос срывается, — Я не знаю, что за тараканы у них в головах. — Ты слишком многого не знаешь. — парень хмурится. — А нельзя? — с возмущением спрашивает мотоциклистка, поворачиваясь к тому. — Нельзя. — с рыкам отвечает Итер, — Я хочу знать, что происходит, что ты скрываешь? Что заставило тебя сбежать? — Ничего, ничего и ничего. — отрицательно мотает головой девушка, чувствуя, как что-то внутри нее накаляется. — Не ври. — с прищуром бросает композитор, — Ничего бы не случилось, ты бы не бежала. Ничего бы не случилось, ты бы пошла к тому парню, которого сейчас так остерегаешься. Ничего бы не случилось, Локьеры не искали бы тебя по всем закоулкам! — с каждым словом Мака чувствует, как ее что-то давит из вне и крутит внутри. Злость и страх. — Я же сказала — ничего! — голос переходит на повышенный тон. — А то, что было на концерте? — продолжает давить Соул, — Тоже ничего?! Просто так еле на ногах держалась?! Просто так тебя искал тебя тот парень?! Просто так выбежала из клуба как угорелая, а потом зал обыскивали Блэр с тем типом?! Просто так ты могла отработать Маливии долг только в виде девочки на побегушках для ее дочери?! Просто так ты и собираешься продолжать?! Скрываться всю оставшуюся жизнь и перебегать с места на место, в надежде, что когда-нибудь они отстанут?! Забудут?! Не надоело?! — Может и собираюсь! — ее трясет, ибо ее зажали в угол, но тело переполняет злость и все то, что приходилось сдерживать долгое время и сейчас скапливается в уголках глаз в виде соленых капель, — Это не твое дело! Какая тебе вообще разница?! — Мне какая разница? — парень вырастает перед ней неожиданно, приблизившись в пару широких шагов, заставив вжаться с окно, — Сейчас покажу. — с ноткой ехидства добавляет он. Мака не успевает сказать, не успевает отреагировать, как руки ложатся на щеки, вытирая еще не успевшие потечь слезы, а к губам прижимаются чужие, дико горячие и мягкие, жадные. Они сминают сухие и обветренные, не давая даже вздохнуть. Широкие теплые руки ложатся на талию, притягивают к такому же теплому телу. С глаз таки срываются два ручья, девушка жмурит их, зарывается пальцами в чужие волосы и отвечает.