Право на любовь

- Да, подождите же вы, не тараторьте! Объясните нормально, почему Лируш объявил войну Шанбиру. Как я поняла, ваша армия никогда не уступала в мощи и подготовке армии враждебно настроенных соседей. Так какой смысл им развязывать полноценный военный конфликт, когда шансы на победу призрачны, а риск потерять свои земли и людей настолько велик, что игнорировать его не представляется возможным, - вновь перебила молодого лорда я и устало прислонилась к его груди. За два часа нашего совместного путешествия мы успели несколько раз поругаться, помирится, обсудить погоду, тяжелое положение селян, бестолковость правителя и, наконец, добрались до разбора причин военного столкновения, произошедшего три года назад. Если честно, данная тема мне была безразлична, но после жаркой дискуссии на тему: «Ольга! Вы ничего не понимаете в управлении государством», вытащить из занудного спутника полезную информацию, стало для меня делом принципа. Нет, я допускаю, что двадцати трех летний лорд, которого с детства учили «правильно» руководить имением в каких-то вопросах разбирается лучше, но кричать об этом мне в ухо было совсем не обязательно. - Не перебивайте! Я попробую рассказать все по порядку. Восемнадцать лет назад, когда нашу страну разрывали смуты и междоусобицы, на трон взошел молодой, но талантливый король Альфред Второй. За первые месяцы правления он смог сплотить вокруг себя широкий круг единомышленников, как в Шанбире, так и за его пределами. Их совместными усилиями в королевстве были упразднены многие налоги, пересмотрены планы по развитию торговли, подписаны договоры о сотрудничестве с соседями и проведена полная переподготовка армии. За пятнадцать лет его правления из небольшого разграбленного королевства Шанбир превратился в крепкую процветающую державу. Вы когда-нибудь были в нашей столице? – с легким придыханием, вспомнив родной город, задал вопрос Кристиан. – В теплое время года Вильон поистине прекрасен: чистые улочки, фонтаны, парки и всевозможные скверы. А какие у нас дамы! - Да, я смотрю, вы романтик, лорд. На военную службу случайно не ради внимания возлюбленной пошли? Почет, уважение и возможность проявить себя, что может быть более привлекательным для молодого мужчины, желающего продемонстрировать свои лучшие качества? – осторожно ткнув локтем чересчур разошедшегося спутника, невинно поинтересовалась я. - Ошибаетесь! Мое решение связать свою жизнь с военным делом носит совершенно иной характер! - Так что ж случилось дальше? С Его Величеством и вашим королевством. Почему началась война? – прервали пламенную речь мужчины еще несколько вопросов. - Леди Ольга, прошу прощения за мою дерзость, но я скажу вам прямо: вы – невыносимы! Совершенно не умеете слушать и игнорируете элементарные правила приличия. Насколько я знаю, ваш род не занимает высокого положения при дворе, так откуда в вас такое пренебрежение к чужому статусу? - Человека уважают не за статус, а за поступки, и если их нет, надеяться на немое почитание глупо. Оникс, подтверди! Услышав свою кличку, маленький озорник, бегущий рядом с лошадью, приземлился на пятую точку и протяжно завыл, картинно прикрыв глаза. Да так противно и громко, что у меня появилось непреодолимое желание заткнуть уши. - Хватит, я все понял! Другими словами, вы считаете, что меня не за что уважать? - Мне кажется, вы только что бессовестно вывернули наизнанку все факты. Я всего лишь выразила свое недоумение, касающееся немого почитания чужого статуса, а вы обвинили меня в неуважении. Это детский комплекс неполноценности или вы на полном серьезе считаете свою персону на порядок выше других? Сегодня вы лорд и хозяин своего положения, а завтра – будете лежать в одной земле с деревенским кузнецом, и о вашем добром имени никто не вспомнит. Так стоит ли культивировать в себе снобизм? - Вы полагаете, что положение, полученное по праву рождения, не может служить основанием для занимания высокой должности? - Закончите свой рассказ о причинах войны, и мы вместе попробуем ответить на этот вопрос, - вновь попыталась повернуть разговор в нужное русло я. Манипулировать поведением мужчины было не просто, но интересно. Своими убеждениями он мне сильно напомнил стажеров и еще не потрепанных начальством следователей, которые в первый раз попав на место убийства, начинали изображать бурную деятельность и руководить процессом, совершенно не понимая работы внутренней кухни и своего места на ней. - Я остановился на том, что за годы правления Его Величеству Альфреду Второму удалось создать из Шанбира процветающую державу и добиться подписания важных торговых договоров со многими государствами. Ходили слухи, что, почувствовав серьезного соперника, король Лируша - Вильем Третий предложил заключить династический брак между его старшим сыном и прямой наследницей Шанбира принцессой Изабеллой, но этот вопрос так и не был решен. За месяц до официальной помолвки наследников из собственной спальни бесследно пропала венценосная чета. Сначала все заподозрили убийство, но ни следов крови, ни тел в покоях найдено не было. Воспитанники короля, первыми обнаружившие пропажу, подняли королевскую стражу, устроили повсеместные обыски и допросы слуг и придворных, но результатов это не принесло. Куда исчезли Альфред Второй и его супруга никто из находившихся в тот день во дворце не знал. Поиски продолжались около месяца. На рыночных развалах, совместными усилиями тайной канцелярии и лучших магов, были обнаружены личные украшения королевы Гвиннеи, на городской свалке охотничьи собаки вытащили мантию Его Величества, а в допросных появились первые подозреваемые в заговоре против короны. Казалось, еще чуть-чуть, и мы выйдем на след преступников, но внезапно начавшаяся война перечеркнула все наши планы. За два дня Лируш сконцентрировал на границе четырехтысячную армию, состоящую на четверть из хорошо обученных магов, и без предупреждения нанес удар по наиболее слабым точкам. - Если верить вашим словам, от Шанбира должна была остаться только выжженная пустыня, но, как я вижу, этого не произошло. Неужели юная наследница смогла объединить народ и отстоять свою родину? – в такое развитие событий верилось с трудом, поэтому не задать этот вопрос, я не смогла. - Нет, - мужчина усмехнулся и сильнее натянул уздечку. – Принцесса предложила решить эту проблему миром: отдать врагам часть земель, дабы не проливать кровь народа, и забыть это страшное «недоразумение». - Ну, судя по тому, что война затянулась на три года и унесла с собой тысячи невинных жизней, ее предложение не нашло поддержки в обществе. Народ пошел против правительницы? - А я разве сказал, что на трон взошла Изабелла? Принцесса слишком глупа и поверхностна, чтобы иметь право голоса в совете. Ее слова не имеют веса в политических кругах и не могут влиять на принимаемые в стране решения. Когда стало ясно, что найти Альфреда Второго быстро не выйдет, власть в стране разделили между собой два ненаследных принца: сын королевы Гвиннеи от первого брака и сын Его Величества от фаворитки. Именно они возглавили основную армию и подразделение боевых магов в битве за независимость нашего королевства. Кто бы сомневался! Два товарища, у которых еще молоко на губах не обсохло, почувствовали свободу и решили поиграть в могучих героев, наплевав на мнение окружающих. Проза жизни, хотя, все равно странно. С чего вдруг их стали слушаться? Будь я на месте советников, прибила бы непутевых принцев по-тихому и заняла трон. Мол: «Погибли герои в неравном бою от мечей неприятелей, сгинули на поле боя родимые, не успев вкусить жизни…» И прочие разглагольствования по списку, пока в канцелярии готовят новые приказы, а слуги чистят тронный зал перед коронацией. Неужели во всем государстве не нашлось сильного человека, готового организовать маленький переворот? Подумаешь война за окном! Умные люди всегда смогут договориться, а, судя по тому, что я узнала о дальновидности Вильема Третьего, дураком этого правителя назвать точно нельзя. Перетерли бы меж собой, провернули бы дельце по смене правящего рода и, как там говорилось у французов? Король умер — да здравствует король! - Какие молодцы! И что же было дальше? Война закончилась, общий враг побежден, сводные братья друг дружке еще глотки не перегрызли за право взойти на престол? А то так не ровён час, королевство может сразу лишиться всех наследников, - рассматривая сквозь спустившийся сумрак очертания виднеющейся впереди каменной стены крупного города, устало уточнила у Кристиана я, уже мысленно планируя меню плотного ужина и ночное купание в большом корыте с чистой горячей водой. – Говорят, семейные войны самые жестокие и непредсказуемые. А вы, как считаете, лорд? - А я-то все думал, откуда вы взялись на моем пути, - неожиданно произнес командир нашего маленького отряда и резко натянул поводья. - Что-то случилось? – от дурного предчувствия у меня предательски дрогнул голос, но я постаралась сохранить внешнее спокойствие. Ответа на вопрос не последовало. Вместо него на мою макушку опустилась грубая мужская ладонь, от прикосновения которой захотелось рычать и немедленно отодвинуться в борьбе за свое личное пространство. За доли секунды в душе поселились глухое раздражение, липкий страх и слишком поздно пришедшее понимание того, что я путешествую с совершенно незнакомым человеком, выросшим в другом обществе и впитавшим с молоком матери абсолютно чуждые мне нормы и ценности. Правильно говорили древние: «молчание – золото», а мне, чувствую, это правило еще только предстоит усвоить. Если, конечно, для никому не нужной блондинки судьба сплела будущее – проскочила в голове последняя мысль, прежде чем перед глазами потемнело, а сознание медленно уплыло в небытие. *** Что такое не везет и как с этим бороться? В одной псевдонаучной статье по психологии, которую мне довелось случайно прочесть в кабинете начальника, на эту тему было сказано буквально следующее: ключ к феномену «не везения» кроется не в тайнах мира, а в головах людей этот мир создающих. Поэтому, для того чтобы избавиться от проблем, достаточно просто убедить себя в том, что их не существует. Сломался каблук? Жена разбила любимую машину? Уволили с работы? Это - не беда, это возможность изменить свою жизнь, сделать ее более красочной и получить недостающие эмоции. Почему я вдруг вспомнила эту статью? Причина очень банальна - мне безумно захотелось узнать, что сказал бы ее автор, окажись он сейчас на моем месте, в маленькой комнатке «три на два», с жесткой деревянной койкой, усыпанной сверху старой соломой и дыркой в дальнем углу, заменяющей здесь «кабинет раздумий». Романтика? Шанс переосмыслить прошлую жизнь? Не знаю, но времени на раздумья у меня теперь действительно много. Вот, как вижу кованую решетку, закрывающую мое казенное жилище от летящего с улицы мусора, так и начинаю философствовать. Каково было той маленькой мышке, чей скелет застрял между прутьями? Сколько времени потребуется паукам, чтобы сплести новый узор паутины? И еще сотни бессмысленных вопросов, придуманных лишь для того, чтобы отвлечься от жестокой реальности. За три недели, проведенные в заточении, мне кажется, я приспособилась ко всему. Перестала обращать внимание на удушающий запах, сводящий с ума моих соседей, привыкла к раздельному питанию, значение которого наши надсмотрщики воспринимают буквально, из-за чего приносят сухари с водой в разное время, и даже научилась справляться с местным орудием пыток – противной капелью, которая не замолкает ни днем, ни ночью. И если в светлое время суток ее невыносимое пение заглушает гомон рыночной толпы, то к вечеру нужно приложить немало усилий, чтобы найти, чем заткнуть уши. Единственное с чем мне не удалось смириться – это отсутствие боковых стен в тюремной камере. Нет, формально они были, но на деле вместо старых каменных перегородок стояли ржавые решетки, через которые отлично просматривался коридор и все заключенные. Как объяснил мне две недели назад заросший сосед справа, эту планировку разработали специально для того, чтобы решившие покаяться люди могли беспрепятственно следить за остальными и, выяснив важную для судьбы государства информацию, быстро сдавать заговорщиков. Со стороны тюремщиков - идея замечательная, жаль только ее реализация подкачала. За первую неделю моего пребывания здесь, желающих обелить свою репутацию за счет других было не больше трех человек. Первого стукача убили прямо во время доклада начальству, второго отравили по старой памяти, узнав в нем профессиональную крысу из тайной канцелярии, а что случилось с третьим, знает только забравшая его ночью смерть. Казалось бы, устранили угрозу – радуйтесь! Но нет, местным старожилам показалось, что этого недостаточно. Опасаясь рецидива, они подвергли всех «новеньких» жесточайшему прессингу и вытащили из них больше, чем местные палачи на допросах. «Кто? За что? Кому служите?» - эти и другие вопросы лились, как из рога изобилия, заставляя прижатых к стенке мужчин напрягать все свои извилины, дабы не попасть в опалу у местной власти. Как я не оказалась в их числе, одному Богу известно. Наверное, не последнюю роль сыграла моя разбитая физиономия и бесконечные пытки в течение первой недели, с помощью которых спасенный в лесу лорд пытался вынудить меня дать признательные показания и назвать имена остальных участников выдуманного им заговора. По его логике все произошедшее отлично складывается в одну цепочку коварного плана. Встретиться случайно мы не могли по определению – ну, не ходят благородные девы одни по чужим лесам. А значит, меня подослали специально, заранее указали место, куда наемники, как гончие собаки, загонят свою жертву и снабдили необходимыми инструкциями и противоядием. Все, что мне оставалось сделать, это изобразить из себя заблудившуюся целительницу, втереться в доверие и рассорить между собой двух наследников. Бред? В нашу последнюю встречу, когда меня едва не утопили в бочке с водой, лорд Кристиан так не считал. В качестве доказательств сговора мужчина принес пустой пузырек от антидота и озвучил неоспоримый факт того, что на моем счету нет ни одного трупа. Первого воина заколол он сам, второго по трагической случайности убила лошадь, а с третьим, по его словам, я лишь имитировала борьбу, выманивая из укрытия благородного принца. Возможно, в этих рассуждениях и был смысл, но искать его, когда все тело горит от боли, не стал бы даже самый заядлый мазохист. Моя жизнь в одиночной камере изменилась внезапно. Просто открыв однажды утром глаза, поняла, что не чувствую боли. На искалеченной спине не ныли раны от кнута, изрезанные садистом ладони, щедро облитые сверху соляным раствором не вызывали желания их отгрызть, а в раскалывающейся после сотрясения мозга голове появилась непривычная легкость. Первой мыслью после пробуждения стала не радость исцеления, а равнодушный вопрос: неужели я, наконец, умерла? Это поначалу кажется, что человек на голом упорстве и ненависти может выдержать все издевательства, перетерпеть любую боль и не сломаться, а вот после десятого удара кнута приходит понимание собственной слабости и невольно возникает предательское желание потерять сознание и больше никогда не очнуться. Пошевелив тогда неловко кончиками пальцев, я долго не решалась сесть. Почему-то была убеждена, что внезапная нечувствительность - это эффект самообмана, что стоит сделать хотя бы одно резкое движение, и иллюзия спадет, окунув меня с головой в омут моего личного ада. Наверное, если бы не услышала мягкий смех заключенного из соседней камеры, так бы и пролежала весь день, наслаждаясь минутами временного затишья… А тут - не смогла, гордость не позволила. До сих пор из головы не выходят его ошеломленные серые глаза, когда, собрав остатки воли в кулак, я все же перевернулась на бок и с любопытством осмотрела внешний вид нового члена нашей разношерстной компании неудачников. Назвать мужчину красивым у меня бы не повернулся язык. Не потому, что он мне не понравился или оказался похож на чудовище, нет. Просто его худое жилистое лицо в обрамлении грязных каштановых волос было разукрашено в лучших традициях уличного мордобоя: на ярко выраженных скулах виднелись ссадины и кровоподтеки, прямой нос опух и обзавелся характерной горбинкой, а под глубоко посаженными глазами залегли очаровательные черные круги. Хорошо же его тогда отделали стражники, качественно. - Вы – девушка? - А вы ожидали увидеть кого-то другого? - К благородным дамам запрещено применение пыток, - попытался объяснить тем утром свое недоумение мой новый сосед. – Если вы в чем-то провинились, вас должны были закрыть в южной башне. - Для меня любезно сделали исключение. Иногда Его Высочество может быть очень щедрым на благодарность, - не сдержав ироничный смешок, честно призналась я и перевела взгляд на небольшую татуировку желтого скорпиона, скрывающуюся на шее моего собеседника. – Как я вижу, вас тоже доставили к нам не с улицы. Неужели благородных лордов разрешено держать вместе с таким отребьем, как мы? Проснувшиеся к тому моменту жильцы нашего казенного пансионата поддержали мои слова дружным ржанием, а сидящий с правой стороны негласный лидер этого балагана перебросил мне через прутья решетки выторгованный у конвоира пирожок с мясом. - Не горячись, Ольга, позже заклюешь мужика. Дай хоть очухаться бедолаге. Не каждый день к нам доставляют командиров, прошедших вместе со своим войском всю военную кампанию, - старик сделал знак своему приспешнику, и тот, расслабившись, убрал заточенную ложку обратно в сапог. - Что, Воланд, и до тебя добрались? Если так пойдет дальше, от нашего королевства ничего не останется. - Все мы когда-нибудь начинаем мешать, - философски заметил прибывший лорд и сложил в подобие улыбки разбитые губы. – Я тоже не думал встретить в темнице легенду Ривьенского похода. Милорд, мы похоронили вас год назад. - Оставь эти расшаркивания придворным крысам. Для виселицы не существует званий и положения, так стоит ли о них вспоминать перед смертью? Эйран, сейчас и впредь зови меня только по имени, - уловив еле заметный кивок, седой старик довольно хмыкнул и внимательно осмотрел меня с ног до головы. – За девчонку нашу спасибо. Толковая она, жаль было бы потерять такого бойца. Я бы и сам ей помог, если бы ты не забрал из моей гвардии всех магов в свои отряды. Сидим теперь здесь, как голодные псы в ожидании подачки, ни весточку послать, ни двери выбить не можем. - Да и с магом бы не смогли. Прутья внешнего периметра ковались по старым проектам артефакторов Альфреда Второго. Они отталкивают от себя любую чужеродную силу. - Ты принес дурные вести, Воланд. Я уж было понадеялся вечером выпить рома, да размять ноги на воле. Кто взял на себя командование гвардией, когда Его Высочество объявил о моей гибели? - Официально - Первый принц, но на деле все решения принимал Рэндан. Гвардейцы отказались подчиняться безусому юнцу, у которого за плечами нет ни одного успешного военного похода. - А ты, конечно же, ему помогал? Лучший тактик и лучший стратег… Теперь я понимаю, какими силами мы выиграли эту войну. Твой брат талантливый командир, Воланд. Я рад, что вы смогли договориться. - Мой брат слишком предан короне, поэтому не способен увидеть реальную картину происходящего. Приближенные наследников разрывают королевство на части, стараясь обогатиться за счет новых военных кампаний, будто забыв, что за каждой победой скрываются тысячи загубленных жизней, а Рэндана волнуют лишь честь мундира и новое звание, - прижавшись лбом к ржавым прутьям решетки, тихо проговорил сероглазый мужчина. - Где на свете справедливость? Я не нарушал присяги, не отказывался выполнять прямых приказов, двадцать восемь лет прожил в согласии со своей совестью, и сейчас узнаю, что являюсь предателем родины. - Здесь никто не нарушал присяги, Воланд. Никто, - раздался слабый голос избитого заключенного из клетки напротив. - Так тебя что, собственный брат сюда упрятал? - бывший главнокомандующий приподнялся на койке и шокировано нахмурил брови. - Нет. Думаю, Рэндан даже не знает, что я здесь. Меня схватили прошлой ночью по доносу лорда Эвана. За последний год старик очень сблизился со Вторым наследником и не раз намекал, что был бы не прочь занять мое место, так что мой арест для многих не стал неожиданностью. - Где искать справедливость, я вам сказать не могу, а вот поблагодарить за исцеление просто обязана, - рассматривая на руках тонкие белые шрамы от недавних ран, просипела внезапно севшим голосом я и протянула магу полученный от Эйрана пирожок, единственную ценную вещь в тюремных условиях. – Только зря это все, сейчас – здорова, а вечером заберут на очередной допрос, и от проделанной вами работы останутся лишь воспоминания. Вот если бы… - я перевела взгляд на пояс мужчины, - Воланд, не сочтите за наглость, но не могли вы бы передать мне свой ремень? Внезапно пришедшая в голову идея показалась такой гениальной, что я смирилась даже с пошлыми шуточками, полетевшими со всех сторон от соскучившихся по женскому вниманию мужчин. Пусть хохочут, если им от этого легче. В наших условиях не так много поводов для веселья. - Хотите привязать себя к камере? Спешу предупредить, что это не лучшая идея, - передав предмет обсуждения, вставил свои пять копеек лорд. - Не переживайте, обещаю, если меня не вынесут сегодня ногами вперед, подарю на ближайший праздник вашу любимую бутылку вина. Получив от мужчины требующуюся деталь, я вставила в дверной замок язычок от застежки и постаралась пропихнуть его между механизмом так, чтобы имеющийся у стражников ключ потерялся всякую практическую значимость. Конечно, можно было бы попробовать не ломать, а открыть дверь, однако особого смысла в этом действии я не увидела. Во-первых, с такой «отмычкой» шанс на успех резко стремился к нулю, во-вторых, опыт взлома у меня ограничивался только двумя соревнованиями по вскрытию служебных наручников Стаса во время новогодних корпоративов, и, в-третьих, сразу же возник один немаловажный вопрос: что делать дальше? Как любили повторять мои коллеги из криминалистической группы: сбежать не подвиг, подвиг не попасться. Напрасно подвергать свою жизнь ещё больше опасности я была не готова. С того знаменательного дня жизнь начала постепенно приобретать краски. Не знаю, как бы воспринял лорд Кристиан мое добровольное заточение в камере, возможно, приказал бы выломать дверь или добить, чтобы не мучилась, но по счастливому стечению обстоятельств за час до этого маленького «бунта» он получил срочное послание от своего брата и, не прощаясь, отбыл во дворец. Оградившись от посягательств палачей и тюремщиков, решивших не утруждать себя извлечением из камеры никому ненужной леди, я с удовольствием посвятила освободившееся от пыток время самообразованию. Первым пунктом программы стал вопрос, касающийся родовых татуировок. Так как справочники и учебники по истории этого мира мне были недоступны, пришлось выпытывать нужную информацию у сидящих рядом мужчин. Дело это оказалось мало того, что непростым, так еще и неблагодарным. О чем бы подумал нормальный человек, если бы к нему подошла взрослая девушка и со щенячьей преданностью в глазах спросила, как правильно держать в руках ложку? Наверное, этот вопрос вызвал бы у него недоумение и желание уточнить: а все ли у бедной девушки в порядке с головой. Верно? Логика сидящих в соседних камерах заключенных мало отличалась от общепринятых шаблонов. Больше половины мужчин предположили, что меня слишком сильно приложили головой во время мучительных истязаний, еще несколько человек с ними согласились, но в дополнение выдвинули теорию о потере памяти на почве нервного срыва, а оставшаяся часть милостиво промолчала, не желая травмировать мою пошатнувшуюся психику еще больше. Промолчать-то, промолчали, а вот жалостливых взглядов от этого меньше не стало. Разубеждать, а тем более опровергать чужие версии я не стала. Зачем? Кому будет лучше от услышанной правды? Да и в чем эта правда заключается, если я сама до конца не понимаю произошедшего? Нет, пусть думают, как хотят. У меня в будущем меньше головной боли будет. Несмотря на все трудности и ярлык слегка полоумной, своей цели я всё же достигла. Тайна родовых татуировок сбросила покров таинственности и позволила заглянуть в свою суть. Если попробовать кратко изложить всю рассказанную лордом Эйраном историю, то получится следующее: свой путь эти необычные нательные рисунки начали около тысячелетия назад, когда вожди живущих тогда народов, боясь потерять свою власть, организовали масштабное гонения магически одаренных людей. Хорошо организовали, качественно. Убивали всех без разбора и следствия, стоило только кому-то бросить тень подозрения в сторону неугодного основной власти. Чем-то этот процесс мне напомнил преследование ведьм в средневековой Европе, когда за двести лет откровенного террора был уничтожен лучший генофонд многих наций. Думаю, и здесь должно было произойти что-то похожее, однако история пошла другим путем. В отличие от нашего мира, где каждый боролся сам за себя, небольшая группа местных предприимчивых магов решила поступить умнее - объединиться против общего врага и поддерживать друг друга, во что бы то ни стало. Целый год они искали союзников и тех, кто готов разделить их идеи, но желающих рискнуть своей жизнью не находилось. Одаренные люди попросту боялись потерять то, что имели, поэтому предпочитали отсиживаться в своих домах, надеясь, что об их существовании никто не узнает, и беда обойдет стороной. Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Кого-то спасли старые связи, кого-то смекалка, а кому-то не помогли даже накопленные честным трудом сбережения. Как утверждают старые летописи: «городские эшафоты не пустовали ни дня». Но это все лирика, а проза звучала немного иначе. Пережив неудачу с поиском единомышленников, восьмерка талантливых магов решила реализовать свою задумку без посторонней помощи. Поклявшись на крови в вечной преданности друг другу, они замкнули магический круг, еще бы знать что это, и обменялись принесенными с собой фигурками животных, выбранными в качестве будущих родовых талисманов. Какую магию использовали мужчины, не удалось установить до сих пор, но одно можно сказать точно – именно в ходе того рискованного эксперимента на их телах появились огненный феникс, золотой дракон, желтый скорпион, серебристая змея, красный лев, бурый медведь, черный паук и белоснежный грифон. По легенде, сохранившейся в одной из королевских летописей, каждый из этих знаков обладал уникальными свойствами и оберегал своего владельца от многих бед, придавая сил и веры даже в самых казалось бы безнадежных ситуациях. Не согласившись с таким определением, я тогда не выдержала и сказала, что от моего дракона бед пока намного больше, чем пользы, но вместо поддержки от товарищей по несчастью получила два десятка осуждающих взглядов. Как потом пояснил лорд Воланд, не будь на моей спине настоящего родового рисунка, первым же ударом кнута мне бы переломили позвоночник, так, что даже самый лучший целитель не помог бы больше встать на ноги. После такого предупреждения ругать «обнимающую» тело татуировку резко перехотелось, однако тут же возник новый вопрос: если у меня настоящая, то, логично предположить, что еще существуют искусственные? Отрицать этот факт никто из присутствующих не стал, но меня настоятельно попросили не торопить события и выслушать всю историю целиком, раз уж в моей голове не осталось даже таких общих знаний. А разве я когда-то от этого отказывалась? Продолжение злоключений магов оказалось достаточно предсказуемым. Объединившись в своеобразную коалицию, мужчины, как партизаны, начали вести подрывную деятельность, настраивая обычный народ против действующей власти, и одновременно с этим, благодаря своим нетривиальным взглядам, стремились занять ключевые позиции у власти, определив своей главной задачей завоевание доверия среди наемников и служивых людей. Насколько успешной была их деятельность можно судить по достигнутым результатам. Буквально за пять лет кропотливой работы в руках талантливых авантюристов оказались сконцентрированы главные рычаги давления: военные, рудники с железной рудой, бандиты и подпольные собрания, почувствовавших ветер перемен магов. С такой силой ждать больше было нельзя. Организовав несколько военных переворотов, поддерживаемых снизу всеми слоями населения, будущие правители заняли три соседствующих области, среди которых была нынешняя территория Шанбира, Лируша и еще пары небольших королевств. А дальше все оказалось делом техники. Разделив между собой сферы влияния, они подписали запрет на убийство магов, изменили систему налогов и объявили о создании регулярной армии для защиты объединенных территорий. Несмотря на явные различия в характерах и взглядах на жизнь, правителям удавалось находить общий язык и приходить к логичному консенсусу: за тридцать лет их совместного управления страной объединенные земли не потревожил ни один военный конфликт. Великое государство сгубило время. Никто не вечен, и прошедшие годы взяли свое, стерев из памяти людей лица первых правителей. Возможно, после их смерти, объединенное королевство смогло бы просуществовать и тысячелетия, но магические хранители решили иначе. По всем законам прошлых лет, у каждого из правителей было по несколько десятков детей: от законной жены, от пары тройки любовниц, от служанки, подвернувшейся темным вечером в узком коридоре, или подруги – неважно. Важно было то, что, среди этого разнообразия, родовой хранитель появлялся на теле только у одного-двух новорожденных, причем совершенно случайным образом. Казалось бы, что в этом плохого? Все дети сыты, здоровы и не обделены вниманием. Идиллия, только, как объяснить венценосной супруге, почему на трон взойдет не их законный сын, а живущий в соседнем замке бастард? Как примирить обделенных братьев, готовых перегрызть друг другу глотки ради одного слова - власть? Ответы на эти вопросы правители тогда не нашли, зато с решением проблемы помогли их дети. Не желая проливать кровь в междоусобной войне, истинные наследники родовых ветвей скорпионов, драконов, пауков и грифонов ушли в свободное плаванье, а оставшиеся претенденты на трон разделили королевство на четыре части и договорились не вмешиваться во внутреннюю политику друг друга. Как они определили между собой, кто и когда взойдет на престол, история умалчивает, но летописцы убеждены, что именно в этот период появились, так называемые фальшивые татуировки. Чтобы в дальнейшем не возникало споров за власть, всем «законным» или «желанным» наследникам в первые часы жизни наносили магический рисунок, отличающийся от оригинала только отсутствием защитных свойств. Насколько это помогло избавиться от конкурентов, точно не скажу, но неприятностей принесло каждому королевству вагон и маленькую тележку. Эпидемии, кризисы, войны – не было и десятилетия, чтобы в стране не произошел очередной маленький апокалипсис. Ох, ладно, не буду забивать себе голову чужими проблемами, в своих бы сейчас не захлебнуться. Одернув рубашку, одолженную Воландом «до лучших времен», дабы моя светлость не провоцировала окружающих мужчин на неуместные в камере мысли, я прошлась вдоль опротивевшей решетки и прислушалась к происходившей за крохотным окном суматохе. Собравшаяся на городской площади толпа гудела, словно разбуженный улей, и дружно выкрикивала гневные речи в адрес Их Высочеств, наперебой поливая грязью то первого, то второго принца. Интересно, юные дарования знают, как сильно их любят в родном королевстве или чувство вседозволенности не позволяет им оценить свое положение трезво? - Как вы думаете, лорд Эйран, сколько понадобиться времени этому народу на то, чтобы придушить безумных в своих желаниях принцев? - Хотите ускорить процесс? – без предисловий перешел к сути вопроса местный авторитет и хитро прищурил выцветшие с годами глаза. - Не отказалась бы, но боюсь, говорить об этом в моем нынешнем положении слишком самонадеянно, - не скрывая своего негативного отношения к власти, честно призналась я. Как со временем стало понятно, врать в этом чудном местечке, не просто нежелательно, а безумно опасно для жизни. Одно неверное слово, один незначительный повод для сомнения, и на следующее утро после маленького недоразумения стройные ряды вояк могут не досчитаться боевых единиц. - Ты только послушай, Рих, как расшумелись наши пташки. Бунт поднять собрались безумцы… Ничего, поглядим, как они заговорят завтра, когда на рассвете их головы полетят в мешок палача, - прервал мои размышления, хриплый голос одного из вошедших стражников. Обернувшись, я не поверила собственным глазам. На пороге, облаченный в парадную форму кого-то из высших чинов стоял еще больше постаревший лорд Эван, за его плечом прятался юноша, чьи грубые черты лица были точной копией знакомого мне ранее энергетического вампира, а рядом с ними, как цепные псы, держались обособленно четверо тюремщиков. - Разнесите им по миске наваристой похлебки, пусть перед смертью почувствуют вкус к жизни и осознают, что предстоит потерять, - с садистским удовольствием на лице отдал приказ выживший из ума старик и хлопнул в ладоши, призывая нас к тишине. – Вы все изменники родины, грязь под ногами, позорящая честь и достоинство королевства. Если бы не блажь наследников, решивших не казнить своих военачальников без выяснения всех обстоятельств, я бы давно подписал и привел в исполнение ваш смертный приговор. Слава Богам, что у них открылись глаза, и они изменили свое решение! На этой радостной ноте обезумевший лорд развернулся на каблуках и, опёршись на плечо сына, удалился восвояси, оставив после себя десятки вопросов и четверых тюремщиков, метнувшихся исполнять полученный от него приказ. Не знаю, как остальным, а мне очень захотелось окрикнуть сумасшедшего и надеть позорную миску с супом ему на голову. Несмотря на месяц прожитый в условиях вынужденной голодовки и протесты усохшего желудка, ароматный бульон не вызывал во мне никакого эмоционального отклика, кроме глухого раздражения и ненависти. Хотя, вру. Ещё была злость и неприятие ситуации, моей беспомощности, вероломства сильных мира сего и пассивности арестантов, не способных проявить характер и противостоять издевающимся над нами стражникам. Интересно, зачем была придумана эта подачка. Просто унизить? Показать, что мы для них - «пустое место»? Так сидящие здесь люди об этом никогда и не забывали. В большинстве своем они уже даже смирились, что родные и близкие их похоронили, что любимые жены ушли к другим, а из памяти детей стерлись их голоса и лица. Разве может в этой ситуации еще что-то расстроить? Показательная смерть на городской площади от меча палача? Ох, что-то мне подсказывает… Я запнулась, не успев до конца обдумать пришедшую в голову мысль. Какая, к черту, показательная смерть, когда народ убежден, что их герои погибли на поле боя, защищая страну от неприятеля? Да, если кого-то из заключенных узнают, поднимется такой ураган недовольств, что сегодняшний марш оппозиции покажется детским чихом, и лорд Эван не может об этом не знать. Провокация на открытый конфликт, собственная глупость или заранее спланированная акция, с целью сокрытия другого преступления? Чувствую, выяснять это придется методом проб и ошибок. Дождавшись, когда за железной дверью затихнут тяжелые шаги тюремщиков, я вскочила со своего места и почти в полный голос произнесла: - Стойте! Не трогайте ничего! Я почти уверена, что в еде яд. - Леди, не нагоняйте страха. Дайте хоть один день провести спокойно перед казнью, - перебил меня сидящий напротив мужик. - Ну, хорошо, я докажу вам! – вот что за не верящие тетери? Спорят ещё тут некоторые. Наконец-то начинаю понимать плюсы своей профессии. Сказала «отравили», значит «отравили», и никто из группы не пытался доказать обратное, а уж тем более не лез с советами и нравоучениями. Вот такая относительная свобода и право на самостоятельность. Не желая разводить пустые разглагольствования, я взяла с руки стоящую на полу миску с горячей похлебкой и опустила в нее лежащую там же высохшую горбушку хлеба. Ну-с, приступим… - Ольга, не смей! – дикий крик, вобравший в себя все грани животного ужаса, ножом прошелся по моей напряженной персоне. Дернувшись от испуга, я случайно окунула пальцы в горячую жижу и отбросила плошку в сторону, спасая поврежденную конечность от агрессивной среды. - Никогда не смей на меня больше орать! – баюкая обожженную ладонь, грозно прошипела я на опешившего Воланда и бросила косой взгляд в сторону растекшейся по каменному полу похлебки. – И что теперь делать? Такой эксперимент сорвал! - Если там действительно яд, тебе не обязательно умирать, чтобы доказать нам это! - Мне? Умирать? Да не родился еще тот человек, ради которого я добровольно распрощаюсь с жизнью. И не родится, несмотря на небольшие провалы в памяти с психикой у меня еще все в порядке! - Тогда, что ты собиралась сделать? - Что, что… Крысам скормить. Выживут – хорошо, не выживут – тоже хорошо, меньше ночью пугать будут. - Если так, то тебе не о чем беспокоиться. Думаю, в этом вопросе они решили проявить самостоятельность, - расслабленно произнес Воланд, указав рукой в дальний угол камеры, куда ранее улетела несчастная миска. Не спеша менять гнев на милость, я перевела злой взгляд на разлитый суп и не смогла сдержать победной улыбки. Моей похлебкой, совершенно не боясь окружающих, лакомились шесть облезлых худых крыс. Их длинные усы, словно локаторы, обследовали все найденные кусочки пищи и без труда подсказывали, в каком направлении двигаться дальше, чтобы сгрызть всё самое вкусное и самое большое. Голод, мучивший животных, оказался такой силы, что в неравной борьбе за пропитание, они были готовы бросаться друг другу под лапы, кусать соперников за шкуру, и оттаскивать их от общей кормушки, ухватившись зубами за чужой лысый хвост. И все бы ничего, но вареные овощи из похлебки довольно быстро закончились, а явные изменения в поведении грызунов так и не появились. Очаровательные крысы категорически отказывались падать замертво и подтверждать мою теорию о запланированном отравлении. - Леди, успокойтесь. Поверьте, если бы нас хотели убить, они бы обязательно придумали что-то более изощренное, чем банальный яд в миске с супом, - вбил гвоздь в гроб с моей самооценкой, лысый мужик из камеры напротив. - Настоятельно вас прошу, если вы когда-нибудь выберетесь отсюда живым, не идите в наемники – не портите честным людям репутацию своим непрофессионализмом, - не пытаясь больше строить из себя милую девочку, грубо ответила я. – Хотите, ешьте! Если вы настолько уверены в своей правоте, зачем же так далеко отодвинули суп? Очень хотелось сказать еще много ласковых слов, но мою гневную тираду остановил жалобный писк подопытных крыс. От души налопавшиеся грызуны, попытались разбежаться по норам, но по какой-то причине, остановились на полпути и завалились на бок, беспорядочно царапая холодный камень своими маленькими когтями. Быстро подойдя ближе, я осторожно прикоснулась к телу самой крупной крысы и тут же отдернула руку назад. Неизвестный яд вызвал не привычную горячку, а в прямом смысле слова довел кровь животного до кипения. За какую-то пару секунд редкая серая шерсть взмокла от пота, а слабое сердце не выдержало и остановилось. - Ольга, откровенно говоря, я начинаю вас опасаться. Вы уверены, что не помните своего прошлого? Я бы не отказался иметь такого помощника, – попытался разрядить обстановку лорд Эйран, но мне было не до смеха. Отвыкший работать на полную катушку, мозг истерично пытался подсказать достойные пути выхода из этой ситуации, но все его варианты мне совершенно не нравились. Доверившись обострившейся интуиции, я столкнула все крысиные трупы в сточную яму, и бегло осмотрела застывших в ступоре заключенных. - Чего стоим, кого ждем? Суп вылить, и все на пол! Живо! Несмотря на яркие иллюстрации серьезности происходящего, мужчины послушались меня не сразу: около двух минут бухтели и демонстрировали характер. Еще бы какая-то бледная моль посмела командовать! Но после короткого приказа «бегом!» отданного лордом Эйраном все встало на свои места, и дело пошло заметно быстрей. Попадав, где и как пришлось, мужчины изобразили на лицах агонию и затихли в ожидании дальнейших распоряжений. Со стороны все это выглядело очень комично и ненатурально, но времени на театральную расстановку у нас уже не оставалось – скрипнула тяжелая железная дверь, и тишину коридора разорвали грубые голоса стражников. - С такой службой и поседеть недолго, - громко заявил первый тюремщик, разматывая принесенные с собой холщевые мешки. - Чего тебе беспокоиться-то? Ты и так уже лысый! Погоди, сейчас управимся и до ужина еще пару партеек сыграть успеем, - остудил пыл товарища худой, угловатый юноша, которого лорд Эван назвал Рихом. – Открывай двери, трупы вытащим, в кучу свалим, потом в мешки и в подвал. За час закончим, а дальше не наша забота. Пусть отец сам разбирается со своими проблемами. Рисковать своей головой ради его рискованных затей, меня не заставят даже под пытками. Да что ты знаешь, мальчик, о пытках? На картинках видел или отец с детства прививал любовь к дополнительному образованию? Сколько ты успел испытать на своей гнилой лордовской шкуре? Одну – две? Почему мне кажется, что твоей белоснежной задницы не касались даже простые розги? Слова храбрящегося щенка вывели меня из себя, но я постаралась не показать вида и прикусить язык, чтобы не сболтнуть ненароком лишнего. Рядом скрипнул дверной замок, потом второй, третий. По полу зашелестели грязные одежды извлекаемых из камер узников, а мой нос уловил сильный запах спирта. Для храбрости перед походом к мертвецам на грудь приняли? Молодцы, вовремя, облегчили, так сказать, боевую задачу. Дождавшись момента, когда все двери камер оказались открытыми, а мое «мертвое» тело, после минутной задержки из-за выламывания сломанного замка, благополучно переместилось в общую кучу, я незаметно пнула лежащего рядом бойца и указала ему на незадачливого паренька, скривившего нос от невыносимого запаха. - Его – первым. - Не вмешивайтесь. Дальше мы сами, - короткий, едва различимый шепот, и все пришло в движение. С самого начала мне почему-то казалось, что справиться с двумя пьяницами, не имеющими при себе ничего из оружия кроме старого меча, сможет даже неподготовленный юнец, но все оказалось не так просто. Испугавшись нашего внезапного «воскрешения», сынок местного энергетического вампира резко протрезвел и направил на нашу дружную компанию целый град разнообразных магических заклинаний. Ни увернуться, ни отразить удар мы не смогли. Для маневров в узком тюремном коридоре не хватило места, для магической защиты – внутренних сил. Недели, проведенные в камерах, ни для кого не прошли бесследно: мужчины едва передвигали ноги, а их заторможенные действия красноречивее любых слов говорили о том, что они держатся лишь на голом упорстве и желании выйти отсюда живыми. От полного уничтожения в первые секунды неравного боя, нас спасли самые неожиданные союзники – злополучные решетки, опустошавшие день за днем мой внутренней резерв, как самые бесцеремонные воры. Почувствовав мощный выброс силы, в них сработал защитный механизм, направленный на борьбу с разбушевавшимися заключенными, и поглотил девяносто девять процентов хаотичных магических атак. Если бы не они… Сформулировать мысль о том, что было бы «если…», мне не дали. Под потолком взорвался огненный шар, наполнив и без того душное помещение едким дымом и запахом гари, а в дверях показались пятеро крепких вооруженных стражников, оперативно среагировавших на разнесшийся по зданию грохот. К такому серьезному подкреплению, мы оказались совершенно не готовы. Всего пара секунд на осмысление ситуации, и в коридоре разгорелась самая настоящая борьба за выживание. Крики раненных, звон оружия, бессмысленные вспышки боевых заклинаний. В ход против тюремщиков пошло все: кулаки, прихваченные с собой заточки, зубы. Нам было абсолютно неважно «чем», главный вопрос заключался только в «как» - сильнее, глубже, смертоносней. Возможно, мне, как слабой девушке, следовало забиться куда-нибудь в угол и не мешаться под ногами у отважных «рыцарей», но позволить себе такую роскошь я не смогла. Все вопросы, касающиеся драгоценной жизни, меня с детства приучили решать самостоятельно, не полагаясь на людей, к которым нет безоговорочного доверия. Пригнувшись, чтобы не распрощаться в самый неподходящий момент с головой, я бегло осмотрела залитый кровью пол и выдернула из спины одного из погибших воинов короткий изогнутый нож. Ему он теперь точно не понадобиться, а вот в моей войне за жизнь может сыграть ведущую роль. Выстроив в голове примерный план действий, я нырнула под руку прикрывающему лордовского сынка толстяку и, осторожно зайдя со спины, прижала окровавленное острие добытого ножа к тонкой шее Риха. - Стоять, иначе я убью его! – заорала во все горло так, чтобы привлечь внимание разгоряченных схваткой врагов, однако должного эффекта на них это не произвело. Для стимулирования реакции хотела, стукнуть кого-нибудь открытой дверью, но от лишних телодвижений меня спас сам заложник, громко отдав своим людям приказ сложить оружие и закрыть свои рты. Откуда в нём, только взялась такая покладистость? Скосив глаза на притихшего парня, я заметила стекающие по его белоснежной коже два ручейка алой крови и постаралась ослабить захват, чтобы ненароком не прирезать его раньше времени. - Бросай нож, дура! Если ты убьешь этого паренька, лорд Эван позаботиться, чтобы твоя душа не нашла покоя даже после смерти, - пробасил пришедший первым верзила, медленно, но уверенно приближаясь к моей скромной персоне. - Ольга, он прав, отпустите Риха, с ним или без него, они нас не выпустят, - подмигнув, попытался вложить умные мысли в мою светлую голову лорд Эйран, осторожно заходя за спину предводителю прибывшего на шум отряда. – Брать в заложники заведомо слабого соперника удел трусов, а вы не такая! Я слышу, как храбро бьется ваше сердце. Не берите грех на душу, смиритесь. Вот тебе, Оля, и старый хитрец. Гладко стелет, проникновенно так, правильно - не подкопаешься, а у самого руки к чужому оружию так и тянуться. Простите, лорд, но сегодня принимать решения, я буду самостоятельно. - Не вам мне рассказывать о трусости! Сдались уже, небось, сломались под гнетом обстоятельств, а я отступать не привыкла! Некуда! Повторяю еще раз для тех, кто не понял: мне терять нечего! Прирежу щенка и вас собой заберу, если не отступите! Назад! Освободите дорогу! - Убивай! Давно было пора расправиться с этой семейкой, а вот мою жизнь, дрянь, не получишь! Братцы, покажем этому отродью, что бывает с теми, кто забыл свое место? – заголосил один из тюремщиков и призывно поднял вверх меч. Поддержав его сиюминутный порыв, воины зашумели, у двери, за чужими спинами, послышался скрежет скрестившегося в битве оружия, а до меня донесся пронзительный свист нового предводителя. Противный, злой и режущий слух так, что мне безумно захотелось выбить зазнавшемуся мужчине пару передних зубов. Толкнув ставшего бесполезным заложника в ближайшую камеру, я захлопнула ногой ее дверь и приготовилась метнуть нож в так раздражавшего тюремщика, но не успела… На пороге, в двух метрах от основного сражения появились шестеро воинов в серебристых кольчугах, закрывавших своими телами главного кукловода этого глупого представления, и без промедления оголили кованные мечи. От созерцания этой недружелюбной картины, мое сердце ухнуло в пятки и завещало одну единственную вещь: забыть о своей гордости и бежать далеко-далеко, пока ещё существует такая возможность. На этот раз спорить с ним совершенно не хотелось. Плюнув на все предрассудки и заглушив голос совести, нудно повторяющий, что бросать товарищей в беде последнее дело, я метнула обжигающий руку нож в первого попавшегося на пути стражника и, пригнувшись, серой мышью бросилась к небольшому просвету у выхода. Когда до цели оставалось не больше четырех шагов, над правым плечом просвистело острие тяжелого меча, тут же под ноги рухнул сраженный им заключенный, а за спиной прозвучал довольный голос угрожавшего мне ранее стражника. - Вот ты и попалась, гадина! Медлить и узнавать, как ему удалось отыскать меня в этой мясорубке, я не стала. Доверившись обострившимся до предела инстинктам, отскочила резко в левую сторону и, подставив своего преследователя под чье-то оружие, кривым зигзагом продолжила путь, прокручивая в голове единственную на тот момент цель – выбраться и придумать, как помочь оставшимся здесь товарищам. Во всей сумасшедшей какофонии звуков я слышала только скрежет металла, крики раненных и хладнокровные приказы, не вмешивающихся в главное действо командиров: «убить», «убить», «убить». Их бы, сволочей, кто прирезал по-тихому… Проскочив мимо сражающихся в дверях стражников, я быстро поднялась по ступенькам и выбежала в узкий коридор, ведущий к административной половине здания и так желанному выходу. Вперед, вперед, главное не останавливаться! Через пару минут напряженного бега за спиной остались три поворота и одна винтовая лестница – выход на крышу, куда оригинальные палачи в ясную погоду выводили отказавшихся «сотрудничать» заключенных, чтобы развязать им языки, продержав несколько часов прикованными к железной решетке под палящим солнцем. Миновав ненавистный участок пути, всколыхнувший в душе неприятные воспоминания, я заметила в конце плохо освещенного коридора очертания высокой двухстворчатой двери и, больше не теряя времени, со всех ног бросилась к ней. Когда до заветной цели оставалось не больше пары шагов, скрипнули заржавевшие от сырости петли, и прямо передо мной появился небольшой отряд хорошо вооруженных воинов. Останавливаться и менять курс, было поздно. Я просто не успевала, что-либо придумать. Доверившись непобедимому «авось проскачу», закрыла руками голову и постаралась заставить босые ноги двигаться немного быстрей. Получилось или нет – не знаю, но удар об чужое тело, не пожелавшее освободить дорогу, оказался довольно ощутимым. Чтобы не сползти на пол от навалившейся разом слабости, я вцепилась в чей-то плотный камзол и замерла на секунду, ловя равновесие. Сердце стучало, как сумасшедшее, липкий страх перед неизвестностью мешал мыслить логически, а чуткий нос, вопреки всем доводам разума, сообщил, что объект, бессовестно используемый мной в качестве подпорки, пахнет смесью дорогого терпкого парфюма и натурального табака, жаль только не сообщил, где в будущем может помочь эта информация. Не дожидаясь, пока окружающие поймут, что происходит, я постаралась незаметно обойти застывших бойцов по дальней дуге, но в последний момент на моих плечах с силой сжались чужие руки, и бескомпромиссно развернули на сто восемьдесят градусов. Ну что ж, этого стоило ожидать. Обреченно подняв голову, я быстро скользнула взглядом по знакомым чертам и в шоке прижала ладонь к мужской небритой щеке. - Воланд? Но как?! Ты же остался внизу с Эйраном, - я не находила слов, чтобы выразить разрывающее душу облегчение. Передо мной, словно призрак, стоял бледный друг и непонимающе вглядывался в мои глаза, будто искал в них, что-то понятное лишь ему одному. Неверие, страх, надежда – эти эмоции сменились на его лице одна за другой, и все больше запутывали. – Что с тобой? - Ты видела моего брата? Где он? – меня хорошенько встряхнули и еще раз повторили последний вопрос, видимо, пытаясь таким образом ускорить процесс получения ответа, но я молчала. Просто пыталась понять, как с моим чутьем, можно было перепутать двух совершенно разных людей. Да, близнецы обычно похожи, как две капли воды, но в тоже время всегда совершенно разные, и дело даже не во внешних признаках, таких, как отсутствие родовой татуировки или длина волос, а в каком-то внутреннем стержне и жизненном отпечатке. Не существует в мире двух одинаковых людей, а я, поддавшись желанию, перепутала. Из какого-то непонятного транса, вызванного неожиданно сильными переживаниями, меня вывела звонкая пощечина, прилетевшая от стоящего с правой стороны высокого, крепкого мужчины. - В подземелье, расположенном под основными камерами. На него и еще нескольких командиров напали люди лорда Эвана. Они сейчас вместе держат оборону, - дала краткий отчет по происходящему я и растерла горящую от удара щеку. - Пятеро со мной, еще трое к дверям – никого не впускать и не выпускать. Норман, передай нашу гостью отцу, пусть отвезет ее ко мне в поместье и пригласит хорошего лекаря, а сам займись людьми на площади. Только бунта нам сейчас не хватало! - Будет исполнено, - короткий кивок, и меня, как фарфоровую куклу, завернули в плащ, взяли на руки и понесли прочь от творящегося в стенах городской тюрьмы ада. Куда, зачем и что будет дальше, я не спрашивала. Просто позволила себе расслабиться и побыть хрупкой женщиной, которой не нужно переживать о чужих судьбах и каждую минуту доказывать свое право на эту жизнь. Устала. Закрыв помутневшие от набежавших слез глаза, затихла и постаралась больше ни о чем не думать. До черного хода, расположенного в хозяйственной части под лестницей, мы добрались минут за пять. В полной тишине, ни разу не попытавшись завязать разговор, Норман вынес меня к небольшому внутреннему дворику, где у старой покосившейся конюшни его ждали четверо всадников на белоснежных грифонах, и с чистой совестью передал в руки отца, слово в слово повторив приказ своего командира. Полученное распоряжение воины выполнили мгновенно, вот кому было достаточно одной единственной отмашки, чтобы начать действовать. А дальше… Дальше для меня были только синее небо и яркий, слепящий глаза солнечный свет.