Вспомни данмер!

      Разразилась гроза и поход к форту пришлось отложить, укрывшись под наскоро сделанным навесом из веток, где оставалось относительно сухо. Идти не имело смысла — видно было от силы на пару шагов в перед. Тугие струи дождя хлестали по навесу, время от времени проникая вовнутрь и пытаясь намочить и без того сырую от недавнего купания броню. Наконец небо начало проясняться. — Хасскил, хватит валять дурака! Скажи уже куда ты дел вяленые мозги под сырным соусом, которые мне одолжил тот купец из Хай Рока. Кстати, что с тобой? На тебе лица нет, только клюв! — раздалось неподалёку. — Кок! — равнодушно буркнули в ответ. Дождь закончился и нашему взору предстал странный господин, величественно вышагивавший с чёрной курицей на руках. С ней он, по-видимому, и вёл эту оживлённую беседу. На курице был щегольской красный воротник, а вид у нее был отрешённый и слегка унылый. Внезапно странный путник скинул, крайне спокойно отреагировавшую на такое обращение курицу и огрев её странной палкой, повернулся к нам. Сделав сальто, он подскочил вплотную. — Какие люди! — завопил он, брызгая во все стороны водой, стекающей с его камзола, разделённого на правую и левую половины, красную и фиолетовую. — Этот драный кот уже рассказал мне о вас. Помню, я тогда пил с ним скууму, закусывая крысой. Одно плохо — эта закуска верещит и выдирается, но идёт неплохо особенно под эль. Тут меня родила идея помочь этому начитанному осьминогу, или я родил её? Хотя как я мог её родить, я ведь мужчина, по крайней мере так говорит моя наложница мазкен, хотя им лучше не верить. — пока он болтал, курица, вспыхнув алым пламенем, обернулась человеком с унылым лицом, в чёрном фраке и алым воротником. Мужчина стоял, держа в руках поднос с вяленым человеческим мозгом, вытащенным неизвестно откуда, и, казалось, внимательно слушал безумные речи своего товарища. — Ты, да, ты, хватит прохлаждаться! Эта куча глазастых щупалец уже заждалась тебя, даже нас послала за тобой. Где книгу взять у скаалов спросишь, медальончик из Сурана им покажи и они тебя как родного примут. А мне на острова пора, вон Хасскилу здесь не нравится. — махнул он рукой в сторону своего невозмутимого спутника с подносом. — Кстати, вот тебе заклинание, чтоб бегалось быстрее и колечко на память. Только у заклятья радиус действия большой — герцог перестарался. Так что как побежишь, смотри по сторонам, а то деревья тоже устают на одном месте сидеть, могут за тобой кинуться — Продолжая отчитывать меня, псих ткнул мне под дых призрачной, замысловато украшенной рунами сферой, которая мгновенно распалась, достигнув тела. Когда мне, наконец, дали вставить слово, я спросил: — Милейший, а вы собственно кто? Вас уже наверняка в лечебнице Мары обыскались. — Незнакомец ухмыльнулся, сверкнув ярко-жёлтыми глазами с кошачьими зрачками. — Я Шеогорат, Принц Безумия. И кое-чего другого. Об этом я умолчу. Возможно, ты уже в курсе. Будем надеяться. Или у нас действительно проблема… — тут все вокруг потемнело, перед взглядом ещё какое-то время висели безумная улыбка и отсветы жёлтых глаз, затем и они растворились во тьме. Шею пронзила вспышка боли, с губ невольно сорвался приглушённый вскрик.       Когда я открыл глаза, оказалось, что лежу рядом с нашими рюкзаками на берегу. Рядом дремал Хайджи. Беглый осмотр шеи показал, что на ней, вцепившись в кожу краями раковины, висит небольшая устрица, решившая отомстить за бесславную гибель своего родича в желудке нашей пепельной животинки. К слову сказать, песок вокруг был абсолютно сухой, грозы не было. — Как же тебя угораздило, так о борт этой развалины приложиться? — раздражённо прошипел мой ящероподобный товарищ. — Ты сильно голову разбил, идти-то сможешь? — Аккуратный шов у правого виска красноречиво свидетельствовал о правоте его слов. Да, судя по количеству стежков, сделанных волокнами корня трамы, пока мы выплывали я чуть не раскроил себе череп об останки передней части корабля. Спасибо моему чешуйчатому другу, а ведь мог бы сейчас кормить собой крабов и рыб в местной подводной харчевне. Кроме шва, нововведеньем на моем попорченном теле, оказался перстень с жутковато ухмыляющейся маской. Всю его внутреннюю поверхность толстым слоем, местами налезая друг на друга, испещряли руны, изо всей этой мешанины мне удалось различить лишь вязи водного дыхания и хождения по воде, причём они действовали все время, пока кольцо находится на пальце владельца. Интересно, какому кретину понадобилось ставить на один предмет взаимоисключающие заклятья. Не говоря уже о том, что нужно было обладать колоссальной магической силой и наполненным Великим Камнем Душ чтобы оживить заклинание действующее неограниченное время. Да и зачарованная с двух рук весьма нелёгкое занятие — им владеют только мастера своего дела, а их на весь Тамприель наберётся от силы двое-трое. И, наконец, что это кольцо забыло на моем пальце?! Убрав перстень в карман и повесив на шею тот самый медальон, который в свое время забыл продать в Хууле. Я тронулся в путь, глотнув на дорожку лечебного зелья не обращая внимания на Хайджи бурчащего, что надо было посидеть, подождать пока подействует лекарство. Его следовало экономить — осталось всего пара пузырьков.       Придя в форт, мы первым делом разыскали постоялый двор, находившийся в отдельном крыле крепости, и сняли комнату с двумя кроватями. В отличие от заведений подобного рода в Морровинде, тут грязно, прокурено и в углу красуется подозрительного вида бурый подтёк. — Эй, Хайджи, я спущусь в зал, раньше чем через час ни жди. — сказал я, отправляясь выпить. Мой напарник благодарно улыбнулся и продолжил что-то бодро заливать на своем шипящем наречии молоденькой аргонианской горничной с радужно чешуёй и крашеными когтями, застилавшей наши постели. — Да, и ключ возьми на всякий случай. — кинул я на ходу. Как только я отошёл на пару шагов, послышалось хихиканье горничной и скрежет запираемой двери.       «Вот ведь ловелас гребенчатый» — пронеслось в голове.       Заказав кружку дрянного эля, сижу за дальним столиком, рассматриваю немногочисленных посетителей. В основном это купцы из Морровинда или Скайрима. Куда смотрит стражи? Вон в углу стоит хаджит со шрамом в полморды — из-под полы предлагает всем и каждому скууму и лунный сахар. Хорошо что на вынос, здесь никто не употребляет. Тихо лакаю свое, явно сильно разбавленное, пойло. Скольжу по лицам спокойным отсутствующим взглядом, и тут трактирщик, альтмер с на редкость наглой и хитрой рожей, выдаёт: — Не желаете ли закусить? — А что есть? — из-за соседнего столика подаёт голос, порядком перебравший местной сивухи, орк. — Грог, я у господина данмера спрашиваю, спи дальше. — невозмутимо отмахивается властелин местной бодяги гордо именуемой выпивкой, не обращая внимания на ворчание перебравшего орка. — Значит, как какая шавка серозадая, так «господин», а как всеми уважаемый Грог — гроза волков, так «спи давай». — зарычал задетый за святое орксимер. — Щас я ему закусь организую! Он у меня снег перед фортом жрать будет — продолжал накручивать себя зелёномордый убийца волков. «Ну вот, опять на какую-то драку нарвался» — одиноко пискнула в закоулках сознания тоскливая мысль. Пора подвести итоги. — Размяться на кинжалах не против? — спрашиваю орка. — Обижаешь, малявка, я тебя ломтиками через пару секунд накромсаю и ими закушу. — ухмыльнулся мой, на глазах трезвеющий, противник. Столы раздвинули, люди разошлись, образовав круг. Орк стоял напротив, поигрывая здоровенным железным танто. А стоит он неплохо, похоже, не в первый раз кинжал в руках держит. Ну ладно, посмотрим на что он способен. А помахивает клинком он зря, если запугать пытается, то безуспешно. Я же держу только один, стальной с гравировкой, кинжал прямо и неподвижно, отведённой в сторону рукой. Незачем лишний раз тратить силы и выдавать свой стиль боя. Скидываю кирасу, ему становится видно, что под ней нет лёгкой кольчуги или чего-нибудь в том же роде — бой должен быть честен. Грог поступает так же. Перехватываю его удивлённый взгляд — он рассматривает рубцы от язв на плечах и ещё два кинжала у пояса, но ничего не говорит. Альтмер за стойкой кричит: — Начали! — И мы начинаем кружить, примеряясь к противнику и выискивая брешь в обороне. Первый удар наносит он, как я и ожидал, выпад был ложным. А вот второй чуть не достиг цели, оставив длинный порез на левом плече. Меня спасли лишь рефлексы. Двигался орк на редкость проворно, даже и не скажешь, что минуту назад он пускал сопли возле початой бутыли мёда местного разлива. Град ударов и выпадов, наносимых мной, он парирует шутя, а вот мне от его атак приходится несладко. Вот очередной удар и на моем клинке появляется глубокая борозда, а клинок противника, соскользнув, летит мне в ногу. Алая вспышка боли застилает зрение, я ору что-то нечленораздельное и выхватив серебряный клинок, кидаюсь в атаку. Через секунду орк, окончательно отрезвевший и ошалевший от моей внезапной прыти валяется на полу сжимая в руках обломок танто и с прижатым к горлу верным серебряным клинком. Хочу добить его, всего одно движение и все — привет Ситису, но в запястье впиваются чьи-то когти, удерживая руку от финального удара. — Намму, оставь его! — орёт мне в ухо Хайджи, неожиданно появившийся за спиной. И правда, зачем мне его убивать? Ярость постепенно отпускает меня, уступая место боли в плече и пробитом бедре, усталости и полной опустошённости. Так же, наверное, чувствует себя кувшин, разбитый без вины и без пользы нерадивой служанкой. Садимся за мой столик, который кто-то успел услужливо поставить на место. Сидим и молча пьём, Хайджи сокрушенно качает головой, но все же принимает мёд, принесённый трактирщиком за счёт заведенья. Интересно, что с той горничной? Впрочем, неважно. Завтра выдвигаемся к деревне скаалов, по пути продав оружейнику уже ненужные двемерский молот и посох света, а сейчас допиваем и на боковую.       Перед глазами все кружится. Мерзкий эль, гадостный мёд, как же мне тошно… Такое ощущение, словно я вновь на корабле и меня вместе с койкой, куда меня, окончательно сдувшегося после драки с орком, положили Хайджи и его новая подружка, швыряет волнами из стороны в сторону. И вот спасительный сон выхватывает меня из тошнотворного круговорота отравленных алкоголем мыслей и я оказываюсь в маленькой тёмной комнатке. У окрашенных в чёрный стен кучками стоят алые свечи и грубо слепленные пепельные статуэтки. Фиолетовые язычки пламени испуганно мечутся над ними, хотя затхлый, несущий смрад разлагающейся плоти воздух кажется недвижим. С удивлением обнаруживаю, что моё обнажённое тело стиснуто в лодыжках, поясе и на уровне груди широкими кольцами отвердевшего пепла. Напротив меня стоит маленький, сухонький, в одной набедренной повязке, человечек с хоботом на месте носа и глаз. Из его приоткрытого рта виднеются мелкие, рыжеватые острые зубы, из угла рта стекает капля слюны окрашенной кровью. — Тёмный страж! — шипит мерзкая тварь, на корточках в два прыжка приближаясь ко мне вплотную. — Брось сопротивляться, дай кокону сомкнуться! Ты уже наполовину видящий — алая ярость, пепельный дар. Я это ты, дай мне волю, не сопротивляйся проклятью! Пусть у даэдра на тебя виды, но над проклятьем они бессильны! Преодолеть его может лишь носитель. У лорда Дагона свои планы на твой счёт. Но сначала сдайся и пройди перевоплощение, уступи место мне, стань могущественным пепельным упырём, поднявшимся спящим! — истерично визжало существо, скача вокруг меня и оживлённо жестикулируя, брызжа от волнения слюной. Меня начала колотить дрожь. Кольца, словно почувствовав это, немного расширились, став похожими на широкие ленты и нещадно впились в плоть. — Да, поддайся страху, уступи проклятью! — весело заверещало создание. И наступила тьма.       Вот и утро, я бодр как никогда и готов порвать, внезапно отросшими и заострившимися за ночь когтями любого, кто скажет что это утро доброе. После этой нордской отравы, именуемой мёдом, у меня дичайшее похмелье. Такое ощущение, что в голове кто-то устроил забег гуаров или выпустил целую стаю истеричных скальных наездников.       Оружейник форта полностью оправдывает дурную славу имперцев — за двемерский боевой молот, с риском для жизни забранный у взбесившегося дреморы, он даёт как за кузнечный молоток, утверждая что молот — подделка. Пришлось чуть ли не лицом его тыкать в клеймо с кусочком эйтерия на рукояти. Как у него глазёнки загорелись при виде крохотного кусочка голубоватой руды в центре печати кузнеца! Рассыпаясь в извинениях и отвалив в три раза больше, чем я просил (хотя минуту назад божился, что у него нет таких денег), спешно умчался на склад, унося в объятьях своё сокровище. А теперь вперёд, на штурм заснеженных равнин Солстейма!