Котячий ребенок

После заснеженной зимы пришла ветреная весна. Ребята тренировались и много ели, но их все равно порой сдувало. Особенно Луффи. Но даже это безобразие мальчишки смогли превратить в веселое приключение, представляя себя в море в шторм. Я хохотала вместе с ними, ловя улетающих друзей и возвращая их с небес на землю. Однако, постоянный ветер и последний шторм расшатали всю обшивку нашего домика, так что без особых колебаний было решено идти на свалку и добыть гвоздей и досок. И подзорную трубу для Луффи! Все шло хорошо, пока нас вдруг не окружили пираты Блюджема. Полубеззубый довольно улыбнулся моему оскалу и дал каким-то людям отмашку. Сразу же нас обступили стражники в их фирменных черных противогазах. И не успела я сориентироваться, как у меня из-под лап выдернули Сабо, потом и Эйса с Луффи. — Огонь! — услышала я безжалостную команду, и мое тело прошило болью. Впервые мне было по-настоящему больно. Нет, меня ранили и когтями, и мечом, и били палками, и даже забрасывали камнями. Но пули злыми осами вонзились в грудь. Я едва успела прикрыть голову лапами. Что-то кричали друзья, но их голоса сливались в гул на периферии темнеющего сознания. Хотелось закрыть глаза и немножко отдохнуть, потому что кончики лап занемели и подмерзли. Даже грудь вздымалась все тише и тяжелее, причиняя боль при каждом вздохе. Нет, мне нельзя умирать. Не так. Я уже умирала бесполезно! В этом мире я не хочу умереть вот так! Открывай глаза и иди домой. Маман должна помочь. Я не знаю, сколько я собиралась с силами, но никто не пытался остановить меня, когда я тяжело поднималась из пыли свалки. Надо идти к Дадан. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Идти. Мне казалось, что я ползу уже целую вечность. Зрение подводило, а лапы разъезжались в стороны. Мысли путались, отрывисто стуча в висках. Выживали только самые навязчивые. Надо дойти. Надо сказать Дадан. Котят забрали пираты и стража. Помогите. Надо идти. Болел, казалось, каждым миг моего существования с пулями в ребрах и лапах, но я дошла. Я дошла до дома, где меня сразу же напоили, дали отдышаться и рассказать, что произошло. Я срывалась на рык, на шипение, даже на беспомощные скулеж и писк, рассказывая, что моих котят забрали пираты. — Вит, Морриган, присмотрите за ней, обработайте раны и ждите нас! Остальные идут за мной! Мы спасем ребят! Не дадим шкетов в обиду! Потом послышались громкий топот и лязг оружия. Все стихло, остались лишь двое из банды и я… Опять бесполезный кусок мяса, который может только скулить. Даже плакать который не может! Ребята вытаскивали застрявшие и врезавшие глубоко пули. Я ломала доски в полу лапами от боли и рычала, но знала, что только пройдя через эту боль я смогу выжить и помочь ребятам. Только через эту боль я смогу спасти Эйса, Луффи и Сабо. Хмурого Эйса с его неприязнью к нытикам, самозабвенного в своих эмоциях мальца, любящего поесть и поорать, и смекалистого аристократика с дельными идеями и дыркой в зубах... Ради моих друзей, братьев, котят! С каждой вытащенной пулей удерживаться в сознании становилось все труднее, а терпеть боль — все невыносимей. Хотелось раскидать тварей, что терзают мое и так истерзанное тело, разбросать беспощадных грифов… «Я ЕЩЕ ЖИВА!» —хотелось кричать, срывая голос. Но я помню. Я еще помню, ради кого и что я терплю! Семья Дадан никогда не причинит мне зла. И сейчас они делают это, чтобы спасти меня, чтобы я могла выздороветь и помочь Эйсу, Луффи или Сабо. Если я дам волю инстинктам, будет только хуже. Уговоры шли бесконечно. В конце концов мой разум не выдержал и упал в теплое и глубокое, как яма, забытье. Когда я открыла глаза, вокруг суетились люди. Все орали, таскали лекарства и бинты. Рядом положили Луффи и бинтовали ожоги. Ожоги? Ч-что-то го-рит? Все тело словно состояло из цельного камня, и стоило пошевелиться, как расползались трещины, заставляющие плаксиво скулить от боли. — Што бхыло? — смогла спросить я с энной попытки. Объяснять мне взялся Магра. Я не могла поверить его словам. Сабо забрали стражники, потому что его отец (дворянин который) нанял пиратов, чтобы его вернуть. А Эйса и Луффи забрали люди Блюджема. У него были какие-то планы на этих двоих, но они отказались что-либо делать из-за того, что думали, что меня убили. Да и Сабо забрали. Пират смог уболтать мальчишек, что Сабо в Верхнем городе будет лучше, чем в трущобах с ними, а меня замочить надо было давным-давно — спокойней бы людям было. Разумеется, мальчики на такое взбеленились, но ублюдок, угрожая жизнью Луффи, заставил Эйса таскать на указанные на карте места бочки с порохом и маслом. Сегодня сожгли свалку и Серый Терминал вместе с жителями для того, чтобы настроение Знати не омрачал вид мусора… В Королевстве Гоа все должно быть идеально красиво и чисто... И мы не вписывались в эту картину… Я приползла как раз, когда Терминал уже начал разгораться. Дадан поспешила на помощь и едва успела, так как Блюджем уже хотел убить Эйса. Забрав мальчишек, разбойники попытались сбежать, но мой маленький дурак отказался сдаваться и отступать. С ним осталась маман, а Луффи они с трудом приволокли сюда. А Эйс и Дадан вернутся, когда победят Блюджема! Они обещали! А пока Догра собрался бежать в город и разведать ситуацию. А я как-то устала и неожиданно для себя уснула. Проснулась я, когда солнце уже село. Все вокруг было таким тихим, а рядом лежала забинтованная Дадан с легкими ожогами на открытых участках кожи. Она не спала и выглядела очень подавленной. А сверху, из бывшей нашей комнаты доносились приглушенные рыдания. Что опять произошло? Где Эйс? — Тенрьюбито уничтожили корабль, на котором Сабо вышел в море, — с трудом погладила меня по уху Дадан, неожиданно открыто показывая свою печаль. — Догра принес эту весть четыре часа назад… Луффи плачет у себя, а Эйс во дворе привязан к дереву… Все рвался уничтожить Знать… Но это… Просто… Невозможно! И она расплакалась, отворачиваясь от меня и глухо всхлипывая. Я замерла. Сабо… Аристократик… Мой второй котенок, такой умный и свободолюбивый… Я прислушалась к всхлипам Луффи. Этот котенок будет безутешен. Как обычно, он окунется в чувство с головой, будто нырнет в бескрайний океан и утонет в нем. А вот Эйс… Он не будет плакать до последнего. И будет винить себя, даже если не виноват. Эйс. Я с величайшим трудом повернулась на живот и встала. Лапы подгибались и дрожали, но я упрямо заставляла себя идти. Я уже прошла много с теми ранами, что у меня были. Пройду еще пару метров. Я выползла на порог и нашла взглядом то дерево, к которому привязали Эйса. Мальчишка висел совсем рядом в метре над землей и бесновался. Заметив меня, он замер, а потом всхлипнул. Но быстро взял себя в руки и посмотрел уже другим, диким взглядом, какой у него появлялся, всякий раз когда оскорбляли его отца в барах и подворотнях. Взглядом убийцы. — Отвяжи меня, Саша! — потребовал он громко. — Отвяжи, и я пойду их всех и убью! Саша! Я лизнула тяжелым языком губы. Во рту стоял привкус крови, а зрение слегка мутилось от боли. Значит, это правда? Луффи — плакса, он может плакать даже над шуткой. Но ты, Эйс… Значит, это правда. Я села рядом с деревом и уперлась лбом в грудь брата. Глаза жгло, нос щипало, мне ужасно хотелось плакать. Но животные не плачут. Не умеют плакать. Эйс орал мне что-то, брыкался, кусал уши и зубами тянул шерсть на лбу, но я его совсем не слушала, переживая потерю аристократика. Мы просидели так всю ночь. Эйс сорвал голос, а я не чувствовала лапы. Но только боль тела могла облегчить ту боль, что я испытывала в душе. Рыдания Луффи затихли под утро. Прилетела чайка и отдала конверт, подписанный знакомым почерком. Эйс потребовал его отдать, ведь это нам от Сабо… Получив конверт, брат направился в глубь леса, словно и не слыша, и не видя ничего. Может, так и было… Я поплелась за ним. Отойдя на приличное расстояние от дома, к самому берегу моря, Эйс раскрыл письмо и зачитал вслух по моей тихой просьбе. Я так и не научилась читать эти иероглифы… «Эйс, Саша, Луффи! Я надеюсь, с Сашей все будет в порядке, а вы не пострадали во время пожара. Я беспокоюсь, но верю, что с вами все будет хорошо. Простите, что говорю вам это, но к тому времени, как вы получите это письмо, я уже буду в море! Многое произошло, так что я решил отправиться в плавание как можно раньше. Не знаю, куда я поплыву в первую очередь, но куда-нибудь подальше отсюда. Я собираюсь стать сильным и известным пиратом! И когда мы трое станем пиратами, свободнее, чем кто бы то ни был, мы снова встретимся где-то в этом огромном свободном океане! Кстати, Эйс, как ты считаешь, кто из нас старше? Получается, что у нас два старших брата, средний брат и младшая сестра. И эти узы самое дорогое, что у меня есть! Хоть Луффи и плакса, а Саша — слабачка, но они наши брат и сестра! Так что прошу, позаботьтесь о них!» По мере того, как Эйс это читал, он становился все темнее и печальней. Мне тоже было почти физически больно слышать эти строки, полные жажды жизни и которым уже не суждено сбыться. Губы Эйса искривились, и он поспешно отвернулся к морю. Я уткнулась лбом в его спину, чувствуя как его бьет крупная дрожь едва сдерживаемого плача. — Хайс, у меня есть небольшая просьба… Я не умею плакать. Прошу, одолжи мне свои глаза и поплачь за меня. И Эйс разревелся, громко и с чувством, как это и должно быть, выплескивая всю ту боль, что колючкой застряла в нем. Мне тоже хотелось так сделать. И сейчас, прижимаясь к спине брата, я чувствовала облегчение, потому что Эйс плакал и за меня тоже.