Секунда на вдох, вся жизнь - на выдохе...

— Вы уверены? — высокий сухопарый мужчина неопределенного возраста остро глянул на объект своих сомнений, который с огорченным сопением копался сейчас в груде холодного оружия. — У нас одно образование, одни знания, одни навыки. При желании мы оба давно уже могли получить титул мастера исторического фехтования, но зачем? — один из собеседников тоже глянул в сторону обсуждаемого мужчины, который уже выбрал несколько клинков и теперь проверял их на баланс и пригодность. — Сколько вам лет? — сухопарый едва удержался, чтобы не закатить глаза: ему были знакомы, и слишком хорошо, такие вот… личности. Отпрыски богатых семей, которые ради забавы выучат несколько движений и мнят себя Мастерами с большой буквы. Ему потребовались десятилетия, чтобы достичь того уровня владения оружием, как сейчас. А эти двое… Впрочем, выбора у них все равно нет. — Капитан, а вы не боитесь так рисковать своим любовником? — с некоторой ехидцей спросил еще один наблюдатель за разминкой определившегося в своем выборе Объекта. — Ваша уверенность может выйти вам боком, но для него это будут уже бессмысленные сожаления. Насколько мы знаем, все жертвы подвергаются очень тщательному обыску, и спрятать жучок не представляется возможным. Проследить мы попробуем, но если вдруг упустим — ему уже ничего не поможет. — Я всегда найду его. В любом месте, в любом случае, в любой ситуации, — покачал головой тот, кого назвали капитаном. — Счет пошел на дни — друг Ника в их руках уже два дня. Набор идет неделю, после чего начинается Турнир, где выживший всего один — победитель. И я совсем не хочу знать, что случится дальше, если мы опоздаем со спасением. — Капитан, вы понимаете, что ваш отказ от страховки ставит вас в очень… двусмысленное положение? Ладно, если эта авантюра увенчается успехом. А если вы потеряете своего детектива? Вас не спасут никакие заслуги, — остро глянул комиссар. — Комиссар, помните мое обещание? — обернулся и в упор глянул капитан. Под мшисто-зеленым мертвым взглядом Трейни моментально опустил глаза. Насколько ему было известно, единственным, кто мог смотреть в глаза капитана Ренарда, был его детектив и любовник, лейтенант Ник Беркхардт. Всех остальных хватало на несколько секунд, не больше. — Я ведь его сдержал, как вы помните. И продолжаю выполнять. Эта ситуация как раз является его частью. Львиногривы решили, что неписаные правила этого города на них не распространяются, и устроили тут свой Турнир. Они ошиблись. И вдвойне ошиблись, когда взяли приятеля Ника. Гриффин и Ву будут прикрывать Ника по мере возможности, создавая нужные слухи. Остальное — дело времени. Двое названных только и могли, что молча кивнуть. — Это будет довольно просто: все считают, что Ник перевелся, но у меня в участке он отметиться не успел, поэтому шансы, что его опознают, весьма невелики. А даже если и опознают… Никто, кроме меня, не знает его истинных возможностей, а они… Если сорвусь я, то он сможет меня остановить. Если сорвется он — проще самому застрелиться сразу. Если успеешь. — Хорошо, — нервно потер лицо комиссар. — Я услышал вашу точку зрения. Теперь я хочу лично убедиться, что у этого парня есть шансы выжить в этом побоище. Приступайте, — кивнул Трейни гражданскому. Мистер Арно Феллини, который занимался историческим фехтованием сорок лет из своих пятидесяти двух, кивнул и кошачьим шагом двинулся навстречу замершему детективу, который упер кончики обоих выбранных им мечей в пол и внимательно смотрел на него. В данный момент лейтенант Беркхардт был похож на иллюстрацию к женскому роману: он был одет в свободную шелковую рубашку с закатанными выше локтя рукавами и распахнутым воротником, плотные черные брюки и мягкие кожаные ботинки. Конечно, высокие сапоги подошли бы куда больше, но зато в ботинках было удобнее двигаться. А еще на нем не было никакой защиты. По этому поводу мастер, приглашенный для проверки, уже возмущался, но переубедить спокойного, словно танк, лейтенанта, не смог. И теперь был вынужден начать тренировку с гражданским, который разве что лезвие от гарды отличить мог, и на котором не было никакой защиты. Великолепно. Лучше не бывает. Осторожный пробный взмах одним из мечей, которые умело держали давно привычные к ним руки, был отведен ленивым движением. Не сходя с места. Второе движение мастера было куда более уверенным, но и оно было отведено все тем же ленивым движением. Что ж, похоже, этот полицейский мог не только отличить лезвие от гарды, но и знал пару движений. Следующей в ход пошла нехитрая связка, итогом которой стал прижатый к переносице мастера кончик одного меча. Острие второго все так же упиралось в деревянный пол возле левого ботинка. Отшагнув в сторону, Арно чуть прищурил глаза на спокойно смотрящего детектива, и воздух внезапно зазвенел от наконец-то столкнувшегося оружия. Однако и теперь мастера Феллини, которого не могли победить самые достойные соперники уже лет пятнадцать, ждал сюрприз: собираясь продолжить движение, он внезапно обнаружил, что к его переносице опять прижимается кончик меча. При том, что это движение он уловить не сумел. А второй меч все так же упирался острием в пол. Отойдя в сторону, он опять окинул взглядом спокойного лейтенанта, но в этот раз он видел соперника, а не новичка. На этот раз в ход пошло все мастерство, знания и уловки, накопленные за годы тренировок и боев, но итог был один: ему в переносицу вновь уперлось острие одного меча. — В чем дело? — недовольно нахмурился комиссар, который никак не мог понять, что именно происходит. — Ваш специалист Нику не соперник, — тихо пояснил Ренард, и неожиданно стянул с широких плеч пиджак. Небрежно зацепив его на ближайший крючок, он распустил галстук и сунул его в нагрудный карман пиджака. После чего принялся закатывать рукава своей рубашки. — Капитан, что вы собираетесь делать? — в первый раз за все время спросил Хэнк. — Комиссару нужны доказательства, чтобы он мог со спокойной душой дать добро на эту операцию. Но он этого не сделает, пока не увидит, на что способен Ник. А он этого не увидит, потому что мистер Феллини ему не соперник, — пояснил детективу Шон, с гримасой неудовольствия выхватывая из небольшой кучи оружия самые подходящие для себя по размеру мечи. Увидев это, Беркхардт впервые показал, что оружие он взял не для того, чтобы покрасоваться. Неожиданно тот меч, что все это время упирался в пол, описал сверкающую дугу и оказался вытянут вдоль руки острием к локтю, а сама рука согнута так, что прикрывала живот. Хватка на втором мече тоже изменилась: теперь рукоять меча была пропущена между средним и безымянным пальцем, лезвие так же спускалось кончиком к локтю, а рука поднялась от бока к уху. Ноги Беркхардт так же расставил в довольно странную стойку: почти балетную, но на расстоянии шага. Знакомый с обратным хватом, но не знакомый с продемонстрированной стойкой, Арно Феллини во все глаза наблюдал, как сходятся капитан и детектив, но начало схватки увидеть не смог. Просто обе фигуры чуть ли не размазались в воздухе, а по залу потек непрерывный звон скрестившегося оружия. Оба бойца двигались настолько быстро, что были похожи на две размазанные тени. Трое наблюдателей лишь рты раскрыли, не в силах понять то зрелище, что разворачивалось перед их взглядами. Четвертый мог бы понять, но просто не успевал увидеть все. Слишком быстры были те, кого он в самом начале разговора обозвал про себя «любителями». Любителем был он. А перед ним сражались Мастера. Раздался короткий свист, глухой удар, и в одной из стен завибрировал меч, воткнувшись в нее чуть ли не на треть. Почти рядом с безмолвной группой замерли Ренард, прижавший лезвие одного из мечей к боку Беркхардта, а второе — к шее Ника. И именно из-под второго лезвия лениво ползла ярко-алая капля крови. Меч самого Ника упирался в пол. — Ты проиграл, — с насмешкой заметил Ник, делая шаг назад. — Ты сжульничал! — оскорблено воскликнул на это Ренард, будто это не он едва не перерезал горло собственному любовнику. — Ты делал то же самое, — насмешливо хмыкнул Ник, — я просто успел первым. — Почему он проиграл? — сипло спросил Арно, делая свистящий вдох. Как оказалось, он почти не дышал все то время, что длился этот короткий бой. — Ведь ранен именно лейтенант Беркхардт. — Потому что пустить кровь друг другу — это проще простого. А вот порезать так, чтобы испортить одежду, но не попортить кожу — это намного сложнее. Особенно когда проигрывает тот, кто первым пускает кровь, а второй старается именно что подставиться под удар. Только после объяснения капитана все обратили внимание, что рубашки и кое-где брюки обоих — это скорее дизайнерский набор лент, чем одежда. А единственная капля крови — на шее Беркхардта. Из пореза, который уже успел закрыться, настолько тонким он был. — Кстати, нам стоит изменить тренировки — как оказалось, оружие из дрянной стали, с ужасной заточкой и без нормальной балансировки усложняют ее на порядок, — почти весело заметил Ник, направляясь к стене за все еще торчавшим в ней мечом. — Тащи свой Экскалибур, Артур, — оскорблено заметил Шон, с досадой роняя свое оружие в общую кучу. — Ой, да ладно тебе, Мерлин, у тебя зато твой посох был, не завидуй, — ехидно оскалился Беркхардт, вытягивая меч из деревянных панелей и стены под ними с такой легкостью, будто это было теплое масло. — А если расстроен, то утрись своей шикарной белой бородой — она тебе о-о-очень к лицу! Видимо, это было что-то из разряда личных шуток, так как после этих слов Ренард аж покраснел от злости. — Какого?! Если бы не ты, со своей Гвиневрой, то все было бы нормально! — Пить надо было меньше, меньше надо было пить! — продолжил скалиться Ник. — Я чего-то не понимаю? — холодно осведомился комиссар, не желавший чувствовать себя идиотом, каким он себя и ощущал после увиденного. — Простите, господин комиссар, личные заморочки, — ярко сверкнул глазами в сторону разозленного Шона Ник. — В свое время нам пришлось… по обстоятельствам непреодолимой силы поучаствовать в нескольких спектаклях. Одним из которых был спектакль про рыцарей Круглого Стола. Как вы поняли, я играл Артура, а вот Шону пришлось сыграть Мерлина. Просто он на… генеральную репетицию ухитрился явиться после недельного запоя, небритым, нечесаным и опираясь для равновесия на какую-то палку. Он был обречен на эту роль. Видимо, было что-то еще, так как Беркхардт все же не выдержал и расхохотался под тихое, но злобное ворчание Ренарда. Видимо, тот тоже мог припомнить несколько ролей любовника. — Зато тебе несказанно шли лосины Робин Гуда. — И что? При этом мне не пришлось, как Гаю Гисборну, жить в зловонном Ноттингеме. Да и стреляю из лука я все равно лучше тебя! — почему-то четырем мужчинам явно показалось, что Ник едва не показал язык Ренарду. — Ладно, пошутили — и хватит, — оборвал пикировку комиссар. — Теперь я верю, что детектив Беркхардт сможет постоять не только за себя, но и за своего приятеля, не убивая при этом своих противников. Поверю на слово и капитану Ренарду, который уверяет нас, что сможет найти то место, куда свозят всех похищенных. Теперь осталось придумать способ, как подсунуть им нашу жертву.