Секунда на вдох, вся жизнь - на выдохе...

Тишину отдела убийств 11-го участка нарушали только звонки телефонов, голоса в коридоре и шум за окном. Никто не рисковал даже просто кашлянуть. Зато в этой тишине было хорошо слышно, как кричит капитан Маркус на Беркхардта. Буквально орет вот уже четверть часа. Голоса самого Ника слышно не было. Это было невероятное событие: Ник никогда не допускал ошибок. Он переводил старушек через дорогу; снимал котят с деревьев; был неизменно вежлив как с пострадавшими, так и с преступниками; всегда сдавал все отчеты вовремя и в безукоризненном состоянии. Что могло вызвать такой гнев на его голову? Наконец, дверь кабинета распахнулась, и Беркхардт буквально вылетел оттуда. Не успел он дошагать деревянной походкой до своего стола, как в спину ему раздалось очередное ругательство капитана Маркуса. — Лейтенант! Вы забываетесь! Я не отпускал вас! И не смейте показывать мне свой характер, если не хотите, чтобы вас отстранили! Имейте мужество признать свою вину в произошедшем! — Я был прав в этой ситуации! — резко развернулся Ник. — И я отказываюсь признавать себя виноватой стороной! Отстранение? Да пожалуйста! Можете хоть уволить! Под ошеломленными взглядами коллег детектив дрожащими пальцами сорвал значок с пояса и почти швырнул его на свой стол. Следом тяжело брякнулся табельный пистолет. — Разбирайтесь с этим сами, как знаете! Двери участка были рассчитаны на многое. Но не на ту силу, с которой ими хлопнули. Проследив налитыми кровью глазами за осыпавшимся осколками дверного стекла, капитан хлопнул дверью уже своего кабинета. — Это что такое было? — в никуда спросил Ян. Он знал своего напарника. И именно поэтому понятия не имел, что должно было случиться, чтобы довести его до такого состояния. Прихватив значок напарника и пистолет, он решительно двинулся в кабинет капитана. — Капитан, можно? — не дожидаясь разрешения, Вулич решительно шагнул внутрь. Сгрузив значок и оружие на стол начальства, Ян замешкался, и поэтому капитан успел заговорить первым. — Отлично. Этот… здесь больше не работает. Причины выясняй у него сам. Свободен. Уже открыв рот, детектив, клацнув зубами, его закрыл: все они знали свое начальство, особенно — когда не стоит задавать ненужных вопросов. Похоже, оставался всего один источник информации. Осталось догнать Ника и вытянуть из него причины… *** — Капитан, мы его потеряли… — тихо признался Хэнк, переминаясь с ноги на ногу под нечитаемым взглядом своего капитана. Рядом тихо замер Ву, для которого провал сегодняшней операции тоже больно бил по профессиональной гордости. — По порядку: что, как и когда? — откинулся в своем кресле Ренард, и кивком приглашая Гриффина и Ву присаживаться. — Примерно в три Беркхардт поругался с капитаном на глазах у всего отдела и швырнул свой значок с пистолетом на стол. Сказал, что его могут хоть уволить — ему похрен. Капитан Маркус так и сделал — уволил его. Где-то в четыре напарник Беркхардта нашел его в одном из баров, но разговора не получилось — Ник полез в бутылку и поссорился уже с напарником. Едва не началась драка, но их выставили на улицу, после чего Беркхардт отправился пить дальше, затевая ссоры и драки в каждом заведении. В шестом его выманили в тупик за баром, где он был оглушен и засунут в микроавтобус. Мы следили за ним, сколько могли, но потеряли на одной из стоянок. Вы же сами сказали, близко не подходить, нас могут учуять. А когда мы нашли машину на парковке, она была уже пуста. При этом никто оттуда не выезжал, — бодро и четко отрапортовал Ву. — Отлично, — не высказал даже тени беспокойства за любовника капитан. — Ник уже пришел в себя, но до места, где проходит Турнир, его еще не довезли. Похоже, он сейчас в промежуточном месте. — Капитан, откуда вы это знаете? — озадачился Хэнк. — У нас с Ником есть свой… альтернативный способ связи. Обнаружить его невозможно, но и подходит он только для нас двоих в силу общего происхождения. Он сейчас в полном порядке, только голова немного гудит после удара. — Да еще и после того количества выпивки, что он в себя влил, — усмехнулся Хэнк. — Его очень тяжело напоить, — мертвая зелень глаз налилась цветом и жизнью, удивительно преобразив бесстрастное лицо. — Те две бутылки, что он выпил в барах, — это для него ничего не значит. Нужно гораздо больше и крепче, чтобы не просто свалить его с ног, а хотя бы подпоить. Настолько больше, что это становится бессмысленным переводом хорошего продукта. Кто бы ни решил, что Ник — легкая добыча, он ошибся. Фатально ошибся. — То есть, вы хоть сейчас можете сказать, где находится Беркхардт? — уточнил Ву. — Да, действительно жаль, что этот способ подходит только вам. — Свободны. Сейчас ждем, когда Ник подаст сигнал о начале действий… — вновь занявшись документами, капитан этим дал понять, что беседа окончена, и присутствующие могут быть свободны. *** — Как дела, напарник? — Гриффину было очень тяжело видеть своего партнера, с которым проработал не один год, в таком состоянии. Когда совершенно неожиданно на улицы хлынули те, о ком они слышали только в сказках или страшилках, многие растерялись. Растерялись еще и потому, что этими Существами часто оказывались те, кто жил рядом с ними, работал бок о бок, дружил, враждовал, приходил на вызовы… Не все они оказались чудовищами, готовыми рвать на куски. Среди коллег их участка оказалось немало таких, и все они встали плечом к плечу с людьми, пытаясь обуздать тот хаос, что объял весь мир. Всю планету. Похоже, это восстание готовилось не просто не одно десятилетие, а, как минимум, пару столетий. Но если нашлись те, кто встал плечом к плечу, были и те, кто поднялся против. Именно они лили кровь и оставляли после себя горы трупов. Насколько знал Хэнк, их участок еще легко отделался — всего трое убитых и пятнадцать раненых. Все — благодаря железной воле их капитана. Другим повезло не так. Один из участков оказался вырезан полностью. Начиная с самого капитана и заканчивая уборщиком. Там не спасся никто. Ни один человек. Так что Чейзу еще повезло, что он остался жив. Хоть и прикованным к коляске на всю оставшуюся жизнь. — Как дела, Хэнк? — бледно улыбнулся Лукас, опутанный бинтами и проводами. Ему не повезло: сначала его по спине полоснула мерзкая мохнатая тварь, и тут же отправила в полет до стены вторая. Результат — повреждение позвоночника. — Город гудит и бурлит, кое-где все еще вспыхивают стычки, а кое-кто решил, что законы Америки на них не распространяются, раз они не люди. Но в целом все намного спокойнее и тише, чем в других местах. Я от наших… соседей мельком так слышал, будто в Портленде живет кто-то, кого они все боятся настолько, что предпочитают не привлекать к себе внимания. Кроме самых отчаянных, но их поголовье удивительным образом сокращается каждый день. Так что я даже не знаю, благодарить Бога за этот момент или проклинать? Закончив выгружать на тумбочку гостинцы, Хэнк неловко опустился на стул для посетителей. — Кроме тебя настолько серьезно пострадал еще Франко. Тринадцать человек после лечения смогут вернуться на службу. А Риццо, Коул и Смит… их похоронили на неделе. Вообще, наш участок и участок капитана Маркуса самые везучие — у нас меньше всего пострадавших и убитых. Портовикам так не повезло — там легли все. — Калека… — горько хмыкнул Чейз, стукнув кулаком по постели. — Коляска до конца жизни и ссать сидя. Лучше бы я сдох! — Чейз, я… — Гриффин опустил голову. Он работал, и даже получил уже нового напарника. Лукаса списали заранее, не дожидаясь итогового вердикта врачей. — А у тебя лично как? — Чейз смог немного взять себя в руки. — А у меня теперь другой напарник, — не стал юлить Хэнк. — Тот самый Беркхардт, которого капитан забрал у Маркуса к нам. Я пока еще не знаю его, что он вообще за человек — у него какое-то задание под личным контролем комиссара. — Скажешь мне потом, что в нем такого, что наш кэп пялит его столько лет и не изменяет? — Лукас знал, что он уже списан, но услышать такое подтверждение было все равно больно. — Скажу, — криво усмехнулся Хэнк, даже не думая указывать напарнику на недопустимость такого высказывания. Не то время, не те обстоятельства. — Ладно, дружище, ты тут не думай о совсем уж плохом, может, еще что-то можно будет сделать. А мне уже пора, — Гриффину действительно было пора — хоть он и был приписан к операции «Турнир», повседневных обязанностей никто не отменял. *** — Капитан, вы уверены, что все в порядке? — оставшись после работы, Гриффин поймал Ренарда уже на выходе из кабинета. — Прошло уже два дня, может, объявить его в розыск? — Не стоит, — чуть поколебавшись, все же ответил капитан. — Ник на месте и провел уже четыре боя. Соперники ранены, но он их не убил, хотя потом получил за это отдельно. Монро там же, в соседней клетке. — Так… так чего мы ждем? — опешил от неожиданности Гриффин. — Берем группу захвата и кладем мордой в пол всех, кто там есть! — Еще рано, — отрицательно качнул головой Ренард. — Я хочу взять не только обслуживающий персонал. Я хочу взять всю банду, а она будет в полном составе только в последний день Турнира. Ник большой мальчик, и сможет постоять за себя и друга в любом случае и при любом раскладе. — Капитан, всегда возможны случайности! Вы так в него верите, но что, если вы ошибаетесь? Что, если вы окажетесь неправы, и опоздаете? Может, мы… — Детектив, это не ваша операция, — заледенел капитан. — Выполняйте свои обязанности, и не смейте геройствовать — как раз в этом случае вы ему навредите больше всего. *** В отсутствие назначенного напарника Хэнк работал с сержантом Ву, которого, честно говоря, предпочел бы Беркхардту. Возвращаясь с перекуса, оба удивились, когда обнаружили в управлении суматоху. Моментально собравшись, оба поспешили на свои рабочие места — узнавать новости. — Гриффин, Ву — я собирался уже вас вызывать, — капитан Ренард смотрелся удивительно органично в обвесе спецназа и в окружении командиров сразу трех бригад быстрого реагирования. — Ник дал сигнал — у нас есть час, чтобы накрыть всех прежде, чем они заметут хвосты. Вы со мной. Стремительно покинув помещение, двое полицейских еле успели накинуть на себя бронежилеты перед тем, как десятка два машин окружило заброшенный склад за чертой города, а спецназ вломился внутрь. Сразу послышались крики, рычание и выстрелы, сигнализируя, что внутри сейчас настоящая бойня. Все те, кто окружал здание, прячась за машинами, нацелили оружие на возможные выходы, ожидая первых беглецов. Впрочем, некоторые делали свои выходы сами: дощатые стены не могли удержать тех, кому не была преградой даже кирпичная кладка, а не то, что тонкие доски. На очень долгие несколько минут воцарился ад: полицейские стреляли и приказывали лечь на землю; бежавшие пытались прорваться сквозь оцепление и уйти; были те, кто впал в боевой раж и хотел просто пустить кровь… *** — … чуть не рехнулся. Там такую ораву накрыли, что теперь все адвокаты этого города разбогатеют — среди любителей этих гладиаторских боев немало денежных мешков. Видать, простых удовольствий им уже мало — охота посмотреть, как люди друг друга режут. А этот приятель Беркхардта, прикинь, он — Потрошитель! Самое настоящее Существо! И при этом — вегетарианец! Который собирается жениться на Рыжехвосте, еще одной приятельнице моего нового напарника. А на самом Нике — ни царапинки, хотя, как нам уже рассказали выжившие жертвы, он — самый опасный из всех бойцов. Неужели в головы этих недоумков ни разу не закралось подозрение, что при таких навыках они слишком легко его взяли всего втроем? Или просто списали на то, что он пьян? — Если списали на то, что он пьян, то тогда его должны были вести от самого участка и знать о скандале, — справедливо заметил Ву, который заодно с Хэнком пришел навестить Чейза и рассказать самые свежие новости. Сам Лукас только комкал одеяло в руках и еле слышно скрипел зубами — ему тоже хотелось быть там, ловить преступников и потом взахлеб рассказывать приятелям о прошедшей облаве. А не быть тем, кто, лежа на больничной койке, выслушивает их. Оживленный рассказ нарушила открытая дверь палаты и двое шагнувших внутрь человек. Одним из пришедших был тот самый детектив Беркхардт, о котором говорилось несколькими минутами ранее. Второй оказалась холеная дама лет за сорок. А может, и больше, тут мужчины предполагать уже не рискнули. — Беркхардт? Ты что тут делаешь? — немного неприязненно спросил Гриффин. — Хочу познакомиться с тем, кто был твоим напарником до меня, — спокойно пожал тот плечами, пропустив враждебность Хэнка мимо ушей. — И заодно глянуть, что возможно исправить. — Врачи мне уже все сказали — тут медицина бессильна, — злобно выплюнул Чейз. — Медицина — да. А как насчет магии? — приподнял уголок рта Ник. — Магию ты пробовал? — Ведьма?! — выдохнул Лукас, первым сообразив, кто является спутницей Беркхардта. — Ни за что! Тварь, убирайся! Я предпочту сдохнуть, чем довериться тебе! Оба катитесь к черту! — Кэтрин, извини его. Будь добра, можешь подождать в коридоре? — обернулся Ник к женщине, которая окинула Чейза презрительным взглядом прежде, чем выполнить просьбу спутника. — Какого черта, Беркхардт? Мало тебе того, что Чейз пострадал по вине одной из этих тварей, так ты ее еще и сюда приволок?! — навис над более низкорослым детективом Гриффин, как-то абсолютно выпустив из виду, что в случае с Ником это не поможет. — Хэнк, чтобы ты обо мне не думал, я не идиот. Я тебе неприятен. И ты не хочешь со мной работать. Наверное, уйди твой напарник по каким-то другим причинам, ты относился бы ко мне намного лучше. А в таких обстоятельствах я отказываюсь быть жертвой твоей обиды на мир. — А ты… — повернулся Ник к Чейзу и замолчал, пытаясь сформулировать фразу так, чтобы она дошла до озлобленного сознания. — Ты спокойно относишься к тому, что у твоего напарника черная кожа. Спокойно работаешь с сержантом, который тоже мало похож на коренного американца. Почему бы тебе не посчитать тех, кто объявил о себе, еще одной расой? В принципе, так оно и есть, просто они… они другие. Немного не такие, как мы. Да, Кэтрин ведьма. Чистокровная, отлично знающая свое дело ведьма. Обычно с ними связываются не от хорошей жизни, так как они соблюдают все договоренности только в двух случаях — если боятся того, с кем заключили договор. Или он им настолько выгоден, что его нарушение повлечет за собой убытки, того не стоящие. — И какой вариант твой? — злобно огрызнулся Лукас. — Страх? Или выгода? Что? Душу ей продал? — Скорее, это она мне душу продала, — криво улыбнулся Беркхардт. — Так получилось, что я попал в третий вариант. Настолько редкий, что они предпочитают о нем не упоминать. Она мне должна. Должна настолько по-крупному, что твое излечение не покрывает даже половины ее долга. — И что, она взмахнет своей клюкой и я встану на ноги, как новенький? — несмотря на свою ненависть, Чейз слишком не хотел оставаться калекой. Настолько, что готов был, сцепив зубы, терпеть рядом с собой… эту. — Не знаю, — пожал плечами с еще одной улыбкой Ник. — Может, и так… Выглянув в коридор, он вежливо пригласил Кэтрин зайти. Брезгливо осмотрев всех, кроме Беркхардта, ведьма бесцеремонно сдернула с лежавшего легкое одеяло и так же бесцеремонно разрезала вытащенным из сумочки маленьким ножом бинты. Низко наклонившись, она внимательно осмотрела каждую рану, понюхала ее, и даже, ткнув в нее пальцем, лизнула. — Мне нужно увидеть его спину, — голос у впервые заговорившей ведьмы оказался низким и довольно приятным. Беспрекословно подойдя к постели, Ник взглядом заставил Хэнка проглотить все возражения и тот помог ему очень осторожно и аккуратно повернуть Лукаса на живот. На этот раз осмотр продлился дольше. Кивком дав понять, что пострадавшего можно опять перевернуть, она задумчиво потеребила подбородок. — Что скажешь? — Ник надеялся на лучшее. — Слишком давно. Некоторые ткани и нервы уже отмерли. Так, как было, я сделать уже не смогу. — Но хоть что-то? — разочарованно переспросил Беркхардт под внимательными взглядами троих приятелей. — Мне нужна будет его кровь и кое-какие редкие травы. Обещать невозможное не буду, но ходить на своих двоих он сможет. Насколько хорошо и без помощи — это уже другой вопрос. — Без помощи — это как? — сипло уточнил Чейз, для которого прозвучавшие слова даже затмили ту, кто их произнес. — Насчет костылей не знаю, но трость тебе точно нужна будет, — голос у ведьмы оставался ровным, но то, что для нее лечить человека — омерзительно, никто не сомневался. — Когда? — видимо, долг был действительно огромным, раз у Беркхардта не возникло даже тени сомнений по ее поводу. — Если бы сразу, то в течение недели. А так… пока найду травы, пока сварю состав, пока он настоится, пока подействует… Это время. Месяца полтора, если не больше. — Отлично! — широкая радостная улыбка настолько преобразила лицо Беркхардта, что Гриффин, Ву и Лукас поразились. Сквозь маску серьезного детектива на миг проглянул удивительно красивый и притягательный мальчишка, который запросто мог влюбить в себя капитана Ренарда. *** Оставшись вчетвером, они целую минуту не могли найти общую тему для разговора. Ник уже собирался выйти, когда в спину его догнал вопрос больше не могущего сдерживать свое любопытство Хэнка. — Ник, как ты вообще сошелся с капитаном? Обернувшись, Беркхардт посмотрел на ожидавших его реакции мужчин, а потом длинно выдохнул. / Вот-вот. Истории ты всегда был придумывать мастер. Должен же я что-то говорить, если меня припрут к стене. / — Долгая история… — неохотно протянул Ник. — И очень старая. — Насколько старая? — тут же ухватился Ву, не давая Беркхардту передумать. — Как моя бабушка? Или мой прадедушка? — Старше Христа, если немного точнее, — прижмурил один глаз Ник. На ошеломленные взгляды он закатил глаза к потолку, подтянул к постели еще один стул, удобно на него уселся и пожал плечами. — Мои предки чего-то конкретно не поделили с предками Шона. Что именно — семейные хроники умалчивают, а вот вражда — это факт. Моя семья старательно пыталась вырезать его семью до последнего члена; его семья занималась тем же. И все — с переменным успехом. Кто-то всегда оставался в живых, чтобы продолжить славную семейную традицию. / И ни слова лжи. Молодец. / / Хочешь дальше сам придумывать? / / Предоставляю это тебе. / — Так получилось, что я был главной надеждой моей семьи. После соответствующей дрессировки, которую называли обучением, меня отправили в одну из закрытых европейских школ для избранных. Вообще-то, туда даже ни одного из английских принцев не взяли — не вышли они чистотой крови и благородством происхождения, — ухмыльнулся Ник своим слушателям, которые воспринимали этот рассказ скорее как сказку, чем как реальную историю. — Попал я в эту школу девственником, так как домашнее обучение девчонок в себя не включало. Через две недели открыл для себя городок по соседству, а так же, для чего мальчишкам нужен противоположный пол. Старательно сбегал к своей первой в жизни подружке, не обращая внимания на розги и карцер, если меня ловили. Еще через три недели к нам перевели еще одного новенького. Через несколько дней после этого я ухитрился попасться настолько феерично, что загремел в карцер на целую неделю. Когда вышел, пришлось ждать несколько дней прежде, чем смог навестить свою девушку и получил от нее по лицу без объяснения причин. — Она же знала, что ты не можешь бегать к ней на свидания так запросто? — недоуменно нахмурился Чейз. — Так с чего бы это вдруг? — Мне это достаточно подробно и наглядно объяснил Шон спустя несколько дней, — поморщился Ник. — А он тут при чем? — не сообразили сперва остальные, но до Ву дошло первым. — Ты хочешь сказать, что это он что-то сделал, что она тебя отшила? — Сказал. Сделал. Продемонстрировал… Продемонстрировал уже мне, что не потерпит рядом со мной кого-то еще. Не самое мое любимое воспоминание о первом разе. — Подожди… капитан тебя что… — Хэнк никак не мог договорить «изнасиловал»? — Не совсем, — понял его Ник. — Не сказать, чтобы совсем уж добровольно, но и без ужасов. Впрочем, это дела настолько давние… Мне было пятнадцать, ему — восемнадцать. И мы были персонажами покруче, чем Ромео и Джульетта. По крайней мере, Ромео не посылали убить Джульетту. А именно таким был приказ, отданный главой его семьи. Шон должен был убить меня. Я не знал, кто он, и доверял ему. Доверял настолько, что невольно подставился под удар, когда он решил, что я и свобода ему дороже, чем семья. — Нихрена себе… — обалдело пробормотал Лукас — А дальше что? — Шон вывез полудохлого меня сюда, в Америку. Наши рванули вслед за нами, его — на яхте, мои — на самолете. Только они не учли погоду. В том шторме пропали и самолет, и яхта. Следов так никогда и не нашли. Я тогда как раз немного оправился, и мы вернулись домой. Пока младшие ветви семей пытались понять, что делать дальше, мы получили документы об эмансипации, не без помощи старых связей и немалых денег, и вернулись сюда. Тереза действительно моя кузина, хотя очень-очень дальняя. Мари Кесслер и Келли Беркхардт — они тоже мои тетки. Просто решившие, что бесконечная вендетта не для них. С тех пор живем, служим. — Охренеть… — дружно, на два голоса, выдохнули Гриффин и Ву. Неудивительно, что капитан и Беркхардт вместе столько времени! После подобного поневоле будешь дорожить тем, что настолько тяжело и кроваво досталось. — Кэтрин — она один из старых долгов. Еще с той, прошлой жизни. К тому же, должна она лично нам, поэтому я не беспокоюсь о ее лояльности, — похлопав по постели рядом с бесчувственными ногами Лукаса, Ник поднялся со стула. — Не беспокойся и выздоравливай. А нам всем пора, иначе Шон снимет с нас голову и не посмотрит, кто мы. / Солгал, не солгав ни слова. Чему я тебя научил, Страж? / / Вообще-то, я солгал только про школу и возраст. Если помнишь, наш первый раз был не таким уж радужным, как мы привыкли думать. А если учесть, что я едва отметил свое первое совершеннолетие, то даже возраст — правда. / / Зато ты представляешь, какими глазами после этой истории будут смотреть на меня мои детективы? Я не уверен, что Ву сможет держать рот на замке. / /Немного сочувствия нам не повредит. Добрее будут. / / Никьялис, разве я против? Не я же в этой истории Джульетта… /