Кошмар наяву

То, что Бьякуя и Шинсуй не нашли общий язык, стало очевидно, едва очутился на пороге комнаты. Да и ожидать этого, по правде говоря, не приходилось. Раз уж мир да любовь не воцарились в сердцах за все годы знакомства, ожидать внезапного прозрения не стоило. Тем удивительнее оказалось увидеть попавшего в беду Кучики именно здесь. Ведь если вспомнить обычно мелькающее в его глазах презрение при взгляде на очередной раз перебравшего Кьёраку, как поверить в вероятность увидеть их вместе, становилось просто невозможно. Очевидная самому Укитаке с первого же дня знакомства истина в виде надежности друга, вскоре ставшего возлюбленным, получила подтверждение с неожиданной стороны. Ведь если бы Бьякуя сомневался, то ни за что не пришел сюда, не позволил узнать такого. Раз он здесь, значит, уверен, что Кьёраку человек, которому можно безоговорочно доверять. Одно только портило картину – никуда-то презрение, так часто свойственное опушенным длиннющими ресницами глазам, не делось. Поговорить с бывшим лейтенантом с глазу на глаз захотелось сразу же, но ведь не попросишь друга погулять где-нибудь некоторое время, видя как тот едва на ногах стоит от усталости? Да и глаза Кьёраку были полны отчаяния от осознания собственной беспомощности. Вряд ли кто-то другой прочел бы это, глядя на счастливо улыбающегося Шинсуя, вон, даже Бьякуя гордо уставился в потолок, обиженный, что внимание Кьёраку теперь сосредоточено не на нем, но Укитаке привык подмечать всё. Не может друг справиться со своим гостем сам. И всё же это показалось удивительным: безумная усталость, граничащая со срывом, и всего лишь через неделю общения? Нет, друг мой, так не пойдет, здесь твои теплота и мягкость не помогут. «Если мы (решение о том, что Укитаке будет помогать Кьёраку, было принято мгновенно), хотим справиться с ситуацией, Кучики придется напомнить о послушании». Укитаке уже удалось справляться с ним. Бьякуя давно знал неочевидную на первый взгляд особенность бывшего капитана (мягкость в жизни, но непреклонная жесткость в бою: кто бы ни оказывался в тринадцатом отряде, он быстро привыкал слушаться приказов беспрекословно), и привык не обсуждать его приказов, а это значит, проблем с повиновением возникнуть не должно. Пока же стоило подождать удобного момента для разговора, благо пришел сюда с хорошими вестями, и знает, что это время точно вскоре подойдет. Но пока говорить рано, ведь узнав новости, Кьёраку наверняка первым делом поспешит к Урахаре. Сейчас, когда на улицу опустилась ночь, не стоит торопиться, ибо время приличных визитов истекло. А если Кьёраку отправиться на землю сразу после прихода возлюбленного, да ещё посреди ночи, это привлечет к себе ненужное внимание. В Сейретее и так излишне много слухов о барьере, да исчезновении Кучики. Наверняка связать ночную прогулку со скандалом в доме Урахары не составит труда. Передать новости можно утром. А пока они подождут, когда Бьякуя заснет, и наверстают время проведенное в разлуке. Утром же, когда Шинсуй уйдет, тогда и настанет время поговорить с Кучики по душам. На деле, конечно, растянулось несколько дольше, чем просто до утра, но Укитаке прошедшую неделю так беспокоился о друге, что просто не смог отпустить сразу. Да и волнение насчет необходимости установления барьера и неизвестность причин сокрытых даже от него мучившие всё это время, так просто не желали оставлять в покое, заставляя оттягивать время нового расставания. Но в итоге и до новостей дошло дело. Разве могло быть иначе? Ну а после Шинсуй ушел, все, как и ожидалось. Проводив Кьёраку, Укитаке вернулся в комнату. С футона опасливо воззрились два огромных фиалковых глаза. Бьякуя тоже понимал, насколько хорош момент для разговора по душам, но всё же не был готов к нему. Это абсолютно нормально, Бьякуя никогда не отличался потребностью сразу кидаться на шею, и выплескивать своё горе, Укитаке и не торопил: захочет поговорить, сам начнет, нет – просто рядом посидят. Сходив в ванную за гребешком и опустившись на футон рядом с Кучики, Укитаке, разделяя его волосы на пряди, принялся осторожно причесывать. Бьякуя молчал, не желая провоцировать разговор, Укитаке не собирался настаивать. Первым не выдержал гость: - Я могу сам, - попытался перехватить руку, проводящую по волосам, Бьякуя. - Я тоже могу сам, - спокойно ответил Укитаке, и не думая отдавать расческу. - Мне не нужна твоя помощь, - резко ответил гордый аристократ. - Нужна, раз разрешил позвать меня, - Укитаке мягко улыбнулся. - Я ошибся! – Бьякуя попытался отвернуться к стене. - Правда? – Укитаке взял бывшего лейтенанта за подбородок, развернул к себе, наклонился и заставил посмотреть в глаза. – А я думал, Кучики всегда отдают отчет в своих действиях. – И вновь тепло улыбнулся, проведя ладонью по изнеможенному лицу. - Я отдаю! – так же резко ответил Бьякуя, и тут же смутился, понимая, что сам себя загнал в ловушку. Нужен или не нужен был здесь ему Укитаке, почему так трудно самому это самому понять? И что сейчас должен думать о нем бывший капитан после подобных ответов? Запутался в словах и желаниях, как тогда, когда впервые переступил порог казарм 13 отряда много лет назад! Поднял взгляд, увидел глаза казалось бы и раньше знакомого человека, и всё изменилось в тот момент. Бьякуя осторожно скосил глаз, пытаясь понять, какую же реакцию вызвали у Укитаке его слова. Но бывший капитан и не подумал указывать на промах, продолжая тепло улыбаться. Возвращая в памяти время, много лет назад, когда весь отряд стремился сделать невозможное, лишь бы увидеть тень этой вот улыбки на бледном лице. И что-то казалось давно забытое тронуло сердце. Если стараниям Кьёраку проявить сочувствие можно было противостоять, то Укитаке Бьякуя сдался без боя. Он был готов рассказать всё, признаться во всем, надо было только спросить! Но вместо этого бывший капитан вновь взялся за расческу и принялся распутывать волосы. И это оказалось важнее всех слов, которые могли бы прозвучать. За то утро они так больше и не проронили ни слова. И Бьякуя был Укитаке за это благодарен. А седоволосому капитану оказалось не нужным ни о чем спрашивать, он и так всё понял, по одному лишь взгляду. Когда Бьякуя будет готов и захочет поговорить, Укитаке выслушает, а сейчас просто нужно, чтобы рядом был хоть кто-нибудь, не столь важно кто именно, главное, чтобы постоянно поблизости кто-то был. Теперь, когда их двое, Бьякуя не будет оставаться один. По крайней мере, до тех пор, пока не научится справляться со своей бедой сам. А потом в жизнь Укитаке вползли бытовые проблемы, как то: накормить, сменить некоторые повязки, положить мазь, преодолевая чудную неловкость бывшего лейтенанта. Такой вот забавный первый день. Занятый мелкими делами Укитаке едва не пропустил момент, когда день склонился к вечеру. Кьёраку задерживался, а, зная друга, можно предположить из-за чего. Краем глаза оглядев лежащего: Кучики наверняка эта причина совсем не понравиться, Укитаке отправился в ванную. Для начала стоит отмочить Шинсуя там, а потом, когда протрезвеет, можно представить пред светлы очи Кучики. Бьякуя никогда не любил, когда Кьёраку напивался, а в нынешнем состоянии прогнозировать реакцию было почти невозможно, потому стоило сразу свести ситуацию на нет. И это почти получилось. Почти. Ибо вернулся возлюбленный безумно голодным. В определенном смысле этого слова. Укитаке и забыл, когда в последний раз они Так трахались. Ох, дорогой друг, интересно кто же тебя так завел. Неужели Урахара? Ну да в том, что вскоре придется об этом узнать, сомнений не было. Когда сил на секс уже не хватало, Шинсуй полностью протрезвел, а на улице почти рассвело, да и Бьякуя предпочел заснуть, чем сообщать всё, что о них думает, настало время для откровенного разговора. Они вернулись в комнату, чтобы иметь возможность сразу же успокоить Кучики и тихо начали беседу. - Я нашел Ичиго, - не стал тянуть с хорошими новостями Кьёраку. (Это если не считать безудержный секс в ванной за потерю времени). - Это с ним ты так расслабился? – улыбнулся Укитаке. - Нет. С его занпакто и Урахарой, - с каким-то излишне задумчивым видом протянул Кьёраку. И этот вид очень не понравился Укитаке. Потому что он знал, чем этот вид может грозить. - Я слышал, его зовут Зангетсу, он человек, мужчина? – на самом деле не важно, кто уводит у тебя любовь: мужчина или женщина, просто задавая подобные вопросы можно прочитать настоящее отношение партнера к новой связи. И Укитаке попытался найти этот ответ на лице друга. - Точно, - широко улыбнулся Кьёраку, - высокий небритый красивый. – И тут же, заметив реакцию друга, состроив излюбленные обожающие глазки, добавил: - Ну что ты, Широ, ты же знаешь, люблю я только тебя. - Знаю, - грустно согласился Укитаке, размышляя о том, как всё будет на этот раз. Бьякуя для начала, и сейчас вряд ли удастся подобного избежать, затем чужой занпакто, хотя это не так плохо, продолжения этих отношений быть не может, вот только вряд ли Кьёраку остановится на этом. Вообще влюбчивость Кьёраку была похожа на хроническую болезнь с периодами обострений и ремиссий. Похоже, последняя как раз подходила к концу. А значит, вскоре очередные жертвы будут штабелями укладываться к ногам. А что делать самому Укитаке? - А если Зангетсу я оставлю тебе? – вновь изобразил умильное выражение на лице Кьёраку. Знал же, глядя на него, друг всё простит. - Договорились! – неожиданно для них обоих ответил Укитаке. Что он сам будет делать с чужим занпакто, он не знал, но реакция друга оказалась стоящей того, чтобы так сказать. Кьёраку неожиданно побледнел и осунулся, став словно бы меньше размером, и вопрошающе заглянул в лицо Укитаке: - Широ, но ты ведь меня любишь? - Люблю, - тепло улыбнулся Укитаке, но обещание запомнил. А потом вернул разговор в нужное русло: - Так до чего вы договорились? - Мы отдадим Ичиго, и Бьякуя сможет сделать с ним всё, о чем только мечтает, - мрачно ответил Кьёраку, стараясь сейчас не смотреть другу в глаза. В доме Урахары, план казался интересным и реальным. Сейчас это ощущение исчезло, и у себя дома верилось в хороший конец с большим трудом. - Это плохая идея, - спокойно ответил Укитаке. - Ты думаешь, он согласиться на что-то меньшее? – грустно задал тот самый вопрос, на котором сломался и сам Кьёраку. - Нет, - спустя минуту признал Укитаке. – Но это не повод давать ему возможность разрушить жизнь мальчику. - А вот это и есть наша с тобой задача, - смотря в стол, ответил Кьёраку. - Какая? – спросил Укитаке, неожиданно понимая, что совсем не хочет знать ответ. - Сделать так, чтобы Бьякуя не тронул Ичиго, - тихо произнес друг и замолчал. Укитаке ничего не сказал, просто неожиданно ощутил желание напиться. Он перевел взгляд на спящего капитана, трусливо надеясь, что сейчас того начнут мучить кошмары и ответ не понадобиться. Но Бьякуя спокойно спал. Подавив секундную слабость, Укитаке взглянул на друга, протянул ладонь, тронул пальцами щеку, заставляя взглянуть на себя, улыбнулся, как мог тепло: - Мы сделаем это, – уже обнимая своего друга, Укитаке печально думал о том, что сказать то легко, а вот как это сделать? Но тут Кьёраку напомнил ещё об одном условии: - Урахара сказал, что Бьякуя сам должен согласиться отомстить именно так. - Хорошо, - печально ответил Укитаке, думая о том, что уговаривать Кучики не трогать мальчика будет сложно ему самому. Странная высшая справедливость выходит, Ичиго изнасиловал, а в ответ отпустить? - У нас есть три недели, чтобы придумать какой-нибудь другой выход. А пока стоит делать так, как говорит Урахара. – Не менее печально заключил Кьёраку. На их счастье гостя всё же настигли кошмары, и они смогли прекратить болезненный разговор, взяв паузу до утра. Но и тогда другая идея не озарило никого из них. Продолжили они уже утром, перебравшись на крылечко, подальше от ушей гостя. - А как объяснить, где Бьякуя скрывался этот месяц? – Укитаке казалось, что он хватается за соломинку, лишь бы отказаться от плана. - А это будет для него сюрпризом, когда он сделает все, как надо! – неожиданно весело улыбнулся Кьёраку. Да, пожалуй, эта часть ему нравилась больше всего. - Приятным? – полушутливо-полусерьёзно ответствовал Укитаке. - А то! – ещё шире расплылся в улыбке Кьёраку и шепнул другу пару фраз, словно боялся, не услышит ли их спящий гость. - Замечательно! – впервые со вчерашнего дня у Укитаке появилась надежда, что они выиграют. По крайней мере, он бы за это отдал возможность отомстить. Но… тут же одернул он себя… то он, а то Бьякуя. Для Кучики честь важнее всего. И всё же, теперь надежда у них есть. Только длилась она не долго, Кьёраку вновь грустно улыбнувшись сообщил: - Вот только он об этом знать ничего не должен, чтобы не решил, будто прощение у него покупают, он ведь подумает так, если узнает, и это особенно обидно. Укитаке чуть склонил голову, признавая правоту довода, но если на этом нельзя сыграть, на чем же тогда? Урахара наверняка анализировал множественные возможности, не так же просто в его голову пришла мысль, что это вообще возможно? Ну а пока голова занята решением сложной задачи, Укитаке вспомнился вопрос, который хотелось задать первым: - А с чего Ичиго вообще так поступил? - Да влюбился в собственного занпакто, как кот мартовский, - открыто усмехнулся Кьёраку, вспоминая глаза мальчишки, неотрывно следующие за Зангетсу, хотя видеть его Ичиго не мог. - С обычными для этого состояния проблемами: похоже, вообще ничего не соображает; ты знаешь, как это бывает. Только там хуже получилось; вторая личность, пустой, решил использовать момент и получить вот этого. - Кьёраку кивнул головой на комнату с лежащим там красавцем. Укитаке кивнул, теперь многое становилось понятно. Ичиго с занпакто, и пустой увидевший зарождение их любви, ощутивший себя одиноким, пришедший в ярость, все обосновано. Да и когда как не сейчас пытаться завоевать своё место в мире? Если эти двое обретут любовь, до проблем пустого им дела не будет. Так устроены все живые существа: либо любишь, либо думаешь, третьего не дано, ибо противоположные элементы. И их них троих сохранил способность думать только пустой. А кого мог выбрать мальчик, ещё толком ничего в этой жизни не видевший? Умный мальчик, понимающий, что женщину ему не отдадут – возиться с получившимися детьми никому не захочется. Только кого-то своего пола. Из мужчин, представавших когда-либо перед глазами Бьякуя действительно лучший. «Любить, так королеву!» Так кажется говорят? Ну что же, в их случае королевой станет один молодой гордый аристократ. Вот только далеко не все в Сейретее поймут эту связь. Ну да то их проблемы. Кучики достаточно силен, чтобы объяснить всем своё право решать с кем ему спать. Если всё так, как Укитаке предположил, в скором будущем Бьякуя будет спать с пустым. Вряд ли вторая личность слабее, значит, они снова добьются желаемого. Ичиго сразил Кемпачи, тренируясь десять дней, Бьякуя тогда тоже проиграл, противиться этой любви он не сможет. Если пустой справится с занпакто, а природа Зангетсу такова, что он обязан, именно обязан, позволить мальчику полностью контролировать себя, то Ичиго ничего не останется, кроме как помочь своей второй личности. Варианта на самом деле два: дать пустому желаемое, в этом случае Кучики, и иметь возможность спокойно жить с занпакто, как двое возлюбленных. Или всю оставшуюся жизнь защищать свою любовь от посягательств пустого. На месте Ичиго Укитаке бы выбрал первый вариант, и если чувство мальчика действительно глубоко, он тоже выберет его. Любовь не то чувство, которое хочется с кем-то делить, когда можешь иметь всё сам. И ещё один вопрос: насколько далеко простираются амбиции пустого? Может ли он желать овладения миром? Если да, в конце они, вероятно, получат мир. Тогда наличие рядом с неопытным мальчиком разумного мужчины хорошо понимающего, что это такое быть лидером, может избавить от многих бед. Ох, Бьякуя, на свою ли беду, или на общее счастье пустой положил на тебя глаз? Не об этом ли подумал Урахара, соглашаясь пару мирить, желая оставить вражду позади? Вот только трудно им придется, хозяин тела всё же Ичиго, переживающий сейчас все прелести полового созревания. И прозвучавшие тотчас слова друга лишь подтвердили эти мысли: - Там ещё одно, Ичиго маленький ведь, глупый, испугался происходящего, пытался чувства подавить. Сублимация хороша, если высвободившуюся энергию перенаправить на что-то полезное, полное подавление своих влечений терпит крах. В общем, - Кьёраку который раз без слов знал, о чем думает друг, - мы с тобой сейчас видим последствия. Беда в том, что ещё ничего не закончилось, а если Бьякуя и Ичиго помирятся, то тогда-то всё и начнется. Пустой не отступит, пока не добьётся нужного результата, он вынудит Ичиго помочь. А рыжик упорный парень, он обязательно сделает так, чтобы Бьякуя и пустой были вместе. Особенно если призом назначить возможность любви с Зангетсу. Любви, которой никто не будет мешать. Пустой сыграет на этом, сомневаться, не приходится. Их меч вмешаться и помочь не сможет – встать на сторону одного сейчас, означает предательство другого. Похоже, именно потому это насилие случилось вообще. Пока же личности не найдут способ сосуществования удовлетворяющий обоих, Зангетсу может только ждать. Кьёраку замолчал, не стал отвечать и Укитаке. Про то, чем закончится любовь меча и шинигами, оба могли бы многое рассказать. Ичиго отнюдь не первый, кому хотелось подобного. И думать о будущем подобной любви, а точнее его отсутствием, совсем не хотелось. Мальчика было банально жалко. Больше в то утро они ничего не обсуждали, лишь вновь уснули по обе стороны от своего неожиданного гостя. Укитаке пообещал себе сделать всё возможное, чтобы Ичиго хотя бы от одной боли удалось оградить. А Бьякуя? Ну что ж, если пустому удастся добиться цели, то хотя бы двое, из внезапно оказавшихся связанных четверых, обретут счастье. Зангетсу с Ичиго вместе, как паре, не жить, хотя… мальчишка упорный, именно таким и удается невозможное. Зачем заранее предсказывать поражение там, где возможна победа? Таким образом, разговор остался позади, как и трудно принятое решение. Вот только днем, поймав настороженный взгляд Кучики, рассказать об этом оказалось не просто. Кьёраку ещё и Ямамото отчитываться предстояло. Порученное дело о расследовании исчезновения одного из капитанов не могло быть оставлено в стороне. Да уж, морочить главнокомандующему голову, задача не из простых. Укитаке мог сделать для Кьёраку только одно – снять с плеч друга первую из обязанностей, оставшись дома. Ведь кто, как ни он может справиться с задачей вернуть бывшему лейтенанту способность радоваться жизни? Кьёраку же, не скрывая облегчения, чмокнул Укитаке в щеку и направился в свой отряд. Кое-что не менялось вне зависимости от обстоятельств. Работа не стояла на месте, и это безумно радовало. Изобразив бурную деятельность, а именно: переложив заботы на плечи Нанао, Кьёраку отправился к Ямамото, мысленно планируя доклад: «Найдены следы сражения с пустым. Капитан шестого, вероятно, ранен, нынешнее местонахождение неизвестно. Больше ничего установить не удалось, есть предположения, куда бы он мог деться». Если Ямамото решит уточнить, можно будет сказать, что Бьякуя сейчас в Хуэко Мундо с целью преследования. Такая вот ложь похожая на правду. Им ещё предстоит попотеть, чтобы она действительно стала правдой. Укитаке отнюдь не завидовал Кьёраку, которому предстояло морочить голову Яме. Пожалуй, это вряд ли легче, чем сказать Кучики, что Ичиго ему отдадут, но в результате мести они оба должны остаться в живых. Обе задачки стоят друг друга. Но делать нечего, для того, чтобы план Урахары пришел в действие, и они все могли спать спокойно, нужно получить согласие обоих. И Бьякуя скажет да, как бы горько ему от этого не было, уж об этом Укитаке собирался позаботиться. Сходив за гребешком, седой капитан вновь, как и вчера, уселся рядом с футоном и начал осторожно разбирать волосы на пряди. Бьякуя молчал, явно о чем-то задумавшись, а Укитаке размышлял с какой бы стороны к вопросу подойти. Но прежде чем предлагать подобное, нужно было кое-что узнать, и Укитаке решил, что этот день вполне хорош для откровенного разговора. Но торопиться начинать его всё же не стоило. Время шло, оба молчали, в комнате постепенно темнело, и вместе с тем росло какое-то странное напряжение. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? – наконец нарушил тишину Укитаке. - О чем? – напряженно спросил Бьякуя. - О произошедшем на той поляне, - по тому, как лежащий дернулся, Укитаке понял, что его догадка верна. Там случилось нечто возмутившее больше самого факта насилия. Это и есть причина, по которой Ичиго заслуживал смерти. Укитаке подозревал о вероятных причинах, но предпочел бы, чтобы Бьякуя сам всё рассказал. Уж что сработало: необходимость выговориться, доверие, испытываемое к бывшему капитану и привычка подчиняться, или просто теплая улыбка человека, который никогда и никому ничего не передаст, но Бьякуя решился: - Я недостоин быть лидером клана, - тихо произнес он и надолго замолчал. - Я не знаю никого более достойного, чем ты, - тихо ответил Укитаке, продолжая медленно водить гребешком. Похоже, кое-что понятое им насчет молоденького красавца лейтенанта уже довольно давно, решило вылезти на свет только сейчас, когда Бьякуя сам стал капитаном. Причем, в не самой подходящей для этого форме. А точнее в единственно правильной форме, вот только условия немного не те. Будь его воля, Укитаке предпочел бы, чтобы всё случилось естественным путем… и с Ренджи. Поскольку Бьякуя как раз относился к тем, кто желает необузданной страсти партнера, а Ренджи уже не раз доказывал, что только так и может проявлять свою любовь. И плюс был вполне управляемый и послушный, в отличие от того же пустого. Бьякуя был бы счастлив с ним, для них бы всё складывалось замечательно, по крайней мере, скрывать свои предпочтения в сексе было проще. Кого заинтересует происходящее за закрытыми дверьми лидера клана? Если внешне приличия соблюдены, всё нормально. В этом Сейретей мало отличался от Японии обычного мира. В том же, что пустой будет щадить чувства Кучики, уверенности не было. И если Киске и Шинсуй правы, и интерес к гордому аристократу проистекает от него, можно предположить, что тот так просто не остановиться. Бьякуя изнасилован лишь наводным желанием, так какова же настоящая жажда заполучить его у пустого? Похоже, стоит подготовить красивого мужчину, отчаянно пытающегося удержать привычный мир в расползающихся рамках, к худшему. Хотя, будет ли следование своей природе действительно плохим? Да и если Кучики удастся приручить зверя, разве скажет кто-то о нем дурное слово? Да уж, красота и изящество, присущие гордому аристократу, сыграли злую шутку. Прав оказался отвергнутый однажды воздыхатель, кричавший вслед уходящему от него молоденькому Кучики: «И для кого же ты так бережешься, моя королева?» Бьякуя уже тогда оказался достаточно силен, чтобы навсегда заткнуть наглую глотку, но нет-нет, а прозвище иногда всплывало. Даже женитьба не помогла избавиться от него. Даже сам Укитаке до сих пор привык думать о нем именно так. Недаром же это были первые мысли возникшие, как только представил шинигами и пустого вместе. Эдакие красавица и чудовище, вот только в роли красавицы у нас Снежная Королева. Итак, Бьякуя красив, знатен, силен, в порочащих связях не замечен, кто откажется от подобного приза в конце игры? Нынешнему воздыхателю будет невозможно отказать. Он уже доказал, что сильнее. И не остановиться, если Бьякуя вздумает сопротивляться. Пустой сделал свой выбор, и Укитаке вынужденно соглашался, что за этот приз стоило бороться. Да уж, когда на тебе сосредотачивается внимание монстра стремящегося ввысь легко понять, насколько плохо быть королевой. И всё же, вероятно, эта связь А Ренджи? Ну что, этот парень своё шанс, похоже, упустил. Тут размышления Укитаке были прерваны не самым приятным образом. - Я должен сделать харакири, ты ведь поможешь мне в этом? – некоторые традиции невозможно изменить, и даже понимание, что ты давно мертв, не помогало. Бьякуя уже некоторое время обдумывал это решение: его изнасиловали, и лучшим выходом смывающим кровью позор виделся лишь суицид. До того, как сюда пришел Укитаке, хотелось снова вступить с Ичиго в бой и убить его, либо быть убитым самому. Но вместе с бывшим капитаном в этот дом пришла другая возможность. Этому шинигами Бьякуя мог доверить свою честь. Если у самого не получится, будет кому снести голову с плеч. - А мне казалось, ты хотел отомстить, – тихо произнес Укитаке, которого такие мысли гордого красавца не обрадовали, но и не удивили. Отказывать сразу было нельзя, точнее вообще отказывать нельзя. Нужно просто направить мысли в другое русло. - Он так быстро становиться сильнее, он уже сейчас намного лучше меня, а я месяц здесь должен лежать, смогу ли я убить его? – Бьякуя смотрел в потолок, убеждая себя, что самоубийство лучший выход из положения. Красиво и достойно. - Сделать харакири, это достойный выбор, - подтвердил его размышления Укитаке, поняв, насколько осторожен должен сейчас быть. Так, первым делом нужно переключить мысли о смерти на любовь, а потом подвести Кучики к принятию решения отомстить, но вряд ли теперь это будет просто. Укитаке пересел, теперь он мог заглянуть в его лицо: – Но прежде чем я тебе отвечу, я хочу знать подробности, расскажи мне абсолютно всё. - Ты и так всё знаешь, - прикрыл глаза длиннющими ресницами Бьякуя, и снова, перед его глазами предстала та поляна, дикие глаза Ичиго и собственный позор. - Ты хочешь, чтобы я заставил страдать того, кто любит тебя, потому что помогу убить себя. Я хочу знать, как мне отвечать ему, почему я это сделал, я думаю это будет вполне честно. – Укитаке стал осторожно массировать виски лежащему, зная, что это немного расслабит. - Любит? – Бьякуя попытался понять, о ком Укитаке говорит, но из знакомых ему шинигами только лейтенант и мог хоть как-то соответствовать этому определению. – Ренджи поймет. - Не поймет, потому что не узнает, - улыбнулся Укитаке, поняв, что поймал таки красавца на крючок: - Но я говорил не о нем. - Не о нем? – растерянно повторил Бьякуя, пытаясь понять, кто бы это ещё мог быть. Но в голову никто не приходил, тогда он решил уточнить: - Я его знаю? - Не то чтобы знаком, но знаешь, - улыбнулся Укитаке, садясь рядом. - Но кто? – наверное, всем было бы любопытно узнать, кто действительно любит тебя, и Бьякуя в этом исключения не составлял. Но требовалось рассказать такое! С другой стороны это ведь не кто-нибудь, а Укитаке. - Рассказывай, - приказал бывший капитан, вытягиваясь рядом, подложив под голову руку и заглядывая в глаза мечущемуся в сомнениях мужчине, и приправил приказ своей милой улыбкой. Никто не мог перед ней устоять, ну или почти никто. Бьякуя не относился к числу последних, он всё рассказал. - Я не знаю, я такого ещё никогда не чувствовал, это было самое сильное из всего, что со мной когда-либо происходило. Несмотря на то, что это было ужасно, но и так хорошо мне ещё никогда не было. – Тихо шептал Бьякуя несколько минут спустя, дрожа в объятиях Укитаке, уткнувшись в плечо. Смотреть в лицо бывшему капитану он теперь просто боялся. Тот же ласково водил по волосам, и легонько целовал макушку. Затем заставил поднять голову и посмотреть в свои глаза. И отвращения, которое так опасался Бьякуя увидеть, там не оказалось. Лишь мудрость и сопереживание. - Да уж, боюсь, если ты останешься в живых, это самое чудесное тебе придется пережить ещё очень много раз, так просто он от тебя не отступиться, - шепнул Укитаке ему на ухо, и тут же, пока Бьякуя не успел сообразить что к чему, добавил: - Хочешь узнать, почему Ичиго сделал это с тобой? - Да, - Бьякуя был растерян, только что, выплеснув накопившуюся боль, он чувствовал пустоту, и в то же время ему так просто предлагали ответы, на все роившиеся в голове вопросы. Можно ли было отказаться их получить? - Помнишь, я сказал тебе, что ты знаешь его? Это правда, он влюбился в тебя с первого взгляда, как только увидел, ещё там, на холме. Помнишь сражение за Рукию? – тихо спросил Укитаке, внимательно глядя в глаза бывшему лейтенанту. - Но…, - Бьякуя замялся, - я дрался только с Ичиго… - Нет, не только, - тихо настойчиво твердил Укитаке. – Там был кое-кто ещё. - Пустой? Пустой живущий в душе Ичиго? – наконец недоверчиво воззрился Бьякуя на Укитаке, надеясь получить отрицательный ответ. - Да, - кивнул седоволосый капитан, понимая ужас, мелькавший в глазах этого казавшегося столь ещё юным мужчины. – С того единственного сражения он помнит и желает тебя, так сильно, что эта жажда проникла и в Ичиго, которому кроме собственного занпакто сейчас ничего не надо. - Рукия говорила, что когда они были вместе, - Бьякуя сбился, облизнув пересохшие губы, - Ичиго называл тогда моё имя… - Мальчик уже тогда чувствовал растущую с каждой минутой в душе пустого страсть, - кивнул Укитаке. Почему-то у него ни на секунду не возникало сомнений, что пустой, если ему дать возможность, добьется благосклонности Кучики. И только Бьякуя пока не понимает, чего именно желает собственное тело. А, судя по всему, желает оно именно этого и именно так. Ну что же, у всех свои предпочтения. Бьякуя молчал, обдумывая услышанное, не замечая, как желание смерти отодвигается в тень. Да и какая может быть смерть, когда впереди вдруг забрезжила любовь? И всё же смерть не ушла совсем, найдя клочок убежденности, что с красивыми гордыми аристократами никому делать подобное не дозволено. Даже диким в своей страсти пустым. К тому же бред какой, любовь шинигами и пустого? И всё же то их сражение вновь встало перед глазами, а эстетический вкус, перебрав другие битвы, вынес вердикт – более впечатляющего по своей красоте сражения не было. Молчание затягивалось, Укитаке никуда не уходил, и логика подсказывала, что разговор ещё не закончен. - Это насчет Ичиго? – первым не выдержал Бьякуя. Даже не заметив, что мыслей о суициде больше нет в голове. – Я не собираюсь оставлять его действия безнаказанными. - Тебя никто об этом и не просит, - немного виновато улыбнулся второй капитан. - И всё же есть какое-то но? – Бьякуя заглянул в глаза другого шинигами - Да, - Укитаке сделал паузу, - ты должен мне кое-что пообещать. - Не мстить? – горько ухмыльнулся лежащий, отворачивая лицо к стене. Даже узнав о любви к нему пустого, этого Бьякуя пообещать не мог. Если конечно, ещё раз хорошо обдумав все примет решение вместо харакири свести счеты. Но одного Укитаке таки удалось добиться, сейчас отмщение казалась уместнее всего. - Нет, - ласково повернул к себе голову Кучики Укитаке. – Вы оба должны остаться живы. - Это! – глаза опасно вспыхнули, подтверждая сомнения всех причастных: в планах Кучики в ходе мести один из них должен был умереть. И всё же лгать бывшему капитану Бьякуя не стал, добавив: - Это невозможно. - Ты ведь всегда был честен с собой, Бьякуя. Сделанное Ичиго ужасно, но ты же остался жив? – Временами и Укитаке хотелось убить Ичиго, и всё же он так же понимал, что это несправедливо. Но, уговаривая Кучики простить мальчика, Укитаке вовсе не был уверен в собственной способности сделать подобное. Случись такое с ним, как бы он реагировал? Смог бы простить сам? - И что, кровь за кровь, зуб за зуб? Вы предлагаете мне сделать с ним то же, что он сделал со мной? – Бьякуя попытался съехидничать возможно впервые в жизни, вот только даже сейчас это не получилось. Он считал себя готовым ко многому, но только не к тому слову, которое прозвучало в ответ. - Да, это именно так, - спокойно ответил Укитаке. - Это шутка? – Бьякуя заглядывал в глаза бывшему капитану, но тот никогда не шутил так. И в то же время в услышанное, оказалось, просто невозможно поверить. - Нет, если вы оба согласитесь на эту месть и на то, что после этого ваши разногласия останутся позади, то всё будет именно так. – Укитаке не ждал быстрого согласия, и всё же боялся именно его. Если оно прозвучит, значит Бьякуя не смог оставить в стороне просьбу не убивать Ичиго или не быть убитым самому. И тогда отдавать мальчика просто нельзя. Это закончиться не кровью, а смертью. - Нет! – Бьякуя решительно отвернулся к стене. Чтобы уйти, нужно было встать, а ему это ещё почти три недели нельзя будет делать. - Просто подумай над этим, хорошо? – спросил Укитаке, про себя тихо облегченно вздыхая. Ничего необычного и в то же время его просьбу Бьякуя не отбросил как нечто ненужное. А значит, первый шажок на пути к хорошему концу они уже прошли. День прошел спокойно, а вечером вернулся предельно вымотанный Кьёраку, на которого Нанао по возвращении от Ямамото вывалила сразу все скопившиеся в отряде дела. Которые он предпочел переделать, чем потряс несчастную девушку до глубины души. Укитаке улыбался, слушая его жалобы на количество работы, и про то, как он заявил ей, что не будет появляться в отряде ближайшие три недели. Вот тогда для Нанао всё встало на свои места. Но Укитаке не жалел девушку, возможность провести это время с другом стоила и не такого, а значит это не было проблемой. По крайней мере, их теперь стало двое, и с характером Кучики другу теперь будет легче справляться. Только бы быстрее получить это несчастное согласие, и можно переходить к другому этапу действий. Впрочем, маленькие каникулы под одной крышей с возлюбленным уже сами по себе не дали отчаянию возможность угнездиться в сердце. А это значило только одно – у них обязательно всё получиться. Да и рассказ Шинсуя про разговор с Ямамото развлек, а свое сообщение о первом разговоре с Кучики, прошедшем, как и планировалось, тоже относилось к разряду замечательных. Постепенно у душу проникала уверенность, что всё у них получиться. Так и потекли мало примечательные дни. Лишь когда через пару дней заглянула Унохана, их быт значительно оживился, Кьёраку, просьбу которого Укитаке не принял всерьёз, решил таки завести тот самый разговор. Про секс с Кучики. Улыбаясь самой обворожительной улыбкой, Шинсуй скользнул к ней, заглядывая в глаза, выражая всем своим видом такую чистоту намерений, что только у совершенно не знающего Кьёраку существа могло бы не возникнуть никаких сомнений. Унохана который в их долгой жизни раз с достоинством выдержала этот взгляд, оставаясь столько же тепла и податлива, как нагретая батареей железобетонная стена. - Знаешь, у меня тут появилась чудесная мысль, - вдохновенно начал Кьёраку, улыбаясь всё шире и глядя всё влюбленней, так, что Укитаке искренне восхитился – как в него этих чувств столько влезает, другой бы лопнул давно. - Правда? – тихо и тепло ответила Унохана, Укитаке немедленно захотелось проверить, не растаяли ли где-нибудь арктические льды, быть может, их ожидает потоп? Сколько бы раз ему не приходилось быть свидетелем подобных разговоров, но каждый из них вызывал у него искреннее восхищение. Особенно от осознания, что заранее предсказать их результат невозможно. Сейчас бы он поставил на Унохану. - Я думаю, наш раненый гость уже готов познать все прелести физической любви, - ещё шире улыбнулся Кьёраку, и Укитаке испугался не на шутку, а вдруг и правда треснет? - А он уже об этом знает? – пребывая словно не в этом мире мило осведомилась Унохана. - Я не могу решать такое в обход тебя, твоё слово закон! – и Кьёраку смиренно уселся на колени, всем своим видом выражая готовность подчиняться любому принятому решению. «Переигрывает» - подумал про себя Укитаке, и тем более удивился, услышав ответ давней приятельницы: - Только если он сам согласится, - и, бросив умиротворяющий взгляд Укитаке, она мирно удалилась. - Ах, теперь мы сможем быть с ним, и как следует утешить! – Кьёраку обнял друга, но, чувствуя, насколько тому эта идея не по душе, тихонько добавил: - Но только если и ты не будешь против. И только когда сам захочешь. Укитаке пока не хотел, а потому они просто мирно жили рядом. Бьякуя, правда, что-то подозревал, но это было не существенно. Вот так тихо и спокойно прошла почти целая неделя. Укитаке сейчас больше тревожило другое, и хотя сам больше ни разу не спросил про предложенный вариант, он с нетерпением ждал ответа. Под конец Бьякуя всё же завел об этом разговор: - Ну и что, Ичиго уже согласился? – он пытался сделать вид, будто это нисколько не интересует, как и положено аристократу. Но получалось откровенно плохо. - Только его согласия мало, мы не будем ничего делать, пока ты не решишься, - спокойно ответил Укитаке. Как он и ожидалось, к этому времени Бьякуя перебрал все варианты мести способные его удовлетворить, но исключающие смерть, и был вынужден согласиться, что это наилучшая возможность для удовлетворения своей злости, интересов дела и просьбы бывшего капитана. Бьякуя не стал тянуть, просто сказав: - Я согласен. В тот же вечер Кьёраку вновь отправился к Урахаре, неся замечательные новости, а Бьякуя и Укитаке вновь оказались представлены себе самим. Пора было переходить ко второй части плана, а седоволосый капитан вновь засомневался, что ему удастся за две, ну или чуть больше, оставшиеся недели убедить бывшего подчиненного просто отпустить Ичиго. Хотя почему просто? Он должен отомстить, только желательно сделать это так, чтобы мальчик не пострадал. Вот так размышляя, он вновь решил заняться полюбившимся делом, взяв расческу, Укитаке принялся водить по смоляным прядям, и так ушел в себя, что едва не пропустил взгляд, которым Бьякуя скользнул по его лицу. Но тут же глаза были устремлены в потолок, а сам Бьякуя успешно изображал холодность айсберга. Укитаке вновь вернулся мыслями к желаниям друга. Могло ли это помочь? В любом случае, если Кучики предстоит общение с пустым живущим в Ичиго, это не помешает. Укитаке вновь пересел на футон к лежащему мужчине, но в этот раз ничего не говорил, пока на него не обратились фиалковые глаза, опушенные длинными ресницами. Но и тогда ничего не сказал, лишь провел пальцем по нежной щеке. Глаза удивленно расширились, выдавая страх владельца. Но Укитаке никуда не торопился, убрав руку, он мягко улыбнулся и спросил: - Нет? Бьякуя промолчал, но его дыхание сбилось. Они никогда не делали этого раньше, хотя молоденького лейтенанта в своё время соблазнить было бы очень легко. А затаенное чувство никуда, как оказалось, не делось и сейчас, ведь, расчесывая волосы, Укитаке увидел именно желание во взгляде. Его ладонь скользнула чуть в сторону и большой палец обвел красиво очерченные губы, ничего не требуя, просто лаская, теперь Бьякуя явно дышал чаще. Взгляд Укитаке скользнул по прикрытой тончайшим одеялом фигуре: соски уже набухли, выдавая возбуждение, но член ещё не откликнулся. Ладонь скользнула ниже, по одеялу, если Бьякуя решится, то они всегда успеют его снять, а пока пальцы скользили, обводя кругом сосок. Теперь откликнулся и член, пока ещё не набрав силу, но стремясь к этому. Аристократ вцепился ладонями в простыни, и Укитаке вновь спросил: - Нет? Бьякуя молчал, не в силах решить, чего же он больше хочет, чтобы бывший наставник остановился, или немедленно продолжил. А ладонь тем временем скользнула к члену и он, наконец, обрел должную твердость. Укитаке продолжал двигать пальцы по всей длине, снова задав всё тот же вопрос, и Бьякуя ответил: - Да, - хотя вряд ли смог бы сейчас сказать, что имелось ввиду: «да, остановись», или «да, продолжай», но когда Укитаке выбрал второе возражать оказалось невозможным. Укитаке осторожно сдвинул одеяло в сторону; Бьякуя был полностью обнажен, а вот самому раздеваться показалось преждевременным. Первым делом нужно не напугать. Легкими ласкающими движениями ладонь вновь скользила по мускулистому торсу, пройдясь по ключице, чуть сдавив сосок, пощекотав живот, насладившись твердостью члена, легонько ущипнув мошонку, и тут же сильно сжав яички ладонью, потом пальцем проведя чуть ниже, но дальше не позволили плотно сомкнувшиеся ноги. Ясно, это предел, на который Бьякуя готов сейчас. Почему бы и нет, это тоже хорошо. Укитаке вновь вернулся к губам, сейчас заставив их разомкнуться и принять в себя язык – Бьякуя вздрогнул от неожиданности. Интересно, чем же он обычно с Хисаной занимался? Неужели и там делал всё по правилам? Известно ведь, пока муж старается, жена должна смирно лежать и делать вид, будто ничего не происходит? «Так всё было, а, Бьякуя? Нет, дорогой, с пустым у тебя этот номер не пройдет. Придется научиться отвечать на поцелуи». А тем временем в голове возник ещё один вопрос, связанный с отсутствием особых навыков в сексе. И, чтобы проверить, Укитаке проведя от губ цепочку поцелуев, обхватил губами член. Бьякуя выдохнул, вцепившись ногтями в футон, и мучительно покраснел. Да, похоже, вся его половая жизнь до этого проходила по правилам, и не выходила за рамки установленных кем-то приличий. Это не страшно, получать от секса удовольствие быстро учатся, особенно если рядом такой учитель как Кьёраку. Но Кучики повезло намного больше, у него будет два учителя, ведь и сам Укитаке мог показать много чего. Подобные мысли шли своими чередом, вовсе не заставляя останавливаться. Язык тем временем скользил по всей длине, иногда щекоча уздечку, заставляя Кучики метаться по простыням и забывать о решении держать ноги плотно сжатыми. Потом Укитаке менял язык на губы, посасывая головку, словно леденец. Но вытянуть хоть один возглас так и не удалось. Наконец Бьякуя, до того безмолвно царапающий простыни, тихо застонал и кончил. Достаточно быстро для первого минета. Укитаке удовлетворенно следил за лицом молоденького аристократа с изумленным видом уставившегося в потолок. Грудь Кучики бурно вздымалась, волосы разметались по подушке, а в глазах застыло растерянное выражение. Сейчас Бьякуя был ошеломляюще красив, тот, кому удастся добиться его любви, получит достойную награду за свои труды. Но выражению чувств его всё же придется научить. Ну а пока достаточно для первого раза. Накинув одеяло, Укитаке улегся рядом, водя пальцем по скулам, щекоча подбородок, и глядя в полные муки глаза. Он даже знал, чего Бьякуя хочет, но пока не собирался давать. Наконец, аристократ не выдержал: - Я бы хотел помыться. - Тсс, я тебя потом помою, за все разы, которые случаться в этот вечер, - улыбнулся Укитаке. Какой Бьякуя правильный! Но если мыть его каждый раз после полученного удовольствия, придется поселиться в ванной. В планах же на этот день стояли многочисленные оргазмы. - Это ещё не всё? – в глазах Кучики металась паника. Он и до того не мог понять как в Укитаке и Кьёраку влезает столько секса, но никак не ожидал, что это может коснуться и его. Как хорошо было с Хисаной! Два, максимум три раза за неделю, а иногда и того не было. Размеренная правильная сексуальная жизнь. Да он физически столько вынести не сможет! Бьякуя закусил губу, подчиняясь осторожным поглаживаниям Укитаке, член вновь вставал! Предатель! - Нет, это ещё только начало! – позволил себе многообещающую улыбку Укитаке, и постарался выполнить задуманное. До возвращения друга Бьякуя кончал ещё шесть раз. Надо ли говорить, какими глазами Бьякуя смотрел на Кьёраку, когда тот схватился за его член в ванной? Укитаке ограничился тогда невинной улыбкой. Вот только Кьёраку обнаружив ограничение, тут же признался в своём намерении трахнуть гостя в зад, и как можно скорее. Надо ли говорить, в каком шоке был Бьякуя? Укитаке лишь оставалось смотреть, как перед осадными машинами истинной убежденности подают оплоты давнего воспитания и нынешнего страха. А потом Бьякуя совершил свою самую главную ошибку за время пребывания здесь: - Мне нельзя! Я же ещё болен! Унохана не позволит сделать подобное с больным! – в очередной раз объяснять своё нежелание он. - То есть если Унохана скажет, что нам можно заниматься с тобой таким сексом ты согласишься? – Кьёраку состроил обреченную гримаску. И Бьякуя попался: - Да, - и лишь по тому, как просиял в ответ Кьёраку, Бьякуя понял, что сказал что-то не то. Унохана пришла через пару дней. Она мило улыбнулась своему пациенту, сказав, что у него всё очень хорошо заживает, и он уже может понемногу ходить по дому, когда Кьёраку задал ей тот самый вопрос. Надо признать Бьякуя и Укитаке не ожидали от него такой смелости. И всё же вопрос прозвучал: - Унохана, а нашему красавчику уже можно заниматься анальным сексом или ещё нет, а то мы без тебя никак решить не можем? - с самым невинным видом осведомился Кьёраку. Глаза его были честные-честные. Унохана оглядела белого, как мел пациента, шокированного такой откровенностью, не менее удивленного Укитаке, ожидавшего предварительных договоренностей по такому вопросу, выглядящего мягким и пушистым Кьёраку, смотрящего очень серьёзно и явно уверенном в необходимости такого шага, и потому ответила: - Да, можно, - и она бы снова его повторила, лишь бы вновь увидеть их реакцию, она была чудесной, замечательной, обворожительной! Оставалось надеяться, что когда-нибудь они расскажут, зачем это понадобилось. И Кьёраку, словно услышав её мысли, удержал за локоток, когда она уже готовилась выйти за барьер, и всё рассказал, вплоть до того, как они желают мирить капитана и мальчика. Тогда Унохана вновь убедилась в правильности ответа, за последнюю неделю Бьякуя явно стал мягче и спокойнее. А если его и правда ожидают отношения с пустым, то ему же лучше подготовиться к такому сейчас. Не то, чтобы так уж хотелось красавца капитана отдавать. Но если силы желания хватило, чтобы Ичиго изнасиловал, можно утверждать точно, пустой не остановиться пока не получит Кучики целиком, всего, в полное своё распоряжение. И, вероятнее всего, сначала пустой попытается сделать это полюбовно. А о том, что будет, если у него это не получиться, лучше не думать вообще. Получив согласие, Кьёраку не торопился переходить к активным действиям, и Бьякуя на глазах успокаивался. Укитаке видел, ещё немного, и он решиться попробовать, а от Ичиго ответа всё не было и не было, хотя друг ходил на землю каждую неделю. И вот, в один из дней, стало ясно, что домой Кьёраку уже не придет. Это обрадовало, так задержаться от мог лишь обсуждая за неизменной бутылочкой саке детали встречи. А значит, согласие есть. Бьякуя это тоже понимал, так же как и то, что сегодня они ночуют с Укитаке вдвоём. Одного только взгляда хватило, чтобы всё понять. Сегодня ночью Укитаке совсем не собирался торопиться, да и Бьякуя за эту неделю многое понял, а главное, начал осознавать истинное удовольствие секса. Побывав в ванной, Укитаке внос в комнату две свечи и поставил рядом на стол, чтобы свет равномерно освещал нагие тела. Кимоно скользнуло на пол, и тут же Бьякуя отбросил в сторону тонкое одеяло, обнажая тело. Рядом с головой стояла баночка с мазью, но Укитаке не собирался начинаться с неё. Опустившись рядом с шинигами, о котором грезила большая часть Сейретея вместе с Руконгаем, Укитаке провел кончиками пальцев по телу, избегая прикосновений к члену. Бьякуя дрожал, грудь его вздымалась, но сейчас этого было мало. За неделю стали очевидны большая часть зон доставлявших удовольствие, а так же грани, за которыми наступал оргазм. Сейчас и здесь Укитаке был не для собственного удовольствия, а для помощи в постижении новой для Кучики науки. Только оргазм имел какое-то значение, и то не обычный, вызванный сокращением яичек выбрасывающих семя, а совсем другой. Укитаке нагнулся, целуя ключицу, легонько касаясь её губами, скользнул вниз, прикусив до боли сосок, отвлекся, выпрямившись и тут же вновь склонился целуя уже полусогнутое колено. Скользнул ладонью по простыне, коснувшись бедра, прежде чем провести руку дальше и коснуться ануса. Тугого колечка, до которого за всю эту неделю Бьякуя ни разу не дал им дотронутся. И хотя первым движением и сейчас было сомкнуть ноги, молоденький красавец сдержал себя, хоть и вздрогнул. Впервые кто-то касался там после сделанного Ичиго. Но, как ни странно, сейчас это не казалось неприятным. Тело изнывало в томлении, но когда Укитаке смочил слюной палец, и одновременно со скольжение внутрь, взял головку в рот, чувства оказались обмануты. Бьякуя разрывался между страхом и наслаждением. Но палец внутри замер, а губы Укитаке двигались, даря всё новые ощущения, так ещё он ни разу не делал. И Бьякуя отдался на его волю, даже не заметив, когда к первому добавился второй палец. Лишь чувствовал, как растягивают, но сейчас это было не существенно. Но потом, когда до оргазма оставалось всего ничего, его бросили! Бьякуя возмущенно глянул на Укитаке, но тот лишь улыбнулся и потянулся за баночкой. Сил ни на возражения, ни на сомнения не осталось, лишь, когда что-то твердое коснулось входа, немного напрягся, но, глядя на ободряющую улыбку бывшего командира, вновь расслабился. И тут же ощутил его в себе. Это было странно, но неплохо, а Укитаке явно знал, что делает. И вновь, спустя пару минут, Бьякуя ощутил приближение оргазма. Но он оказался не таким, какого можно было ожидать. Даже семени почти не выделилось, странное, удивительное ощущение, от которого всё показалось совсем другим. Бьякуя проанализировал чувства, да так и есть, это был сходным с тем, полученным на поляне. Но тогда было унизительно и больно, а сейчас восхитительно. Погруженный в свои ощущения, Бьякуя не заметил, как Укитаке выскользнул из него, и кончил, помогая себе сам. Лишь потом, когда оба оказались вытерты влажным полотенцем, Укитаке вытянулся рядом, довольно улыбаясь, Бьякуя повернулся к нему и спросил: - И у тебя каждый раз так, с Кьёраку? - Нет, - серьёзно ответил Укитаке, - с ним значительно лучше, я ведь люблю его. Бьякуя задумался, он действительно любил Хисану, но вот так, как сейчас, у них ни разу не было. Наверное, это всё же не зависит от того, кто кого любит. Просто Кьёраку очень хорош в постели. - Спи, - прошептал Укитаке, задувая свечи и обнимая за плечи своего дорогого лейтенанта, пускай и давно уже «бывшего». Хотелось спать, а ещё безумно хотелось, чтобы Шинсуй вернулся как можно быстрее, и, наконец, принесенные им известия были действительно хороши. Новости, доставленные Кьёраку, были не столь прекрасны, как хотелось бы, а вот подарок Урахары показался чудесным. Мало того, что в свертке обнаружилось полное облачение капитана шестого отряда, там были ещё кенсейканы, обычно вплетенные в волосы Кучики. Точнее подобные тем, похожие настолько, что и не отличишь от осколков до сих пор лежащих где-то в доме. Если не знать, подмены не заметишь. «Кстати, себе же на заметку: здесь не должно остаться никаких следов пребывания Кучики, а значит, от осколков придется избавиться». А так же в свертке оказался целый и невредимый шарф! Как уж Урахаре удалось это получить неизвестно, но на то он и торговец, чтобы жить по принципу: любой товар за ваши деньги. Ну а плату он получает достаточную. При мысли об этом даже стало жаль чужого занпакто, с которым так и не сведет судьба. Что бы там Зангетсу ни задумал, ради избавления от внимания исследователя, но у него ничего не получиться. Урахара не отпустит свою жертву, вот и всё. Ичиго придется разлучиться с занпакто. Мальчишку тоже безумно жалко, как он сможет это пережить, и сможет ли остаться шинигами? Это, пожалуй, страшнее смерти, и уж всяко страшнее всего, что только могло прийти в голову Кучики. Невольно все мысли оказались направлены на то, как же сделать, чтобы Бьякуя ничего страшного не делал с мальчишкой. Урахара и здесь выиграл маленькую битву, до того Бьякуя и его интересы стояли у Укитаке на первом месте. Сейчас всё изменилось. И вряд ли исследователь не понимал, что делал. Итак, у них осталась неделя, и нужно, чтобы Бьякуя не тронул Ичиго. И как этого добиваться никто не сказал. Нет, Бьякуя стал спокойнее относиться к упоминанию имени мальчика, но безопасности это нисколько не гарантировало. Прямо спрашивать Укитаке не мог, но на разговор Кучики нужно вызвать. Всё получилось само собой. Нервное напряжение последних дней сказалось, и ожидаемо вернулся кашель. Однажды, отняв ото рта платок с расцветающими на нем капельками крови, Укитаке улыбнулся, показав их сидящему рядом на крыльце Кучики: - Правда, похоже на лепестки сакуры? - Не очень, - вздрогнул Бьякуя, и потянулся, погладив восстановившийся меч. Цветущая Сакура, одна из самых сильных атак, когда лепестки стали вонзаются в тело, из ранки выступает кровь, и расцветает на коже подобно цветку, так же, как капельки крови на платке Укитаке, как не хочется себе в этом признавать, но и на самом деле похоже. Чтобы отвлечься от образа, Бьякуя задал вопрос интересующий многих уже давно: - Когда ты заболел? - О! Это не совсем болезнь в том виде, как ты её себе представляешь, - рассмеялся Укитаке, вспоминая, когда все началось. И невольно радуясь, как вовремя пришли на ум тех события. Быть может на этом получиться сыграть? Надо рискнуть, ведь не пробуя, и не узнаешь: – Ты когда-нибудь пытался узнать, насколько простирается твоя власть над занпакто? - Нет, - удивился Бьякуя, Сенбонсакура ему подчинялась, и он не видел смысла требовать от неё что-то ещё. Оказывается, некоторым этого было мало? – И как же это случилось? - Мы решили узнать, чего можно добиться от наших мечей. - Печально улыбнулся Укитаке, и поневоле перед глазами всплыли давние события. Не самые приятные надо отметить. Пересказывать всё не хотелось, потому просто закончил: - результат ты видишь, Кьёраку легче отделался… ох, в какой же ярости был тогда Ямамото! Укитаке внезапно расхохотался, оставив Кучики в недоумении. Попасться под горячую руку Ямамото мало кто хотел. И всё же поскольку Укитаке сидел здесь живой и относительно здоровый, вероятно наказание не было так страшно. Хотя, смотря за что это наказание. И хотя излишнее любопытство не было ему свойственно, Бьякуя спросил: - И что произошло? – узнать что-то о своём бывшем наставнике и любовнике, что-то очень личное, неизвестное другим, то, о чем можно сказать только самым близким, свидетельствующее о возникшем доверии, разве это не прекрасно? Причем это не столько любопытство, скорее настоящий интерес. И Бьякуя не устоял, ему, и правда, хотелось это знать, а Укитаке всё же решился хоть кому-то поведать. - Ну, мы тогда учились в академии, и стояла она немного в другом месте, ты ведь знаешь воронку за рекой? – Укитаке немного покраснел. - Да, там, словно взрыв большой был, - Бьякуя сразу понял, о чем идет речь. - Ну вот, - ещё сильнее покраснел Укитаке, - академия раньше была там. Бьякуя молчал, переваривая новость. Эти двое, кому он доверился, в молодости взорвали академию?! Молчание затягивалось, нужно было как-то реагировать. Нет, они и на казни Рукии отличились, но чтобы вот так, разрушить целую академию. Но если судить по умиротворенной улыбке Укитаке, именно это они и сделали. - Вы не попались? – Бьякуя прикинул возможные последствия гнева Ямамото на подобную провинность, вряд ли тогда старик был менее крут, чем сейчас. Но Укитаке здесь, и будь на месте Ямамото Бьякуя, наверное, он бы уже здесь не сидел - Как раз попались, - на щеках Укитаке расцвел румянец. - И что же он с вами сделал? – Бьякуя не видел адекватного наказания подобной провинности. А вот Ямамото явно совершил нечто, после чего эта история осталась только между ними тремя. Иначе бы подобными достижениями бахвалились. Так что? - Ой, нет, я не буду говорить, спроси Кьёраку, - вновь рассмеялся Укитаке, но вновь закашлялся, и им пришлось прекратить разговор. Бьякуя почти целый день пытался сопоставить вину и должное наказание, но вскоре сдался и решил спросить у хозяина дома. Но тот тоже вряд ли расскажет, если уж Укитаке смутился. Потому Бьякуя пошел на маленькую хитрость. Подсев рядом, спросил: - Шинсуй, Ямамото, правда, вас за разрушение академии именно так наказал? – постаравшись сыграть искреннее удивление, Бьякуя внимательно следил за лицом Кьёраку. Ему очень нужно было знать ответ. Реакция превзошла ожидания. - Широ, ты ему всё рассказал!? – щеки Кьёраку окрасились в красный цвет, он умоляюще и в то же время с ужасом смотрел на любимого. - Нет, - вновь тихо засмеялся Укитаке, - думаешь смог бы? - Уф, - шумно выдохнул Кьёраку, - едва не поймал! – И покачав головой, вышел из комнаты, бурча под нос: - Да уж, когда шинигами думать о своих занпакто как о живых людях, это всегда заканчивается страшно, Ичиго с Зангетсу обошлись ещё малой кровью. - Ичиго с Зангетсу? - не понял связь между случившемся с ним, и разрушенной в прошлом академией Бьякуя. - Ичиго влюблен, думает о занпакто как о живом человеке, оттого и все проблемы. – Укитаке не хотел бы говорить так прямо, но времени оставалось слишком мало, и как ещё можно добиться милости к Ичиго он не знал. – Мы, пытаясь сделать наших занпакто подобными себе существами, превратили в руины академию. Хорошо хоть там никого в тот момент не было. А Ичиго попался ты - Но ты ведь говорил, это оттого, что пустой любит меня? – Бьякуя растерялся, Рукия в своё время об этом говорила, но он сам тогда мало обратил на это внимания. Да и когда после Укитаке об этом упоминал, всё прошло мимо внимания. А в последнее время, мысли были, в основном, заняты пустым. Так Ичиго любит Зангетсу? Что же получается, Ичиго хочет быть с тем, кто внутри, а пустой с тем, кто снаружи? И они оба не смогут добиться желаемого. - Так и есть, но ты ведь помнишь, их двое. Один любит свой меч, другой тебя, а пострадал в итоге ты. – Укитаке невольно подтвердил его мысли. Но сегодня и так сказано слишком много лишнего, продолжать разговор не хотелось. Ведь если Бьякуя и Ичиго не помирятся, до решения проблемы с тем, кто того любит, они просто не доживут. Потому Укитаке просто вышел вслед за любимым. Всё равно сказать больше нечего, Бьякуя взрослый мужчина, прекрасно понимает, ради кого и зачем был затеян этот разговор. Остаётся надеяться, что хотя бы не обидится. - Это действительно произошло? – спросил Бьякуя через час, садясь рядом с парой на крыльце. Они переплели пальцы рук, прежде чем повернутся к нему и ответить «да». Сомневаться в их честности не приходилось. Обижаться за этот рассказ Бьякуя не стал. Возможно, виной тому оказался интерес, что же такое сделал с ними Ямамото, если они и сейчас о том рассказать стесняются. Ну да у него были в запасе несколько дней, чтобы подумать об этом. Время неспешно прошло, и в назначенный час они ступили на поляну. Тут Укитаке полностью признал правоту Урахары, скользнув взглядом по лицу аристократа. Бьякуя пытался удержать приличествующее случаю выражение лица, но у него, как и ожидалось, это место вызывало панику, а потому безэмоциональная маска не выходила. Если Бьякуя задумал бы нечто плохое, то сейчас выдал бы себя. К счастью долго стоять им не пришлось; почти в тот же миг, с другой стороны подошла другая тройка. Вот тут то Кучики и удалось справиться с собой. Ичиго он просто не мог позволить увидеть свой страх. В этот момент Укитаке отвлекся, уверенный, что дальше всё будет происходить по сценарию Урахары, а значит, единственно полезным сейчас действием будет не мешать исследователю. Тем более один из пришедших невольно привлек внимание. Даже если бы раньше Укитаке никогда не слышал об этом мужчине, сейчас пропустить его было бы трудно, ибо есть люди, который сразу бросаются в глаза, даже если таких целей перед собой не ставят. Зангетсу оказался именно таким. Укитаке не особенно вежливо разглядывал занпакто, пытаясь обнаружить признаки волнения, в той или иной степени наложившего отпечаток на них всех. Зангетсу выглядел чрезмерно безразличным, чтобы поверить в реальность подобного чувства. Возможно, кто-то обманулся бы, глядя на него, но провести Укитаке было не просто: сжимающая ладошку Ичиго рука, выдавала с головой. «Переживает, но старается держаться, чтобы лишний раз не пугать мальчишку?» Достойная позиция, эту способность Укитаке уважал. А кроме того, сейчас Укитаке понимал состояние вернувшегося после первой встречи Кьёраку. Зангетсу банально красивый уверенный в себе породистый мужик, при взгляде на которого мурашки бегут по спине куда-то в область крестца. Ничего сверхъестественного, любой сексуально привлекательный партнер вызовет эту реакцию. И всё было нечто сверх того. В любовь с первого взгляда Укитаке не верил, а вот во внезапно возникающую страсть да, и сейчас это была именно она. Ничего непреодолимого, возможно просто сказывается лихорадочное напряжение последних дней. Ибо сейчас, когда больше от него ничего не зависит, но ещё ничего не закончилось, нервы требуют успокоения, и этот способ отнюдь не хуже других. Всё же вероятно к лучшему, что этот мужчина останется здесь. Удержаться и не заняться с ним сексом оказалось бы невозможным. Тем более согласие Кьёраку так удачно получено, а продолжения отношений точно не будет. Сплошные положительные стороны. А события меж тем развивались. И как бы хорошо Укитаке не знал Урахару, но всё же к последующим событиям оказался не готов. Когда Зангетсу сам раздел Ичиго, и предложил Кучики, вряд ли кто-либо знающий о любви к нему мальчика мог реагировать нормально. Стоящий рядом Бьякуя скрипнул зубами, совершенно забыв о необходимости держать лицо, а Урахара наоборот немного расслабился. Только так и удалось понять, к чему была эта сцена. Самообладание Зангетсу поразило, жаль нельзя за стеклами очков разглядеть выражение глаз. Но по излишней плавности и размеренности движений, можно предположить какое внутреннее напряжение сил потребовалось. Это не могло не впечатлить. Ещё один плюсик к очарованию им. Даже Бьякуя и Ичиго отошли на второй план, теперь всё внимание было сосредоточено только на нем. Даже обиженное пыхтение Кьёраку рядом не смогло изменить ситуацию. Ситуация продолжала идти своим чередом, Урахара предложил оставить пару наедине. Зангетсу первым развернулся и пошел к беседке, все остальные последовали за ним. Укитаке смотрел в широкую спину шедшего впереди них мужчины, и отдавал себе отчет, что захватившее его чувство вовсе не любовь, и даже не банальная похоть. Подобное ощущение посещает мечника, когда в ладони ложится драгоценный в своей сбалансированности клинок. Всадника, при взгляде на оседланного породистого жеребца. Да просто любого мастера, при виде лучшего в своём роде инструмента. Как можно не желать опробовать их! А Зангетсу был идеальным занпакто, лучшим в своём роде, и не вызывало сомнения, что, если бы им можно было владеть как обыкновенным клинком, за него бы убивали. Физическая привлекательность, признание лучшим в своём роде, умение держать себя – взрывоопасный коктейль, заставивший бурлить кровь даже Укитаке, обычно не падкого на интересных партнеров. Ичиго слишком мал, чтобы это понимать, шинигами отдыхают, потому что никогда не смогут им обладать, так почему же пустой готов выпустить такое сокровище из рук? Неужели его чувство к Кучики настоящее? А желание Урахары получить Зангетсу сейчас казалось ещё более очевидным, чем когда только узнал об этом, в Сейретее. Да, правильно, имея возможность получить что-то, к этому нежно стремится. Тот не мужчина, кто, желая и имея средства для достижения цели, хотя бы не попытается. Сейчас вопросы зачем это надо Урахаре отпадали сами собой. Вот только Ичиго жалко, глупенький пока, даже не подозревает, какое именно сокровище попало в его руки. Но, тогда и вряд ли поймет, что именно потерял. Вот такие вот мысли занимали голову Укитаке на всем пути. Тем временем они подошли к месту назначения. Кьёраку и Укитаке сидели в тиши беседки напротив Урахары и Зангетсу, разговор не клеился. Все четверо озабоченно бросали взгляды в сторону поляны, и хотя всё было сделано правильно, опасения, что кто-то из двоих не выдержав начнет делать глупости, никуда не делись. Оставалось надеяться на благоразумие и полученные взаимные обещания не убивать и не калечить друг друга. Укитаке отвлекся и в который раз бросил любопытный взгляд на чужого занпакто. Никто и никогда не думал о возможности разделить шинигами на человеческую душу и силу сокрытую в ней. Но на то Урахара и исследователь, чтобы делать невозможное. Даже ссылка на землю не убила с нем жажду новых знаний. И всё же видеть занпакто Ичиго сидящим напротив, в то время как хозяин подвергался опасности оказалось безумно страшно. Неужели и самого Укитаке можно вот так же разобрать на составляющие? Укитаке провел ладонью по рукоятям двойных мечей, чувствуя такой же страх у своих занпакто. Зангетсу если и заметил маневр, вида не подал. Укитаке вновь в который раз подумал о давнем обещании Кьёраку, отдать возможность переспать с этим мужчиной ему. Сейчас стала очевидной и мелькавшая в глазах друга ревность. Да, пойди Зангетсу с ними, Укитаке точно бы воспользовался этой возможностью. И дело не столько в редкой возможности заставить ревновать Кьёраку, или своём желании этой связи. Даже не в жажде обладания, или опасности для их с Шинсуем любви – здесь беспокоиться не о чем, эта связь точно не получит продолжения. На первый план само собой вышло другое – четкая уверенность, что Зангетсу требуется помощь, и у него, Укитаке, точно получиться её оказать. Но для этого надо стать чужому занпакто гораздо ближе, настолько, чтобы получить право давать советы. Не просто другом, а любовником. Если бы всё получилось, возможно, у Зангетсу с Ичиго отношения бы наладились. Теперь Укитаке жалел, что этот холодный мужчина не идет с ними в Сейретей, а потом будет уже поздно, разрушенная между шинигами и занпакто связь вряд ли улучшит ситуацию. Урахара же, перехватив взгляд, и прочитав стоящее в глубине зрачков желание, зло сверкнув глазами, положил ладонь поверх руки Зангетсу в древнем жесте собственника. И сейчас занпакто Ичиго не удалось сдержать себя. По лицу прошла тень, и не будь на нем очков, Укитаке был уверен в этом, в глазах полыхнула бы ярость, впрочем, руку Зангетсу не убрал. Тоже ясно, пока всё не закончилось, занпакто вынужден держать слово, и раз он давал обещание принадлежать исследователю, будет верен себе до конца. Укитаке стало неуютно, словно бы именно он виновен в излишних мучениях занпакто, но тут собственная ладонь ощутила легкое пожатие друга. Кьёраку смотрел в сторону, и Укитаке тут же перевел взгляд на лес, оттуда к ним направлялись двое. Лицо Ичиго было красным до корней волос, а Бьякуя наоборот сиял. Судя по всему, план Урахары сработал на все сто, и им таки удалось помириться. Вновь переведя взгляд на занпакто удалось увидеть облегчение промелькнувшее на лице. Что же, Укитаке не ошибся, считая спокойствие Зангетсу только внешним, занпакто просто старался не показать, насколько переживает за Ичиго. Вот и сейчас удерживаемый легким прикосновением ладони Урахары остался сидеть, хотя первым порывом явно было встать и поспешить к хозяину. Тем временем явно примирившаяся парочка дошла до беседки, Укитаке глядя на них, пытался понять, чем же закончилось дело на поляне. Судя по тому, что Ичиго шел своими ногами, ничего особенно страшного Бьякуя с ним не сделал. Потом они прошли внутрь, молоденький аристократ уселся рядом с Кьёраку, а Ичиго, скривившись, увидев ладонь Урахары на руке Зангетсу, всё равно направился к своему занпакто. Он хотел было сесть рядом, но едва зад коснулся скамейки подскочил на месте, взвыв. На лице Кучики промелькнула торжествующая улыбка, а Ичиго словно стал меньше ростом, приобретя столь несчастный вид, что Кьёраку не выдержал, и, встав, обнял мальчика за плечи. - Ну что, мы пойдем? – Укитаке не торопился, но единственным владевшим сейчас желанием была необходимость избавить Ичиго от возникшей неловкости. Мальчик же в объятиях Кьёраку вместо того, чтобы расслабиться и довериться, как сделали бы многие, сжался и попытался отстраниться, явно стремясь оказаться ближе к занпакто. На лице Зангетсу вновь промелькнула боль, теперь уже смешанная с ревностью, но, подчиняясь сжавшейся ладони Урахары, вставать и подходить к Ичиго он не стал. Укитаке вновь почувствовал закипающую злость – нельзя разделять хозяина и меч. - Да, действительно, нам пора, - Кьёраку положил на плечо Укитаке свою ладонь, как обычно успокаивая. Он всегда чувствовал, когда ярость начинала завладевать другом. И так же как обычно снимал одним прикосновением. – Чем дольше мы здесь остаёмся, тем больше шансов, что нас заметят. Я открою портал. Пойдем, Ичиго. - Но… - мальчик даже не пытался скрыть в своём голосе почти животный ужас. – Зангетсу ведь пойдет с нами? - Нет, - спокойно ответил Урахара. – Он останется здесь. - Пойдем, - тихо прошептал Кьёраку, мягко увлекая Ичиго к порталу. Спорить с Урахарой о правильности такого решения не хотелось. Мальчик в его объятиях дрожал и попеременно оглядывался, похоже забыв уже о произошедшем на поляне, способный думать сейчас лишь о своём занпакто. Укитаке оглядываться не стал, и так зная, какое чувство сейчас можно обнаружить на лице Зангетсу. Понять Урахару, несмотря на очевидность желаний оказалось непросто. То, что желает сделать с Ичиго исследователь во много раз страшнее мести, которую мог сотворить с Ичиго Бьякуя, даже смерть, вероятно, была бы предпочтительней, зачем же поступать с мальчиком так жестоко? К счастью до портала идти оказалось недалеко и вскоре они вступили в тоннель ведущий в Сейретей. Вот тут они и почувствовали приближающуюся беду. С каждым шагом уводившим их из физического мира, дрожь, сотрясающая Ичиго становилась всё сильнее. Когда же они вышли у дома Кьёраку, всё стало совсем плохо, а ведь портал ещё не закрылся! Началось всё тут же, по выходе. Ичиго внезапно посреди шага встал, схватившись за грудь, и жутко застонав, едва не упал, но Кьёраку был готов, и успел его подхватить. Держали вырывающегося пытавшегося вернуться в закрывающийся портал парня уже вдвоём. - Нарушилась связь с занпакто, – первым понял происходящее Укитаке. – если так пойдет дальше, он может умереть. - Мы можем что-то сделать? – Кьёраку обернулся к порталу. - Нет, мы не успеем! – удержав друга, готового броситься назад в попытке спасти Ичиго, Укитаке вовсе не имел намерения мальчика убить, просто капитан тринадцатого уловил движение в переходе. Чистильщик к несчастью выбрал именно этот момент, чтобы пройти по их участку пути, столкнуться с ним сейчас – безумие. К тому же, Укитаке был почти уверен в этом, чистильщик преследовал кого-то. А, если всё-таки доверять Урахаре, можно было предположить кого. Смерть пары явно не входила в планы исследователя. Ичиго тем временем последний раз дернулся и бессильно обвис на их руках. Кьёраку осторожно положил мальчика на землю, и с тоской всматриваясь в отверстие, через которое уже никто не смог бы пройти. А Зангетсу и не шел в полный рост. Он сгустком энергии мчался вслед за хозяином, подгоняемый тончайшей нитью, с каждой секундой таявшей в воздухе. Нить связующая двоих в одно. Чистильщика он даже не замечал. Когда впереди показался закрывающийся проём, он просто сделал ещё одно усилие, чтобы успеть пройти. Кьёраку с Укитаке едва успели заметить сгусток энергии, в последнюю секунду прошедший в проём. Тем более он недолго оставался таковым, доля секунды, и, подчиняясь воле инерции, по земле покатился длинный волосатый небритый мужик. - Хорошее появление, Зангетсу! – облегченно вздохнув, Кьёраку приподнял шляпу, выражая восхищение. Но Зангетсу его не слышал. Окинув взором местность, глаза занпакто безошибочно остановились на пытающемся подняться хозяине. Ичиго сделал ещё одну попытку встать, но руки подломились, и тогда парень просто пополз. Занпакто приподнялся, но последний рывок стоил очень много сил, а на поддержание духовного тела в этой реальности тратились оставшиеся, а переходить назад пока было нельзя. Но просто ждать он тоже не мог, потому пополз навстречу. - Так… - «не пойдет» хотел сказать Кьёраку и помочь, но Укитаке просто положил ему ладонь на плечо, останавливая. И они стали просто смотреть, как двое подобно магнитам влекомые друг к другу, с каждым движение обретают силу и сближаются всё быстрее. Наконец Ичиго и Зангетсу удалось встретиться. В их объятии не было ничего красивого или сексуального. Они просто вцепились друг в друга, подобно бойцовым псам, а потом вжались, словно желая раствориться каждый в другом. Постепенно дыхание их выровнялось, и вот здесь к ужасу расставания прибавилась нежность обретения. Теперь Зангетсу крепко обнимал Ичиго, ласково гладя рыжие волосы, а мальчик, спрятав лицо на груди своего занпакто просто плакал. В голос, так, как плачут испуганные дети. Но под нежными прикосновениями рыдания стихли, а спустя минуту в глаза Зангетсу взглянул уже мужчина. Такой возраст, и детство ещё не совсем ушло, и мужественность до конца не проявилась. В глазах Зангетсу тоже стояли слезы, о некоторых потерях плачут даже сильные мужчины. Но сейчас к слезам примешивалась и радость обретения. Всё-таки успел, не потерял своего мальчика. Их поцелуй был естественен, словно холод зимой, а жара летом. Его просто не могло не быть. И когда их губы соприкоснулись, следившие за ними замерли, не в силах оторвать взгляда. А потом Кьёраку и Укитаке нашли ладони друг друга, и сплелись в пожатии пальцами. И лишь ощущение постороннего рейацу рядом напомнило о необходимости вновь поставить барьер. К счастью их гости и не думали прятаться. - Вы можете продолжить дома, сейчас вас никто не должен видеть, - Укитаке вздохнул, как бы ни хотелось разрушать идиллию, а видеть происходящее никто не должен. - Да, да, - прошептал Зангетсу, пытаясь оторваться от Ичиго, но это оказалось невозможно, ведь и сам не хотел, и хозяин не пускал, да и просто был не в силах оторваться от мальчишки, которого едва не потерял. – Да, да. – Повторил он, понимая, что сил отданных на последний рывок оказалось слишком много. А потом была лишь темнота. - Зангетсу? – ошеломленно пробормотал Ичиго, чувствуя беду. – Зангетсу! - Отпусти, Ичиго, его надо перенести в дом. Кьёраку, вызывай Унохану. – Укитаке с неожиданной силой отстранил мальчика, и, подняв Зангетсу на руки, перенес в дом. Удивляясь лишь тому, почему оставшись без сдерживающего его гигая занпакто не перешел в свой мир, а остался в духовной, материализованной форме. Впрочем, избавиться от Ичиго было не так просто. Едва голова Зангетсу коснулась подушки, рядом образовалась другая, рыжая. - Ичиго, подожди снаружи, - сделал ещё одну попытку выставить мальчика за дверь Укитаке. Но в доме, межкомнатные переборки которого представлены рисовой бумагой сей маневр изначально обречен на поражение. Потому, когда через пару секунд рядом с футоном опять образовалась рыжая голова, оставалось лишь вздохнуть и смириться. К счастью Унохана прибыла быстро, словно ждала вызова. А может и ждала, ведь о том, что её пациента и Ичиго сегодня попытаются помирить она знала. Окинув взглядом мальчишку, врач заключила: - Для недавно пострадавшего ты очень хорошо держишься. – На что Ичиго покраснел до корней волос и исчез за стенкой, откуда не высовывал носа до самого её ухода. Впрочем, Унохана позволила себе спокойно предложить: - Если хочешь, я потом и тебя осмотрю. - Нет, спасибо, не надо! – донесся невозможно тоненький голосок. Вот тут Укитаке окончательно уверился, что ничего особенно страшного Бьякуя мальчику не сделал. На писк Ичиго заставило сорваться смущение. Но сейчас Укитаке больше беспокоил мужчина лежащий без сознания на футоне. Он подозревал, какова могла бы быть причина такого недомогания. Однажды и он провел в гигае слишком много времени. Но если сам по необходимости провел в нем около года, то Зангетсу вряд ли больше месяца. Да и не было так плохо после выхода, по крайней мере, сознание Укитаке не терял. Но Унохана подтвердила подозрения, быстро оглядев нового пациента, и сообщив: - Синдром отмены. - Ты можешь для него что-то сделать? – Укитаке озадаченно смотрел на женщину. На его памяти занпакто как-то сами восстанавливались. Просто положить рядом с владельцем и через некоторое время они как новые. Гораздо быстрее, чем сами хозяева поправляются от своих ран. - Первый раз лечу занпакто, - мягко улыбнулась Унохана, коснувшись кончиками пальцев висков лежащего мужчины. – Я ему просто передам немного собственных сил, и после сна с ним всё будет в порядке. У него замечательная скорость регенерации. А вы не беспокойте его некоторое время и всё. Как проснется, можешь дать ему немного отвара, которым пользуешься для восстановления сам. - Замечательно, - Укитаке расслабленно улыбнулся, потом посмотрел на стену, за которой угадывалась тень Ичиго и улыбка стала ещё чуть шире. - А теперь я всё же хочу осмотреть вашего гостя. - Унохана всё поняла правильно. - Не надо меня смотреть! – мальчишеский голос вновь взвился до писка мыши и послышался быстро удаляющийся топот. Ичиго решил сменить местоположение на что-то более стратегически безопасное. - Ну, чтобы там у них не произошло, похоже, Бьякуя не сделал нашему мальчику ничего страшного, - вернула милую улыбку Унохана. – На случай если Ичиго это будет сильно беспокоить, я оставлю мазь для обработки ран. - Ты как обычно бесподобна, - шутливо ответил Укитаке. – А сделал он с Ичиго вряд ли что-то страшнее, чем Ямамото с нами, когда мы оставили на месте академии бо-ольшую воронку. - Ой! Не напоминай! – рассмеялась в ответ Унохана, а потом заметила: - Я вижу редкую картину! Ты сегодня настроен на романтичный лад? Комплименты я готова была бы услышать от Кьёраку. – И взглянув на хозяина дома, мрачно взирающего на спящего красавца гостя, понимающе улыбнулась. – Когда-то мы все проходим через это. Напоследок подарив умиротворяющую улыбку Кьёраку, внезапно поменявшегося с Укитаке ролями, она легко выскользнула за дверь, лишь в последний момент, вырвав главного ловеласа всея Сейретея из мрачных дум: - Шинсуй, барьер! Если ты меня не выпустишь, мне придется остаться с вами навсегда. - Прости, я замечтался, – Кьёраку изобразил на лице самый влюбленный взгляд из всех возможных, но печаль в глазах выдавала напряжение. Да обычной в таких случаях шутки про то, как бы он мечтал, чтобы она однажды осталась здесь, не последовало. - Не волнуйся, никуда он от тебя не денется, - шепнула Унохана выходя. Кьёраку же вернулся в комнату к оставленным мужчинам. И как раз успел увидеть, с какой осторожностью Укитаке вытирает испарину со лба Зангетсу. - Широ, - начал Кьёраку осторожно, но друг посмотрел неожиданно холодно: - Ты ведь помнишь, что обещал мне его? - Да, но я… - «…совсем не ожидал, что ты его получишь», да не лучшее окончание фразы, даже хорошо, что Укитаке его перебил: - И ты прекрасно знаешь: всё закончиться, лишь, когда все узнают, что всё это время здесь скрывался Ичиго? – Укитаке не мог отказаться от Зангетсу. Не сейчас, когда судьба сама вложила в ладони такой шанс. - Широ… - В твоих интересах, чтобы это произошло быстрее, - но долго поддерживать строгий тон по отношению к другу у Укитаке никогда не получалось. Пришлось тепло улыбнуться и добавить: - Совратитель юных мальчиков. - Мне это всё так же не нравиться, - признался Кьёраку. - Не волнуйся, вряд ли с ним случиться что-то страшнее того, что уже произошло, - ободряюще улыбнулся друг. На то, чтобы пообщаться с Ичиго на тему их совместного будущего, у Кьёраку ушел целый день. Под конец, ввалившись в комнату, где Укитаке продолжал сидеть рядом с Зангетсу и, поставив перед ними кувшин с саке, он горестно признался: - Я не смог. - Что не смог? – неожиданно прозвучавший густой голос едва не заставил подпрыгнуть обоих. Зангетсу, по правде говоря, уже некоторое время как пришел в себя, но сразу открывать глаза не стал, не желая расставаться с давно казалось бы забытым ощущением, которое дарили длинные тонкие прохладные пальцы нежно касающиеся лица. Но после слов Кьёраку глаза пришлось открыть. - Ичиго, - вздохнув, назвал хозяин дома имя, сразу же расставившее всё по местам. - Если не может он, значит, сделаю я, - спокойно ответил Зангетсу. - Но…, - Кьёраку запнулся, посмотрел на друга, и словно став меньше, подхватил кувшинчик и вышел за дверь. В его намерения входило надраться сегодня так, чтобы этот день был просто вычеркнут из памяти. Зангетсу и Укитаке остались в комнате наедине. Капитан чуть сжал губы, такое ощущение, словно кто-то свыше желает, чтобы это между ними всё-таки случилось. Но ни сил, не желания сопротивляться притяжению не осталось. - У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на попытку соблюсти приличия, - Зангетсу протянул ладонь и провел большим пальцем по скуле Укитаке. - Но ты только пришел в себя, тебе нельзя заниматься ничем, требующим физических усилий, - столь прямой переход к делу мог бы обескуражить, но почему-то сейчас этого не случилось. И Укитаке был полностью согласен с Зангетсу, быть вместе они не смогут, а отпущенного времени непозволительно мало. - И что из этого следует? – Зангетсу улыбнулся впервые за очень-очень долгий срок. Впервые на пути встретился человек, который понимал с полуслова, и рядом с которым было удивительно легко. - Я думаю вот это, - улыбнулся в ответ Укитаке и сбросил капитанскую накидку на пол, а затем начал медленно раздеваться. Тихо шуршала дорогая ткань, спадая к ногам, слишком медленно обнажалось тело, и вот уже Зангетсу пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы. Улыбка Укитаке стала ещё шире, а потом он заставил свои волосы струиться по груди, вновь скрыв от взгляда наготу за белоснежной ширмой волос, и лишь скользнул языком по губам, услышав возмущенный вздох. Потом встал на колени рядом с Зангетсу и отбросил в сторону легкое одеяло, скользнув взглядом по обнаженному телу. Когда и почему этот мужчина оказался раздет, говорить он естественно не стал, лишь облизнувшись, глядя на готовый к действиям член. За стеной послышался тихий шорох. - Похоже, у нас гости, – тихо шепнул Укитаке, скользя пальцами по обнаженной груди лежащего мужчины. - Ничего страшного, им будет чему поучиться, - шепнул в ответ Зангетсу, запустив ладонь в белоснежные пряди и чуть потянув к себе. Не заставляя, но прося. Когда капитан склонился, их губы встретились, Укитаке опустил ладонь на грудь лежащего мужчины, осторожно провел пальцами, лаская сосок, спустился ниже, обводя по кругу пупок, дразня, но, не спускаясь к члену. Зангетсу же приоткрыл губы, впуская вторгнувшийся с правом хозяина язык, и начал его сосать. И Укитаке дрогнул, подался вперед прижимаясь всем телом, голова начала кружиться то ли от слабости, а скорее из-за присутствия рядом такого великолепного мужчины. Внизу живота сладко заныло, ожидая движения чего-то существенного внутри. Пальцы Зангетсу скользили по позвоночнику всё ниже, пока не оказались в расщелине меж ягодицами, но до ануса так и не добрались. Чуть сжав одну половинку, Зангетсу провел ладонью по бедру, добираясь до зажатых меж их телами членов. И сжав пальцами сразу оба, принялся двигать по всей длине. Этого хватило Укитаке, чтобы вспомнить в каком состоянии сейчас их гость. Но так просто обходиться не хотелось, потому он двинулся вниз, целуя острый подбородок, пососав кадык, осторожно пройдясь языком по ямочке между ключицами. На минуту задержался на сосках, и тут же скользнул вниз, ведя цепочку поцелуев по животу, направляясь к пупку. Там он догнал свою ладонь, так и не пожелавшую оставить в покое аккуратную впадинку, там губы задержались, исследуя, разрешая язычку скользнуть внутрь, с тем, чтобы тут же убраться назад. Ладонь же меж тем скользнула ниже вдоль черных завитков. Пальцы уверенно охватили ствол, провели в немом восхищении, их явно не хватало, чтобы покрыть всю длину, и губы позавидовали пальцам и устремились к головке. Вздох Зангетсу прозвучал сладкой музыкой. Но пальцам этого было мало! Другая рука нащупав позади кимоно отыскала карман с заветной баночкой. И вот пока губы скользили по всей длине, пальцы одной руки уже гладили чувствительное местечко под яичками, а другая уже поднесла к желанному входу мазь облегчающую вход. Как бы ни хотелось наслаждение продлить, а Укитаке знал – Зангетсу только пришел в себя, его надолго не хватит. Пальцы зачерпнувшие мазь, прошлись по колечку, и, не тратя времени, скользнули внутрь. «Тугой, очень тугой, мужчины у Зангетсу явно не было очень давно. Интересно, чем же они тогда с Урахарой занимались?» Но эти мысли подождут, пока возможно лишь следить за одним единственным ставшим сейчас очень важным мужчиной. Зангетсу подался вперед, насаживая на пальцы, Укитаке бросил один лишь взгляд на его лицо, и понял, что любовник уже устал, значит нужно быстрее заканчивать с игрой. Легко встав, позволяя вновь во всей красе увидеть своё стройное подтянутое тело, он занял место между раздвинутых ног. Как же Зангетсу был сейчас красив! Быстро нанеся мазь на собственный член, Укитаке приподняв бедра любовника скользнул внутрь. Чудесное ощущение тесноты, хриплый низкий выдох вырвавшийся у Зангетсу, и страстный стон, сорвавшийся со своих губ. А потом Укитаке начал двигаться, помогая партнеру рукой, скользя пальцами по члену. Сейчас иначе не получиться, Зангетсу ещё слишком слаб, чтобы кончить только от любви идущей изнутри. И спустя несколько минут внутренние мышцы сократились, обволакивая член, а сократившиеся яички выбросили на плоский живот показавшееся невыносимо ярким на смуглом теле семя. Много семени, у Зангетсу давно никого не было. Укитаке подождал, пока волны оргазма схлынут, несколько раз двинулся, и, кончив сам, легко вышел. Семя продолжало блестеть на животе Зангетсу, очень аппетитно блестеть. Укитаке склонился и лизнул: - Вкусный, я снова тебя хочу, - сообщил, вытягиваясь рядом, прикрывая обоих одеялом. - Но только не сейчас, - усмехнулся ему в шею Зангетсу, и шепнул, проваливаясь в сон, предельно утомленный: - Меня давно так замечательно не трахали. - То ли ещё будет когда ты окрепнешь, - улыбнулся Укитаке, ловя себя на неожиданной радости, ведь Кьёраку в этот раз к ним не присоединиться, а значит, всё это время Зангетсу будет только для него. Утро они встретили вместе, двое других вынужденных сожителя не тревожили их покой. А они находили друг в друге отдых от своей великой, но почему-то иногда очень уж утомительной любви. Лишь ближе к вечеру в дверь поскребся Кьёраку, выглядевший беспредельно несчастным. И хотя в его желаниях сейчас была полная определенность: напиваться все эти дни, пока кошмар не закончиться, он отдавал себе отчет – эта парочка соображает сейчас не так хорошо, как хотелось бы, а значит им стоит напомнить, зачем они здесь. - Сегодня кто-то бродил вокруг барьера, в следующий раз надо сделать так, чтобы вас увидели. Я думаю сейчас для этого хороший момент, – Кьёраку старался не смотреть на пару сплетшуюся на футоне. Ах, иметь бы возможность к ним присоединиться! Ну кто его за язык тянул? Почему он тогда пообещал Укитаке Зангетсу? - Хорошо, - легко согласился друг, поднимаясь и набрасывая на плечи капитанскую накидку. Зангетсу же просто накинул на себя одно из его кимоно. Они перешли в другую комнату и оставили дверь открытой, так, чтобы их было видно от входа. А затем вновь занялись любезным сердцу делом. Кьёраку же вздохнул, прихватив кувшинчик на веревочке, и вышел из дома, продержав барьер прозрачным на секунду дольше, чем того требовалось, и горько произнес вслух уже сказанные когда-то слова: - Он любит его больше, чем меня, - в этот раз ему даже не пришлось играть. Вот так иногда ложь, обманув нас же самих, превращается в правду. Мироздание слышит нас и превращает возможность в реальность. А для двоих существ внутри дома пришло время вспомнить о деле, хотя этого так не хотелось! Удовольствия для них двоих было отмерено слишком мало. - И что же ты всё это время хотел мне сказать? – голос Зангетсу выдавал любопытство, замешанное на опасливой осторожностью. - И как давно ты понял, что это всё ради того, чтобы что-то тебе сказать? – мягко улыбнулся в ответ Укитаке. - Думаю, - Зангетсу сделал драматическую паузу, но, не удержавшись, улыбнулся: - когда мы сидели в беседке. - О! Как всё запущено! – хмыкнул седоволосый капитан, который раз жалея о том, как именно довелось встретиться. Жаль, что всё случилось именно так, и первоначального холодного любопытства удержаться не удалось. Этих неполных полутора дней пока они были вместе, Укитаке хватило, чтобы понять: сложись всё иначе, и Кьёраку пришлось бы потесниться, потеряв место в сердце занимаемое прежде только им. Нет, любовь всё так же принадлежала только Шинсую, но в жизни было бы место и для Зангетсу. Место для третьего, то с чем не удалось смириться пустому в Ичиго, почему он и начал искать свою любовь. – Оказывается, я стал излишне предсказуем. - Быть может, это я очень хорош? – улыбнулся в ответ Зангетсу. – Итак, ради чего всё это было? - Что, теперь моё мнение будет услышано и принято к сведению? – злиться на Зангетсу не получалось, впрочем, как и на Кьёраку. Оба себе на уме, но от этого лишь веселее. - Обещаю и клянусь, - совершенно серьёзно ответил Зангетсу, наматывая на палец прядь седых волос. Ему тоже было нерадостно от столь скорой разлуки, но такой конец этих отношений был очевиден с самого начала. - Ну тогда… - Укитаке сделал драматическую паузу, но так и не выдержав её, тепло улыбнулся: - сдавайся. - Что? – Зангетсу был готов услышать что угодно, только не это. - Ты ведь знаешь – Кьёраку не является образцом верности, но я всё равно с ним? – Укитаке внимательно смотрел на Зангетсу, в том, что знают, а чего не знают занпакто, у него не было никакой уверенности, но если не придется объяснять обычные вещи, это сэкономит очень много времени. - Знаю, - здесь Зангетсу уже начал понимать к чему ведет Укитаке, хотя вряд ли хотел бы услышать продолжение. - Твой Ичиго такой же. Он простит тебя, не остановиться и не отступит, ни смотря не на что. Ты не сможешь его обмануть отношениями со мной, или кем-то другим. У тебя нет шансов сбежать от ваших чувств. Можешь гордиться, ты сам сделал его таким. Поэтому, - Укитаке вновь улыбнулся, - будет лучше, если сдашься здесь и сейчас. - Мы не сможем быть вместе, - грустно ответил Зангетсу, слова правильные, но это никогда не изменит реальности, они лишь хозяин и меч. - Позволь это понять ему самому. Лучше если это случится раньше, чем позже. – Укитаке провел пальцем по небритой щеке. – А теперь я намерен узнать всё, на что ты способен. - Понял, - в тоне Зангетсу не было радости, да и не могло быть. Употребить столько сил на недопущение связи и в итоге узнать, что результат – твоё поражение очевиден всем, не самое приятное из того, что можно узнать о себе. – Хорошо. Ты прав, в этой битве мне не победить, а значит остаёться только сдаться. И они вновь занялись друг другом. До возвращение на землю оставалось всё меньше времени, и ни секунды терять не хотелось. На счастье Кьёраку, одного показа хватило. На следующий день весь Гатей только и судачил, как об Ичиго и заведших с его занпакто любовную интрижку капитанах. Ох, Кьёраку было бы интересно, кто же это такой сведущий оказался! Хотя. Урахара вроде бы говорил, что Зангетсу могли бы опознать лишь Йоруйчи и Ренджи? И если Ренджи сейчас на земле тренируется у Урахары (и как только Урахаре удавалось прятать Зангетсу с Ичиго от Ренджи и Чада, тренировавшихся там же!) остаётся лишь одна изящная мадмуазель, славящаяся поистине кошачьим любопытством. Хотя Йоруйчи болтливостью никогда не страдала. Или же это маленькая месть Урахаре за сокрытую от неё тайну? Впрочем, это не существенно, главное можно было больше не скрываться, и в тот же день барьер с дома был снят. Теперь все желающие могли увидеть любящуюся парочку и две кислые физиономии отвергнутых любовников. Естественно история спасения живого мальчика тут же стала достоянием широкой общественности, и положенное уставом строгое взыскания двоим скрывавшим его у себя капитанам, не замедлило состояться. Точнее их обоих пригласили для его оглашения. А ещё как раз вернулся Бьякуя, которого за поход в Хуеко Мундо в преддверии войны тоже по головке не погладили. Так что нагоняй грозил всем троим. И вот, когда они уже стояли перед Ямамото, готовясь получить заслуженное взыскание, Кьёраку краем глаза следил за другом, на лице которого застыло очень довольное выражение, явно не приличествовававшее случаю, а потому выводившее из себя. Причем не только самого Шинсуя, но и Ямамото. Но чего Кьёраку никак не мог понять, так почему Укитаке так вдохновляют оставленные наедине Зангетсу и Ичиго? Да уж, даже после всех этих лет проведенных вместе, Укитаке было чем удивить друга. Впрочем, долго думать об этом не пришлось, случилось нечто, помешавшее им получить полагающееся взыскание. Абсолютно невозможное нечто, оставалось надеяться, что их гости к этому не причастны! Кьёраку очень сильно старался не подозревать, кто бы это мог сделать, как раз отсутствовавший по их возвращению. Выдавать Ичиго они не стали, не было ведь и Зангетсу, а занпакто вряд ли допустил бы нечто подобное. Но мысли о том, зачем это могло понадобиться мальчику целыми днями буравившему взглядом стену, за которой Укитаке с Зангетсу предавались любви, ещё долго не покидали голову. Это позволило немного отвлечься от ожидания расставания должного случиться уже очень скоро. Но и этого оказалось мало! Время когда Ичиго должны были отправить назад уже подходило к концу, когда произошло ещё одно событие, выходящее за рамки разумного. Зангетсу с Укитаке прощались, Кьёраку на всякий случай присматривал на Ичиго, и тут Бьякуя решил навестить мальчика. Посетовав, что в этой жизни он вообще ничего не понимает (хотя всё прекрасно понимал, просто смущать аристократа не хотелось), Кьёраку по старой памяти отправился надираться в отряд. А Бьякуя уединился с Ичиго. Укитаке и Зангетсу были поглощены друг другом, мало беспокоясь о неожиданном госте, оставленном без присмотра, и тут вдруг вокруг находящейся в другом помещении пары встал барьер. Подобный установленному когда-то, но другой направленности. Такой способен установить лишь пустой. - Он! – Укитаке начал подниматься с футона, но был остановлен сильной рукой. - Тсс! – шепнул Зангетсу, удерживая любовника. – Он не причинит ему вреда. Думай лучше о нас, это последний день, когда мы можем быть вместе. Но расставание будет завтра, а сегодня я собираюсь сделать всё, чтобы у тебя не осталось сил на то, чтобы нас провожать! - О-очень страшно! – улыбнулся Укитаке, ловя себя на страхе и нежелании наступления завтра. Четыре дня, вот и всё, что было им отпущено. Слишком мало, чтобы полюбить, и слишком много, чтобы просто забыть. А Бьякуя? Ну что же, всё как и ожидалось, пустой начал действовать. Лучше дать им возможность самим разобраться.