В омуте Твоих глаз

Девушка лежала на холодной земле, прижав руку к распоротой клыками шее, жадно глотая воздух и тяжело дыша. Окрасившиеся в алый цвет пряди волос неприятно липли к лицу. Слезы застилали глаза, боль сковывала тело, не давая возможности подняться. С силой отшвырнув младшего брата в сторону, бессмертный в один миг оказался рядом с истекающей кровью блондинкой и, быстро взяв ее на руки, исчез. Переместившись в комнату девушки, он на мгновение замер. Держа ее на руках, такую слабую и беззащитную, он не хотел ее отпускать. Слишком сильный запах крови, что исходил от нее, дурманил разум. Глаза вампира горели желанием: он еле себя сдерживал. Тяжело вздохнув, Аято нервно сглотнул. Немного помедлив, бессмертный проследовал к кровати и, плавно склонившись, аккуратно положил девушку на розовое покрывало. Рана блондинки была довольно серьезной, и будь она человеком, то скорее всего уже была бы мертва. Но в данной ситуации, даже учитывая ее новую расовую принадлежность, с такой сложной и долгой регенерацией, как у нее, это опасно даже для вампира. Медленно склонившись над девушкой, он хотел ей помочь, добровольно предложив испить своей крови, чтобы ускорить процесс заживления. Но как только его обнаженная шея оказалась на уровне ее лица, гранатовые глаза вспыхнули ярким пламенем, зрачки расширились. Изогнувшись, она глубоко втянула носом воздух и резко вонзилась острыми клыками в бессмертную плоть. От неожиданности вампир еле удержался, чтобы позорно не вскрикнуть и насквозь прокусил себе губу. Был бы сейчас на ее месте кто-нибудь другой, он бы не задумываясь жестоко убил его за проявленную наглость. Но пусть и безумной болью ощущая в себе ее клыки, он чувствовал себя нужным, поэтому терпел, давая возможность ей утолить внезапно нахлынувшую жажду. Опираясь на уже ослабевшие руки, вампир попытался деликатно отстраниться, на что последовало глухое рычание, служившее категорическим отказом. Вкусившая кровь вампирша не собиралась отпускать свою «жертву», сильнее впиваясь в шею третьего наследника. — Юи, — дрожащим голосом позвал ее обессиленный вампир. Сделав очередной жадный глоток, она вдруг замерла и резко оторвалась от бессмертного. На лице девушки застыло удивление. В голове старшего из тройняшек было много вопросов, но он сразу начал с наболевшего: — Скажи мне почему? — в голосе бессмертного слышался гнев и отчаяние. — Почему Шу? Девушка лишь отвела взгляд. Она знала, что ее слова могут стоить ему жизни. — Я не люблю тебя! — холодно произнесла блондинка, стараясь быть серьезной, но внутри душа обливалась слезами, а сердце бешено билось, словно в любой момент было готово выскочить из груди. Он слышал этот сбившийся ритм, и точно знал: ее ответ не искренен. — Дура! — с чувством произнес вампир и накрыл губы девушки глубоким страстным поцелуем. Звук звонкой пощечины эхом разнесся в полумраке комнаты, отрезвив его разум и вернув к горькой реальности. Отстранившись от блондинки, он нахмурился и внимательно посмотрел ей в лицо. — Уходи! — холодно произнесла девушка и отвернулась. Сощурив глаза и бросив на нее задумчивый взгляд, он исчез. Переместившись в свою комнату, третий наследник сел на край нового предмета мебели, что всего неделю назад появился в его комнате. Поддавшись непреодолимому желанию, он наконец-то обзавелся кроватью, что довольно неплохо вписалась в мрачный интерьер. Подсознательно предполагая, что в железной деве вдвоем, конечно, находиться в волнительной тесноте, плотно соприкасаясь разгоряченными телами, очень приятно, но в плане активных пылких действий все же особо не развернуться. Поэтому он решил, что для большего комфорта, не плохо было бы использовать удобное изобретение людей по его «прямому» назначению. Тем более девушки, насколько ему было известно, существа стеснительные и любят прятаться в подушках и простынях. Но теперь, все это для него не имело значения. Он никак не мог понять ее нелогичных поступков и такого резкого изменения по отношению к нему. Он, конечно, провинился, сильно приревновав ее к Райто, но ведь потом она была не против «помириться». И хоть она холодно отвечает, ее глаза и сердце говорят за нее обратное. В отличие от других, он не видел в ней еду или возможность продолжения рода. Она представляла для него намного большее. Она была для него всем. Поэтому он впервые очень сильно переживал, не в силах понять, чем заслужил подобное обращение. Он вовсе не собирался ею делиться, а уж тем более кому-то отдавать, но еще немного, и пути назад уже не будет. Она станет собственностью Шу и, уже лежа под ним, будет издавать сладкие стоны. От подобных мыслей ему стало дурно, и он вспылил. Резко вскочив на ноги, наследник схватил хрустальную вазу с прикроватной тумбочки и с силой швырнул ее в сторону. Ваза попала прямиком в стену, разлетевшись блестящими осколками по ковру. Подойдя ближе и смотря на стекляшки, словно каплями дождя усыпавшие пол, он наклонился и поднял выпавший из разбитого сосуда цветок. Держа в руках красную розу, он вспомнил, как медленно распускалась их любовь, подобно хрупкому бутону и его нежным лепесткам, что сладким вкусом мягких губ, растворялась в бессмертной душе, как таял колкий лед в его холодном сердце, растопленный ее добротой и душевным теплом, и как больно было сейчас ему уколоться о шипы непонимания. Он знал, что Шу сорвет ее и она завянет рядом с ним, так и не успев распуститься так же, как и эта роза в его руке.