В омуте Твоих глаз

Принципиально игнорирующий присутствие девушки Карла размышлял о истине бытия. Чуткий слух прародителя уловил отклонение в ритме единственного бьющегося сердца, плененного ради восстановления справедливости и правильного хода новой истории. Прилично наслушавшись за несколько дней всхлипов и стонов, он решил воспользоваться отсутствием брата и переместился в комнату к девушке. Растрепанная и измученная, она лежала на кровати, едва прикрывая наготу краем покрывала. Сердце слабо билось в ее груди, дыхание было почти не слышным. Она не спала, а просто неподвижно лежала, закрыв заплаканные глаза. Смотрящий на нее свысока Карла искренне не понимал столь лояльного отношения Шина к этой грязной вампирской подстилке. По сути, единственное, что было в ней ценное, — это лишь ее уникальная кровь и сердце, а так, она всего лишь вещь общего пользования, с которой и обращаться нужно соответственно, просто справляя свою нужду. Спазм резкой болью свел низ живота истерзанной блондинки, она еле слышно застонала. «Я все равно верю и буду верить…» — без труда прочел ее мысли основатель. В янтарных глазах блеснул интерес. В дополнение, ее стоны прошлой ночью серьезно будоражили его воспаленный разум и богатый внутренний мир. Инстинктивное желание физической близости, что отсутствовала долгими веками, требовало своего, отчего он был сам не свой. Да и если подумать, род надо продолжать, поэтому это прекрасный предлог и оправдание для самого себя своего поступка. Более того, ему казалось, что брат желает превзойти его, оставляя свое семя в последней женщине прародителей. Пораженный Энцайтом мозг еще больше подстрекал и заставлял его сомневаться во всем. Конечно, он считал ее недостойной и грязной, но все же другой женщины, способной изменить будущее и положить начало новому развитию событий у них нет. Он медленно подошел к девушке и, смотря на нее с высока, брезгливо отдернул покрывало. Его взору предстала истощенная хрупкая фигура блондинки, украшенная уже успевшими почернеть «следами проявления любви» младшего брата. Никогда не отличавшийся и намеком на сострадание прародитель немного смягчился. Все же, она нужна им живой. «Такая жалкая».