***
Тем временем Рейджи, находясь в подземелье, бережно раскладывал в абсолютном порядке предметы весьма интересного содержания и не менее захватывающего назначения. Происшествие происшествием, а наказание за порочные действия в школе никто не отменял. Подготовив все необходимое для «спокойной» воспитательной беседы, плавно проведя рукой по любимому тонкому хлысту и проверив на прочность вековые кандалы, второй наследник, загадочно ухмыльнувшись новым идеям, отправился за виновником его излишних извинений. Пострадавший от действий внезапно воскресшего брата и потерявший немало крови в качестве подвернувшейся под руку жертвы любвеобильный вампир отдыхал. Лежа на кровати и не ожидая ничего плохого, он просто позволил себе немного вздремнуть. Рассчитывая, что возвращение Аято изменит положение дел и замнет происшествие в учебном заведении, он наивно полагал, что у педантичного брата случится внезапная амнезия и он забудет об инциденте. Но предчувствие подвело. Стройная высокая фигура брюнета появилась у кровати младшего из тройняшек. В одно мгновение «ласковые» объятия стальным капканом сомкнулись на шее спящего вампира, перенося его тело в заранее подготовленное место. Не успев среагировать, скрученный бессмертный опомнился лишь в тот момент, когда ощутил на запястьях и щиколотках холод крепкого металла. Признав помещение знакомым, он еще не предполагал, что на этот раз его ждет. Не вступая в бессмысленный диалог, Рейджи резко взмахнул рукой. Хлыст, стремительно взмыв в воздух, глубокой раной рассек бессмертную плоть. Кровь засочилась из свежей раны, алыми подтеками по белой рубашке устремляясь вниз. Сжав зубы и сдержав вопль страшной боли, Райто, полыхнув взглядом адской злобы, затаился, ожидая регенерации. В этот раз он решил играть не по правилам, поэтому не так давно немного подпортил внутренние крепления кандалов, рассчитывая, в случае подобного исхода, вырвать их из стены и со скоростью страха капитулировать в безопасное место, подальше от особняка. Словно читая мысли брата, «господин идеальные манеры», блеснув холодным стеклом в тонкой оправе, растянулся в довольной ядовитой улыбке. — Ждешь, когда твои раны затянутся? — ехидно прошипел второй наследник, склоняясь над лицом окровавленного вампира. — Можешь не ждать. — Он поправил очки. — На побег тоже не надейся: цепи я заменил. — Ухмылка на лице Рейджи стала шире. — На сей раз мои меры направлены исключительно на самое скорейшее понимание тобой своего проступка и самое искреннее раскаяние.***
Она лежала на сыром холодном камне, поджав колени к груди, крепко держа малышку у самого сердца. Стихия продолжала буйствовать. Плененное темными тучами небо совсем не собиралось светлеть. Дождь беспощадно хлестал по заплаканному лицу, смывая прозрачными каплями соленые слезы. Летучие мыши, шумя крыльями, скопились у входа в пещеру, повиснув вниз головой на потолке и не решаясь покинуть свое уютное прибежище. У подножия горы раздавались шипение и звуки отчаянной борьбы. Содрогаясь всем телом, опираясь на тоненькую слабую ручку, Юи, бережно придерживая ребенка, пыталась подняться, но сил не хватало и получилось только сесть. Мокрые белокурые пряди липли к лицу, ветер пронизывал, сердце бешено билось в груди, каждым сильным ударом заставляя чувствовать хрупкую грань жестокой жизни. Казалось, что эта страшная ночь никогда не закончится, затягивая в неизведанную бездну своей темнотой. Вдруг шипение стало громче, за спиной послышались отчетливые шаги. Девушка медленно обернулась. Прямо перед ней стояла высокая фигура. Лицо жителя этого мира было надежно скрыто капюшоном и лишь хищные глаза пылали алым пламенем. Существо сделало несколько шагов, вплотную приближаясь к перепуганной девушке. Юи попыталась отползти, но, не успев сделать и малейшего движения, замерла в оцепенении. Страшная фигура нависла над ней. Зловонное дыхание коснулось бледного лица, смердящим запахом разложения парализовав все тело. Все вокруг мгновенно стихло: ни шороха, ни единого звука. Тьма нежным бархатом окутала истерзанное сознание, унося в бескрайнюю пустоту.***
Роняя хрупкие лепестки в прозрачную невесомость, в мире людей отцветала нежная сакура. Блеснув багровой линией заката, последний майский день подошел к концу, сменяясь приятной прохладой позднего вечера. Зажигаясь яркими огнями окон небоскребов и сверкая манящими вывесками красивых витрин, в не спящем городе наступила ночь. Аято сидел на скамейке центрального парка. Тусклый свет одиноко стоящего фонаря слабо освещал аккуратную тропинку, ведущую к ухоженному водоему. Мило улыбаясь и нежно держась за руки, мимо проходили влюбленные парочки, раздражая одним своим присутствием кипящий негодованием бессмертный внутренний мир. Легкий ветерок пролетая над водной гладью, теребил непослушные рыжие волосы, свежим дыханием касаясь бледного лица. Грусть тяжестью сковывала сердце. Обыскав почти каждый закоулок и «перекусив» по пути разносортной кровью, он так и не смог ее найти. Сомнений больше не оставалось: она в мире, что невидимым барьером надежно скрыт от любопытных человеческих глаз. Вдохнув полной грудью ночной воздух, он поднял голову, устремив изумрудный взгляд на усыпанное звездами темное небо. Чувства переполняли, сильным желанием долгожданной встречи подчиняя разум рвущимся наружу эмоциям. В печальных глазах ярким отблеском мерцали искорки надежды. «Юи…», — болью в груди, словно шепотом сердца прозвучало в голове дорогое имя. Не желая больше ждать, с силой сжав руку в кулак, он резко вскочил на ноги, в мгновение растворившись в воздухе. Переместившись на большое расстояние в подземелье фамильного особняка, именуемого домом, он оказался напротив высокой двери. Не теряя времени, вампир толкнул железное препятствие вперед. Лязгнув ржавыми петлями, дверь со скрипом отворилась, открывая проход в обитель порождений ночи. Без тени сомнения, уверенным шагом, Аято прошел за грань, в мир своего истинного происхождения.***
Испытав на провинившемся младшем брате в качестве наказания внушительное количество экспериментальных образцов препаратов различного назначения, довольный собой Рейджи, сияя улыбкой, сменил гнев на милость и, ослабив крепления кандалов, оставил измученного вампира в долгожданном одиночестве. Медленно сползая на залитый своей же кровью пол, смотря пустым, потухшим взглядом, награжденный глубокими шрамами, истерзанный бессмертный думал лишь об одном: совместное проживание с родственниками под крышей этого дома для него подошло к концу. Восстановив утраченные пытками силы, он навсегда покинет это место. С трудом поднявшись на ноги и тяжело дыша, зеленоглазый вампир, придерживаясь за холодную стену ослабевшей рукой, неуверенной качающейся походкой направился к выходу. Вдруг чуткое обоняние уловило присутствие недавно воскресшего близкого родственника. На перемещение сил не было, поэтому, еле держась на ногах, Райто побрел в сторону брата. Особо теплых отношений между ними не было, но почему-то его тянуло к нему, и, подталкиваемый искренним любопытством, он не смог проигнорировать внезапный внутренний порыв. В душе он понимал чувства Аято к бывшей жертвенной невесте. С самого начала было в ней что-то необычное, на удивление родное и теплое, что одновременно отталкивало и манило. А вкус ее крови казался таким знакомым… Речь отца об эксперименте с бессмертным сердцем в человеческом теле колкой истиной прозвучала в голове. Внезапно, словно пазл, сложилась неприятная картина. «Это она…» Образ надменно смеющейся эгоистичной матери, подобно призраку из прошлого, всплыл в подсознании, отражаясь очевидным ответом на давно возникший вопрос. Резко остановившись, вампир тряхнул головой, словно стараясь выбросить ставшие лишними мысли. Предаваясь размышлениям, он не заметил, как оказался рядом с дверью, ведущей в не самый приятный для него мир. Было очевидно: Аято только что пересек черту и ушел туда. Дело не требовало отлагательств. Ему необходимо было рассказать брату о внезапно посетившей его догадке, но для покалеченного вампира сейчас, в его жалком состоянии, отправиться следом подобно самоубийству, поэтому, тяжело вздохнув, он повернулся к двери спиной, собираясь покинуть подземелье. Но не успел он сделать и шага, как перед ним возникла фигура первого наследника. Поблескивая ледяной голубизной спокойных глаз, он свысока смотрел на подопытный образец излишне манерного брата.