В омуте Твоих глаз

Не успела дочь Брая насладится своим кратким триумфом, как чёрное облако плотно окутало тело. Мгновение — и разряд прошиб её от головы до самых ног. Зашипев от боли, воскресшая согнулась пополам. Сгусток энергии опалил кожу и волосы, но не смог нанести серьёзных ран. Обожженная кожа сразу же восстановилась. — Я давно извлекла урок, Карл. — Хрипло засмеявшись, демоница поднялась в полный рост. — Ты не играешь честно. — Смахнула она с лица остатки гари. — И я не стану! — Очередная партия фамильяров по зову крови окружила короля со всех сторон. — Милая моя, — Карл Хайнц театрально покачал головой, — до тебя никак не доходит простой истины. — Развеял он всех по ветру одним лишь очередным щелчком. — Даже сейчас ты всего лишь мой эксперимент. — В янтарных глазах мелькнул огонёк превосходства. — И я решил, что его, пожалуй, пора заканчивать. — Не выйдет, дорогой мой! — Остервенело разодрав ногтями кожу, демоница взмахнула руками. Кровь засочилась из свежих ран, каплями взлетая вверх, обращаясь лезвиями и сразу же увеличивая свою численность в сотни. Зависнув лишь на секунду в воздухе, орудия устремились в короля, пробивая его насквозь. Зияющие дыры в бессмертной плоти мгновенно затянулись. Король растворился серым дымом, появился за спиной бывшей жены. Сильные руки сдавили тонкую шею. Закашлявшись, демоница попыталась вырваться, но резкая боль в груди прервала её планы. Пробив рукой рёбра, король сжал в грудной клетке бессмертное сердце. — Не смей! — Вспыхнув неудержимой злостью, с глухим рыком Аято прыжком с места в один миг оказался рядом. Вложив всю силу в удар, он сломал отцу руку, что мертвой хваткой сдавила бьющийся орган. Король исчез и появился намного выше. Сверкнув алым взглядом, вампир растворился в пространстве и возник вновь, занося руку для удара, но кулак лишь прорезал воздух. Вспышка белого света ослепила. Обратившись стаей летучих мышей, король вихрем поднялся в воздух. Сотни янтарных глаз загорелись в воцарившейся тьме. — На этот раз я не проявлю милосердия, — послышалось ядовитое шипение со всех сторон, и, обнажив клыки, летучие мыши беспорядочно бросились вниз. Ловко увернувшись, Аято на миг скрылся за каменной стеной. Не успевшая же среагировать Корделия, удерживая ценный орган в груди, упала вниз. Запах пепла ударил ей в нос, и сердце дрогнуло. — Сынок… — нежно позвала она, коснувшись пальцами серой сажи, что меньше часа назад была ещё Райто. — Живи… — прошептала дочь Брая, проливая кровь на останки вампира. В другом конце разрушенной комнаты Аято, поймав летучую мышь, оторвал ей голову. Существо исчезло, не проронив и капли алой жизненной силы. В этот же миг ее собратья атаковали вампира, на лету возгораясь чёрным огнём. Достигнув бессмертного, они окружили его кольцом, и беспощадное пламя поглотило его целиком. Не имея возможности вырваться, скованный сильной магией, он горел заживо. Огонь беспощадно жёг вампира изнутри и снаружи. Кровь кипела, раскалённой лавой разносясь по венам. — Юи… — хрипом из груди вырвалось имя, и неизведанная сила пробудилась внутри него. Ярко рыжие волосы сделались чёрными, сузились и стали вертикальными зрачки в изменивших цвет на янтарно-алый глазах. Удлинились клыки, и тело резко увеличилось в размерах. — Юи! — взревел вампир, и остатки потолка камнями полетели вниз, а уцелевшая стена накренилась. — Моя! — вибрация голоса развеяла пламя и фамильяров короля. — Мама… — тихим стоном послышалось откуда-то из-под обломков. — Мама… — отчаянно звала погребенная заживо девочка. Обернувшись на голос, Аято замер: чужие дети не нужны ему вовсе, но что-то подсознательно требовало её спасти. Внутренняя борьба с собой продолжалась недолго: едва чудом устоявшая стена, заскрежетав, начала падать на груду камней, под которой слышался детский плач. Среагировав почти инстинктивно, вампир сорвался с места. Сам поразившись своей скорости, он моментально оказался на нужном месте и с лёгкостью одним ударом раскрошил стену. Лишь на миг приняв обычный облик, правитель удивленно вскинул бровь, но тут же вернулся к прежней идее. Сотни летучих мышей, наблюдая, зависли на высоте. — Мама… — продолжало плакать испуганное дитя. Чертыхнувшись про себя как минимум трижды, Аято приблизился к завалу и не прилагая усилий смахнул рукой камни в стороны. Наблюдая за действиями сына, Корделия от изумления изменилась в лице и принялась отползать как можно дальше. Раскидав щепки от мебели, Аято склонился над измазанной в пыли девочкой. Ярко зеленые заплаканные глаза словно гипнотизировали, и он, протянув к ребёнку руки, аккуратно вытащил её из каменного плена. — Давно я так не веселился! — смех короля раскатистым эхом прокатился по развалинам помещения. Аято оскалился. — Прелестное дитя, не правда ли? — продолжал провоцировать сына король. Поднявшись уже на четвереньки, Корделия внезапно утратила власть над присвоенным телом. — Юна! — позвала она против собственной воли и, поднявшись в полный рост, бегом бросилась к дочери. — Шах и мат, господа! — торжествующе пропел король и, приняв свой облик, щелкнул пальцами.