Замыкая круг

Инверно сидит на качелях и ботинками цепляет снег. Снег летит в Льюиса, стоящего рядом. Льюис терпит. Он только что пришёл с повинной к Инверно и готов стерпеть большее, чем грязные хлопья, летящие ему на кроссовки. Льюис зимой и летом в кроссовках. Белые, шипастые, в них не жарко летом и не холодно зимой. Специально магия так подобрана фирмой изготовителем. Льюис ждёт, Инверно медлит. Шмяк-шмяк, падает снег. Льюис не торопит Инверно, тому нужно дойти самому, Льюис знает. Наконец, Инверно перестаёт встрепывать снег и смотрит на Льюиса. Смотрит в глаза. Лилово-розовыми в малиновую радужку. Льюис смотрит в ответ, и вид у него сейчас насупленный и местами забавный. Крашеный хохол волос стоит дыбом, брови изогнуты в мольбе. Инверно прыскает тихо, а потом серьезным голосом говорит, словно и не смеялся только что: «Я тебя прощаю». И «Я позволю тебе присоединить меня к вам». И «Мы же триединство. Нам так положено». И «Но у меня всё равно останется Деймон. И Асмодей. И этот забавный Карл. Белиал и Бафомет». «Иными словами, ты хочешь всё!» вырывается у Льюиса, и Инверно смотрит на него исподлобья, а потом кивает. «Да, — просто говорит он. — А иначе и жить-то незачем, если без любви». Этот переход такой резкий, такой нежданный, что Льюис теряется. От демона, не ценящего и не понимающего любовь долгие тысячи лет слышать подобное — Льюис стоит, растерянный, раскрасневшийся, и мешанина снега, падающего с небес, оседает на меху его капюшона. Инверно встаёт с качелей. Разговор завершен, они снова триединство. Инверно подходит к Льюису и осторожно касается его губ своими, как если бы пробует позабытый, но любимый вкус. Льюис отвечает. Осторожно у него не выходит, он так не любит и не умеет. Льюис целует жадно, жарко, напористо, и Инверно кладёт руки ему на плечи, останавливая. Отстраняется и, продолжая смотреть в глаза, шепчет: «Пойдём. Пойдём к нему». И это невысказанное «Габриэлю», замененное «нему», куда интимнее, чем если бы он назвал имя. Инверно любит Габриэля, Инверно любит Льюиса, и Инверно любит качели, металлические цепи, соединённые деревянной пластиной. На заснеженной площадке остаются покачиваться качели, демонов там уже нет. Вернулись из места переговоров в свой жаркий Ад. Инверно любит зиму, и Льюис об этом знает. Льюис любит Инверно, и он тоже это знает. Зиме всё равно на них обоих, и на Габриэля тоже, она сыпет хлопьями снега с небес и игнорирует, что магических существ, что обычных. Площадка пустует, только покачиваются еле заметно качели.