Замыкая круг

Туся ходит на работу, пишет письма друзьям в интернете и покупает все больше книг. Инверно делает все тоже самое за исключением того, что его письма источают яд и сарказм. А еще усталую апатию. И отточенный черный юмор. «Что делаешь сегодня?» — спрашивает Туся. «То же что и обычно: измеряю бессмысленность весами насилия, — пишет демон. — И пью чай. Сегодня красный». «Хочешь, приходи», — как всегда пишет Туся, и Инверно как всегда дежурно прикрывается работой. Они оба знают, что порталы между Адом и Землей перекрыты на неопределенный срок. А добираться через бескрайний космос — это Инверно отпуск брать надо. А до отпуска еще десятки лет. У Туси отпуск в апреле. Она ждет середины весны, ждет свежести и только весенних, золотисто-розовых, нежных чудес. Когда рассвет красит все вокруг, когда воздух исполнен чистотой. В отпуск Туся думает просто написать больше писем и, может быть, даже самой себе, превратив их в замысловатые тексты романтично-юмористического содержания. Иногда за такие письма ей даже платят принятую в ее части планеты валюту. В будущем космоса есть галактическая валюта, а на земле, по-прежнему, в ходе придуманные людьми купюры. На несколько таких купюр можно купить новые зимние ботинки. До конца зимы всего две недели, но старые совсем прохудились. Останутся на следующий год. Если он наступит. Туся застряла во времени перестройки мира. Инверно в будущем, где открытый космос строит портальные мосты между мирами. Их разделяет количество жертв магической войны временников, которых Тусе нужно посчитать. Складываются по крупицам осколки фраз, оброненные кем-то слова приводят к новым людям, и те, по истечении времени, раскрывают тайны, которые невозможно хранить вечно. Однажды вечность завершится новым витком спирали, и время, подбросив очередное кольцо, пойдет дальше по спирали вниз, чтобы склеить, сплавить, соединить миры в один цельный космос. Космос, в котором давно не в ходу бумажные купюры, космос, в котором расплачиваются всполохами пламени, обращенными в дым. У демонов своя война, у людей своя, но вот временники почему-то отрицают эту истину. Они вообще о войне говорить не любят. Какая война? Не было никакой войны. Туся пишет письма за деньги, учится играть на скрипке, вспоминает про длинные волосы Деймона, принимает как данность моду на длинноволосых китайских воинов, и понимает, что ей осталось совсем немного. Немного людей, немного мыслей, немного писем. Когда война закончится, она останется единственной жертвой. Единственной, чьим палачом навечно останется память о конце всего лишь на секунду, о погасшем свете, о безумии, смеющемся видениями, и об обмороках на тесной кухне, из окон которого виден ствол Игдрассиля. Цветы, деревья, музыка и близящаяся весна словно детали бесконечного пазла, который собирает вселенная. «Я люблю говорить с тобой, — пишет Туся. — Расскажи, ты прочел "Земноморье"?» «Нет пока, — отвечает Инверно. — Только первую часть про борьбу с самим собой. Теперь мне нужно время на осмысление. Я пока читаю Мураками. Завидую вам с ним, вы в одном времени». «Он тоже такой же, как Маркус, да? — спрашивает Туся и, не рассчитывая на ответ, отвечает сама же себе. — И как ты. Магистры, ведущие планету в вальсе по спирали, вы знаете, как считать ритм. Только вот, Инверно… я помню эту секунду без всего. И розовый цвет твоих глаз помню. Я думаю, тебе понравятся еще "Хроники Нарнии". Я планирую изучить их в этом году». «В каком году, — пишет Инверно. — Туся, скажи дату. Я знаю только век. Я знаю, какие магистры остались там с тобой. Но я не знаю верное время. Где ты, Туся? Который час?» Туся присылает мем с котом и часами, который «А вот теперь пора», и уходит заваривать каркаде.