Вальс для Элли

Стояла зима, темнело быстро, улицы наводнили реки бурой грязи, оставшейся от внезапно выпавшего и сразу же растаявшего снега, и настроение у всех было под стать погоде - весьма мрачное. Война, конечно, никогда не меняется, но в это время года всех тянет поспать - за границей города рейдеры в вечной борьбе за территорию вяло перестреливались с другими рейдерами, супермутанты забились по небоскребам, с разваливающихся вершин которых иногда доносились взрывы, а дикие гули уютно сворачивались друг с другом в попахивающие тухлятиной клубки и весьма неохотно оттуда выползали, чтобы попытаться загрызть какого-нибудь медлительного путника. В это время Элли медленно, но верно превращала офис в приют для котов. Первого ей всучили дети под нежным руководством мисс Эдны. Школьная кошка обзавелась котятами, и их срочно требовалось куда-нибудь пристроить. Когда она заявилась домой с одним из них, угольно-черным, в руках, тот сразу прыгнул на колени к удивленному Валентайну. - Это что-то новенькое, - сказал он. Однако, был доволен, и осторожно почесывал металлическими пальцами шерстяное брюшко. Второго кота никто не звал. Просто однажды он появился у них в доме, выбравшись невесть откуда, и с тех пор там и остался. Этот был рыж и ободран, и все его жалели (кроме Марти, у которого обнаружилась аллергия на шерсть). Теперь на коленях у Валентайна сидело два кота, совершенно игнорируя специально приготовленную для них подушку в пустой коробке. - Я не понимаю, как им здесь может быть удобно, - недоумевал Ник. - Наверное, их привлекает звук твоего механизма, - умилялась Элли и поглаживала черного, оккупировавшего левую ногу синта. - А еще ты теплый. Им это нравится. - А вот мне всё это совершенно не нравится, - говорил чихающий Марти. Когда появился третий, Ник только сдвинул шляпу на затылок, а потом флегматично заметил: - Надо полагать, теперь придется менять вывеску на "Валентайн и коты". А Марти заявил, что в один прекрасный день он посадит всех этих маленьких засранцев в мешок и швырнет в лебединый пруд. - Да ладно тебе, Марти, разве можно их не любить? - нежно улыбалась Элли и с истинно женским коварством пихала серо-полосатый комочек в лицо яростно сморкающемуся детективу. - Ты бы еще завела здесь Когтя Смерти и умилялась - ой, Марти, смотри какой миленький, ой, как он очаровательно откусил твою ногу, Марти, - сердился Буллфинч, а Валентайн откровенно наслаждался зрелищем. С ухмылкой на губах, двумя котами на коленях и одним на плече. Все трое мурчали и вцеплялись когтями в потертый тренч. - Хватит изображать из себя батарею, Ник, - шипел детектив и уходил подышать свежим воздухом к Бобровым в бар. Один кот - рыжий и облезлый - через какое-то время исчез так же неожиданно, как и появился, но оставшиеся прижились и получили имена. В целом, не считая появления котов, все шло своим чередом - Элли вела картотеку, общалась с клиентами и убиралась (вот уборки, пожалуй, прибавилось), Марти продолжал пить со страшной силой, иногда вопрошая у Ника, не одолжит ли тот ему свою синтетическую печень, а Ник все так же старался помочь любому, кто к нему обращался. Разве что рейтинги мэра Макдонаха в этом году стали столь катастрофически низкими, что вместо обычных речей про свободу и величие он пообещал устроить горожанам праздник - из тех, что были популярны двести лет назад. - Даймонд-сити всегда был местом, где люди, несмотря ни на что, продолжают чтить старые традиции, - важно вещал его голос в слегка трещащем радио, которое Элли включила в процессе попытки убраться в офисе. - В довоенное время... - Угу, если в традиции входит проламывание чьей-нибудь башки битой - это мы завсегда впереди всего Содружества... - пробурчала Элли, запинывая скатавшийся ком пыли и шерсти подальше под кровать. От уборки у неё обычно портилось настроение. - ...одним из главных атрибутов праздника было массовое поджигание рождественских деревьев, что символизировало начало новой жизни. Наши лучшие мастера специально изготовили для нас превосходное дерево, которое будет установлено на рыночной площади... - Вот и ответ на статью в "Событиях", куда девается городской бюджет, - хмыкнула девушка и, окинув критическим взглядом помещение, махнула рукой. Нет никакого смысла бороться с грязью, когда такая слякоть на улице. Дела уже были аккуратно рассортированы по порядку важности на столе (ненавистная ей толстая папка с пометкой "Эдди Уинтер", над которой шеф просиживал долгие одинокие ночи, была запрятана подальше), коты накормлены и причесаны, а Ник отправлен на встречу со вдовой, обвинявшей мэра Макдонаха в том, что его охрана совершенно не работает, раз её муж был найден мертвым прямо на входе в город. Решив, что хватит с неё сторожить офис - Валентайна все равно нет, а потенциальные клиенты могут и до завтра дотерпеть, - девушка накинула на себя черный плащ и вышла, закрыв дверь своим ключом. Быстрым шагом она направилась в "Скамью запасных". В последнее время такие визиты в бар стали привычкой - Элли почему-то с трудом стала переносить одинокое сидение в офисе, когда там не было шефа. Еще частенько она грустила, когда ей казалось, что от неё совсем мало толку, и тогда ей хотелось бежать куда-нибудь без остановки. Она предпочитала не думать о том, почему мысль, что Ник без особых уговоров отпустил бы её, стоило бы ей попросить, навевает на неё такую тоску. А еще ей никак не удавалось избавиться от этого нелепого сна. Сон был проблемой. Иногда ей казалось, что даже очень большой. В первый раз он ошарашил её примерно через полгода после того, как она появилась в Даймонд-сити: дел тогда никаких особо не было, оба детектива были в городе, а Марти вспомнил, что у него недавно был день рождения и стоит его отпраздновать. Сам Буллфинч хотел по такому поводу завалиться всем троим в Добрососедство (у него в ту пору как раз был роман по переписке с какой-то загадочной М., которая там жила), но после долгих уговоров согласился на простые посиделки у Вадима. При Валентайне Элли пить теперь стеснялась и заказала себе ядер-колу, но Марти с заговорщическим видом подливал в её стакан с колой виски из своего стакана. На что Ник, с добродушным видом выпуская в сторону струю дыма, только просил сильно не спаивать их секретаршу, а то двух Марти он не выдержит. Элли сидела на одном диванчике рядом с Ником, по крошечному кусочку откусывая от своего игуаньего шашлыка, а Буллфинч развалился напротив. В какой-то момент он пришел в сентиментальное расположение духа и принялся рассказывать ей историю своего знакомства с Валентайном, которую в разных вариациях Элли слышала уже не один раз, но всё равно не могла удержаться от смеха, слушая комментарии Ника. - И вот иду я по болоту, а навстречу мне - три яо-гая... - Как-то ты мелковато взял, Марти. Давай в следующий раз уж десять яо-гаев, что там. - Десять - это уже пошло, Ник. А три - это литературное преувеличение... Элли, уже слегка раскрасневшаяся, иногда неловко задевала своей ногой ногу Ника, когда меняла её положение. В конечном счете к ней пришла мысль, что о шефа можно отлично облокотиться, и тогда она придвинулась к нему поближе и даже положила голову ему на твердое плечо. Она так раньше никогда не делала, она вообще не прикасалась к нему до этого. Валентайн всегда был отстраненным, безгранично далеким от этих чисто человеческих коммуникаций. Он не пожимал рук, не похлопывал по плечу, не обнимал никого от избытка чувств. Но сейчас она почувствовала, что его рука, помедлив, осторожно коснулась её волос и медленно провела по ним. Ник один раз погладил её по голове, и это вызвало в ней поток смущающих мыслей, отчего она покраснела еще сильнее. - ...и только выстрел моей крошки Мэри спас нашего любимого шефа от вечного отключения... О, смотрю, кое-кто совсем не умеет пить, - ехидно заметил Марти, разглядывая её лицо, и она под столом пнула его ногой. А потом они вдвоем уговорили Марти идти домой, а сами отправились в офис. Сделав вид, что она смертельно устала, Элли взяла Ника под руку, и ночной воздух показался ей каким-то другим, а дорога до дома - слишком короткой. А там Ник, как всегда, пожелал ей спокойной ночи. Ей ужасно хотелось, чтобы он еще раз к ней прикоснулся, но у него этого явно и в мыслях не было, и она пошла к себе наверх. Вот тогда-то первый раз ей и приснился этот сон, и она решила, что больше в жизни не станет пить то, что Марти наливает ей в стакан (слыханное ли дело - это же Ник, он же старый друг, и он её шеф, и вообще почти как отец, и тут вдруг такое...), а потом он начал всплывать по ночам с завидной регулярностью. Она успешно убедила себя в том, что ничего такого в этом нет, это наверняка какая-то психологическая штука - в конце концов, они же живут с Ником в одном доме, почти как семейная пара, вот и сны соответствующие. Да и то, что было в баре, когда ей внезапно захотелось большего - это все потому, что он так бережно погладил её по голове, ведь её так даже тот парень из Добрососедства не касался. Разве что отец, и то сколько лет назад это было... Да и совершенно ей бы не хотелось повторять то, что случалось во сне, наяву. Тем более, он же из второго поколения, с ним ничего такого и не повторишь. У него даже нервных рецепторов нет. И вообще пора перестать читать комиксы на ночь. Хотя, конечно, этот прикид Серебряного Плаща, в котором он спасал её от злодеев во сне, Нику был очень даже к лицу, а его поцелуй как будто ударил её электричеством, и она даже наяву такого никогда не чувствовала... Но Нику все равно она не нравится. Нику в этом смысле вообще никто не нравится. И хорошо. Элли знала одно: зато теперь от шефа у неё будет один секрет. Ведь у него их наверняка столько, что хватит на год вперед, если начать в "Общественных событиях" публиковать... Сейчас же, после пары глотков убойного виски, окружающий мир перестал казаться таким ужасным. Вадим, вытирая грязной тряпкой чистый стакан, с чудовищным акцентом и большим энтузиазмом рассказывал нескольким расположившимся у стойки клиентам совершенно неправдоподобную историю про гигантского болотника, которого он обнаружил в кладовой и собственноручно забил шваброй до смерти. - И тогда он ка-ак залепит в мою сторону акустической волной, - не сравнить с воплями моей бывшей жены, но тоже впечатляет, - а я ка-ак швырну в него... - Свою оторванную голову? - Браминий стейк, - с достоинством откликнулся бармен. - И, когда засранец отвлекся на стейк, я его и прихлопнул. - Ты путаешь болотников с радтараканами, - раздраженно вставил Ефим, на мгновение оторвавшись от сегодняшней газеты. - Не ври, Вадим. Если что-то и могло его угробить здесь, то только твое пойло, - вклинился новый, не слишком благозвучный голос, и Элли, повернувшись от стойки, чуть не застонала. Потому что перед её глазами предстало плачевное зрелище Марти Буллфинча, который еле сидел за столом в своем темном углу. Вот уж с кем ей совершенно не хотелось общаться - к тому же, она точно помнила, что партнер Ника должен был сегодня с утра отправиться в Добрососедство. - Не согласен, его жратва тоже кого хочешь в гроб сведет... Элли попыталась отвлечься и отвернулась в противоположную от Марти сторону, вслушиваясь в песню, доносящуюся из радиоприемника и перебиваемую голосами посетителей и Вадима. But don't change your hear for me, not if you care for me... Да это же "My funny Valentaine", песня, которую почему-то так ненавидит Ник. Один раз он был в офисе, когда она занималась сортировкой документов (а она всегда слушала радио, когда это делала), и тут Тревис поставил эту запись. Она хотела сказать - о, слушай, Ник, это же про тебя песня, - но повернулась в его сторону и увидела, что лицо у него какое-то странное, застывшее какое-то, а потом он попросил "выключить этот проклятый приемник". Не успела она снова расслабиться, как над ней навис официант Эрл со своим традиционным щенячьи-печальным выражением в блестящих карих глазах. Ей сразу захотелось дать ему косточку. - Еще виски, Элли? - Думаю, с меня хватит, - она еще раз настороженно покосилась в угол с Марти, но он все равно её уже заметил. Ухмыльнулся и поднял треснутый стакан. - О, а вот и Перкинс, наша великая секретарша! Вот кто еще не сыграл со мной в "Радиус взрыва"! Эллс, иди сюда. - Ты какого черта тут делаешь, Марти? - поняв, что так просто от него не отвяжешься, Элли решила рассердиться для профилактики. - Какой "Радиус взрыва"? Ты в курсе, что у тебя дело стоит? - Что-что у меня стоит? - улыбочка детектива стала еще более мерзкой, а Элли стала медленно багроветь. Официант Эрл как-то незаметно отошел в сторону, опасаясь за сохранность чистых бокалов на подносе, который он держал в руках. - Марти, ты просто... идиот! - Только одну партию! - Эй, голубки, кончайте перекрикиваться через весь бар, - встрял Вадим. Элли закатила глаза. - Мы НЕ голубки! - Не стоит отрицать очевидное, дорогая, - Марти поправил покосившуюся шляпу и попытался придать своей осанке более вертикальное положение, но его старание не увенчалось успехом. Тон его, впрочем, стал даже еще более самодовольным. - Я вижу, как тебя... ик... тянет ко мне. Не смущайся, я знаю, как мое очарование действует на женщин. - Мои руки действительно тянутся к тебе. Чтобы задушить! - Есть ли шанс, что в дороге они поменяют направление и потянутся к этим кубикам и карточкам? "О Господи", - подумала Элли и пересела за столик к Марти. Игра была уже разложена на столе. - Ник тебя убьет. - Если бы мне давали по крышке каждый раз, когда я слышу от тебя эту фразу... С видом человека, который занят серьезным, ответственным делом, Марти размял пальцы и взялся за раскручивание волчка. - Возможно, тебе интересно узнать, зачем мне понадобился "Радиус взрыва". - Нет. Столь категоричный ответ его совершенно не смутил. - В нашем детективном деле есть некоторые тонкости, которые вам, людям с обычным мышлением, не понять. Тебе стоит заняться развитием аналитического ума, Перкинс. - Игра в "Радиус взрыва" развивает твой аналитический ум? - Не слушай его, - Вадим, отвлекшись от протирания чистых стаканов грязной тряпкой, окинул сосредоточенного Буллфинча скучащим взором. - Тут один тип проходил, - ученый, или врач, один хрен. Заливал больше часа про какого-то дохлого кота, какую-то хрень про игры... - Теория игр, Вадим. Теория игр! И это не шутки. Это работает. И я собираюсь это доказать. - Марти, никто ничего не понял. И ты тоже. Хорош выпендриваться. Элли же в толк не могла взять, что хочет от неё Марти, но его загадочный вид невольно интриговал. - Я сейчас не просто кручу волчок. Я выбираю стратегию... - Марти выразительно поднял бровь. - Эту, как её, поведенческую... А, все равно ты ничего не поймешь. Она только недоуменно пожала плечами. - О, бомбы упали на твою территорию. Сейчас посмотрим... Ха, ты теряешь треть вооружения. - Это если бы он упал на красное поле, - заметила Элли. - А здесь зеленое. - Да? Ладно, тогда объявляю тебе холодную войну. Вот увидишь, через несколько ходов тебе конец. С пониманием этой теории я могу предугадывать... черт, Эллс, это же моя главная база! Через некоторое время Марти начал проигрывать и несколько потерял интерес. - Все-таки на редкость глупая игра, - признал он, выглядя слегка раздраженно. - Марти, это игра для детей. Тут написано - от трех до двенадцати лет, - вставила свою реплику Скарлетт, наклонившись над столиком. Детектив не преминул воспользоваться случаем, чтобы попытаться полапать её за задницу. Она окинула его взглядом, которым обычно одаривают что-то очень неприятное, прилипшее к подошве ботинка, и с силой поставила бутылку бражки прямо на поле игры. Фигурки подпрыгнули и рассыпались, несколько штук упало Элли на колени. Она едва успела их подхватить, пока они не покатились по полу. - Благодарю, Скарлетт. Будем считать, что появилась третья сторона, которая уничтожила обе враждующие, - сказал Марти, почему-то очень довольный. - И я даже больше скажу. Мои манипуляции подтолкнули тебя на это. Зная, что поражение неминуемо, я... - Я больше не могу это слышать, - простонала официантка. - Вадим, я увольняюсь. Вадим же, если сначала изредка и посматривал в их угол, то сейчас был абсолютно поглощен болтовней с каким-то лысым типом. От стойки до них сейчас донеслось только бешеное ржание обоих. - Ну и ладно, - Марти обиделся, что его никто не слушает, и всерьез принялся за принесенную Скарлетт бутылку. Когда её содержимое опустело примерно наполовину, с ним случилась чудесная метаморфоза. - Возрастающая вероятностей. Это ведь не про настольные игры на самом деле, - сказал он задумчиво. Элли, уткнувшаяся было в комикс, подняла на него удивленный взгляд - на вид он был трезв, как стеклышко. - Смысл в том, чтобы просчитать вероятную поведенческую стратегию. Понимаешь? Вот Ник, например... Марти зашелся лающим смехом. - С Ником все совсем не просто. Я бы тебе рассказал, но сейчас не хочу, а завтра уже не вспомню. Жалко, что ты не можешь думать, как я. - Почему-то меня это не очень огорчает, - откликнулась Элли, но все равно его фраза про Ника овеяла её каким-то холодком. Она вгляделась в лицо Марти - на лбу испарина, глаза лихорадочно блестят. "Кому-то завтра будет очень плохо", - подумала она. И все-таки эта фраза про Ника её задела. - Подожди, что ты имеешь в виду насчет Ника? - Ник-Ник-Никки Валентайн... Тебя ведь Валентайн интересует, так? - Марти, ты меня пугаешь иногда... - Шутка в том, что... Марти наклонился над столом, поманив пальцем Элли. Она тоже слегка придвинулась к нему, как будто завороженная. - Он - синт! - торжественно заявил он, а потом довольно улыбнулся, глядя, как Элли раздраженно закатывает глаза: "Спасибо за открытие". - В нем больше от робота, чем ты думаешь. У него память, может, и живая, но мышление-то всё равно как у компьютера. Чтобы открыть один процесс, нужно закрыть другой... и всё такое. Жаль, что ты так его... А, неважно. Наверное, это даже хорошо, что ты не думаешь, как я. Лысый тип при слове "синт" бросил на них очень заинтересованный взгляд, даже на минуту оторвавшись от своего увлекательного диалога с Вадимом. - Хватит называть Ника роботом, - холодно сказала Элли. Она, уже собравшись уходить, отложила комикс на столик, выбрав местечко почище, и вдруг ей стало жалко бестолкового Буллфинча. Элли посмотрела, как огонек сигареты так и ходит туда-сюда в его дрожащих пальцах, и добавила уже более участливо: - Слушай, Марти, шел бы ты к себе и проспался. Сколько можно пить? Ты же сам не свой. - Не свой? Это же почти парадокс про бабочку и монаха, - обрадовался детектив. - Кто же настоящий я - Марти, который хочет напиться, или Марти, который уже напился? - И несет ахинею. - Напротив, сейчас мой разум работает на пределе возможностей. Как двигатель, понимаешь? Он разгоняется, а потом кончается топливо... Элли устало вздохнула, покосившись в его опустевший стакан. - Топливо, - задумчиво повторил он. - Вот ключевое слово. Главное - выбрать нужную заправку. Перефразируя нашего драгоценного Валентайна, любой двигатель заглохнет, если добавлять в него бобровскую бражку. А вот довоенное виски урожая 2070 - вот это совсем другое дело... Только не 2069. Отвратный год был, судя по рассказам. Элли поняла, что дальнейшее можно уже не слушать. Теперь мысль об уборке в офисе уже не казалось такой мрачной, да и уговаривать Марти пойти домой, пока он еще в состоянии ходить, было очевидно бессмысленно. - А вот позапрошлый год был хороший, - не унимался Марти. - Помню двойное убийство на болотах. Помню, следы там были... Он опять захохотал, все сильнее возбуждаясь. - Господи, как же это очевидно. Убийца - дворе... Не закончив предложения, детектив упал головой на доску и немелодично захрапел. Скарлетт подошла к ним, уперев руку в бок. - И кто это, - сказала она, с брезгливостью подчеркивая последнее слово. - Будет убирать? - Если он собирается здесь спать, то я запишу на его счет еще десять крышек за аренду спального места, - добавил бдительный Ефим. - Угу, - сказала Элли и встала из-за столика, бросив последний усталый взгляд на отключившегося напарника Ника. - Все, я пошла. Вадим, удачи с болотниками. Стоило девушке выйти за дверь, как эта дверь открылась еще раз, и оттуда выскочил Эрл. Элли подозрительно уставилась на него. - Что, я забыла сдачу? - Вообще-то... Эллс, можно тебя на два слова? - замялся парень. - Эээ, да, - насторожилась она, зябко кутаясь в холодное пальто. - Что случилось? - Ну, видишь ли, этот праздник... Который мэр придумал. Будут танцы... Вот в "Колониальном баре", например, но и у нас тоже... Элли начала чувствовать недоброе. Теперь ей хотелось поскорее добраться до офиса, и от холода она уже начала нетерпеливо подпрыгивать. - Ага. И что? Поняв, что бедный парень будет краснеть и молчать до тех пор, пока не взорвется от смущения, она решила продолжить сама: - Ты хочешь пригласить меня? Это его окрылило. - Просто подумал, что неплохо было бы потанцевать с девушкой, а раз уж ты здесь, то... - ...то ты решил меня пригласить. Нет, прости, но я, наверное, не пойду вообще, - сказала Элли извиняющимся тоном. - Я в этих танцах как супермутант за терминалом. - А. Жаль. У него стал такой печальный вид, что ей стало стыдно. - Нет, серьезно, Эрл, ты замечательный, и я бы пошла, но просто... У нас в конторе сейчас такая неразбериха, целая куча дел. Да меня и Ник, наверное, не отпустит. Извини. - Я... а, ладно. Это ты извини. Они оба неловко помялись. - Мне надо было догадаться. Ты, наверное, идешь с Марти, - вдруг брякнул Эрл, и Элли моментально прекратила его жалеть. - Честное слово, еще кто-нибудь скажет что-нибудь про меня и Марти, и я скормлю его болотникам из вадимовского подвала! - отчитала его Элли, для большего эффекта потрясая кулаком. - Я. Никуда. Никогда. Не. Пойду. С Марти. Понятно? Эрл, опустив плечи и отчаянно извиняясь, ушел обратно в шум и полумрак "Скамьи запасных". Домой Элли вернулась в смешанном чувстве. "Ну неужели тебе сложно было принять приглашение этого милого молодого человека", - укорял её голос разума. - "Или ты ждешь, пока до тебя мэр снизойдет?" "У меня совершенно нет времени заниматься этой ерундой", - оправдывалась она. "Чушь! Ты опять думаешь про Валентайна. Сколько можно?" Оказалось, что можно долго: с того самого первого сна прошло уже несколько лет, а Элли до сих пор ловила себя на мысли, что слишком уж заглядывается на пальцы Ника, когда он держит сигарету, слишком замирает, когда слышит его голос и негромкий смех, и слишком нервничает, когда он подолгу не возвращается с расследования. Она пыталась ходить на свидания. Некоторые даже заканчивались ночью в чужом доме, после которой в полусонном рассвете наступал ритуал судорожного поиска своей раскиданной по полу одежды и тихого прошмыгивания, точно вор, домой через верхний вход. По-настоящему уснуть где-то, кроме своей кровати, у неё плохо получалось - особенно, когда рядом лежит кто-то удовлетворенно похрапывающий. Идти к себе через верхний вход нужно было, чтобы не потревожить Ника, если тот занят чем-нибудь у себя внизу - такова была официальная мысль. На самом деле ей не хотелось встречаться с ним в эти моменты. Один раз, наткнувшись на него в четвертом часу утра и получив двусмысленный комментарий в стиле "вижу, у кого-то ночка выдалась веселая", она решила избегать таких встреч. Ей было стыдно перед Ником, хоть она сама не понимала, отчего. Ник никогда не проявлял недовольства, если она вдруг начинала с кем-то встречаться, и даже иногда спрашивал, как дела с тем или иным поклонником (вот это ей тоже очень сильно не нравилось). "Я просто не из романтиков, - подумала она. - Все эти шуры-муры и прочий идиотизм не для меня. Да. Циничная секретарша Перкинс. Живет в доме, где над входом висит пронзенное сердце. Браминам на смех". Элли повесила пальто на гвоздь в стене и поплелась вверх по лестнице, где плюхнулась на кровать, не раздеваясь, разве что скинула ботинки. Эффект от выпитого уже почти испарился, но не настолько, чтобы её волновали новые грязные следы, появившиеся на полу. Через десять секунд глазения в потолок она стремительно сползла с кровати и начала копаться в покосившемся комоде. - Сколько ненужного хлама... - ворчала она про себя. - О, а я думала, что давно выбросила этот старый шлем... Через некоторое время искомый предмет был найден. Элли поднялась на ноги и примерила к фигуре темно-синее блестящее платье. - Я ведь влезу в него, да? - поинтересовалась она у мистера Царапки, прыгнувшего на кровать. - Может, и правда пойти с Эрлом? Он, конечно, несет всякий бред... Но зато будет весело... Или не будет. Или будет полный провал. Ведь полный провал - то это тоже весело в каком-то смысле. По крайней мере у шефа будет новый повод для острот на ближайшие полгода. Мистер Царапка зевнул и повернулся к Элли полосатой спиной, не проявляя ни малейшего интереса к драме, разворачивавшейся перед ним. - И зачем покупала... Все равно ведь никуда не пойду. Буду с Ником тут сидеть и ждать, пока кто-нибудь кого-нибудь не пристрелит. Мысль о Нике подняла её фантазию на новый уровень: внезапно она представила себе, как входит под руку с ним в "Скамью запасных". И она выглядит сногсшибательно в этом синем платье, и сам Ник наконец расстался со своим ужасным плащом: на нем черный (не продырявленный!) довоенный смокинг и черная (чистая!) шляпа. Он улыбается так же, как когда уходит на расследование, грозящее обернуться перестрелкой - ободряюще, - и кружит её в старинном танце посреди расступающихся людей - танце, где счет на раз-два-три. Как папа её учил в детстве, когда еще был жив. "Раз, два, три - вот и вальс для Элли", напевал папа, делая ударение в её имени на последний слог, чтобы в рифму попадало. Ей вдруг стало стыдно: "Опять? Что за идиотские мысли, Перкинс, как будто тебе четырнадцать", - и она поспешно запихала платье обратно в сундук, красная, как осенний мутафрукт.

***

Истекающий охладителем Валентайн ввалился в офис глубокой ночью; Элли, так и не сумевшая уснуть, мигом подскочила к нему, неуклюже опрокидывая корзину с мусором при входе. - Ник! Что с тобой? Где ты был, что случилось? Его движения были какими-то заторможенными, а изнутри его синтетического тела Элли с ужасом услышала скрежетание. Пальто, в котором заметно прибавилось дыр, было испачкано белой жидкостью. Голос, тем не менее, оставался совершенно нормальным: - Я в порядке, Элли. Достань-ка из моего комода бутылку с хладагентом, отвертку и изоленту, будь добра. Ей сразу же стало стыдно, что она, вместо того, чтобы беспокоиться о том, куда запропастился шеф, придумывала какие-то сопливые девчачьи бредни с его участием. В то время, когда он был ранен! Ну, то есть не совсем ранен. Но, в общем, ранен! Пока она с неловкой поспешностью копалась в ящиках, он снял с себя плащ, а потом и рубашку. Теперь он сидел на стуле, опустив голову - пересчитывал, сколько в нем образовалось дыр. Элли нечасто видела его без всей этой одежды, поэтому чувствовала некоторое смущение, разглядывая его искусственное тело. Одна дыра в его груди была побольше остальных, и через неё виднелась какая-то трубка, сочащаяся этой самой белой жидкостью. - Кто это тебя так? - прошептала девушка, робко заглядывая внутрь Валентайна. - Неужели... вдова? - Хе. Нет, супермутанты. - Супермутанты? - с удивлением переспросила Элли, помогая Нику откручивать крошечные винтики в тех местах, где крепилась пластина, изображающая брюшную мышцу. Внутри он был совсем как эти жуткие синты первого поколения. Она старалась касаться его как можно бережнее - что, конечно, было совершенно бесполезно, ведь он все равно не чувствовал боли. Вернее, то, что он называл болью, было не совсем ею - программа, встроенная в каждого синта второго поколения, фиксировала повреждения в процессе боя и заменяла им чувство самосохранения. - ТЫ попался супермутантам? Как такое случилось? У тебя опять датчик движения барахлит? Ник, я же говорила, что тебе... - ...давно пора на техосмотр. Да-да, перестань уже напоминать, какой я древний разваливающийся синт, я всё помню. Главный процессор, слава Стене, еще не перегрелся. Элли вспылила: - Я за тебя беспокоюсь, а тебе все шуточки! Она со вздохом опустилась на колени и закопалась внутри корпуса. - Тебе надо к технику, запаять дыры. Нельзя же ходить, как мумия, обмотанная изолентой. - Уже заходил. Он пьян, как и все в этом городе. - Ну... - девушка немного смутилась - неужели Ник учуял, что она пила виски? - и решила не развивать дальше эту тему. - Тогда, наверное, до утра подождет. Но утром я сама с тобой схожу! Них хмыкнул. - Напомни-ка мне, Элли: в твоем контракте значится "секретарша" или "нянька"? Она сердито нахмурилась и яростно принялась обматывать продырявленные места в трубках изолентой. Потом с преувеличенной осторожностью вытерла остатки вытекшего хладагента. - Так что там с этими супермутантами? Рука Ника механически дернулась, и он выругался. - А, черт. Сам не могу. Элли, видишь там вон... - Клапан? Вот этот? Для хладагента? - Эээ... Погоди, не трогай эту штуку... - Ай!... Ник, какой ты горячий! - Мой блок питания приносит свои извинения. Пока Элли возилась с хладагентом, Ник откинулся на спинку стула. - Да. Старик Уильямс. И смешно, и грустно: спелся с бандой супермутантов на почве совместного алкоголизма. В конце недели таскался к ним на стоянку с продукцией от наших братьев, а эти зеленые ребята решили отблагодарить его своим пойлом. Самое забавное, что они даже не поняли, что он умер - думали, просто напился до такой степени, что даже дышать перестал. Подкинули его ко входу в город и ушли. Так и кончилась эта великая дружба народов. - Надо было им Марти туда заслать, он бы нашел с ними общий язык... и всё это они прямо сами тебе рассказали? - Элли покачала головой. - Что это за супермутанты такие? - Отверженные. - Ник пожал плечами. - Самые слабые в клане. Обычно они таких убивают, но этим хватило ума сбежать. Вот теперь социализируются потихоньку... социализировались. Они отпугивали рейдеров, а охрана им разрешала копаться в мусоре на городской свалке. Девушка поставила пустую банку хладагента на пол и аккуратно закрутила клапан. - А почему они начали стрелять? - Решили, что я им не нравлюсь. Наверняка подумали, что их новые друзья-люди оценят, что они убили опасного синта на подходе в город, - Ник хмыкнул. - Хотя, признаться, я не ожидал такого поворота. - Конечно, ты ведь такой очаровательный, - съехидничала Элли. - Рад, что ты так меня ценишь, - добродушно откликнулся Валентайн. Душеледенящее трещание изнутри него прекратилось, и он сам привинтил обратно кусок своего тела, заслонявший вид спутанных разноцветных проводов. - Ну, ничего. Зато несколько новых прекрасных отверстий для вентиляции образовалось, - оптимистично заметил он, оценив масштабы разрушений, и Элли внезапно даже для самой себя обняла его за плечи. - Это еще за что? - удивился Ник, все еще держа в руке отвертку. - Просто так. За то, что дошел домой. Она не спешила разнимать объятия. Пластиковые пластины под её пальцами совершенно не походили на кожу, и Ник явно не знал, куда теперь деть отвертку - так и застыл с ней в руке. Зато другую руку, не металлическую, он очень осторожно положил на её спину. Слишком редко они касались друг друга, и она собиралась тянуть этот момент до того, как Ник что-то не заподозрил бы. Она только надеялась, что он не почувствует, как сильно бьется у неё сердце. И еще она внезапно вспомнила про чушь, которую нес сегодня Марти, и ей опять стало не по себе, как тогда, в баре - как будто холодок заполз за шиворот. "Что у тебя внутри, Ник? Кто ты?" Однако ей удалось быстро выкинуть эти бесполезные мысли из головы. Тем более, время, что её внутренний измеритель приличия отпустил на обнимание шефа-синта, который ей старый друг и вообще как отец, стремительно истекало. - Ник, - наконец она решила нарушить тишину, раз уж Валентайн тоже не спешил произносить что-нибудь. - Ты знаешь, скоро будет этот странный праздник, который мэр решил... Ну, поджигание дерева и все такое. Меня сегодня приглашали на танцы в "Скамье запасных", а я отказалась. Он как-то непонятно хмыкнул в ответ. - И вообще я подумала, что, наверное, лучше я с тобой в агентстве останусь. Нам ведь не нужны эти дурацкие сборища, да? Ведь будет, как обычно - все напьются как свиньи, а охрана будет разнимать драки... - Элли, если ты так хочешь пойти, то я могу составить тебе компанию. Она не поверила своим ушам. Убрала руки с его плеч, подняла голову, заглядывая ему в лицо. Валентайн улыбался. - Правда? - Так точно. Надеюсь, я не развалюсь окончательно от этого вашего бурного веселья. Вот и Марти тоже захватим - пойдем всей нашей честной компанией. Уголки её губ слегка опустились. - Всей компанией. Точно. - Я думаю, Марти бы не отказался пойти с тобой вдвоем, - хитро сказал Ник, и Элли окончательно поникла. - Но мне кажется, ты... - Да что же вы все пристали ко мне со своим Марти! - Она всплеснула руками. - Я лучше с диким гулем фокстрот станцую! - ...и это будет не сильно отличаться от фокстрота с Марти, - ухмыльнулся Ник, и Элли тоже не смогла удержаться от улыбки. - Вот именно, Ник. Только что хотела сказать. Дурацкая шутка про фокстрот с гулем разрушила всю атмосферу, и Валентайн отошел, чтобы положить отвертку в верхний ящик своего стола. А она взяла плащ синта и поморщилась: и так уже целого места не осталось, так еще и придется новые заплаты ставить. Элли никогда не могла взять в толк, отчего Валентайн так трепетно относится к своему плащу и отказывается носить новый: она даже думала, что он когда-то принадлежал тому, другому Нику Валентайну, у которого было человеческое тело и любимая девушка. По крайней мере, на вид этому рванью было как раз лет за двести. Ник теперь, вздыхая, смотрел на стол. - Я смотрю, ты опять куда-то засунула дело Уинтера. - Ник, я тебя умоляю. Хотя бы неделю без Уинтера, хорошо? А потом возьмешься с новыми идеями, со свежими силами... - Элли махнула рукой и пошла к лестнице. Обернулась на дороге: - И никаких расследований, пока не пройдешь техобслуживание! - Эй, тут пока еще мое имя на вывеске, я тут главный! - Ага, ага, кто же спорит... Элли разделась, нырнула в холодную постель и свернулась в клубок, пытаясь согреться. Ей было слышно, как Ник тихо ходит взад-вперед там, внизу. Да пусть он хоть три раза синт, но он же живой! Но интересовала бы она его, если бы он даже и был человеком? - подумала вдруг она. А почему бы и нет? Конечно,у неё нос длинноват, и подбородок слишком острый, и глаза не какого-то необычного цвета, и волосы ровные, уныло падающие на плечи, если их распустить... Но Ника, кажется, никогда не интересовала чужая внешность. Да и всегда можно на худой конец к доку Крокетту завернуть. И все-таки, если позабыть про все эти глупости - она была секретаршей Ника, жила в одном доме вместе с ним, и даже если порой и начинала глупо улыбаться, слушая, как он рассказывает что-то о старых временах, не понимая ни слова из того, что он говорит - так это ничего, пока Ник не заметил. А Элли знала точно, что он ничего не замечал - ему бы и в голову не пришло, что он, манекен проржавевший в облезлом пальто, может кому-то понравиться. Наверное, потому, что его память хранила воспоминания о том, каково быть настоящим человеком. Быть теплым, замерзать, уставать, чувствовать прикосновения. Чувствовать. Класть руку на чужую талию - раз, два, три... Элли протестующе застонала, пытаясь отогнать это от себя, и перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку.