Когда нет слова "нет"

- Повесь пальто, - первое, что сказал ему Турпин, когда они вошли в квартиру, и Игорю послышалась натянутость в его тоне. Он не стал задавать вопросов и послушно подошел к вешалке. Стал снимать пальто - делал он это медленно и, вслушиваясь в шорох плотной ткани обдумывал, что скажет. «Я знаю, что тебе от меня ничего не нужно, пускай так – но, я думаю, я хочу от тебя чего-то, но не знаю сам, чего»? И пусть в этом соединились воедино его опасения и неуверенность, но звучала эта фраза глупо, нелепо и угловато – он не мог ее произнести вслух. Но, как ни оттягивай время, оно все равно закончится, и ты встретишься лицом к лицу с моментом, когда нужно будет действовать, и для Игоря он наступил, когда, зацепившись за крючок, пальто, наконец, повисло, и на него тут же было накинуто пальто Турпина внезапно вынырнувшей из-за спины Игоря нетерпеливой рукой. В следующий момент она схватила и развернула его за плечо. Первое что он увидел - это заметно помятый накрахмаленный темно-зеленый бант и потемневший край поднятого воротничка белой рубашки. - Сколько ты стоишь? – услышал он вдруг над своей головой хриплый голос. Он поднял глаза и испуганный, сделал шаг назад. Невозможно ласковые в его снах черные глаза смотрели на него сейчас жадно, с неприкрытым вожделением, - Просто назови свою цену - Что… – начал, было, Игорь, но у него пропал голос. Он сделал еще один шаг назад, Турпин – тоже. - Это неважно. – Прошептал Родерик, непрерывно глядя на него. Игорь уперся спиной в стену, и мысль «Снова» вспыхнула мелкой вспышкой и погасла. Все закрывала собой фигура Турпина, и страх неизвестности подавлял все посторонние мысли. - Неважно, я заплачу, - поспешно добавил Турпин, и, резко оторвав свои глаза от его, быстро пробежал взглядом по его лицу – вверх и вниз, словно стараясь в хаосе ничего не упустить из внимания, и затем остановился на его губах. Без предупреждения Турпин взял его за подбородок. - Господи… - услышал Игорь сквозь шок, и в следующее мгновение губы Турпина нетерпеливо мяли его. - Господи… Господи…- шептал Турпин сквозь торопливые поцелуи, которые он старался удлинить, но никак не мог насытить свой голод. Он вжимал Игоря в стену, одной рукой наклоняя его голову, а другой бегло ощупывая его тело. Игорь слабо отвечал на поцелуи, его глаза щипало от с трудом сдерживаемых слез. Значит, Виктор был прав, и больше Турпину от него ничего не надо. Ведь он подозревал это – Но… этот вопрос… Игорь вдруг понял, кого видел в нем Турпин все это время - и все из-за того эликсира... В груди стало тесно и больно от чувства утраты его собственной иллюзии. Он просто хочет воспользоваться его телом, расплатиться деньгами и вычеркнуть из своей жизни. - Я так долго хотел тебя… - жарко шептал ему Турпин, и влажный смазанный поцелуй прижал мочку его уха к шее. Незамедлительно последовали быстрые поцелуи, спускавшиеся ниже. Когда Родерик провел языком во впадине между ключицами и Игорь вздрогнул, крепче сжимая то, что было под его руками, он обнаружил себя крепко вцепившимся в плечи Турпина, послушно наклонявшим голову. - В спальню… – Прошептал Турпин, снова накрывая его губы. Закусив нижнюю, он чуть потянул на себя, и, когда она выскользнула, снова набросился на него, глубоко продвигая внутрь язык, тесно и влажно исследовавший его рот. Это были не те нежные поцелуи, которые Турпин дарил ему тогда, это были хищные, голодные попытки завладеть им полностью. - В спальню. Остановить это? Он должен сказать, что Турпин ошибся, что он не занимается тем, что он ему приписывает. Да разве он выглядит одним из тех, кто на такое способен? - Иди же, - нетерпеливый шепот раздался над ухом, и Игорь содрогнулся от звучащего в нем желания. Он тоже хочет этого, да, хочет. Но не так, не так. Он хочет, чтобы все было честно, чтобы Турпин знал… Но, если он узнает –он больше никогда не позволит Игорю приблизится к нему, никогда не даст себе волю, никогда не прикоснется своими губами к его. Но если он не узнает, то… Если он думает, что Игорь постоянно этим занимается... От водоворота мыслей и незнакомых желаний у него подкосились колени и, если бы Турпин не прижимался к нему своим телом, Игорь соскользнул бы на пол. Родерик успел подхватить его. - Пошли, - подняв над полом, он прижал его к себе так, что Игорю ничего не оставалось, кроме как обхватить его торс ногами. По дороге к спальне его поцелуи ни на секунду не прерывались, а жаркий шепот сменялся только шумным дыханием, когда губы Родерика были слишком заняты, чтобы тратить время на слова. Игорь обвивал руками его шею, чувствуя, что оставляет в коридоре что-то очень важное, что-то, что они оба теряют безвозвратно, отдаваясь вспыхнувшему желанию. - Раздевайся. Скорее. – Сказал ему мужчина деловым тоном, и стал расстегивать свою рубашку. Игорь вдруг понял, что подразумевает приписываемая ему Турпином профессия. Это всего лишь работа, в которой клиенту абсолютно наплевать, получаешь ли ты удовольствие или нет, и от этой мысли Игорю стало не по себе. Руки перестали его слушаться и остановились на второй пуговице. - Ну, быстрее. Синие глаза испуганно смотрели на Родерика. Похоть в черных глазах казалась теперь ему страшной и неизвестной бездной. Он закусил губу, стараясь не пятиться, когда Турпин приблизился к нему. Отступать ведь уже было некуда, рубикон пройден? - Впрочем, так даже лучше, ты прав, - сказал он, и глаза его блестели, - Лучше я сам. Это как разворачивать подарок на рождество. От этого тела, от Игоря, во всем его естестве - его отделяет только одежда. Стараясь не спешить, Турпин расстегивает пуговицы рубашки и постоянно чувствует на себе взгляд Игоря. Он заворожено следит за его действиями, но в глазах его стоит страх. Но ему это только кажется, ведь так? Или, может, он играет ту роль, которая так нравится Родерику... Взять Игоря против силы – это его желание? – спокойно анализирует собственные чувства Турпин, пока его пальцы методично расстегивают последние пуговицы, - Может быть. Когда с этим покончено и грудь Игоря обнажена, и он заметно вздрагивает от холодного воздуха ненатопленной комнаты, Родерик обхватывает его лицо руками, поднимает к себе и, вжимаясь лицом, долго и страстно целует, теперь уже нежно, будто извиняясь за свой голод. - Игорь… - шепчет он, отрываясь от него, и своими черными глазами проникает в самую душу. Что он хочет сказать, Игорь не знает, но внутри него все дрожит мелкой дрожью, когда бесцеремонные руки касаются его груди, нажимая подушечками больших пальцев на темные соски... Неожиданно для него самого он выгибает спину навстречу рукам и отзывается тихим стоном, и он звучит словно призыв для Турпина. Продолжая мять коричневые бугорки, он наклоняется к нему и языком подхватывает срывающиеся с его губ звуки. Игорь не понимает, где находится и что происходит - все сливается воедино, и предвкушение, и нотки удовольствия, и страх неизвестности и романтизированный образ Турпина, который вызывает в нем все эти чувства. Он держится за его плечи руками, сильно вжимаясь пальцами так, что на коже под рубашкой, наверное, остаются синяки. Он чувствует, как одна рука мужчины отпускает его грудь и скользит вниз. Живот сам судорожно поджимается и Игорь зажмуривается, думая, что сейчас рука достигнет его брюк и… Но, расстегнув пуговицу, она скользит в сторону и вниз и, наконец, добирается до его ягодиц. - Ахх… - шумно выдыхает Турпин и еще теснее прижимается своим пахом к его. Они оба возбуждены, но Родерик должен насладиться этим мучительным ожиданием. Он мнет его ягодицы, то одну, то другую, терзает их, жмет и оттягивает, а Игорь, кажется, стонет, но не слышит этого, растворяясь в ощущении происходящего. Но потом рука перестает жать и ложится на копчик, двумя пальцами раздвигает ягодицы в стороны и скользит средним пальцев вниз по щели. Это действует как электрический разряд, и Игорь вздрагивает всем телом, распахивает глаза и устремляет свой взгляд на мужчину. И Родерик, не мигая, смотрит в его глаза, продолжая продвигать палец вниз, пока, наконец, не достигает ямки, окруженной собранной в складки кожей. - Инспектор, - произносит Игорь, и, наверное, хочет добавить, «я никогда этого не делал», но вместо этого тянется губами к его губам. И Турпин тут же наклоняется, принимая поцелуй и стремительно входит в него пальцем, отчего Игорь всхлипывает, а Родерик… Родерик рычит и снова утыкается в его пах своим. Настойчиво и неумолимо, он вводит палец все глубже, прижимая к себе Игоря, и тот старается расслабиться и не сжиматься. Но палец у Турпина сухой, и от этого его движения скорее напоминают толчки. - Смазать… - произносит вслух свою догадку Игорь. Его глаза огромные, синие смотрят перед собой и не видят лица Турпина, которое вдруг искажает смесь ревности и смущения за свое незнание. - Прости. Да, сейчас… - произносит он и, помедлив, нехотя выпускает его из рук. Он идет к вешалке - Айден давал ему флакончик со словами «Если все получится», наверное, для этого... Когда он возвращается из коридора, Игорь сидит на кровати, сжав руки на коленях, и смотрит перед собой. У него красные щеки и распухшие красные губы, он снял рубашку и теперь Турпин видит все отметины от своих рук, которые он оставил на его коже, и чувствует потребность немедленно овладеть этим телом. Он делает быстрые шаги к кровати и, присев, тут же опрокидывает Игоря на кровать. Он больше не может ждать. - Отдай мне всего себя, отдай… - шепчет он громким и жарким шепотом ему в шею, как будто не прерывался. Его руки стягивают расстегнутые брюки и, освобожденный из покровов ткани, член юноши попадает в его ладонь. Внезапно серьезный Турпин выпрямляется и, словно знакомясь, осторожно обхватывает его рукой. Игорь нетерпеливо стонет и, инстинктивно двигая бедрами, утыкается в его ладонь. - Ты везде прекрасен… - говорит Турпин, то ли от чистого сердца, то ли пытаясь убедить в этом самого себя – это остается неизвестным для них обоих. Медленно он, было, начинает двигать рукой, но вспоминает про флакончик, который он бросил на кровать, когда накинулся на Игоря. Открывает и выливает немного на ладонь. Закрывает флакон, кладет на кровать и неуверенно растирает мазь между руками, но потом понимает, что до сих пор не расстегнул свои брюки, и что теперь на них останутся жирные следы. - Расстегни мне пуговицу. – Произносит он хрипло, и Игорь неуверенно отрывает спину от кровати. Широко распахнув синие глаза, он с ужасом смотрит на Турпина, но делает, что ему сказано. Что он скажет делать дальше? Краем уха он слышал о том, что иногда женщины берут в рот, и сейчас ожидал, что того же захочет от него и Турпин. - Ну же, сними их с меня – нетерпеливо говорит мужчина, и Игорь послушно выполняет. Турпин возбужден до крайности, и его распухший член требует незамедлительного внимания, и Игорь, не осознавая этого, тянется к нему рукой, желая помочь, и когда его ладонь обхватывает его, у Турпина вырывается стон. - Давай - как ты умеешь… - отрывисто выдыхает он. И Игорь чувствует слезы, подступающие к его глазам. Он сам подписался на это, винить некого. Это первый раз, когда он так близко видит чужой член, и, конечно, первый раз, когда он дотрагивается до него рукой и – кто бы мог предположить что однажды это случится – касается его языком и губами. И они дрожат – его язык и его губы, и Турпин, наверное, чувствует это. Рука ложится на его затылок, толкая его ниже, и Игорь старается не сжимать челюсть, раскрывает ее шире, но что-то давит ему глотку и он давится. - Не умеешь? - Турпина не звучит разочарованным, скорее – удивленным. – От тебя этого не требовали? И Игорь поднимает на него глаза, застланные слезами. Он хочет сказать, что он вообще ничего такого никогда не делал, но может только отрицательно покачать головой. Это, похоже, распаляет Турпина, и он, напрочь забыв о смазке на своих ладонях, хватает его голову и впивается в губы страстным поцелуем, опрокидывая спиной на кровать, раздвигая коленом его ноги. - Я хочу тебя… Боже, как я хочу тебя… - шепчет он и снова и снова покрывает его лицо, шею, грудь поцелуями, и они влажными пятнами ощущаются в прохладном воздухе комнаты. И Игорь выгибается навстречу с благодарностью, наверное, странной, за то, что Турпин не стал требовать от него больше, чем Игорь мог ему дать.