Когда нет слова "нет"

Он целовал его лицо, шею, плечи, руки… Долго целовал ладони, шепча извинения, просительно заглядывая Игорю в глаза, а тот гладил его по волосам и уверял: «Все в порядке, все хорошо». Но ничего не было хорошо, и Турпину было совестно вновь прикасаться к этому желанному телу, и странно было тут и там обнаруживать следы своих грубых прикосновений. Словно все, что случилось до их объяснения, осталось в другой жизни, которая служила лишь воспоминанием – смутным и, по большей части, лживым, как случается со всеми воспоминаниями. Но его иступленная страсть одержала над ним верх всего несколько минут назад, и в те мгновения он был готов наплевать на все свои моральные ограничения, чтобы грубо, как какую-нибудь вещь, взять то, что было послушно его воле. Этого он не мог себе простить и, целуя ладони юноши, молил о прощении скорее не у него, а у себя, но простить себя так легко, как простил его Игорь, он не мог. Он обещал держать себя в руках, обещал никогда не применять силу, обещал, что больше такого не повторится, а Игорь притягивал его к себе и целовал его губы. Он знал, что Турпин говорит правду и более того – он понимал, что тот чувствует, но не мог донести это до него; все, что он мог - это шептать свои заверения в любви и прощении. Наконец, Родерик оторвался от его губ и оставил его лежащим на спине, как совсем недавно. Но теперь он не спешил овладеть им, вместо этого он просто молча смотрел, изучая изгибы его тела взглядом, запечатлевая в своей памяти все особенности, все мелкие подробности, а Игорь сильно краснел, стыдливо сжимал колени, прятал под ладонями свое мужское достоинство и отказывался смотреть на Турпина. Тот улыбался этому и гладил его колено. - Ты даже не знаешь, как ты прекрасен Игорь не отвечал, только смотрел в противоположную сторону и все ждал, когда Турпин закончит эту пытку. Чувствовать его горячее тело возле своего, знать, что он любит его и хочет любить его не меньше, чем того хочет он сам, но не получать ничего, кроме прикосновений – это было мучительно и даже жестоко. В какой-то момент он почувствовал, как рука Турпина оторвалась от его колена, и Игорь застонал от досады - даже эта малость была для него потеряна. Он повернул голову к Родерику, надеясь увидеть его глаза, но тот был сосредоточен на другом - лицо было опущено. Его рука прикоснулась к тыльной стороне левой кисти Игоря, и тот заметно вздрогнул, дернул шеей и уставился вниз – туда, где Турпин мягко расцеплял его руки. Послушные, они легко поддались, и Родерик осторожно обхватил его член рукой. Игорь задохнулся от нахлынувшего возбуждения. «Пожалуйста» - прошептал он, робко толкаясь в его кулак, и Турпин вдруг поднял на него глаза, и в них читалось «Все, что захочешь». На лице его была улыбка, и Игорю безумно хотелось целовать ее, но руки цеплялись в простынь, сжимали ее и не давали ему возможности притянуть его к себе. Он выгибался навстречу движению, шумно вдыхал и тихо стонал, а Родерик неотрывно смотрел на него, лаская одной рукой его член, другой упираясь в кровать, нависая над Игорем. Он облизывал губы, глядя, как тот приоткрывает рот, как дрожат от сдерживаемых эмоций его губы, как подрагивают страдальчески изогнутые брови, сведенные вместе, как он запрокидывает голову, выгибая шею, одновременно толкаясь в его кулак… Сдвигая вниз крайнюю плоть, он круговыми движениями большого пальца ласкал головку, и тогда Игорь закусывал губу, а Турпин улыбался. Он усиливал захват, когда скользил рукой по члену вниз, и ослабевал его, когда двигался вверх, и Игорь выгибался навстречу его руке, силясь удержать это мучительное наслаждение. Но вот Турпин остановился и убрал руку, и Игорь открыл глаза. Родерик нависал над ним, глядя в его лицо своими черными глазами. - Поцелуй меня? – тихо предложил Игорь, и Родерик послушался. Прижимая колено к бедрам юноши, он склонился к его лицу, и поцеловал его – не сразу: сначала дыханием, потом коротким прикосновением к его губам, и только потом, повернув голову, он раздвинул их своими и позволил себе целовать Игоря долго и глубоко. Игорь отцепил руки от простыни и обвивал его шею руками. Он то и дело отрывал губы, разрушая чувственный поцелуй, находя его слишком медленным, и быстро, смазано целовал его рот, подбородок, шею. Родерик медленно скользил руками по его телу, возбуждая его тем более, чем менее ощутимо было его прикосновение, заставляя его выгибаться ему навстречу в надежде на контакт с его телом, но Турпин не спешил. Он обещал себе сдерживаться и дать Игорю почувствовать наслаждение от его первого раза. И это было тяжело для них обоих. - Возьми меня, - измученный ожиданием зашептал ему на ухо Игорь, - прошу тебя, Родерик, я не могу ждать. Он заглянул в его глаза, и зрачки его были широкими, и Родерик почувствовал, что оков больше нет. Он раздвинул его ноги, и Игорь готовно позволил ему занять место между его согнутых колен. Он только смотрел вниз и всем видом молил «Быстрее», а Родерик снова смазывал пальцы маслом, облизывал губы. На этот раз все будет иначе – пообещал он себе. Когда пальцы коснулись складок кожи, Игорь невольно зажмурился. Он знал, что Турпин не станет насиловать его, но у тела была своя собственная память. Он весь сжался в предчувствии, но пальцы не торопились вторгаться, нежно поглаживая вход. Игорь открыл глаза и увидел сосредоточенно глядящего на него Турпина. Он боялся совершить ошибку – Игорь это понял без слов, и потому, чуть приподняв уголки губ, он произнес шепотом «Я люблю тебя». Казалось бы, с каждым повторением эта фраза теряет свою значимость, но в случае с Игорем это было не так: с каждым повторением его уверенность крепла, а с нею крепло само чувство. Турпин облизнул губы и вполголоса произнес «Милый…» - в его голосе звучала невысказанная любовь, которую он не мог с той же легкостью облечь в слова. Слишком многое сдерживало его, и те, в спешке оброненные слова признания прозвучали столь малозначимо, что он стыдился их. Он не мог вместить свои чувства в шаблонную фразу. Наконец он вошел в него одним пальцем, и Игорь шумно вздохнул, выгнулся, запрокинув голову, но опомнившись, взглянул вниз: Родерик тревожно смотрел на него. - Все в порядке – прошептал он одними губами и быстро облизнул их. Он заметил с каким вниманием Родерик следил за этим движением, и от него не укрылось то, как поспешно его вторая рука скрылась из вида и тогда он понял, что все это время оставлял его потребности без внимания. Тем более он хотел, чтобы Родерик наконец получил свою долю наслаждения, если только он сумеет ее доставить. - Я готов, - заверил он, и в то же мгновение, как слова сорвались с губ, Турпин стал двигать в нем пальцем – его терпение тоже не было безграничным. Обхватив, насколько это было возможно, остальными пальцами обе ягодицы, он с нажимом входил в него на полную длину, как можно глубже, сгибал палец и снова двигал, растягивая проход. Пальцы Игоря цеплялись в простынь, он часто дышал, но не жаловался. Он остро чувствовал эрекцию, давившую ему пах, и насилу оторвав одну руку, схватил ею свой член. - Еще. – Не разжимая веки, потребовал Игорь, и Турпин не заставил его ждать, присоединив второй палец. Его движения стали медленнее, осторожнее, он боялся повредить ему, боялся, что его захватит волна прошлой яростной, ничем несдерживаемой страсти, а Игорь все шире раздвигал ноги, стараясь облегчить ему задачу. Он мучил свой член, сжимая его в кулаке, стремясь перенести часть дискомфорта вовне, и Турпин глядел на его нетерпеливые движения, на его руки, на его мученическое выражение лица, и это мало помогало его самоконтролю. - Этого достаточно, я могу… Я хочу тебя - посмотрел вдруг на него Игорь, его глаза были темными от страсти. Родерик освободил пальцы, и приподнялся, опираясь ладонями на его бедра. Игорь с готовностью подался навстречу, и Турпин поцеловал его рот - мокро и глубоко, потом методично поцеловал его шею, грудь, живот, лизнул впадину пупка, и наконец, внутреннюю поверхность бедра, от чего Игоря охватила дрожь. - Давай же, - прошептал он, и Турпин плотно сжал губы. Он неожиданно приподнял его за колени, смещая руки к его ягодицам, и Игорь, не зная, что делать с ногами, охватил лодыжками его плечи, на что Родерик метнул на него взгляд и чуть улыбнулся. Игорь почувствовал, как губы его растягиваются в глупую ухмылку, столь неуместную для этого момента, и от этого чуть было не рассмеялся. Но потом почувствовал, как скользкий от смазки кончик члена коснулся его ануса, и ухмылка тут же уступила место сосредоточенности. Двумя руками Турпин раздвинул его ягодицы, толкая бедра вперед, и потом, словно выполняя трюк, перехватил рукой свой член, направляя его внутрь. Игорь снова вцепился руками в простыню и устремил на мужчину неподвижный взгляд. Он глубоко дышал, изо всех сил уговаривая свое тело расслабиться. Когда распухшая от возбуждения головка члена вошла наполовину, Родерик наконец посмотрел на Игоря. С красными щеками, широко раскрытыми глазами, раскрытым ртом, из которого не вырывалось ни звука, только шумные судорожные вдохи-выдохи, Игорь лежал, распластанный на постели, цепляясь за кровать. Увидев его напряженное лицо с пылающими от страсти глазами, Игорь протянул к нему ладонь. Неловко запечатлив на ней страстный, хоть и короткий поцелуй, Родерик подался вперед, полностью протолкнув внутрь головку. Рука Игоря отдернулась, и все его тело выгнулось вверх, он застонал, и Турпин, перегнувшись, поцеловал его живот. - Родерик… - беспомощно прошептал Игорь, слепо протягивая руку к его голове. Он гладил его по волосам и чувствовал, как тот все глубже и глубже входит в его тело. Когда Турпин начал в нем двигаться, весь мир представился Игорю воздушным шаром – воздух до предела растягивал пространство, угрожая в любой момент разорвать его. Родерик сдерживался: он медленно соединялся с ним, жарко целуя его шею, плечи, а Игорь цеплялся за него, обвивая его торс ногами. Турпин двигался, наполняя его все больше с каждым движением, и чем больше Игорь поддавался ему, тем быстрее и свободнее они становились. Он никогда не чувствовал себя настолько заполненным, не только физически, но и эмоционально – казалось, он чувствовал все эмоции разом, и ему хотелось разделить их со своим – боже, теперь любовником – но только положительные: пускай страх, смущение и прочие останутся при нем. Он исступленно прижимался к нему всем телом и старался двигаться вместе с ним, Его член терся о живот Родерика, усиливая мучительное наслаждение. «Это так хорошо» - шептал Игорь, обвивая его шею руками – «Так хорошо», а Турпин соглашался с ним и рывками двигался, глубоко входя в него, и Игорь благодарно стонал и прижимался к нему все крепче. И Турпину было мучительно от той бури чувств, что заполняла его грудь, и он жарко целовал его и шептал что-то бессвязное, пока животная страсть не пересилила запрет, и он потерял самообладание и зарычал. Его движения ускорились, он входил в Игоря все быстрее, и, даже чувствуя, как тот беспомощно хватается за его плечи, уже не мог остановиться, пока на самом пике его не прервала слепящая волна оргазма. Сквозь пелену, как будто издалека он почувствовал, как Игорь дернулся и протяжно застонал - кончил следом за ним.