Когда нет слова "нет"

Турпин поцеловал его в мокрую щеку, когда тот отнял руки. Игорь смотрел на него заплаканными глазами, и красные прожилки трогательно оттеняли их синеву. Странное смешение чувств – нежность, сострадание и неумолимость, заставили Родерика снова опуститься в постель и прижать к себе юношу, и, когда тот прильнул к нему, спрятав голову на груди, он поцеловал его в растрепанные волосы. - Помоги, – тихо прошептал Игорь и крепче сжал объятия. - Нет. – Также тихо ответил Турпин. Он поглаживал его спину, и ему становилось неизъяснимо приятно от осознания того, что ему это дозволено. Он вспомнил муки, через которые он прошел ради этого момента, ради той власти, которая ему открылась… - Но он мой друг, Родерик. – поднял лицо Игорь, и в его глазах читалась мольба - Он дал мне новую жизнь. Он сделал меня таким! Если бы не он, я бы навсегда остался цирковым уродцем. - Я не стану, Игорь. Не имею права. Он обхватил его лицо ладонями, обозначая поцелуй на его губах. - Но разве ты не сказал, что любишь меня? – задрожали они под его прикосновением. Родерик не стал отвечать – вместо этого он раздвинул его губы и углубил поцелуй. Пока поцелуй длился, Игорь не закрывал глаза - он смотрел на него в упор, и образ Турпина расплывался перед его взором. - Ему нельзя помочь. – Прошептал Родерик, отстраняясь на несколько мгновений, прежде чем начать целовать влажными губами его подбородок и шею. Его руки соскользнули со спины Игоря и стали оглаживать его ягодицы. Он снова хотел его. Его страсть все еще не была утолена, и сквозь нее он не видел, как остро нуждался Игорь в его понимании. Он давно решил судьбу Франкенштейна, и то, что тот попадет на виселицу, было для него ровно устоявшийся факт. Игорю все равно придется смириться. Он продолжал целовать его, смутно надеясь отвлечь от неизбежных мыслей, и Игорь, казалось бы, через какое-то время уступил и поддался его действиям, но что-то новое возникло между ними, и это «что-то» разделяло их. Когда Родерик проснулся утром, Игоря уже не было – он ушел, не оставив записки. Проходя на кухню, Турпин остановился возле вешалки у двери. Смутная догадка заставила его проверить внутренний карман пальто. Он с облегчением вздохнул, когда почувствовал под пальцами гладкую поверхность бумаги – лицензия была на месте; но в следующую секунду он вспомнил заплаканное лицо Игоря, его мольбу о помощи, в которой он ему отказал, потом припомнилось все, что произошло до их признания – то, как он намеревался совершить насилие, чтобы наказать их обоих, и как Игорь легко простил ему это, и потом - свое подозрение секунду назад… И несмотря на всю его вину перед Игорем, Турпин не мог пойти на компромисс: он не мог оставить безнаказанным дерзновение приравнять себя Богу. Он не имел права ставить свои личные привязанности над истиной.