Другая Королева

Жажда. Безмерная, бесконечная жажда жизни. Ей было неважно, что нужно сделать, чтобы почувствовать себя живой. Отнять ли жизнь у кого-то еще, примерив на себя личину божественного проведения? Или впитать чье-то естество, лишь на мгновение ощутив прилив сил? Или просто жить, хватаясь за каждую угасающую эмоцию, как за ниточку улетающего в небо воздушного шара. Так по-детски. Она делала все, чтобы не дать этой жажде ослабнуть, постоянно подпитывая ее. Кто-то пытался избавиться от жажды, кто-то смирился и принял ее, но не она. Она разжигала ее, ей хотелось больше страсти, больше сил, больше чувств. Она жадно вгрызалась в эту жизнь, словно в яремную вену любимого существа, отказываясь отрываться от нее, страшась, что перестав пить хоть на мгновение, не сможет больше ощутить этот вкус на своих губах. Бедное дитя. Она так ярко сияла, как звезда, и исчезла в один момент, словно взорвалась, став жертвой чьей-то интриги. Саюри почему-то растрогала судьба этой девочки. Нет, она не искала оправданий тому, что натворила юная чистокровная. Но в тот момент, будучи в состоянии лишь чувствовать, как их тела и умы сливаются воедино, зная, что как древняя она возьмет в этом слиянии верх, она думала, что очень печально ощущать, как мысли этой малышки постепенно отдаляются и угасают. Будто ребенок кричит все тише и тише, просит не оставлять его. Она заплакала. И ей было удивительно и странно. Оттого, что она сочувствует интриганке, или оттого, что спустя тысячи лет, она, наконец, способна была лить слезы? А между тем, голос Сары все затихал. — Юуки, пахнет кровью Сары! — закричал серебряноволосый охотник в след еще бежавшей девушки. Его беспокоила эта ситуация. Неужели Он смог добраться до своей жертвы? Принцесса Куран остановилась. Руки ее устало и опечалено повисли, держа Артемиду. Нет. Этого не может быть! — Мы опоздали, — девушка склонила голову вниз, сжимая косу, пока пальцы не стали совсем бледными, — мы опоздали… — Юуки, — юноша потянулся к ней рукой, разрываясь между желанием утешить ее или врезать, как следует. Здание содрогнулось. Пара охотников направлялась к ним с другого конца коридора. — Кто-то проник в комнату с первородным металлом! Ширабуки Сара пропала! Все силы брошены на поимку Курана Канаме! — проинформировал один из них, срываясь на крик. Зеро это слегка взбесило. Будто до него и так не дошло бы. Еще и Юуки стоит, словно все кончено. Черт! Она разве забыла, что помимо защиты Сары, у них была еще одна цель? Дать бы ей сейчас затрещину! — Там, — девушка подняла голову и показала пальцем на потолок. Все присутствующие охотники обернулись, глядя на нее, будто она умалишенная. — Что там? — поинтересовался Зеро, покосившись на двух других мужчин, которые явно не понимали, что происходит. Чистокровная смутилась и, чуть помедлив, ответила: — В том направлении только что была разрушена стена. Там тот… другой вампир. — Ты уверена, девочка? — спросил второй охотник настороженно с явным недоверием. — Да. Это сложно объяснить, но я чувствую это. Прошу, верьте мне, — Юуки снова применила свой шарм доброй и невинной малышки. Похоже, что матерый охотник даже чуть покраснел. — В ту часть гильдии есть короткая дорога? — Зеро решил немедленно отправиться туда. Вампир, что незаконно проник в гильдию, не должен был так просто уйти. Что бы там ни решил Кросс! Первый охотник не заставил ждать себя с ответом: — Кирию, приказ был… — Сюда! — крикнула Юуки, когда ее ноги уже скрылись за стеной коридора, поворачивавшего влево. Ничего не сказав, будущий глава гильдии стремглав побежал за девушкой. Погоня продолжалась, и он был несказанно этому рад. Или, возможно, был рад, что Юуки воспряла духом. Но он не признается себе в этом. Ни за что! Частично разрушить здание — не было частью задумки, но поскольку охотники обнаружили его присутствие слишком рано, пришлось импровизировать, чтобы выбраться наружу. Саюри-сама все еще была без сознания, а значит, ему придется самому сыграть главную роль в грядущем представлении. Вампир посмотрел на женщину, мирно лежавшую на земле. Запах Сары уже почти исчез из этого тела. Он остался лишь на платье. Ее длинном, прекрасном, элегантном платье. О, как ему будет не хватать ее хитрого взгляда, грудного женственного голоса, глубокого, трогающего самые дальние уголки сознания! Ее взгляда, полного желания захватить всю Вселенную, даже не зная, что она будет с ней делать! Теперь ее участь — убивать вампиров. Это так… символично. Теперь, по крайней мере, она обретет цель своего существования, вечно перерождаясь, тысячи раз забирая чьи-то жизни, становясь продолжением чье-то руки как орудие. Незнакомец опустился на колени перед спящей прародительницей. Подумать только, еще несколько минут назад она была лишь сердцем в печи. А теперь она полностью вытеснила собой Сару. Он убрал прядь идеально ровных и гладких светло-каштановых волос с лица вампирши. Где же они? Шоу не начнется без зрителей. Мужчина взял в свои ладони ее бесчувственную руку и поднес к лицу, чтобы в последний раз вдохнуть аромат дорогой ему женщины, еще оставшийся на рукаве платья. Ему было жаль ее, их обеих. Он посмел втянуть их в свою игру, так высокомерно, будто имел на это право. Развлекаться с жизнями ради какой-то цели. Это было так в стиле Курана Канаме. Какая ирония! — Сейчас же отойди от Сары-сан! — услышал он позади крик детский и наивный, бессмысленно пытающийся казаться грозным. Прекрасная принцесса, наконец, нашла их. И ее цепной охотник тоже был здесь. Это делало все еще интереснее. Он послушно встал и отошел на несколько шагов от тела Саюри, подняв руки ладонями вперед, показывая, что он безоружен и не опасен. Вампир обернулся лицом к только что прибывшим преследователям, позволяя внимательней его рассмотреть. Брови Юуки тут же поползли вверх. Девушке казалось, что она смотрит на иллюзию, искаженную картинку, почти точную копию… — Ты Куран? — спросил Зеро холодно, вглядываясь в знакомое и такое ненавистное ему лицо, сжимая в руках пистолет, но пока не направляя на этого кровопийцу. — Удивительная проницательность, — ответил чистокровный, лицо его исказила довольная ухмылка, словно он был абсолютно удовлетворен сложившейся ситуацией. Куран Юуки стояла на сырой земле рядом с полуразрушенной стеной гильдии охотников и смотрела на почти идеальную копию своего возлюбленного Канаме. Почти идеальную. Только волосы его не спадали свободно на лицо, а были коротко подстрижены и зачесаны назад. Может быть, черты лица были грубее и жестче. Но губы, нос, глаза, дуги бровей — все это было родным, знакомым, любимым. Однако перед ней был сейчас совсем другой вампир. Незнакомец посмотрел на нее будто с укором за что-то, все еще держа перед собой руки, но девушка стыдливо отвела взгляд, крепче сжимая Артемиду, свято веря в то, что это поможет ей успокоиться. Ощутив еще одно присутствие, она обернулась. Канаме. Он материализовался из облака своих фамильяров, направляясь сейчас прямо к ним. Принцесса смотрела на него, отчаянно сражаясь с мыслями о том, как он был прекрасен. Было не до этого. Перед ними стоял еще один человек, очень похожий на него. — А вот и ты, — сказал заложник, широко улыбаясь, свободно опуская руки по швам, выпрямляясь, делая осанку более гордой, — что так долго? — Кто бы ты ни был, мальчишка, происходящее здесь в данный момент тебя не касается, — сказал древний Куран с некоторым пренебрежением, как он обычно любил говорить с Зеро. Поравнявшись с остальными присутствующими, он встал точно напротив незнакомого вампира. Было несколько странно видеть кого-то, так похожего на него самого. Это почти как смотреть в зеркало. Но неважно. Он сделал шаг в направлении Сары. Неизвестный чистокровный дернулся, собираясь сделать движение в сторону. Юуки среагировала первой, резко взмахнув Артемидой. Запах крови распространился молниеносно. Новоявленный Куран остановил косу рукой, взяв ее прямо за лезвие. Он сжимал ее пальцами так крепко, что как девушка ни старалась, ей не удавалось сбить его с ног. Странно, но оружие не реагировало на прикосновение вампира, никаких электрических разрядов. Она бросила взгляд на Канаме. Тот остановился, будто прирос к земле, собираясь пустить корни. Он повернул свое полное печали удивленное лицо к только что раненому ею мужчине. — Ты. Как это возможно? — спросил Король шокированно. Юуки никогда не видела своего любимого таким остолбеневшим от изумления. Она не совсем верила своим глазам, тщетно продолжая изо всех сил давить на Артемиду. — По запаху крови узнал? Ну, ничего себе! — незнакомец засмеялся самоуверенно и нагло, полностью обхватывая лезвие рукой, вырывая его из рук девушки, отбрасывая орудие против вампиров подальше в сторону. Принцесса опешила. Откуда в нем столько сил? — Извини, дорогая сестра, с тобой мы позже поговорим. Сестра… Сказанные слова доходили до нее медленно и очень тяжело, пытаясь пробиться сквозь невидимую стену. Голоса звучали далеко, глухо, будто из-под стеклянного колпака. Юуки осела на землю, желая закрыть лицо руками и заплакать от непонимания и ужасающей невероятности происходящего. Как такое может быть, если она видела воспоминания Канаме о том, как ее настоящий брат погиб? Ей не хотелось смотреть сейчас ни на кого из них. Если бы можно было сейчас стать невидимкой или исчезнуть, она бы с радостью так и сделала. Могла ли ситуация быть еще более плачевной, чем сейчас? Но она, по крайней мере, в сознании, не то, что Сара-сан. Девушка бросила взгляд в сторону лежавшей без чувств чистокровной, рассматривая обувь, платье, лицо, и тут каждый сантиметр ее тела окоченел. Послышался щелчок взведенного курка, Зеро с бесстрастным выражение лица направил Кровавую Розу на новоиспеченного брата Юуки. — Мне плевать, кто ты такой, — прорычал он сквозь зубы, приставляя орудие почти вплотную к его спине, — ты напал на Ширабуки и незаконно проник в гильдию, так что я просто пристрелю тебя прямо здесь. Прародитель посмотрел на охотника, изучая его лицо сухо и безэмоционально, как умел только он один. И тут во взгляде прочиталось что-то еще. Уж не предостережение ли? Пока старые соперники переглядывались, молодой Куран развернулся лицом к угрожавшему, подставляя свою грудь прямо под дуло пистолета. Он широко улыбнулся, самодовольно и мерзко, как всегда делал это тот… другой. — Какие невероятно смелые слова в адрес чистокровного от вампира низшего класса, да еще и … безоружного, — последнее слово он намеренно растянул, словно пробуя на вкус чью-то беспомощность. Зеро надоело терпеть эти чертовы игры! Он почти нажал на спусковой крючок, и тут Кровавая Роза просто начала рассыпаться на кусочки, словно была сделана не из металла, а из засохшей необожженной глины. Части ее падали на землю, оставляя неприятное ощущение пыли на ладонях. Юноша поспешил отряхнуть ее о штанину, а младшего Курана, похоже, все это только забавляло. Раз у него не получилось сделать это с Королем, то хоть эту ухмылку охотник точно сможет разукрасить так, как ему угодно. Он сжал руку в кулак и изо всех сил направил удар прямо в лицо стоявшему перед ним кровососу. Однако так и не достиг цели. — Мы с тобой не враги, Кирию. Это семейное дело, — сказал чистокровный, сдавливая пойманную руку юноши, пока не послышался хруст костей. Зеро не растерялся, использовав свободную руку, он снова попробовал напасть, опять безуспешно. Его ударили коленом в живот. На секунду он был дезориентирован, очнулся уже на земле на расстоянии нескольких шагов. Бывший незнакомец обернулся к старому Канаме, который в этот момент бросал не землю рукоять меча охотников, который тоже только что был разломан на мелкие кусочки. Артемиду, отброшенную куда-то в сторону, похоже, постигла та же участь. Молодой охотник попытался подняться, но ощутил сильнейший спазм, сотрясший все тело. Черт! Он ненавидел бездействие. И что делает Юуки? Он нашел взглядом девушку, которая смотрела на тело Сары, сидя на земле в полнейшем оцепенении. Что такого она увидела? Обернувшись в направлении ее взгляда, Зеро тоже накрыл ступор и крайняя степень недоумения. Это была не Сара. Двое других Куранов остались один на один. — Послушай, Канаме, я не знаю, как тебе удалось выжить, но я не намерен сейчас причинить тебе вред, — сказал Король, обращаясь к молодому мужчине, размеренно, спокойно и как-то по-отечески, словно пытаясь в чем-то убедить, —, но я должен завершить начатое, — он поднял руки, из сырой земли стали прорастать лианы, оплетая, связывая и обездвиживая брата Юуки. — Ты видно ослеп на старости лет! Ты слеп уже так долго, что не заметил самого главного. У тела в платье Сары другой запах и другое лицо. Может быть, пора прозреть? Прародитель обернулся в сторону спавшей на земле женщины, сам не зная, почему послушал то, что сказал этот мальчик, который все это время должен был быть мертвым, и прозрел. Видят боги, он еще никогда не чувствовал тех эмоций, что накрыли его сейчас. Он как следует вгляделся в это до боли знакомое лицо, которое, как он думал, уже поблекло в его памяти, покрывшись пылью времени. Но вот она, как тысячи лет назад. Те же пушистые ресницы, длинные волосы цвета темной карамели, губы, которых долгие годы так ему не хватало. Подавляя желание подойти, прикоснуться, убедиться в том, что происходящее не сон, что он не бредит, что это действительно она, Канаме обратился к юноше, который покорно стоял, связанный созданными только что лианами, даже не предпринимая попыток освободиться. — Как ты сделал это? — Простая арифметика, Король. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Так что я заменил одно сердце на другое. Результат впечатляет, не правда ли? Канаме промолчал. Он был несколько в прострации. Ему никогда не приходило в голову, что такое можно осуществить. Да и зачем все это его потомку? Он мысленно пытался рассчитать дальнейшие действия. А мальчик, между тем, продолжил. — Я не так силен в шахматах, как ты. Моя комбинация все никак не сходилась с самого начала, так что я просто бросил в тебя фигурами, да потяжелее. Прародитель все еще не проронил ни слова. Был ли он готов к такому повороту событий? И какова теперь будет его цель, если Саюри вновь обрела полноценную жизнь. — Молчишь? Ладно. Знаешь, ты в прошлую нашу встречу почти всю мою кровь выпил. Я сейчас думаю, что это мне немного на руку. Второй раз я такого не проверну, но… Лианы порвались, возмутитель спокойствия оказался на свободе. — Канаме! — послышался тонкий девичий крик сестры где-то позади. Принц улыбнулся. Уж точно не о нем она так волнительно кричит. Жаль. Он внимательно посмотрел на своего предка, чувствуя, как глаза наливаются кровью, щелкнул пальцами, выражение боли коснулось лица Короля, послышался хруст костей. Юный чистокровный повторил движение еще раз и еще раз. И вот уже самое сильное чудовище стоит на коленях, беспомощно ожидая, пока тело регенерирует. — Тебе, по крайней мере, больно. Будет еще больнее. Оставляю вам Саюри-сама, ребята. Развлекайтесь, — сказал он с выражением лица полным триумфа и, превратившись в облако летучих мышей, покинул их. Юуки, наконец, нашла в себе силы встать. Казалось, что у нее на подсознательном уровне заложена любовь к этому мужчине, желание быть с ним рядом. Чтобы девушка не чувствовала, мысленно, она словно была привязана к нему цепями крепкими, неразрушимыми. И чтобы ни происходило, какие бы силы ни тянули ее в противоположную сторону, эти цепи не давали ей отойти даже на пару шагов. Она подошла к Канаме, чтобы помочь ему подняться. Выглядел он плохо. Его рука была повреждена мечом охотников, его кости были сломаны ее старшим братом. Настоящим братом… Лицо его было покрыто испариной. Регенерация костей — процесс крайне неприятный. Юуки пару раз довелось это пережить, но ей казалось, что сквозную рану в животе залечивать куда менее противно, чем сломанные кости. — Тебе нужна кровь, — сказала она тихо, обнимая его не очень крепко, чтобы не причинить еще больше боли. Он погладил ее своей ладонью по щеке, как раньше, как в старые времена. Только глаза его были печальные, как никогда раньше. Это потому, что ему не хотелось говорить того, что он собирался сказать. — Ей она нужна больше, Юуки, — Канаме прижал ее к себе, лелея, как родное дитя, как возлюбленную, и столько чувств кипело в них обоих, и все эти чувства меркли перед бесконечно тяжелой усталостью, под которой, казалось, погребено уже все внутри. Хотела бы Юуки стоять так вечно, обернувшись в его тепло, забыв о существовании кого-то еще, чего-то еще, о времени, об обязанностях и целях. Но, может быть, это был ее шанс, доказать ему, что она взрослая, что она чего-то стоит. Шанс поступить правильно. — Ты не можешь дать ей свою кровь, Канаме. Канаме… сейчас это имя принадлежит не ему одному. Теперь есть еще один человек, которого она может так звать. Но… это ее Канаме. Единственный Канаме, который ее. Мужчина улыбнулся снова, как дежавю. Влюбленно? Или же чуть насмешливо? Как всегда он ей улыбался. — Ты не хочешь делиться, Юуки? — прошептал он ей в ухо. И это была правда. Она не хотела, ни за что не хотела, чтобы кто-то еще пил его кровь. Или дело было в том, что это та самая женщина. Но сейчас, пожалуй, было то самое время, когда ей придется скрыть свои чувства, как подобает чистокровной. Да. Так будет лучше. — Ты ранен и очень слаб. Так что возьми, пожалуйста, мою кровь. Если это поможет. Юуки выглядела обеспокоено и печально. Милая самоотверженная Юуки. Всегда заботится о других. Признала бы она свою ревность? Пожалуй, что нет. Но он определенно оценит ее жертву. Девушка стояла в его объятьях, ожидая. Все ее тело содрогнулось, когда горячий язык любимого прошелся по ее шее в поисках места, где бьется пульс. Как это было приятно, как это было знакомо и как давно это было в последний раз. Последовала острая боль от удара клыками. Все произошло так быстро, что не было времени даже подумать, была ли она счастлива от того, что он снова брал ее кровь. Он высасывал ее, не глотая. Принцесса знала, что за этим последует. Ее отпустили. Тепло, обретенное на мгновение после стольких дней отчаяния, вновь покинуло ее. Канаме подошел к женщине, лежавшей на земле, и наклонился к ее лицу. Юуки раздумывала пару секунд, хочет ли она видеть это. Должна ли она смотреть или отвернуться? Быть сильнее и быть равной. Быть достойной его. Перестать быть ребенком. Она не стала отводить взгляд. Мужчина поднял голову Саюри, придерживая ее за затылок, заботливо и аккуратно, затем наклонился еще ниже, прижимаясь губами к ее губам, вливая кровь, что дала ему Юуки. И хотя это был лишь обмен кровью — необходимость, как искусственное дыхание у людей, он почему-то не мог избавиться от мысли, что сейчас предает свою любовь к дочери Джури и Харуки. Не потому, что делает это, а потому что чувство безудержного счастья накрыло его с головой, словно морская волна, сильная и массивная. Как будто что-то давно утерянное и важное было обретено вновь. И было нечто в корне неправильное в этих чувствах, как и то, что он сейчас поит кровью одной своей возлюбленной другую. Этой женщине нужна была кровь, нужна была помощь. Но сейчас даже как акт спасения — это все равно выглядело как поцелуй. Зачем ее брат сделал это?! Юуки почувствовала, как кровь закипает, как злоба красным туманом заполняет сознание. Он хотел сделать Канаме больно? Почему он тогда сделал больно ей? Все ее силы были направлены на то, чтобы ни в коем случае не отвернуться, чтобы ни один мускул на ее лице не посмел дрогнуть. Стоять и смотреть. И злиться, и злиться на Канаме, на брата, на Сару, на эту женщину, что всегда будет в его сердце, и на себя за то, что снова не смогла ничего сделать. Чувствовал ли Зеро себя от гнева более сильным? Юуки чувствовала, но она не знала, настоящая ли это сила, и как долго с нею останется. Не хотелось молиться гневу, как ложному богу. Но на эти несколько минут… аминь.