Другая Королева

— Канаме! Тишина в ответ. — Эй, Канаме! Когда принцесса заявилась в лабораторию, он лежал на софе без движения, на лице его был журнал с записями последних исследований. Мужчина чувствовал себя смертельно усталым, и был бы не против умереть на пару дней. Несмотря на то, что он безумно любил сестру, когда она что-то возмущенно кричала, ее голос был для него самым противным звуком в мире. За эти два года он так и не смог изменить своего мнения на этот счет. Когда Юуки остановилась у его ног, он ощущал, что она замерла и чего-то ожидает. Из-за журнала он мог разглядеть туфли на изящном каблуке, и край шелкового бордового платья. Канаме наконец поднялся, и первое, что пришло ему в голову - это вдохнуть ее запах, что он и сделал, наклонившись из-за спины девушки к ее шее. — Итак, куда ты собираешься, малышка? — спросил он, проводя по контуру позвоночника кончиками клыков. — Стой! Ты помнишь уговор? — сказала она строго. — Да, да, — усмехнулся Канаме в ответ и, спрятав клыки поцеловал выпуклые позвонки, — можно портить новое платье, только если оно было хоть раз надето для выхода в люди. Скукота. — Вот именно. Не заставляй меня думать, что я зря спускалась на этих каблуках с третьего этажа, чтобы попросить тебя застегнуть его. — То есть в этом была задумка, — прошептал он, задумчиво пытаясь отыскать язычок потайной молнии у основания спины. Конечно было бы бездумной растратой, не погладить каждую выступающую косточку, каждый нежный сантиметр кожи. — Я тоже понимаю, что сейчас оно на мне лишнее, кроме, пожалуй, туфель, но у меня много дел. — Я помню, — придержав ее за талию, он осторожно потянул застежку вверх, и роскошная спина оказалась так жестоко спрятана за дорогой шелковой тканью. — Но, — сказала Юуки, поворачиваясь к нему лицом, — если будешь душкой и встретишь меня у отца где-то в одиннадцать, до утра и весь следующий день - я в твоем распоряжении. — Никогда не считал себя душкой, — рассмеялся Канаме, усаживаясь обратно на софу. Даже с такого ракурса она выглядела восхитительно. Даже полностью одетая. — Весьма прискорбно, значит вино собственного производства Канаме и Саюри, что прислали вчера, будет ждать в погребе лучшего случая. — Ты невыносимая интриганка! — заявил он, давая понять, что она выиграла эту их перепалку. — Я училась у лучших, — подмигнула девушка, и села рядом. — Ты собралась к Кроссу. В платье будешь тренироваться махать мечом? — Нет. У меня есть с собой форма, но до этого мне еще нужно заскочить в гильдию, а после на занятия с Айдо. Она положила голову ему на колени, ловко обхватив хрупкими на вид руками одну из ног. — Может, внешне, не так заметно, как по тебе, но я тоже устала, — девушка закрыла глаза и глубоко и обреченно вздохнула. Мысленно она представила себе его образ. За эти два года, его волосы сильно отросли и преодолели отметку “ниже плеч”. Он по-прежнему зачесывал их назад, чтобы полностью открывать лицо. В те моменты, когда он работал иногда по трое суток без перерывов, он завязывал их в тугой хвост, или Юуки заплетала ему их во французскую косу. Но больше всего ей нравилось, как они свободно лежали на плечах, будучи убранными за уши. Маленькие девичьи радости. — Я знаю, верю, — Канаме осторожно погладил ее по макушке, чтобы не испортить прическу, — но Айдо, вероятно, выглядит еще хуже, чем я. Вампирша помедлила с ответом, не думая, на самом деле, что брат выглядел плохо. — Да, он немного не в себе. Все пытается прийти к чему-то в своих исследованиях. Старые записи Канаме не особо помогают, а Йори-чан никак не может его образумить. Кажется, что он застрял. — Он гонится за идеалистическими мечтами. То, чего он хочет, не так уж злободневно для нас. И если бы вместо этого он помог мне работать с фармацевтической компанией и с гильдией, я бы так не зашивался. Да и Айдо не сходил бы с ума и не беспокоил бы Вакабу. Канаме не заметил, как стал злиться, думая над этим, как и раньше. Снова и снова. — Но он же любит ее. Он хочет стать человеком и прожить с ней человеческую жизнь. Можно ли его за это винить? Она аккуратно погладила его ногу большим пальцем через ткань брюк, пытаясь его успокоить. — Как ни парадоксально, он как раз тратит драгоценное время, что мог бы провести с любимой, на какую-то блажь. И это вдвойне меня злит. Пока все мы пытаемся помочь обращенным вампирам, он решает свои любовные переживания, причем не самым лучшим образом. И чувство дежавю просто берет меня за глотку. Как будто ваш со стариком пример его ничему не научил. — Я поговорю с ним сегодня. Теперь, когда ты высказался, думаю, что ты прав. Все-таки вампиры уровня “Е” и другие обращенные сейчас в приоритете. Еще минуту помолчав, она поднялась и решительно вздохнула. — Надо идти. Не забудь забрать меня в одиннадцать. — Да. Она второпях схватила у выхода сумку и ножны с мечом, подобным тому, что обычно использовал Ичиджо. Мысли ее текли свободно, постоянно захватывая ее в поток осознания, как многое изменилось. Например девочка с косичками и очками больше не носила ни кос, ни очков, больше не краснела при виде Зеро, и вполне легко окончила Ночной Класс академии вместе с ней, заявив, что собирается заняться ювелирным искусствов. Так, мастер, с которым работала Саюри, нашел себе новую помощницу, а затем и партнера. Сам Зеро наконец преодолел свою ненависть к вампирам, превратив ее в нечто похожее на презренное безразличие или агрессивный нейтралитет. Во всяком случае, он охотно давал кровь вышеупомянутой бывшей девочке с косичками. И его чувства к ней нельзя было назвать ни нейтральными, ни презренными. Канаме, ее Канаме, завершил свои исследования по сыворотке для обращенных вампиров, сделав ее безопасной. В то же время, он создал новое лекарство, которое помогало людям, что упали до уровня “Е”. К сожалению, несмотря на то, что после реабилитации, они без проблем возвращались в общество, что-то в структуре их мозга менялось, что-то неизбежно ломалось в их душе. И пусть они снова были обычными людьми, никто из них уже не был таким же, как до обращения. Юуки перестала использовать косу в качестве основного оружия и отдала предпочтения мечу. Чаще она занималась с Ичиджо, иногда с отцом или с Ягари-сенсеем. Гильдия совместно с аристократами под предводительством старшего Канаме организовали программу реабилитации для обращенных вампиров. И правило, по которому уровень “Е” ликвидируют без суда и следствия, перестало быть состоятельным. И пока ее брат возглавлял исследования по улучшению сывороток, она руководила отделом гильдии по поимке вампиров и их доставке на принудительное лечение. Саюри-сама тоже в этом участвовала, помогая разрабатывать особые успокоительные препараты, которые были так необходимы для тяжелого переходного периода. Вместе они прилагали большие усилия, чтобы рано или поздно прийти к той точке, когда оружие против вампиров будет просто не нужно, наконец наступит мир, вампиры смогут выйти из тени, а люди, в свою очередь, перестанут их бояться. И это была не мечта, это была важная и достойная в ее жизни цель. Она открыла дверь своим ключом, и уставшая, но удовлетворенная, вбежала в дом. Аромат еды доносился откуда-то с кухни. Юуки кинула сумки куда-то на пол и сказала: — Привет, папа!

***

Солнце еще и не думало заходить. Канаме умиротворенно сидел в кресле, и с интересом читал записки об опытах юного Курана Канаме, как вдруг кто-то настойчиво влез или точнее заполз к нему на колени. Он убрал журнал, догадываясь, что сейчас увидит. Дочь с любопытством уставилась на него огромными карими глазами, цветочный венок на ее голове игриво съехал вбок. Девочка улыбнулась и перевела взгляд на книгу в его руках. — Что такое, Юрико? Хочешь, чтобы я тебе почитал? — Да, папочка, — ответила она, и потянулась, чтобы обнять его за шею. — Что ж, — сказал он, поднимаясь, крепко держа дочь, — тогда давай найдем что-нибудь поинтересней. Записки твоего дяди Канаме будут для тебя сейчас скучными. Может быть, через пару лет… Так они и шли в сторону дома. Где-то вдалеке виднелись освещенные солнцем бескрайние виноградники. А в воздухе витал запах лаванды и лилий. Канаме долго думал, что обретет покой, только когда навеки уснет в тесном и холодном каменном гробу. Но это было самое главное его заблуждение. Покой был прямо здесь, сейчас. И две самые прекрасные женщины на земле каким-то абсолютно незамысловатым и безмятежным образом изо дня в день привносили его в жизнь Короля. — Эй! — сказала Саюри, выходя из беседки, которую только что оплетала плющом, — куда это вы собрались? — Читаааать! — протянула Юрико, радостно вскидывая абсолютно миниатюрные ручки вверх. — Она совершенство. Ты знаешь это?— спросил Канаме супругу, становясь чуть угрюмым. — Конечно! Что за вопрос?! — она толкнула мужа локтем в бок, — Она же наша дочь. Саюри еще много говорила, что-то по поводу того, чтобы он перестал хмуриться, как старикан. Юрико послушно повторила за ней, вышло немного неуклюже, и родители едва не укатились со смеху. Эта маленькая счастливая жизнь, перемешанная с политикой и морем других неприятных обязанностей, казалась еще более ценной. И то был тот самый сказочный конец, когда впереди еще целый путь, и ничто на самом деле не закончилось.