***
— Ты впустил его. Позвал — и впустил. Угловатая тень неслышно возникшей перед ним фигуры заслонила собой солнечный свет, заставляя Грандина прервать свое очередное механическое занятие — клепание кожаной брони. Примостившийся на высохшем пне, забытом рабочими в дальнем углу двора, недалеко от конюшен, он явно не рассчитывал привлечь чье-то внимание. Еще в прежнем своем состоянии подчиненный Хардинг слыл далеко не самым худшим разведчиком; теперь его мастерство скрытности достигло и вовсе небывалых высот. Впрочем, того, кто сейчас стоял перед ним, ему все равно было не переплюнуть. Даже немного удивившийся от такого внезапного налета, Грандин медленно поднял светло-голубые глаза на нарушителя своего спокойствия, просто одетого паренька в до смешного огромной шляпе, скрывающей почти все лицо кроме острого подбородка и бесцветных губ. От него, нашедшего его там, где никто не должен был искать, исходило странное ощущение чего-то смутно знакомого. — Я чувствую. Этот мальчишка выглядел как бродяга, но вел себя если не как хозяин, то уж точно как тот, кто давно принадлежит к этому месту. Грандин напряг память. Нет, этого парня он тут точно не видел. Однако чувствовал в нем что-то из Тени… что-то от того, с кем с недавних пор они являлись единым целым. — Смотря что ты имеешь в виду. Не выкладывать информацию сразу — кредо разведчика. Ведь твой собеседник может просто блефовать. — Яркий след оттуда. Он тянется за тобой, свежий, скрипящий, светящийся. Тебе не нужно прятать — я вижу. На секунду в сознании светловолосого эльфа всколыхнулось нечто вроде узнавания — знание, исходящее от духа, явно не сильно обрадованного этой встрече. Выражение на скрытом тенью лице невозможно было прочесть, и это тоже начинало понемногу выводить из себя. — Моя цель соответствует цели Инквизиции — ты зря думаешь, что я что-то прячу. Темное пятно, являющееся лицом, по-видимому, заломило брови в отчаянной гримасе. — Ты — не совсем ты, я чувствую! Раньше ты не звучал, не истекал страданием и кровью, и в тебе не было песни войны и отмщения! — кулаки парня сжались так, словно он сам почти чувствовал то, что ненароком всколыхнул в едва успокоившейся душе Грандина. Впрочем, подобные жесты не были ему нужны; глаза его на секунду зло сверкнули голубым светом. — Сколько Сострадания. Однако не думаю, что ты здесь уместен. Некоторые вещи невозможно простить. За них можно только воздать. Эльф поднялся с места и пошел в сторону медицинских шатров, давая понять, что разговор окончен. Выведенный из равновесия, он не заметил шепчущихся у крепостной стены Каллена и Маханона.***
— «Переезжаю под крышу»? Зачем? — удивление от подобного странного решения командования на некоторое время вывело Грандина из уже ставшего ему привычным состояния мрачной задумчивости и отрешенности; сжимая свой скромный тюк вещей, он широкими шагами последовал за Хардинг, перемещающейся по двору на удивление быстро для гнома. — Советники опасаются, что остатки культа могут предпринять диверсию, а в случае с гакконитами дело вряд ли ограничится метанием в стены баранов, — она усмехнулась себе под нос, но тут же посерьезнела. У дверей «Приюта Вестника» Нитка передала записку одному из своих подчиненных разведчиков; человек тут же скрылся, бросив лишь беглый взгляд на эльфа, Хардинг же остановилась, чтобы перевести дух. — Мне казалось, в Скайхолде хватает чуткой, достаточно обученной, чтобы отразить нападение, стражи, — пожал плечами Грандин. Упоминание о гакконитах, впрочем, заставило его глаза опасно заблестеть, а челюсти — стиснуться. Разведчица вздохнула, помялась немного и подняла взгляд на собеседника. — Советники учли твою… личную заинтересованность в том, чтобы покончить с этим культом раз и навсегда. Прости. То, что случилось с Джейсом… В сумерках, которые уже успели опуститься на Скайхолд, ей показалось, что из-под прикрытых век ее подчиненного, теперь перешедшего под командование лично Инквизитора, пробивается неземной свет; Грандин сморщился, словно от сильной боли, и она почти успела испугаться за него — но тут же его лицо успокоилось, приняв совершенно каменное выражение. — Этого не изменишь, увы. Я сделаю так, как приказано. Развернувшись на пятках, под обеспокоенным взглядом Хардинг он проследовал к боковой лестнице и начал подъем на стену крепости. Зашедшая в помещение гномка не услышала глухого рыка, раздавшегося с верхних пролетов, как и мощного удара, разбившего угол каменной кладки до запрыгавших по булыжникам пола крошек.