Мудрец

POV Гарри Поттер       Наутро ошеломленные победой старик Гусс и Рашка меня разбудили и с чем-то, напоминающим поклон, вручили треть от суммы выигрыша. Я затолкал назад в глотку порыв отказаться от денег, который уже один раз оставил меня гордым, но бедным, и деньги принял. А потом срочно слинял подальше из гостиницы и от торговцев заодно. Решил перебраться на другой конец города, не таща на себе багаж из невнятных знакомых, которые будут смотреть мне в рот и ловить каждое слово.       Я забрался на другую окраину Ссыка, где и снял крошечную комнатку у какой-то пожилой дамы. По прикидкам, денег мне должно было хватить месяцев на шесть, а в режиме экономии — на все десять, за это время надо было придумать, чем бы я хотел заниматься, а заодно и решить, как с помощью этого занятия заработать еще денег?       Я пошатался по местным аптекам и зельеварням, присмотрелся к ассортименту и даже продал одному чешуйчатому типу, неопознанной мною расы, рецепт зелья для роста волос за пару монет. По итогу решил, что зелья, все же, не мое. Рабастанов мудак Снейп, похоже, навсегда отбил у меня желание всерьез заниматься ими.       Сходил в квартал к магам разузнать о местной системе обучения, но тут тоже ничего не выгорело, потому что после каждого определенного этапа занятий надо было сдавать экзамен, иначе к продолжению обучения не допускали, а мне опять начинать учиться с азов не хотелось, равно как и раскрывать маленькие секреты о моих неизвестно откуда взявшихся умениях. У меня ведь пока еще даже не хватало знаний, чтобы придумать достаточно убедительную версию о моем гипотетическом учителе. Так что, я самостоятельно периодически тренировался в невербальной беспалочковой магии. Простые заклинания получались без особого труда, а вот те, что посложнее — сбоили или выходили не так, как ожидалось.       Так что пока я целыми днями бродил по городу, рассматривая достопримечательности и знакомясь с местной культурой, присматриваясь ко всему, что еще может меня заинтересовать в плане постоянного занятия.       Это произошло через восемь дней после приезда в город. Я сходил на рынок и закупился местными фруктами, которые в моем персональном переводе звучали как «яблочки». Яблочки, правда, были глубокого оранжевого цвета и по вкусу больше напоминали пирожки с ливером, но мне они очень нравились и всегда заканчивались очень быстро, так что приходилось закупаться чуть ли не через день.       Я возвращался домой с полной корзинкой яблочек, уже откусывая от одного прямо по дороге. Невнятный гомон с соседней улицы привлек мое внимание и я свернул с привычного маршрута, растолкал небольшую, довольно зло гомонящую толпу людей и нелюдей, и, наконец, увидел, что там такое любопытное произошло: на земле, слегка отпинаный ногами, валялся здоровенный зеленокожий тип, слабо постанывая и держась ладонями за немного кровоточащий затылок. Это именно он вызвал такое общественное недовольство.       Про зеленокожих я знал, моя домовладелица, страшная сплетница, про них рассказывала, называя «ирче», но, как по мне, так это были самые натуральные орки. На Юбалхо эта раса, что-то вроде земных ирландцев — шумные, вспыльчивые, гордые, хитрые, злопамятные. С ними старались не ссориться и, вообще, лишний раз не связываться. Обычно они жили достаточно уединенно на своих покрытых лесами землях, но сейчас в город их прибыла целая делегация, вроде бы согласовывать какие-то торговые пошлины, соседка точно не знала, а я, понятное дело, не уточнял.       Нынешняя проблема, как я понял по разговорам в толпе, была в том, что этот ирче забрался в местный Храм, посвященный Нигрему и Рабастану, и украл оттуда всю ценную утварь. Оказывается, даже местные практикуют кражи со взломом. Тип, который состоял при Храме кем-то вроде то ли смотрителя, то ли жреца, визгливо и пафосно рассказывал историю, как он пришел в Храм, открыл дверь, увидел вора и сумел вырубить его ударом по голове. Как я понял, этот жрец вырулил в своем рассказе уже на третий круг, зрители все продолжали прибывать, прислушиваться и охать на самых драматических моментах повествования, которое раз за разом становилось все драматичнее и драматичнее:       — И стоило мне только отпереть дверь, как я увидел, что ирче нагло ворует серебряную утварь с алтаря! Ничего святого! Совершенно ничего святого! Ворует и прячет! Я его увидел, как только дверь отпер! А он уже украл все и спрятал! Увидел меня и как бросится, хорошо, что я, как истинно смелый человек, не растерялся и как ударил посохом, — он потряс приличного размера деревянной штуковиной, которая вроде использовалась в ритуалах, — жалко, что он уже все спрятал! Ворюга проклятый! Отходил его как следует, чтобы даже не думал сбежать до прихода блюстителей!       Нет, ну это даже не смешно! Я осмотрелся по сторонам. По-видимому, некоторая нелогичность истории жреца никого, кроме меня, не смущает? Народ возмущен гадким ирче вполне искренне. Удивительно только, что все дисциплинированно ждут блюстителей, что-то вроде местных авроров, а не пытаются вздернуть святотатца на ближайшем фонарном столбе.       Я и сам не понял, что заставило меня раскрыть рот. Проклятый героизм не изжился даже при радикальной смене места жительства.       — А как же он в храм-то забрался, если ты сказал, что дверь отпер, когда пришел?       Мгновенная тишина опустилась на улицу, я от неожиданности чуть не выронил мое покусанное яблочко — не ожидал такого эффекта от такого простого вопроса. Жрец застыл, как-то судорожно вздрогнул и несколько растерянно протянул:       — Так, может, он через окно влез.       Мы со зрителями дружно уставились на окна храма, а потом так же дружно скептически хмыкнули. Тут не надо быть великим разумником, чтобы понять, что в эти бойницы здоровенный ирче протиснуться не мог при всем своем желании, он, Рабастан задери, туда даже руку не просунул бы. Я продолжил:       — И куда же он спрятал все уворованное, если из храма ты его, как смелый человек, так и не выпустил? В штаны, что ли, сунул?       Мы все дружно уставились на штаны ирче и кое-где из толпы стали доноситься совершенно гениальные комментарии, что, дескать, нет, в штаны бы утварь не влезла.       Жрец только молча хватал воздух побелевшими губами. Я решил добить коварного по местным меркам типа:       — Как же ты его по затылку умудрился треснуть? Или он на тебя спиной бросался?       Все дружно склонились к земле, словно впервые рассмотрев, что шишка у зеленокожего на затылке. Жрец вдруг отмер и решил, что в данной ситуации для него лучшая защита — нападение:       — Это ты, парень, что сказать пытаешься?       — Я? Ничего! Только больше похоже, что ирче тут ни при чем вовсе, что ты его где-то в проулке подстерег и там уже приголубил посохом по затылку, а потом приволок сюда и попытался свалить на него кражу. Собственно, поэтому возникает вопрос, кто именно украл серебро из храма? Уж не ты ли? Может, ты попытался решить так свои проблемы с деньгами?       Громкое оханье в толпе привлекло всеобщее внимание, вперед протолкался невысокий лысый мужичок. Он ткнул пальцем в жреца:       — Зимрод, а у тебя ведь были проблемы с деньгами! Ты ж проигрался в карты трактирщику Буту, а завтра срок истекает, когда долг вернуть надо! Ты это что же, утварь украл и обвинить ни в чем не повинного ирче собрался?       Народ загомонил, обсуждая новые подробности. Постепенно все большее количество людей стало молча осуждающе таращиться на бывшего обвинителя — симпатии толпы столь переменчивы. У жреца банально сдали нервы, он взвизгнул и рванул куда-то в проулок между храмом и соседним зданием, попутно подхватив подозрительно звякнувшую сумку, до того невинно стоявшую у стены. Придурок. Некоторые кинулись за ним следом, как и быстро сориентировавшийся подоспевший отряд блюстителей.       Я еще несколько долгих минут слышал затихающие вдали вопли. Оставшиеся зеваки, поняв, что в ближайшее время здесь больше ничего особо интересного происходить не будет, стали расходиться.       Я только несколько удивленно проводил всех взглядом, потому что тихо стонущий зеленокожий по-прежнему валялся на земле. По-видимому, паршивая общая репутация ирче сыграла с ним злую шутку — никто не пылал желанием помогать кому-то из этого народа, малодушно надеясь, что найдется кто-то другой, кто о нем позаботится.       Проклятый героизм! Я решительно отставил в сторонку корзинку с яблочками и подошел к лежащему. POV Кавилло       Удар по затылку, как и последовавший за ним град ударов по всему телу, оказался для меня довольно неприятным сюрпризом. Каюсь — непозволительно расслабился, потерял бдительность.       Я отключился на несколько минут, а когда очнулся, то понял, что умудрился вляпаться в такое дерьмо… и как раз накануне начала переговоров с городским бургомистром. Неприятный человеческий голос визгливо обвинял меня в краже. Что самое паршивое, моим оправданиям никто бы даже и не подумал верить, а банально раскидать толпу и скрыться я бы не смог — избили меня весьма профессионально, тот, кто это сделал, весьма уверенно владеет посохом.       Я уже представлял, как дело будет происходить дальше: сейчас явятся блюстители и, не слушая никаких оправданий, отволокут меня в тюрьму, станут там разбираться. Они, может, и поймут, что все это жалкая подстава, но меня, на всякий случай, из тюрьмы никто не выпустит. На переговоры я не явлюсь, Бургомистру доложат, что я задержан, он, сыто ухмыляясь, сообщит об этом, а заодно и то, в чем меня обвиняют, Главарю в разгар переговоров. Меня, конечно же, освободят сразу же, но с нашими новыми выгодными условиями сделки можно смело распрощаться!       Мягкий голос, начавший с легким тягучим акцентом задавать обвинителю вопросы из толпы, заставил меня даже приоткрыть слезящиеся после удара глаза.       Человеческий юноша, почти мальчишка. Он развалил все обвинения, в буквальном смысле, тремя вопросами, а потом этот феерический побег жреца и погоня за ним зевак и блюстителей… У меня даже глаза слезиться перестали.       Сил встать не хватало, я слабо завозился на земле, прикрыв глаза из-за боли в пострадавшей голове, а потом почувствовал, что ко мне кто-то приблизился. Сквозь приоткрытые глаза я рассмотрел зеленоглазого мальчишку, который уже помог мне.       — Привет! Я помогу тебе встать? — мальчишка нерешительно замер, еще бы, помощничек выискался — я больше него вдвое и тяжелее втрое. — Гм-м-м! Ладно, сделаем так.       Я почувствовал легчайшее прикосновение магии, легким валом прокатившейся по моей коже. Странная магия — не темная, не светлая, не злая, не добрая. Какая-то чужая. Но, видимо, это заклинание позволило мальчишке с легкостью вздернуть меня с земли, поднырнуть мне под руку и без особых видимых усилий поддерживая, повести по улице.       — А куда, собственно, мы идем? — через сто метров пути до человека вдруг дошло, что просто идти по дороге, даже не зная верного направления — это не самая лучшая идея.       — Таверна «Темный Лес» на улице Двуногих Котов.       — Э-э-э… я не знаю, где это. Говорите лучше, куда сворачивать.       Мы опять медленно двинулись в путь. Мальчишка практически волок меня по улице, послушно сворачивая по моим указаниям. Он то и дело на меня с любопытством поглядывал, видимо уже прикидывал, что ему у меня попросить как плату за спасение, но когда он раскрыл рот, оказалось, что в его голове крутились совершенно другие мысли:       — А почему вы не идете к блюстителям?       — Зачем мне это?       — Ну, как же? Ваша одежда похожа на официальную, значит, вы в городе с делегацией ирче, так? С делегацией, которая будет вести переговоры с местной властью, так? И вам будет гораздо легче настаивать на своей точке зрения при заключении договора, если перед тем бургомистру доложат, что на вас тут покушались, избили и вообще обидели, так?       Я даже задумался. Вот же я тупица! Значит, про то, как повлияет на ситуацию мое заключение, я подумал, а вот как повлияет на ситуацию то, что на меня самым наглым образом напали, я не подумал. А мальчишка между тем увлеченно продолжал:       — Ха-ха! Сколько выгоды вам может принести это происшествие. Если бы оно не произошло, вам бы стоило самим организовать что-то подобное. Уверен, бургомистр вам еще и приплатит, чтобы вы замяли этот случай, подпишет все, что вы ему подсунете, и с радостью отправит вас обратно домой, только бы вы не стали предъявлять ему претензий, — он увлеченно жестикулировал свободной рукой, подкрепляя жестом почти каждое слово. — Тут главное — вовремя сориентироваться и не дать ему возможности замять происшествие самому, без вашего на то чуткого разрешения, — мальчишка вдруг спохватился. — Ой, извините! Я что-то увлекся рассуждениями, не обращайте внимания на мою болтовню.       Странный мальчишка. Пахнет, вроде, человеком, но действительно странный.       — Откуда ты, парень?       — А что?       Тощенькое тело под моей рукой вроде даже и не напряглось, но в атмосфере все же что-то неуловимо изменилось, повеяло даже не опасностью, а скорее настороженным намеком на нее.       — Да ничего, любопытно просто. Акцент у тебя странный, никогда такого не встречал.       — Так я здесь недавно, — мальчишка лукаво взглянул на меня из-под ресниц, вроде и простая фраза, но явно в ней скрывается непонятный мне двойной смысл.       — Ладно, так ты мне советуешь пойти сейчас к блюстителям?       — Я советую? Я ничего не советую, тут уж как-то сами решите.       — Вот я и решил последовать твоему совету, так что, если не возражаешь, сменим немного направление… на следующем перекрестке — налево.       Мальчишка доволок меня до площади — здание, где располагалось руководство блюстителей, было буквально в пяти метрах от нас. Он прислонил меня к стеночке и скромно отступил в сторонку.       — Ну, все. Дальше вы уж самостоятельно доберетесь. Не хочу встревать в ваши разбирательства. Удачи с переговорами.       Он махнул мне рукой, отвернулся и пошел назад, озираясь и пытаясь сориентироваться. И это все? Я не выдержал:       — Эй, парень, что ты хочешь за свою помощь?       Он обернулся, в глазах явственно мелькнуло удивление:       — А? В смысле? Ничего не хочу — эта помощь мне ничего не стоила! — он отвернулся и пошел дальше, легко ступая.