Heartstrings (они же "Струны сердца")

Фотогеничность Адриана была от природы. Он рос под объективами фотокамер, тщательно измеряемый, всегда аккуратненький, точно маленький подарок, ещё с тех пор как научился ходить, и это сыграло значительную роль в стабильности его жизни. Он бы никогда не добился такого успеха в своей юношеской модельной карьере, не будь он таким естественным. Его улыбка, лёгкие линии тела и то, как он подавал себя – всё это было так же просто, как дышать, и в этом он всегда был хорош. Сегодня однако он был не просто хорош. Пока фотограф наставлял его и давал ему указания, Адриан был рассеян, каждый дюйм его тела точно светился изнутри. Сейчас он находится не здесь, в студии, одетый в осенний пиджак, который презентировался его отцом на последнем показе несколькими днями ранее; он сейчас в другой части города, в комнате Маринетт, и весь он горит воспоминанием о ней. В большинство дней он нравится камере, однако сегодня камера в него влюблена. То, что должно было быть в обычный день скучной и рутинной фотосессией, теперь, когда разум его находится так далеко от фотографа и его наставлений, превращается в череду грёз наяву и шутливых извинений. Несмотря на его рассеянность, фотосъёмка была быстрой – по причине качества фотографий. Окружающие расточали комплименты за его сегодняшнюю работу, и Адриан принимает их подбадривающие слова, благосклонный, точно принц. Едва ли Адриан может назвать другой такой момент в своей жизни, когда бы всё вокруг казалось таким же правильным. Прокладывая себе путь в раздевалку, он довольно ухмыляется. Захлопнув дверь, он принимается переодеваться. - Думаешь с карандашом был уже перебор? Плагг, возникший из сумки Адриана, с набитым сырными крекерами ртом, фыркает: - То есть ты решил задать этот вопрос только сейчас? Натягивая рубашку, Адриан хмыкает, застёгивает её на все пуговицы и замирает. Что ж, весь сегодняшний день его голова была действительно совершенно пуста. Даже когда он заметил оставшийся на парте Маринетт карандаш, то не знал ещё, как поступит. - Пожалуй, это было слишком сильно. Я сразил её наповал. С извечной самодовольной ухмылкой на губах он снова вспоминает её приоткрытый от удивления рот и застывшее неверие в глазах. - Чрезвычайно доволен собой, а, парень? Лицо Адриана озаряется, он склоняется к своему квами. - Она меня любит, Плагг. Меня, - он пропихивает очередную белую пуговицу, застёгиваясь. – Маринетт – Ледибаг – любит меня! Он готов петь. Танцевать. Преодолев это, он ограничивается победоносным броском ноги, точно бьёт ей по футбольному мячу, затем обувает её в кожаный ботинок, произнося слова в пол, дыша полной грудью и улыбаясь, точно идиот. Его сердце вот-вот разорвётся, точно шарик, готовый лопнуть, переполненный воздухом, готовый разорваться к чертям. Адриан хочет кричать на весь Париж о своём счастье. Кто-то ответил на его чувства…это даже слишком много, что он вот так просто это мог перенести. Холодность его отца в своё время оттолкнула от него мать, причём настолько, что она не могла больше видеть Адриана, чтобы не чувствовать себя запертой и одинокой. Всегда покинутая всеми и вынужденная ухаживать за ним, её заставили быть его ковриком для ног из-за вечного отсутствия отца. И вот одним чудесным утром она ушла на прогулку и не вернулась. Он не винил отца. В памяти Адриана свежо воспоминание о лице Габриэля Агреста, когда она бросила их, это единственный момент в его жизни, когда он вообще видел, что чувствует отец. Папе было не всё равно. Мать была единственным человеком на свете, которого Адриан по-настоящему любил, но она презирала его. Было очень сложно держать всё в себе даже после того, как она ушла. Ему требовалось к кому-то привязаться, получить хоть чьё-то внимание, и это включало даже помешанную на самой себе Хлою Буржуа. Когда его мать сбежала, его отношения с Хлоей стали крепче, пусть пошли они в очень холодном и нездоровом направлении. Она всегда была такой нахальной с ним. Чем старше они становились, тем чаще она использовала его так, как ей только заблагорассудится, ради своих собственных интересов. Она всегда была на первом месте, он – на втором. Это было в порядке вещей. И тогда он встретил Ледибаг. Она была сильной, умной и смелой – такой, каким он никогда не был. Однако по какой-то причине её это абсолютно не волновало. Впервые в жизни он был не на втором месте, как с Хлоей, не на последнем, как с отцом, и он даже не был эхолокатором, каким был для своей матери. Впервые в жизни он был на равных. Такая осторожная поначалу, всё же она уже могла доверить ему свою жизнь. А он ей – свою. Даже его новая дружба с Нино не могла сравниться с тем ощущением собственной важности, которое он испытывал рядом с ней. Любовь Адриана отчаянна и бесконечна. Он старался преодолеть себя, старался очень долго. Ему ли не знать, как Ледибаг старалась отделять две свои разные жизни, и он старался смириться с этим. С ней к нему пришло осознание, что такое настоящая крепкая дружба. Это последняя вещь, которую он хотел разрушить. Но потом он стал замечать Маринетт, и вся его выдержка начала постепенно трещать по швам.Что-то в ней делало его смелым. Теперь он понимает, как так вышло, что она зажгла огонь в его сердце. Маринетт – это Ледибаг. Девушка, которая превратила его кошмары , его худшие страхи в пустоту, в ничто, наполнила её светом, лучащимся из каждой клеточки её тела. Благодаря ей он теперь знает, как это – быть равным и важным. Благодаря ей он неуязвим. Благодаря ей он любим. Господи, он хочет кричать. Он благоговейно вздыхает и прислоняется к стене, пальцы застыли на незастёгнутой пуговице, его взгляд направлен на испещренный выщерблинками потолок. - Это ведь всё по-настоящему, да? – тихо говорит он сам себе. - Ещё как по-настоящему, - фыркает Плагг сквозь набитый рот. – Достаточно по-настоящему, чтобы меня стошнило. Мы так остаток ночи собираемся провести, или как? Адриан посмеивается, наконец застегнувшись, и накидывает зелёный пиджак, оставленный валяться им в углу. - Перестань жаловаться, Плагг. Как будто бы ты не извлекаешь из этого никакой выгоды, - он думает о том, как много сыра утащил для своего квами, чтобы получить его благосклонность. - Ну, да, ну, да. Куда только не заводит взяточничество. - Перестану просить повара готовить Камамберт, если угодно. - С чего бы тебе совершать эту величайшую по своей глупости вещь? Адриан смеётся снова и, подхватив сумку, подушечкой пальца заталкивает Плагга в самую тёмную её часть. - Я совершал вещи и поглупее, так что не испытывай меня. Квами ворчит что-то неразборчивое, но всё же дружелюбное, пока он среди книг и сырных печений дожидается их прихода домой. Адриан застёгивает сумку и покидает раздевалку, быстро преодолев расстояние до вестибюля, где его уже ждут. Войдя, он видит, как Натали вышагивает по плитке пола, быстро разговаривая по телефону, рука упёрта в бедро. Наблюдая, он замедляет шаги, неуверенный, нравится ли ему выражение её лица. От усталости линии её губ стали жёсткими, а мешки под глазами стали почти фиолетовыми, точно синяки. Должно быть, она совсем не спит, думает он. Интересно, какой такой работой занимает её отец всё это время. Она поворачивает лицо в его сторону и, заметив его, говорит: - Да, он пришёл. Да, конечно. Да, сэр. Брови его сводятся к переносице, она кладёт трубку. - Что происходит? - Идём, - вздыхает она. Без каких-либо сомнений Адриан следует за ней, и его начинает понемногу охватывать дурное предчувствие. - Я сделал что-то не так? Он старается вспомнить все свои прошлые проступки, но единственное, что приходит ему на ум, это показ мод, и его отец уже отчитал его за это. Тогда что? Она не отвечает, отчего подозрения его только растут. Впрочем, не настолько, чтобы испортить ему настроение. Домой они ехали в тугом и натянутом молчании. Натали всё время печатала что-то на своем телефоне и выглядела совершенно отчужденной и рассеянной – за исключением тех случаев, когда злым и раздражённым голосом отвечала на звонки. Он же был слишком погружён в собственные мысли, чтобы слушать, погружён в воспоминания о Маринетт. Это возвращает улыбку на его лицо, и он смеётся, думая о том, что произошло сегодня днём. Правда, большую часть воспоминаний занимают её выражение лица, её слова и её губы. Если слова её были словами молитвы, сладкими и едкими одновременно, тогда её губы точно делали её грешницей. Господи, думает он, уставившись в окно, а она опасная. Когда они наконец подъезжают к дому, Адриан, не дожидаясь Натали, заходит в дом. Он поднимается к себе в комнату и успевает выложить домашнюю работу прежде, чем раздаётся стук в его дверь. - Твой отец хочет видеть тебя, - говорит Натали, голос её звучит приглушённо сквозь дерево. Он чуть язык не прикусывает. Дважды за неделю? Габриелю Агресту, должно быть, здорово скучно сейчас, когда показ уже прошёл, горько предполагает Адриан. - Секунду. - Он тебя ждёт. - Ну что на этот раз? Как будто это не звучит как угроза. Он слышит звук её удаляющихся шагов, когда она спускается обратно в холл и стонет, обращаясь к самому себе. Глаза Габриеля направлены на рабочий стол своего компьютера. - Сядь, - говорит он. Руки Адриана засовываются в карманы. - Не хочу. На это Габриель отодвигает клавиатуру, и его ледяной взгляд останавливается на сыне. - Поступай, как знаешь, - что бы он там не печатал этого, он перестал и продолжает: - Почему ты соврал мне о той девушке? Адриан обнаруживает что прикусил щёку изнутри. - Что? Взгляд его отца становится ещё холоднее и жёстче. Он сгребает бумажный свёрток и раскрывает его перед собой, выложив фотографии на стол. В панике сердце Адриана как будто спотыкается, когда он видит их с Маринетт на банкете, а особенно те фотографии, на которых ясно видно, как он следует за ней в тот тёмный коридор. - Я уже выговаривал тебе за безрассудство. Говорил о последствиях того, как ты себя ведёшь. И снова я повторять не стану, - просто говорит Габриель. Разглядывая фотографии, Адриан чувствует, как голос его становится яростнее: - От меня-то ты что хочешь? У тебя разве нет более важных вещей, чем быть отцом? Сверкнув глазами из-под очков, Габриель сурово указывает на фото. - Расскажи мне о ней. Отпечаток его пальца остаётся на изображении лица Маринетт, и Адриан сжимает зубы, чувствуя, как немеют мышцы, как его всего охватывает отвращение. - Что ты хочешь знать, - осторожно спрашивает он, напрягшись в ожидании. Единственная причина, по которой он хотел привлекать внимание отца к Маринетт, заключается в том, что он набирал стажёров. И он в силах сравнять её шансы в этой области с землёй, дай ему Адриан только повод, поэтому мальчик не желал подводить её под линию огня. - Имя. - Маринетт. Габриель сужает глаза. - Полное имя, Адриан. - Маринетт Дюпен-Чен, - после секундного замешательства докладывает Адриан. - А её семья? Что за люди? Он смотрит на отца, пытаясь угадать его намерения. - У её отца кондитерская в двух кварталах от школы, - он не встречал их, но, зная Маринетт, это должны быть милые и здравомыслящие люди. И ему так же не хотелось бы привлекать внимание отца к ним. Андриан чувствует, как бровь его невольно изгибается в выражении ярости, от которой у него участился пульс. Мальчик не способен помочь, но способен защитить. Не то чтобы отец его был плохим человеком. Он просто…слишком интересуется теми аспектами жизни Адриана, которые не может держать под полным контролем. Вечеринки на день рождения и ночёвки были под запретом. Ему даже приходилось не слишком сближаться с друзьями, только бы это не принесло им проблем в лице его отца. Нино стал настоящей находкой, когда началась школа. Отец всё равно остался против, но тогда это же не остановило Адриана продолжать дружить с ним. С Маринетт всё иначе, она – это всё. Признай он свои чувства к ней, она отделаться не сможет от беспрестанного рассматривания её под микроскопом работниками отца, и пусть Габриель всё равно не сможет помешать им видеться, это станет сложнее. Он не хочет, чтобы она проходила через это. Этого не случится. - Отец, я же сказал: она просто друг. - Полагаю, в эту тёмную комнату вы оба пошли, чтобы просто мило побеседовать? – яд сарказма Габриеля сочится на Адриана даже через его взгляд. Мальчик краснеет, несмотря на то, что врёт: - Всё совсем не так! Она была расстроена, и я просто хотел убедиться, что она в порядке. Не убеждённый, его отец снова вздыхает: - Мне ведь тоже было четырнадцать. - Да? Вот только мне шестнадцать исполнилось на той неделе, но всё равно спасибо, я догадывался. - Школа сделала тебя упрямым, - замечает Габриель с неодобрением. Как же это печально для тебя, думает Адриан с негодованием, однако он сдерживает эту мысль прежде, чем она успевает сформироваться в слова, от которых он может превратиться в бурлящий чайник. - Маринетт – не та, о ком тебе следует беспокоиться. Я знаю правила. В течение одного промежутка времени длиною в вечность взгляд его отца удерживает Адриана на месте. - Вот и хорошо. Свободен. Такая свобода не по душе Адриану. Габриель делает в сторону сына движение рукой, как бы отгоняя муху. От этого лицо Адриана загорается красным от переполняющей его злости, однако он разворачивается на пятках и поспешно покидает офис, покусывая внутреннюю сторону щеки. Он не доставит своему отцу удовольствие, взорвавшись, да и потом, в его планах всё ещё значится не испортить этот день. Сегодняшний день слишком хорош, чтобы плохое настроение отца испортило его. Глубоко дыша, он шагает уже менее зло в свою комнату. По крайней мере, миссия может считаться выполненной. Маринетт вне линии огня, а эти фотографии ничего не доказывали. Его лицо хорошо узнаваемо, но он сомневается, что кто-то решится написать с таким малодостоверным материалом статью под заголовком вроде «Новая страсть Адриана Агреста». - Плагг, - решительно говорит Адриан, закрывая за собой дверь своей комнаты, - мы уходим. Квами стонет. - Разве ты уже не видел её сегодня? - Мы уходим не для того, что увидеть Маринетт. Я просто хочу уйти, - отвечает Адриан, на этот раз чуть менее уверенно. Плагг как будто бы в беспокойстве отпускает в его сторону смиренный взгляд и уступает. Адриан благодарен. Он знает, что квами его хоть и может быть ленивым, однако он тот единственный, кто на сто процентов на его стороне. Адриан улыбается. - Ладно, - говорит Плагг. Ох и лжец же он. Проклятый грязный лгун. Кот почти чует, как закатывает глаза Плагг, когда он, усевшись на крыше, смотрит на балкон Маринетт. Солнце ещё не село за горизонт, но он всё ещё может видеть то, что происходит в её комнате. Каждую пару секунд она проходит мимо окна, руки её активно жестикулируют, лицо горит румянцем. Что-то маленькое и красное кружит вокруг её дрожащих рук. Что бы это ни было, Маринетт определённо говорила с ним, и губы её движутся так быстро, что он сомневается, имеет ли смысл что-то из произнесённого ею. От этой мысли он улыбается, а на сердце становится легче только от одного её вида. Кот слегка облокачивается на собственные руки и замирает, когда она натыкается взглядом на него. Он неловко улыбается, краснея и чувствуя себя пойманным на месте преступления. К его удивлению лицо её становится ярко-красным, и румянец на её лице становится всё более нездоровым, в то время как руки её сжимаются в кулаки, да так, что белеют костяшки. - Ну здравствуй, принцесса, - говорит он, зная, что она легко может прочесть сказанное по его губам. Она яростно моргает, и её неожиданно бросает к люку на балкон, она взбирается наверх и, грозно протопав к ограждению, вцепляется в него руками. Выглядит она взбешённой, и сердце Кота ёкает. - Кот Нуар! – кричит она через улицу, глаза её пускают молнии. – Сейчас я надеру тебе зад! (прим.перев.: о, даааааа…=3) Он отталкивается от крыши и обхватывает руками колени, брови его вздымаются: - А я-то что сделал? - А ну-ка подвалил сюда! Маринетт разворачивается на пятках и исчезает в отверстии люка, ведущего в её комнату. В недоумении Кот пялится на этот люк, затем совершает короткий прыжок с места и грациозно приземляется на её крышу и, не сумев сдержаться, открывает дверь и приземляется на её кровать. Усевшись по-турецки, он играет бровями, в то время как она пытается справиться с румянцем. Маленький красный комочек, ранее летавший рядом с ней, плюхнулась на подушку Маринетт, и до Кота доходит, что это может быть её квами. - Вызывали? – говорит он, спрыгивая с её кровати. Маринетт всплёскивает руками и спускается с лестницы, щёки её цвета грейпфрута. - Я оказалась не готова! – бормочет она самой себе, подходя к нему. – Думала, что готова. Так вот: не была я готова! Это же издевательство! - Маринетт? Кот осторожно рассматривает квами, в то время как та, очевидно развлекаясь, рассматривает его, а затем соскальзывает с подушки, и она летит к лестнице. - Я не собирался приходить. Кое-что произошло дома, и мне нужно было убраться. Я знаю, что сегодня я, ну, ты знаешь, уже надоедал тебе своим существованием. Ты из-за этого злишься? Она снова всплёскивает руками. - Ха! - Ты вообще как? – он не уверен, не пересёк ли он черту дозволенного. Она ведёт себя немного дико. Кот знает, как вести себя с ней, когда растеряна или откровенна с ним, но эта Маринетт для него – тайна за семью печатями. Он даже не знает, можно ли назвать это злостью. Крутанув плечом, она упирает палец в него. - Ты ужасен! Просто ужасен! – вспомнив что-то, она заливается краской ещё сильнее. – Это был ты! Всё…всё это долбанное время! Она тычет ему пальцем в грудь, и каждое её слово сопровождается этим тычком. Кот отступает, пытаясь избежать этих довольно болезненных толчков, но тут он обнаруживает, что упирается спиной в стену и понимает, что бежать некуда. Его нос улавливает запах шампуня, которыми были вымыты её чистые волосы, они ещё мокрые, обрамляют её лицо, а глаза блестят чем-то, что не поддаётся объяснению, каким-то огнём, которого он, правда, не вполне боится. Она так близко, что он может видеть её веснушки, и эта её близость мешает ему сосредоточиться на её словах. - Т-ты! Ты! – она, будучи в бешенстве, продолжает упирать палец в его грудь. – Ты знал, что это я! Весь этот день в школе ты просто сидел и притворялся…и…и… А когда ты заставил меня признаться, я просто…ухххх! Сегодня! С этими плакатами! О Боже, да я убью тебя. Всё внутри него как будто подпрыгивает. Под её бешеным взглядом глаза его становятся большими. - Секунду, ты… - Сложила всё воедино? – перебивает его она, даже не давая ему закончить предложение. – Хорошо повеселился, Агрест? Должно быть, дразнить меня было очень весело, так? Надорвал животик, наблюдая, какая я идиотка. Ухмылка пересекает его лицо, он чувствует, как огонь в его груди раскрашивает жизнь в яркие цвета. - Вообще-то ещё как. Ты от этого злишься? Кот чувствует, что начинает светиться под её насупленным и обвинительным взглядом. Он хватает её за руку, прекращая эти её тычки, ставшие уже болезненными. - А ну-ка отпустил! Я не собиралась оканчивать избиение, - шипит она, вырывая руку. - Так что меня выдало? – спрашивает он как ни в чём ни бывало, наблюдая за мгновенными покраснениями на её лице. Она ещё раз тычет ему пальцем в грудь, на этот раз чуть мягче, закусывает губу и закрывает лицо ладонями. - Ох, я убью тебя, - бормочет она. Смущённая, девушка зарывается лицом в его грудь, её лоб прислоняется к его ключице. Вся она легонько дрожит, руки до сих пор закрывают лицо. Кот смеётся и целует её в макушку, уткнувшись в мокрую прядь её волос. - Маринетт? - Что тебе в этот раз от меня нужно? – бормочет она, голос её вместо всяких слов говорит о её душевном состоянии. – Хочешь покрасоваться? Избавь меня от этого, прошу. Он аккуратно берет её за плечи и чуть отодвигает от себя. Отодвигает, только чтобы взять за руки и убрать их от лица. Глаза её зажмурены. - Маринетт, - говорит он мягко, нежно, прижимая её к себе. Дабы прочувствовать момент в полной мере, он почти касается своими губами её губ, ободрённый тем, как она в одно мгновение расцветает от его прикосновений. Глаза её открываются, и он отклоняется и вновь ловит себя на чувстве, которое возникает у него всякий раз, когда она вот так сияет каждой клеткой своего тела в прелестном проявлении самой себя. - Не закрывай глаза, - шепчет он, обхватив ладонями её лицо. Она успевает моргнуть, а он уже закончил трансформацию. Он самый важный человек в ее жизни, вдруг с чистой ясностью понимает она. Мысль эта снисходит на неё с громом и молнией, когда, блеснув зелёным светом, Адриен Агрест появляется перед ней в своей обычной неподражаемой манере. Она знала, это он. Знала. Но видеть его прижатым к стене, обхватившим её за лицо, видеть это восхищение в его глазах, капельку похожее на то, что было в глазах Нуара – это слишком. Жар снова охватывает её лицо, когда он проводит большим пальцем по её щеке. - Привет, - просто говорит он, улыбка на его губах тёплая и нежная, и ей кажется, что она вот-вот растает. - П-привет, - бормочет она, нервно моргая. - Ага, здрасьть. Другой голос. Его она не знает. Взгляд Маринетт прослеживает его источник и натыкается на маленькое котоподобное существо, парящее неподалёку от плеча Адриана. - Кто это? Адриан не отводит от неё взгляда. - Это Плагг, мой квами. - Мне очень приятно познакомиться с тобой, Плагг, - говорит Маринетт вежливо, пытаясь не думать о том, что Адриан продолжает обхватывать её лицо руками, как и об этой его способности одним своим взглядом заставлять её тлеть, как горстка разгорающихся угольков. - Ну, а мне – не очень, - отвечает квами и отлетает к лестнице. - Мне очень жаль, прости его манеры, - вздыхает Адриан. – В его оправдание могу сказать только, что он злится на меня. Я пообещал ему, что оставлю тебя сегодня в покое. Она медленно возвращает свой взгляд к нему и упирает руки ему в грудь. В ладонь отдаются сильные удары его сердца. - Я собиралась сама прийти к тебе, если что. Ну, если бы ты сам не показался. Она вспоминает, как взвешивала с Тикки все за и против проникновения в комнату Адриана в личине Ледибаг, пока глазами не нашла его, разлёгшегося на крыше через улицу напротив. Он ухмыляется. - Да ладно? Она делает ему рожицу. - Несносный воображала. - Тому есть хорошая причина, - хмыкает он, прижимаясь к ней лбом, их дыхание смешивается. – Я ведь так нравлюсь тебе, принцесса. - Ага, против моего желания, - парирует она, хотя догадывается, что он заметил, как блестят её глаза. Девушка вздыхает, когда взгляд её переходит на его губы. Если бы кто-нибудь, будучи в здравом уме, заявил ей каких-нибудь две недели назад, что она будет целоваться с Адрианом и Котом Нуаром несколько раз в неделю, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Смеялась бы, пока в боках не закололо. И всё же она хочет этого. И ждёт. - Это ничего, - говорит он. Его рука движется за её голову, пальцы зарываются в её волосы. – Ты мне тоже нравишься, - дыхание его неровное, но это не мешает ему рассмеяться, прежде чем продолжить. – И даже больше. От такого признания она почти забыла, как дышать. Он говорит это и раньше, но раньше эти слова как будто не доходили до неё. Подумать только, он выразил свои чувство тем же способом, что и она. Облизнув губы, девушка говорит, чувствуя, что сердце её пропускает удары: - А сейчас ты можешь поцеловать меня. Он хмыкает и накрывает её губы своими. У неё нет уверенности, касается ли он её или ей только так кажется. Может в его планах снова значиться подразнить её, но в одно мгновение она становится такой податливой, так что единственным объектом его поддразниваний является сейчас он сам. И он целует её. Действительно целует. Целует, пока она и в самом деле не забывает обо всём на свете. Это ведь только Кот…Адриан, напоминает она себе, мысли её сбивчивы. Его губы жмутся к её, и она готова давать и давать. Её губы касаются краешка его рта. Она поднимается на цыпочки, пробегая пальцами по его идеальным волосам, когда Адриан слегка отдаляется. Маринетт уже хочет прижать его лицо к своему вновь, как вдруг слышит голос матери, зовущий её по имени, пробившийся наконец сквозь туман, окутавший её сознание под воздействием Адриана. Девушка леденеет. Под её руками он успокаивается и тихо посмеивается, когда голос Сабины проникает в её спальню. - Маринетт! Пора ужинать! - Й…я иду! – звучит она как выброшенная на сушу рыба. Маринетт прекращает смешки Адриана коротким поцелуем, а затем добавляет к нему ещё один. - Помолчал бы лучше, дурацкий ты котяра. Тебе бы пойти уже отсюда. Он улыбается ей, и его сердце отражается в его глазах, а девушка отстраняется от него, и рука мальчика перестаёт касаться её спутанных волос. - Это жалко. Я с тобой не закончил, чтоб ты знала, - рука Адриана всё-таки снова дотрагивается до её лица, большой палец проводится по губам. – Проводишь меня? Она закатывает глаза, но, ухватив его за руку, ведет к лестнице. Её ладонь идеально лежит в его. Сабина зовёт снова: - Маринетт? - Секунду мама, я тут закончу кое с чем, - отвечает девушка, пока Адриан перевоплощается в Нуара и пропадает в отверстии в потолке комнаты. Он утягивает её за собой, и люк за ней закрывается с сочным звуком, означающим, что закрылся он плотно, и мама их не услышит. - Увидимся завтра, - говорит она, пока он следует с ней под руку к ограждению. - Ну, разумеется, - Кот выдаёт самовлюблённую ухмылку - И я всё ещё хочу дать тебе оплеуху, - настаивает она, хмурясь на очередной его приступ самолюбования. - Жду с нетерпением этого, моя леди, - Нуар перепрыгивает через ограждение, балансируя на самом краю здания. А затем прижимает её к себе и целует. Она тихонько вздыхает и подаётся в его сторону, понимая, что в её же интересах развернуться и пойти ужинать, но боги! – этот парень заставляет шкалу её приоритетов сместиться! - Действительно дождаться не могу, - мурлычет он. Она отстраняется. - Я тоже. Увидимся. Его глаза сверкают. Он салютирует ей. - Увидимся. Проснувшись после глубокого сна, Маринетт уже чувствует в своей крови адреналин в этот ранний час. С криком победы она спрыгивает с кровати и соскальзывает вниз по лестнице. Тикки смеётся над энтузиазмом Маринетт и отпускает шуточки в адрес Нуара и Кота и приносит свои поздравления, пока девушка собирается в школу. Обоими родителями подмечается замечательное расположение духа их дочери, когда она уже покидает было дом. - Алья сказала, что у неё важные новости для меня, - объясняет Маринетт просто. И она уходит, чувствуя необыкновенную пружинистость в ногах. Она старается не слишком думать , о чём она собирается говорить с Адрианом, когда увидит. Отношения Кота и Ледибаг, Маринетт и Адриана всегда казались ей такими настоящими и простыми, правильными, что в сердце её зреет уверенность: что бы ни произошло, сегодняшний день будет идеальным. Самым сложным должно быть объяснить это внезапное сближение Алье, но Маринетт думает, что справится. Она же Ледибаг, напоминает себе девушка. Она всегда со всем справляется. Оказавшись на территории школы, Маринетт отмечает, какое множество глаз провожает её. Девушке нравится думать, что она привыкла к вниманию чужих взглядов – она ведь Ледибаг, в конце концов. Да она и президент класса ко всему прочему. Она перестала быть тихоней, особенно с тех пор, как стала делить класс с Хлоей Буржуа. Сквозь толпу она находит Алью. В руках её телефон, и вокруг неё столпилось по меньшей мере человек семь, разглядывающих изображение на её телефоне. Маринетт приостанавливает свои шаги, встревожено задавшись вопросом, что может быть там такого интересного. Её лучшая подруга с ума сходит по теме Ледибаг, но ей ли не знать, что та не появлялась на улицах вот уже неделю. В горле её застревает комок. Должно быть, Алья научилась ментально распознавать Маринетт с её широко открытыми глазами и сомнениями, так что она поднимает взгляд и срывается с места к ней. - Привет, Алья, - говорит Маринетт, когда та достигает пункта назначения. Алья смотрит на неё во все глаза. - Так. Детали. Быстро. Вот прям сейчас, девочка моя. - О чём ты? Подруга разворачивает телефон экраном к Маринетт. - О чём? Да всё о том же, о чём тут все болтают. Маринетт смотрит на изображение на телефоне и чувствует, как сердце её делает судорожный толчок в грудь, а во рту пересыхает. Только сегодня вышла одна статья, сопровождённая тремя фотографиями весьма хорошего разрешения, где изображена Маринетт, опирающаяся на ограждение своего балкона. А именно в тот момент, когда она целует Кота Нуара. Мысли вслух (от переводчика) Поздравляшки, Адрианетт наконец-то наступил! Надо сказать, не в восторге от хедканона с матерью Адриана, особенно сейчас, когда мы знаем, что она точно умерла, а не бросила их. Просто если оба родители мрази, возникает неизбежно резонный вопрос: в кого ж тогда сынок такой зайка? То есть, пардон,котёнок. А он натурально слишком мил для семьи, где оба родителя его не любят. Очевидно же, что хоть часть этой любви в детстве он получил. Я так вообще склоняюсь к мысли, что ( О ГОСПОДИ, ВОЗМОЖНЫЙ СПОЙЛЕР! КТО НЕ ЗНАЛ, ЧТО ХИЩНАЯ МОЛЬ НА 99,9(9)% - ГАБРИЭЛЬ АГРЕСТ, ПЛАЧЬТЕ ТЕПЕРЬ КРОВАВЫМИ СЛЕЗАМИ, О НЕСЧАСТНЫЕ!!! Ведь даже ё-о-ожику понятно...)Хищному Моли нужны волшебные камни именно из-за смерти жены. Просто зная французов и их любовь объяснять злобу антагониста трагическими обстоятельствами, это было бы очень в стиле. И, следовательно, перед кошатинкой очень возможно встанет вопрос: его свобода Кота и Ледибаг или возможность вернуть мать. Это, конечно, будет клишировано, но даже если это так, я буду всё равно довольна: я очень жду сквозного сюжета. ПЖСТ! Одно но: мне очень нравится, что Тейлор объясняет терпение Адриана к Хлое тем, что парню очень нужно чьё-то внимание - не фотокамер и фанатов, а живого человека. Потому что это очень жизненно, как по мне. Вот за что люблю чёрных лебедей, так это за красные носы: автор обожает анализировать персонажей и их поведение. Я и сама этим грешу всегда, и мне доставляет видеть, что я не одна, кто ищет обоснование тому или иному странному действию/качеству персонажа. Да, вот ещё. Ребзь, я очень полюбила повторы. Серьёзно. Мне нравится, что в предложениях, в которых бурлят эмоции, нет имён и бесконечных "девушек", "героинь", "партнёров". Последнее, признаться, я вообще на дух не переношу. Меня лично коробит, когда я вижу на письме "Молодая супер-героиня бежала сломя голову" или что-то типа того. Конечно, достаточно начитанному человеку режут глаз бесконечные "она", "её" и прочее. Но лично на мой взгляд это создаёт этакий поток мыслей, который делает происходящее...живее? Появляется возможность перенять чувства персонажей. Однако понимаю недовольство, сама такая. Кстати, уверена, тут найдутся люди если не филологи - они вряд ли будут читать: профессиональное клеймо сильно, и едва ли они выдержали хотя бы первую главу (сочувствую вам, бро! Ибо тяжела ваша участь: смотреть на бездарные переводы непрофессионалов, которые и своего языка-то толком не знают - сейчас я очень серьёзно) - то хотя бы кто-то, кто сечёт в английском на высоком уровне. Вопрос такой: разве бесконечные повторы в английском это нормально? Ибо я, признаться, тут ещё и следую авторскому слову: товарищ Тейлор частит "она-он", "его-её" без каких-либо проблем. К концу этой главы я кое-где это поменяла, но чувствую себя при этом преступником.(