Запрет

      Шла третья неделя летних каникул.       Мой отдых заключался в пребывании в запертой комнате. Я ел в комнате, спал в комнате, смотрел фильмы, сериалы, рисовал в комнате. В те дни, когда я выходил на улицу, случались непонятные мне вещей, да что там непонятные — и неприятные тоже.       Я спокойно возвращался из магазина с покупками, как в спину прилетела палка. Меня всего скрючило от боли, и на глазах невольно выступили слезы. Через пару секунд я услышал приближающийся смех — из группы людей узнал громилу Гэрри. Он гоготал громче всех.       — Хэй, привет пидарок, — уже от этих слов бросило в дрожь, и я поспешил, оправившись от шока, продолжить свой путь, но не тут-то было. Банда шла за мной по пятам. — Давно мы тебя не видели. Как твоя дырка, не болит?       От этой весьма «остроумной» шутки смех громил разнесся по всему двору, а я старался не обращать на них внимания. Возможно, до них дошел слух о том, что случилось на первом курсе, или он был в толпе, когда мать Рикардса набросилась на меня в лагере.       — Скажи, а у Джервэя большой стручок? — я от неожиданности слегка притормозил и бросил испуганный взгляд на группку бандитов. На случайную шутку с именем наугад ситуация совсем не походила, а это значило — они знали, о чем говорят.       — Ахаха, или он такого урода не желает трахать? — в мою спину прилетел кусок гальки.       Я чувствовал, как на висках выступает пот. Откуда Гэрри со своей бандой узнали о моих трепетных чувствах к учителю? А если он не знал, как с такой точностью бросал оскорбления, упоминая имя профессора?       — Как же так, как же так, — невольно я продолжал слушать, что гоготали парни за спиной. — После твоего любовного признания на вечеринке, о котором весь колледж знает.       Мое сердце резко рухнуло вниз.

***

      Закрывшись в комнате, я начал нервно расхаживать из угла в угол, кусая себя за кончики пальцев. Я плохо помнил тот вечер. Но был на все сто процентов уверен, что с учителем тогда не говорил. Я напряг память, пытаясь вспомнить, как умудрился проколоться, будучи в состоянии опьянения. И вдруг меня осенило. Эшли.       Я четко вспомнил каждое слово из разговора с ней. Единственный человек, кроме меня, кто знал о чувствах. Единственный человек, который мог открыть это всем. Я почувствовал жгучее чувство обиды, но кроме него было еще что-то… Ярость. Дикая ярость, направленная на девушку. Она никогда не была моим другом, хоть и старательно притворялась им. Она разболтала всем мой секрет.       Я схватил телефон, набирая номер. Всего пара коротких гудков, и я чувствую вибрацию — знак, что собеседник взял трубку.       — Адам… — я не стал слышать, что она хочет сказать.       Прежде чем Эшли успела хоть что-то сделать, я скрипнул зубами и едко прошипел в трубку:       — Н Е Н А В И Ж У…

***

      Обычные дни каникул стали еще тяжелее. С каждым день как будто веревка затягивалась вокруг моей шеи. В голову лезли навязчивые мысли, страхи, кошмары…       Звонок в дверь. Меня резко дернуло. Одеяло медленно сползло с кровати на пол. Несмотря на жаркий июль, я кутался как мог, это каким-то образом успокаивало — но джемперы можно было хоть сейчас выжимать.       Я поворочался еще пару минут, прежде чем вспомнить, что родители уехали на выходные к знакомым, а внезапный посетитель не желал отходить от двери дома. Под аккомпанемент продолжающихся звонков и гудением в голове я все-таки поднялся с кровати.       Выглядел я ужасно, даже ужаснее, чем в школьные будни. Как был в одной футболке, так и поплелся вниз по лестнице, шлепая босыми ногами по паркету.       Оказавшись перед дверью, я заглянул в глазок. Розоватая темнота. Кто-то закрыл его ладонью. Я сморщился от очередного длительного звонка и начал медленно открывать дверь, оставив ее на цепочке. Стоящий по то сторону человек чуть наклонился, и когда я рассмотрел его лицо, меня бросило в жар. Руки начали трястись, а ноги подкашиваться.       — Адам! — Грей сильно изменился за полтора месяца лета. Его волосы выцвели и сверкали как золото под солнцем, на коже появился загар, а одежда стала более легкой и открытой. — Мы можем поговорить?       Первым порывом было захлопнуть дверь перед его лицом, но руки просто не поддались и я лишь слабо шевельнул пальцами. Я стоял и испуганно таращился на Джервэя, не зная, что предпринять или сказать.       — Я все знаю.       Эта короткая фраза обрушилась на меня как водопад из кирпичей. Меня пронзила острая боль в животе, на секунду показалось, что еще чуть-чуть — и я сойду с ума.       — По правде, я был в шоке, — Грей, видимо заметив мое состояние, оставил надежду на то, что его впустят в дом, и решил говорить так. — Я всегда считал тебя одним из самых умных и талантливых учеников, которые когда-либо у меня были. Конечно, не раз случалось, что ученицы влюблялись, и были даже некие связи. Есть у меня такие грехи. Но ни разу не было такого человека, как ты.       Я почувствовал, как нижняя губа дрожит. Что он пытался сказать? Какой смысл несла вся эта речь?       — Вам не стоит волноваться, — я не узнавал свой голос. Тоненький, ломкий, но в тоже время холодный. — Я не искал никогда возможности высказаться. Не искал ответа. Просто забудьте обо мне и всём, что со мной связано.       Его проницательный взгляд пронизывал насквозь, и я боялся, что еще чуть-чуть и мой голос дрогнет.       — Я считаю, вы и Эшли прекрасная пара.       Грей вздохнул, внезапно упираясь взглядом в землю.       — Знаю, возможно, это уже не имеет никакого значения, но я не мог продолжать с ней отношения, узнав о тебе…       Единственный вопрос, который пришел мне в голову в этот момент, был:       — Что?..