Верь мне...

Прошла неделя Чимин шёл по улицам Сеула, смотря пустым взглядом в асфальт. Его вид был весьма устрашающим: глаза были красными от слёз и опухли так, что были еле различимы, бледное лицо и губы искусанные в кровь. Чимин похудел, был вымотан морально и физически. Он спал по 2-3 часа в сутки, не ел, отказываясь воспринимать реальность. И некому было ему помочь и пожалеть. На прошлой неделе его жизнь круто изменилась и отнюдь не в лучшую для Чимина сторону. Когда пришёл полицейский и забрал Пака для опознания, он не очень понимал, чего от него хотят, пока не увидел тела родителей. Автокатастрофа, пьяный водитель и мокрая дорога отобрали у Чимина родителей. Через три дня он сам хоронил их в земле, но пообещал никогда не хоронить их в своём сердце. Чимин забросил учёбу, не появляясь на занятиях, а потом и вовсе забрал документы. Нужно было как-то жить, а на стипендию не проживёшь, поэтому он был обязан найти себе работу. Но пока, он отодвинул все проблемы и заботы на второй план, опять-таки, не желая воспринимать реальность. Он скучал по родителям, много плакал и не понимал за что у него отобрали самое дорогое, что у него было — семью. Идя сейчас по улицам вечернего города, он не заметил, как свернул на какую-то незнакомую улицу. Решив выйти на «большую» дорогу, Чимин повернул в какой-то переулок и наткнулся на шайку пацанов, явно пьяных и превосходивших Пака силой. Чимин бы испугался, если бы ему не было настолько безразлично сейчас. Проходя мимо шумной компании, он даже слегка удивился что его не тронули. Зря, Пак Чимин. — А ну, стоять. Не хочешь с нами прогуляться? Например, вон до той симпатичной стеночки. Мы с ребятами не прочь поразвлечься, — говорит бугай, который похоже у них главный, хватая Чимина за локоть и разворачивая лицом к себе. — Н-нет, — ЧимЧим удивлён и совсем капельку напуган, ответ выходит каким-то детским, а голос предательски дрожит. — А я думаю, что да. Или у тебя деньжата имеются? Так мы тогда материально удовлетворимся, а если нет, прости, пацан… — амбал прижал Чимина к стене и начал рыскать по карманам. — Отвали, убери свои руки! — кричал Пак, а после был заткнут ударом в челюсть. Выудив из кармана Чимина кошелёк, бугай ударил его в живот, заставив согнуться напополам. Махнув парням рукой а-ля «делайте с ним, что хотите», он отошёл и раскрыв кошелёк, начал искать купюры. Парни же в свою очередь повалили Чимина на землю, и принялись пинать его. Несколько ударов пришлись по голове и пояснице. Они бы и дальше издевались над Чимином, но бугай подал голос, приказывая остановиться, денег в кошельке хватит на выпивку и даже останется на пару шлюх. Бросив это дело, парни убежали, оставляя парня на холодной земле. Чимин ощущал жуткую боль в груди и голове. Еле-как поднявшись, он всё же вышел из этого переулка на дорогу, отмечая затуманенным и не соображающим ничего мозгом, что уже достаточно темно. Он брёл по тротуару думая, что родителей нет, сейчас он весь побитый, никому ненужный и это пиздец как хуёво. И тут в его голову приходит «гениальный» план. Не будет боли. Ни моральной, ни физической. Пак бредёт по дороге, замечая мост и скорее переходит на другую сторону. Там бортик ниже и перепрыгнуть будет проще, с его-то ушибами. Он выбегает на дорогу и… Глухой удар. Последнее, что осознаёт Чимин, это яркий свет фар, отдалённо напоминающий тот, что зовёт к себе и испуганное лицо молодого мужчины.

***

Юнги выезжает с парковки своей работы в 23:17, думая, что жутко устал и как приедет домой, сразу же повалится спать. На повороте он включает радио и не удовлетворившись радиоволной, решает переключить ненавистную им песню и найти получше, дабы лишний раз не трепать собственные нервы. Подняв взгляд на дорогу, он увидел что её переходит паренёк. Юнги вдавил педаль тормоза в пол, но не успел. Глухой стук оповестил об ударе. Мин в страхе вылетел из машины, попутно вытаскивая телефон, чтобы позвонить в скорую. От того, что он увидел, ему стало плохо. Парень, лет двадцати, лежал на асфальте, весь в синяках и побоях. Он лежал и смотрел Юнги в глаза. — Скорая помощь, доброй ночи. «Доброй эту ночь уж точно не назовёшь», — подумал Мин.