Верь мне...

Прошло 3 дня. Мин не покидал Пака ни днём, ни ночью. Персонал, сжалившись над ним, выделил Юнги отдельную койку чтобы тот не спал на стуле. Юнги тянуло к Чимину. Он сам не понимал почему. Почему не отходит от него, почему боится, что всё станет только хуже, ведь Чимин до сих пор не очнулся. Мин понимал, что как только Пак очнётся, начнутся вопросы. Кто ты? Где я? Что происходит и почему ты держишь меня за мизинец? Да, именно за мизинец. Мин боялся прикоснуться к Паку, боялся, что сделает только больнее. Но он почему-то хотел, пусть так, но он почувствовал тепло от его мизинца. Это значит Чимин жив и скоро очнётся. Сейчас Пак сам дышал, аппарат для поддержки дыхания не был нужен, поэтому никаких устрашающих трубок из его рта не торчало. Юнги сидел и смотрел на Чимина. Уже несколько часов не отходя от него. Сейчас он думал только о том, чтобы Чимин поправился и чтобы не осуждал старшего за содеянное. За этими размышлениями Юнги не заметил, как уснул, уткнувшись головой в руку Пака. Мужчина проснулся только под утро. Он встал со стула и принялся разминать затёкшие мышцы. Живот предательски заурчал. Ну ещё бы, два дня ни крошки во рту, только горький кофе из автомата. В палату входит врач и бросает равнодушный взгляд на Юнги. Ему не нравится, что он здесь ночует. « — Это ведь он его сбил, что он хочет и кому доказать своими действиями?!», — именно так он думал. Подойдя к Паку и записав все показатели, врач услышал, как к нему обращался Юнги. — Простите, но он поправляется? — Да, он поправляется. Скоро придёт санитарка и снимет шейный воротник. Чуть позже, дня через два, мы сможем снять гипс с руки, — ответив, врач снова повернулся к Мину спиной и продолжил свои записи. — А что с головой и ребром? — Голова потихоньку заживает, но ребро… — Спасибо, — тихо ответил Юнги. — За что? — удивленно спросил врач. — За то, что лечите его, помогаете. — Это моя работа, — как-то сухо ответил врач и вышел из палаты. Тут же зашла медсестра, поздоровалась с Юнги и сняла с шеи Чимина шейный воротник. — Вам бы поспать по-человечески, отдохнуть, покушать. Езжайте домой. Если будут какие-то изменения, то мы Вам обязательно позвоним. — Хорошо, — согласился Юнги, — Дайте мне ещё 5 минут и я уйду. Медсестра кивнула ему головой и вышла из палаты, негромко хлопнув дверью. Юнги присел на стул и принялся осматривать шею Чимина. Родинки, кадык, бронзовый цвет его кожи… Мин смотрел не отрываясь. — Я сейчас уйду, но я обязательно приду завтра вечером или послезавтра утром. Пожалуйста, поправляйся, — тихо произнеся последнее предложение, Юнги оделся и, бросив последний взгляд на Пака, скрылся за больничными дверями.

***

Приехав домой, Юнги наскоро принял душ, закинул вещи в стиралку и подумал о том, что надо бы поесть, но готовить не хотелось. В итоге, он ограничивается заказом пиццы на дом. Через полчаса долгожданная еда привезена, а ещё через полчаса оказывается полностью съедена за просмотром телевизора. Кстати говоря, Юнги так и уснул на диване. Организм не выдержал нагрузки. Просыпается Юнги в 4 часа дня и, к превеликому сожалению, от звонка с работы. Его срочно вызывают и ему приходится уехать, даже не позавтракав (ну или пообедав). Не будем вдаваться в подробности, скажем только то, что вернулся он в 2 часа ночи и сразу же лёг спать. Но уснуть сразу не получилось. Он думал о том, что не пришёл сегодня к Чимину как обещал, поэтому поставил будильник на утро, чтобы навестить его утром. Мину снился кошмар. Он лежал на полу в тёмной комнате, ничего не было видно. Он не мог подняться, его тело было как свинцом налито. Вдруг появился луч света, будто от открытого люка в потолке, а там явно светило тёплое, яркое солнце. Юнги очень хотел оказаться под его лучами, ведь пол холодный, да и сама комната была будто на сквозняке. Но в то же время, свет показался ему уж слишком странным. Он освещал только то место в воздухе, через которое проходил, и что было удивительным, он не рассеивался, словно был лазером. После нескольких секунд Юнги не понял, как смог подняться на ноги, но сойти с места всё равно не получалось, поэтому он опустил взгляд вниз, стараясь разглядеть свои ноги в темноте, однако всё тщетно. И вдруг, появился Чимин: он висел под лучами света, а руки, ноги и шея были перевязаны тонкими нитями. Пак был похож на марионетку. Верёвка, привязанная к шее, дёрнулась, и Чимин поднял голову, смотря на Юнги глазами, полными боли, переживаний и мук. И не было понятно, как он смог разглядеть Мина в этой непроглядной тьме, только одно ясно — он искал Юнги. И сам Юнги не понимал, откуда вдруг такое чувство, но он знал, что это правда. Верёвка, привязанная к правой руке, дёрнулась и Чимин поднял руку, не отрывая взгляда от Юнги. И заговорил. У Чимина ручейками текли слёзы. Он повторял одну фразу: «Помоги, помоги мне пожалуйста». Снова и снова, одна и та же фраза. У Юнги вдруг тоже полились слёзы. Просто взгляд был таким жалостливым и проникновенным, а слова так резали слух и задели душу. Он не справился с эмоциями. Но, видимо тому, кто управлял телом Чимина, но не его ртом, показалось происходящее неприемлемым. Верёвки задёргались в разные стороны со страшной силой. Чимина то подбрасывало вверх, то резко дёргали вниз; то вправо, то влево, то наискосок, и смотреть на это Юнги больше не мог. Он попытался сорваться с места и на его удивление, у него получилось. Мин быстрыми шагами подбежал к Паку и резко дёрнул на себя за руку. Верёвки оборвались и Чимин рухнул на него без сознания. За ним последовал Юнги, удивляясь мягкости пола, на который он приземлился и лёгкость Чимина, которого старший сжимал в объятиях. «Как же хорошо, что это всего лишь глупый сон», — пронеслось у Юнги в голове перед тем, как он окончательно потерял связь со своим разумом.