***
Через полчаса Юнги уже был в больнице и обсуждал с врачом дальнейшее лечение Чимина. — В целом, организм восстанавливается. Гипс мы сняли, с головой тоже улучшения. Что больше всего нас радует, так это то, что ребро заживает с удивительной скоростью. Но нас кое-что волнует. — Что-то идёт не так? — спросил Мин. — Если деньги, которые я заплатил, кончаются, я могу заплатить ещё. — Нет, точнее да, но нет… — врач не знал, как объяснить. — Не понял, — Юнги показалось странным такое поведение врача. — Деньги действительно кончаются, а у больного ещё двухнедельный курс терапии в больнице… — Не продолжайте, сколько нужно заплатить? — Юнги заметно успокоился. И опять же, зря. Врач написал сумму на бумажке и отдал её Мину. — Но я говорил не об этом. Нас волнует не это, — врач напрягся вновь, а за ним и сам Юнги. — А что тогда? — Пак Чимин очнулся самостоятельно, а вот потерял сознание не сам. Кто-то заходил в палату когда вы ушли, медсестёр на месте не было, поэтому, мы не знаем, кто это был. Незнакомец вколол в капельницу пациента препарат, из-за которого у Пак Чимина чуть не остановилось сердце. Благо, доза была слишком мала и не убила парня. Вопрос в другом: кому это нужно и зачем? — врач говорил тихо, но Юнги всё прекрасно расслышал. Он догадался о кое-чем, благодаря доктору. — Простите, но вы не знаете, кем были его родители? — Юн спросил, боясь услышать что-то похожее на его мысли. — У них был свой бизнес. После смерти его родителей, всё перешло в наследство Чимину. У Юнги замкнуло в голове. Точь в точь его мысли. Чимина пытались убить.***
Войдя в палату, Юнги присел на стул и поставил пакет с апельсинами и яблочным соком на прикроватный столик. Чимин беспокойно спал, скуля во сне. «Похож на щеночка», — подумал Мин. Внезапно, Чимина затрясло. Юнги, подумав, что ему холодно, натянул одеяло на младшего чуть ли не до подбородка, но дрожать Чимин не перестал, только заскулил громче и жалобней. Юнги даже не понял, как взял мальчишку за миниатюрную, мягкую и горячую ладошку. А дальше парень удивился, потому что стонать и дрожать Чимин перестал почти сразу. Пак только причмокнул во сне, и облизал языком сухие, от собственного горячего дыхания, губы. Юнги смотрел на Чимина и думал, думал, думал. — Ну и что я делаю?! — Юнги считал, что он уже свихнулся от этой непонятной заботы и от непрекращающихся переживаний. В конце концов, ну кто они друг другу, чтоб он так переживал за Чимина? Юнги было неловко держать Пака за руку. «Хорошо что в палате никого нет», — облегченно вздохнул Юнги. Единственное решение, которое он принял перед тем, как снова уснуть на стуле — не оставлять его больше одного дольше, чем на 5 минут.