Places

Микки знает в городе много тёмных углов, куда никто не сунется, кроме совсем отмороженных, но таким и без укромных нычек есть, где тусоваться. Микки приводит туда Йена, и они трахаются - на полу, у стены или на старом чужом диване, честно говоря, им обоим похуй - где прижало, там и сойдёт. Микки нравится думать, что эти занюханные углы на время принадлежат им двоим, мысль отдаёт пидорской приторностью, но Микки уверяет себя, что дело исключительно в самосохранении. Трахаться как-то приятнее, если тебя не могут в любой момент застать на горячем, и от безнаказанности голову иной раз ведёт круче, чем от забористой наркоты. - С наших встреч можно писать справочник самых днищенских углов Чикаго, - ухмыляется Йен, затягиваясь, и Микки отбирает у него косяк. - Пиздуй отсюда, если что-то не нравится, - ворчит он, прикладывается сам и не даёт забрать. Йен затягивается дымом у него из пальцев, а Микки смотрит, и у него снова встаёт. Йен блаженно прикрывает глаза, вокруг них тишина и ни одного лишнего звука, только на улице вдалеке сигналят машины. Микки нажимает Йену на подбородок и выдыхает дым ему в рот, между раскрытых обкусанных губ, и тянет к себе за загривок, вминаясь в этот рот поцелуем. И отпускает. Йен усмехается и смотрит из-под ржавых ресниц. К вечеру становится холодно и заканчивается трава. Микки поднимается первым, вылезая из-под бока навалившегося Йена, отпинывает изгвазданную майку и натягивает, ёжась, футболку Йена. - Да ты охуел, - безопасно бурчит Галлагер, садясь следом, запускает пальцы в волосы, и Микки, стоя у разбитого окна, молча показывает ему средний палец. Пока Йен натягивает штаны, Микки выбивает последнюю сигарету из пачки и курит, не торопясь, опираясь на облезлый подоконник. Йен встаёт рядом, и Микки передаёт ему сигарету, смотрит косо, как Йен глубоко затягивается дрянным горьким дымом. Футболка Йена ему велика, болтается на плечах, вот ведь рыжий пиздюк, это надо было так вымахать, Микки ведь сам не сидел на жопе, а эту самую жопу рвал, не вылезая из тюремной качалки. А всё равно. - Назад не получишь, - заявляет Микки, обжигая пальцы о бычок, и Йен отчего-то лыбится, глубоко засунув руки в карманы. - Забирай. Перед тем, как разбежаться, они торопливо целуются - неловко и жадно, словно было мало целого дня, и Йен лезет руками под футболку, и Микки его убить готов за то, что подсел на поцелуи так плотно, за то, что так плотно подсел на этого рыжего ублюдка. Глядя дома в обшарпанный потолок, Микки больше не уверен, что Йен говорил о футболке. О блядской тряпке так не говорят.