Власть любопытства

      На следующий день, в воскресенье, я выбрал момент и переместился в прихожую Лектера. Ганнибал отвез меня к своему знакомому, который согласился обследовать мой мозг. Получив результаты обследования и разъяснения, я попрощался с задумчивым и явно разочарованным Лектером и переместился обратно в Хогвартс. Никакой особой тайны, помимо привычных предосторожностей, я из своего путешествия не делал. Оставалось надеяться, что Дамблдору оно не будет очень интересно. В любом случае результаты были настолько путанными и неясными, что скрывать их не имело никакого смысла.       Войдя в гостиную Гриффиндора я устало опустился в кресло и хотел вернуться к недочитанной книге, но был атакован взволнованной Гермионой. Она вела себя очень нервно и возбужденно, но отвечать на вопрос, что такого страшного случилось, отказывалась, только пригласив прогуляться. Пожав плечами, я взял ее за руку и почувствовал условное прикосновение. Видимо дело было очень серьезное, и мы направились в Тайную комнату.       Как только дверь со змеями закрылась за нами, Гермиона как-то обреченно спросила:       —Что показало обследование?       —Да ничего особо определенного, — начал я, доставая распечатки различных проекций моего мозга. — С одной стороны я полностью здоров, но как раз там, где находится шрам, есть какая-то аномалия. Как мне объяснили, в этой области наблюдается повышенная активность нервной деятельности. Это не характерно, но не должно нести каких-то отрицательных последствий. Физических изменений, например, опухолей или еще чего-нибудь, в этом месте нет. Хотя сделать нормальный снимок удалось не с первого раза, видимо какая-то остаточная магия мешала прибору. Ты из-за этого так переживала?       Гермиона ничего не ответила, только сильно побледнела и села на удачно подвернувшийся стул. Я присел рядом с ней на корточки, погладил по голове и поцеловал похолодевшие руки.       —Гермиона, что с тобой? Ничего же плохого не случилось.       Она посмотрела на меня полными слез глазами, бросилась ко мне на шею и разрыдалась. Я совершенно не понимал, что такое нашло на обычно рациональную и рассудительную Гермиону, поэтому просто взял ее на руки и сел в кресло. Пытаясь успокоить, я гладил ее по голове и говорил, что все будет хорошо. Она только мотала головой и сильнее прижималась ко мне.       Спустя несколько минут, я, наконец, догадался достать успокоительное зелье. Гермиона, не посмотрев, выпила предложенный флакон, и, хлюпая носом, сказала:       —Я почти уверена, что ты крестраж Лорда.       —Что? — тупо переспросил я, почувствовав, будто меня стукнули мешком по голове.       —Первая догадка у меня появилась, когда ты рассказал, что Дамблдор уверен, что змея является крестражем, — начала быстро объяснять Гермиона, совершенно не собираясь отпускать меня. — Я сразу подумала, откуда у него такая уверенность? Что мы вообще можем знать об этой змее? Может быть, Снейп узнал о чем-то важном? Но Лорд вряд ли распространяется даже о существовании своих крестражей, да и любая информация принесенная шпионом может быть неправдой, а Дамблдор твердо уверен в ней. Значит, есть какие-то обстоятельства, которые указывают на змею, как на крестраж. И ответ может быть только один. Ты, Гарри, связан с Лордом, можешь видеть сны от его лица и от лица змеи. Ты связан с ними обоими. Я просмотрела несколько томов специфической литературы, о такой связи с человеком или животным никто не упоминает. Тем более, в первый раз ты видел глазами змеи еще до того, как мог с ней столкнуться. Значит, связь точно идет только через Лорда. А что связывает Лорда и змею?       —Но почему ты решила, что я крестраж? Как это могло… — Гермиона выразительно на меня посмотрела. — Да ты права, больше нет никаких вариантов. В ту ночь он сделал из меня крестраж, только вот хотел ли он этого? Судя по тому, что он постоянно пытается меня убить, нет. Вероятно, я был назначен жертвой, но вследствие какой-то ошибки стал крестражем. Как глупо и высокомерно с его стороны было делать меня жертвой для создания крестража! Сам и поплатился за собственное тщеславие.       Я мягко отстранил Гермиону, оставив сидеть в кресле, а сам возбужденно заходил перед ней, выпуская на волю несвязный поток мыслей.       —Да, теперь все сходится! Он ошибся, я выжил, но и он не смог умереть. Подожди, это значит, что Дамблдор знает, что я — крестраж!       —Ты уверен? Мне кажется, что это не так, — Гермиона с некоторым недоверием посмотрела на меня.       —Знает, знает! Именно в этом причина того, что он никак не может отстать от меня! Он знает, не может не знать. Великий маг он или хрен собачий?! Причем знает, наверняка, с той ночи, когда он определил меня к Дурслям. Все сходится! Все очень хорошо сходится!       Я весело улыбнулся, взъерошил себе волосы и вдохнул полной грудью, наслаждаясь моментом прозрения. Гермиона недоумевающее смотрела на меня и даже забыла отругать за неприличные слова.       —Гарри…       Я повернулся к ней, улыбнулся еще шире, схватил ее в охапку и, смеясь, закружил по комнате.       —А тебя совсем не беспокоит, что у тебя в голове осколок души Лорда? — осторожно спросила Гермиона, когда я поставил ее на пол. Видимо, она уже опасалась за мое психическое состояние и просчитывала варианты, как меня успокоить.       —Конечно беспокоит, но сейчас мы не можем его вытащить, так что зря переживать? Я с ним прожил шестнадцать лет и пока все было более менее нормально. Давай лучше подумаем, как мы можем использовать твою блестящую догадку.       —Использовать?! Гарри, тебе придется умереть, чтобы окончательно победить Лорда! Ты разве не понимаешь этого?       Я мягко обнял Гермиону, поцеловал куда-то в район затылка и серьезно сказал:       —Пока что я совсем не собираюсь побеждать Лорда, так что и погибать мне нет острой необходимости. Сосредоточься, мне нужна моя Гермиона и ее светлая голова.       —Я не позволю тебе оставить меня одну, — упрямо сказала Гермиона.       —Конечно, нет, — я еще раз поцеловал ее, на этот раз в губы. — Но давай вернемся к нашим баранам, точнее к Темным Лордам и крестражам.       —И что же тебя тогда беспокоит?       —Во-первых, крестражи. Они создаются через человеческое жертвоприношение, предполагается, что при этом маг отрывает часть своей души и запечатывает ее в какой-то предмет или, как мы знаем, в живое существо. Так, по крайней мере, считает Дамблдор и, вероятно, Лорд. Но у меня вопрос, как вообще можно оторвать часть души? В моем понимании душа — некая сумма всех мыслей, эмоций и чувств человека. Как от этого оторвать часть?       —Ну, может быть маг запечатывает, например, часть памяти или часть эмоций?       —И потом не может ими пользоваться? Довольно глупая идея, но это объясняет, почему Лорд действует так не последовательно, можно сказать безумно. Это получается, что при возрождении с помощью крестража маг получит только часть своей личности? Странно, ну да и ладно, это не наши проблемы. Меня больше беспокоит процесс создания. Почему убийство разрывает душу? И как вообще можно разорвать набор некой информации о личности человека?       —Ммм… Может это просто иносказательное выражение?       —Но Дамблдор был очень серьезен и убедителен, он явно верит в это. По его логике добрая половина человечества ходит с разорванным душами, чтобы это не значило. Почему убийство должно что-то делать с душой?       —Наверное, имеется ввиду, что человек начинает смотреть на мир более цинично, меньше сочувствовать. Вот только, это происходит и без создания крестража.       —Вот именно! Странная логика, во всех культурах всегда почитали воинов, убивающих врагов и защищающих социум. По логике Дамблдора воин имеет разорванную душу и достоин только порицания. Но опять же, это не совсем то, что я хочу понять. Основной вопрос в том, зачем нужно убийство при создании крестража? При чем не обязательно должен убивать сам маг, при создании крестража из дневника Миртл убил василиск, к тому же, вероятно, это произошло случайно.       —Может, когда кто-то умирает, происходит возмущение магического фона. Освободившуюся энергию можно как-то сохранить и использовать?       —И с помощью этой энергии можно запечатать часть своего сознания, личности, души, не важно, как называть, в некий предмет, — подхватил я. — Только не понятно, лишается ли маг этой части своего сознания или просто копирует, делает слепок. Очень похоже на правду, надо будет узнать об этом больше. Правда, эта энергия, наверняка, объявлена темной из идеологических соображений.       Я задумался над потенциально огромным источником энергии. Нужно только понять, как ее запасать и использовать. А да, и, конечно, вопрос нравственности. Что я смогу простить себе и оправдать своей целью?       —А что во-вторых? — выдернула меня из размышлений Гермиона.       —Ты про что?       —Ты сказал, что, во-первых, вопрос крестражей, а что во-вторых?       Я нахмурился, вспоминая, что имел ввиду.       —Во-вторых, личность некоего Тома Риддла. Мы начали забывать, скрываясь от Дамблдора, а ведь не стоило так делать. Лорд явно не сидит без дела, и нам нужно его притормозить. Для начала его нужно понять.       —Ты с ним гораздо ближе, чем кто-либо, — я улыбнулся тому, что Гермиона готова шутить на эту тему, — так что перечисли все, что о нем знаешь.       Мы сели в кресла, откинувшись на мягкие спинки, и я сосредоточенно начал:       —Что ж Том Риддл родился в 1927 году и почти сразу после рождения стал сиротой. Вырос в приюте, в одиннадцать лет был принят в Хогвартс и был распределен на Слизерин. В возрасте примерно пятнадцати — шестнадцати лет открыл Тайную комнату, убил Миртл и создал первый крестраж. Когда ему было семнадцать, убил своего отца и всю его семью, вероятно, создал еще один крестраж. После Хогвартса по не совсем понятным причинам пошел работать в лавку «Горбин и Бэркс». Через некоторое время втерся в доверие к одной из клиенток, украл у нее чашу Хаффлпафф и медальон Слизерина и, вероятно, убил ее. После этого проходит какое-то время и только в 1965 году он появляется на политической арене, как представитель ультраконсервативной аристократии, и набирает союзников.       —Нет, Гарри, подожди, — прервала мой монолог Гермиона. — Это Дамблдор действует, в основном, из рациональных побуждений. Лорд же скорее иррационален, его конечные цели могут быть не понятны даже ему самому. Попробуй представить себя на его месте и понять, почему он стал таким.       —Да, ты права, наши судьбы в чем-то похожи, — проговорил я, закрыл глаза, погрузился в себя и начал конструировать маску по заданным условиям.       —Меня зовут Том, и я живу в приюте, — начал я не открывая глаз. — Другие дети и даже воспитатели боятся меня, ведь я не такой, как все. Я могу двигать предметы силой воли! Я совершенствую свои умения, но это вызывает только страх и пренебрежение в глазах окружающих. Что ж я плачу им тем же, они не знают всего того, что я могу с ними сделать, не понимают моего могущества, которое обрушится на них рано или поздно! Я сильнее, чем они все вместе взятые, и это вызывает во мне радость.       Я открыл глаза и вопросительно посмотрел на Гермиону, она ободряюще кивнула и я продолжил.       —Сегодня ко мне пришел профессор Дамблдор. Он сказал, что таких, как я много, оказывается я — маг. Я ненавижу профессора Дамблдора! Он заставил меня отдать МОИ игрушки другим детям. Не важно, что раньше они были чужими, сейчас они МОИ! А еще Дамблдор гораздо сильнее меня, когда-нибудь я стану могущественнее, и он заплатит мне за все! А сейчас я лучше промолчу, но как же я ненавижу Дамблдора! Как он посмел подумать, что я не могу сам купить вещи к школе!       Я перевел дыхание, ощущать себя маленьким мальчиком, который когда-нибудь станет Лордом, было странно, но мы действительно были похожи, я мог понять его в этот момент. Только он предпочитал меньше задумываться о своих действиях и их последствиях, полагаясь в большей степени на чувства и силу, в то время, как мне сразу были показаны те, кто сильнее меня.       —Я приехал в Хогвартс, — продолжил я. — Замок великолепен! Наконец, у меня, сироты, появилось место, которое я могу назвать домом. Дети с моего факультета не любят таких, как я, маглорожденных и полукровок. Но ничего, я еще стану сильнее и могущественнее всех этих бездарей. Я еще покажу им, что такое сила настоящего мага! Они будут стоять передо мной на коленях и просить милости, а их дети будут целовать подол моей мантии! Но это потом, сейчас я развиваюсь, совершенствуюсь, все должны уважать и любить меня. Только Дамблдор, похоже, не верит мне, он чувствует мою ненависть, но не может ее объяснить.       Да, это определенно похоже на Лорда. Он хочет быть сильнее всех, хочет подчинить себе весь мир, упиваться собственным разрушительным могуществом. Хорошо, что мне это не грозит, сила лишь инструмент достижения цели, но никак не она сама. В этом мы совершенно различны. Он, словно разъяренная стихия, сметал все, что было у него на пути, не разбирая, что уничтожает, и не оглядываясь назад. Я же тот, кто сможет обуздать его ярость.       —Мне пятнадцать и сейчас Дамблдор единственный, кто может помешать сбыться моим планам. Я все так же ненавижу и, осознавая силу, боюсь его. Я хочу жить! Никто не должен быть столь сильным, чтобы убить меня! У меня есть план, я смогу победить даже смерть, чего уж говорить о каком-то Дамблдоре. Для этого тебе придется умереть, но такова плата за величие. Умри!       Я потряс головой, скидывая слишком эмоциональную маску. Гермиона была немного бледной после этого представления.       —Это только маска, — пожал плечами я. — Я уже давно научился отличать свою настоящую личность, а то так и шизофрению не долго заработать.       —Да уж, очень правдоподобная маска. Я даже испугалась, когда ты рыкнул в последний раз, — укоризненно посмотрела на меня Гермиона.       —Извини, зато теперь мы примерно представляем мотивацию Лорда. И я кое-что понял, у нас есть рычаг давления на него.       —И какой же? — подозрительно спросила она, и я постучал пальцем по шраму.       —У нас есть его крестраж. Он ценит их, как залог своего бессмертия. Вряд ли он совершит глупость и сам уничтожит один из них. Нам нужно связаться с ним и предложить очевидный выбор, направить его силу в нужном нам направлении.       —Гарри, это слишком опасно! Ты не можешь предсказать его действия.       —Да, он может быть неадекватным, но нам нужен нейтралитет. Легион слишком слаб, чтобы выступить в открытую.       —И что же ты собираешься делать?       —Послать письмо и попросить о встрече, вряд ли он сможет пересилить собственное любопытство, если мы упомянем о крестраже, — улыбнулся я.       —Ты с ума сошел!       —Это же почти идеально. Он сам обеспечит нужный уровень конфиденциальности. Он не сможет не поверить, потому что я не собираюсь ему врать. Я обману его самой жестокой ложью, сказав чистую правду. В идеале он бросится сам разыскивать оставшиеся крестражи и надолго займет Дамблдора, да и себе доставит немало приятных минут. Главное отделить имя Мальчика-который-выжил от меня, а меня от Дамблдора.       —Он наверняка захочет держать тебя при себе! Вряд ли ему понравится, что один из его крестражей имеет собственное мнение на этот счет.       —Я практически уверен, что так и будет. Но на этот счет у меня есть козырь в рукаве. Помнишь, что сказал Малфой в поезде? Почти наверняка местом встречи Лорд выберет Малфой-мэнор, как самый защищенный объект под его контролем. К тому же он сейчас обитает именно там, не думаю, что он часто переезжает. Добби все еще имеет туда доступ по какому-то недосмотру, он сможет один раз меня вытащить. Потом, конечно, доступ перекроют, но один раз это может выстрелить. /*прим. авт. Почему никто не стал перекрывать доступ домовику в особо защищенный объект выше моего понимания, но это канон.*/       —Это просто безумие, Гарри! Ты идешь прямо в руки к врагу! А что, если он тебе не поверит? А если он выберет не Малфой-мэнор?       —Нам необходимо повлиять на него, иначе у нас не останется ни шанса. А для этого необходим личный контакт, и я больше не вижу относительно безопасных путей.       —Относительно безопасных?! — прокричала Гермиона.       Мы еще долго спорили о моем полубезумном плане, но уже к вечеру послание Лорду было составлено. Добби получил ответственное задание совершить не менее десяти прыжков и отправить два небольших конверта из разных точек страны с анонимными совами Малфою-старшему.       Мы решили подстраховаться и воспользовались простейшей криптографией. Одно послание состояло из аккуратных строчек с числами, а второе содержало ключ: «История нашего дома, изд. 4. ГП для ЛВ». Оставалось надеяться, что послание дойдет до адресата и намек «несколько залогов Вашего бессмертия» будет воспринят адекватно.