Потерять и найти

Локи: Когда Тор предложил мне найти девчонку, я лишь расхохотался ему в лицо. Что может быть общего у муравья и сапога? Однако он предложил только взглянуть и еще поспорить: чьи у нее глаза — мои или ее матери? Мне стало на мгновение любопытно. Ее мать была очень красива. Это была минутная вспышка. Ну хорошо, не минутная — несколько месяцев по исчислению Мидгарда. Потом началась очередная заварушка с Ётунхеймом, и я больше никогда не вспоминал об этом мидгардской деве. Я не знал, что она понесла. Когда я увидел девчонку, я понял. Что мы оба остались в дураках, у нее были свои собственные глаза — темно-зеленые, как топи Свартальфхейма. Но когда она взбеленилась, я понял, что выиграл все-таки я. У нее были не только мои глаза. Эти страсти, которые сжигают ее изнутри, этот ледяной панцирь снаружи. Она нисколько не испугалась, она нарывалась даже — любой другой я бы сломал хребет двумя пальцами. Но глядя на нее, я почему-то не чувствовал злости, мне было весело. Она так же врет, так же бесится, так же зло шутит. Она так же ненавидит своего отца… Как все-таки иронично мироздание. Лесли: Все это, конечно, очень мило и трогательно. Я люблю расследования и детективы, но сейчас они никак не входят в мои планы. Я традиционно сочувствую невинно-осужденным, но назвать его «невинным», извините. Не поворачивается язык. Я не сыщик, не юрист, не адвокат, тем более — не адвокат дьявола, которым, без сомнения, является мой «папаша». Чем я могу помочь, если они там сами у себя не могут разобраться? Служить объектом любви для того, кто в принципе не способен никого любить — увольте, пустая трата времени. Я думаю, что с Локи мы даже могли бы поладить и договориться по этому поводу. Но вот наш прекраснодушный брат и дядя с живых с нас не слезет — нутром чую. Хотя, чем не выход: изобразить горячую родственную любовь, да и разойтись по своим делам и своим мирам? Надо будет предложить ему это. Что там дальше будет — не мое дело. Пусть они его хоть на ремешки для часов порежут — я-то тут при чем?